У меня несколько иной взгляд на текущий литературный процесс, чем у докладчиков.
Однажды я прочитал в журнале «Вестник Европы» за 1880 год статью очень известного в то время критика Александра Пыпина. Он писал, что русская литература к измельчала, что крупных писателей нет. Одним словом литература русская деградировала, ничего достойного внимания читателей и критики не печатается. Известнейший критик писал это в 1880-м году, в то время, когда русский гений Лев Толстой был в расцвете сил, когда великие писатели Федор Достоевский, Иван Тургенев, Иван Гончаров, Николай Лесков были еще живы и активно работали в литературе. Сейчас мы называем это время золотым веком русской литературы! А критик, на глазах которого выходили в свет великие произведения, сетовал: русская литература в упадке!
Точно так и сейчас говорят о том, что наша литература в упадке. А я убежден, что сейчас литература русская на подъеме. Созданы произведения, которыми Россия будет гордиться долгое время. Когда я слышу, что сейчас достойных произведений нет, мне так и хочется воскликнуть: читать надо больше, а потом утверждать такое. В то же время я понимаю, что у большинства критиков на глазах шоры, они видят только то, что хотят видеть, остальное для них не существует. Бедные люди!
Сейчас у нас уникальная ситуация – активно развиваются все литературные направления. Во всех направлениях в русской литературе работают крупные писатели, которые не слабее по своему таланту современных зарубежных писателей, известных во всем мире. Почему же мы не знаем об этих писателях? Я сейчас некоторые имена назову. Но прежде скажу два слова о критериях оценки литературных произведений. Еще года два назад я прочитал в статье одного профессора литературного института, что в наши дни утеряны критерии оценки художественных произведений. Недавно другой профессор и бывший ректор Литературного института повторил, что в настоящее время «исчезли критерии», по которым оценивают произведения. Как могут исчезнуть критерии, когда на полках стоят книги Льва Толстого, Федора Достоевского, Антона Чехова, Ивана Бунина и других классиков? Разве романы и рассказы наших писателей, по которым учились писать многие классики мировой литературы, перестали служить критерием художественности произведений? Я считаю такое мнение профессоров литинститута абсурдным.
Если по большому счету рассматривать художественные произведения, которые стали классикой, то легко увидеть, что все они обладают тремя качествами, тремя свойствами. Эти качества и делают их общепризнанной классикой.
Первое: в центре всех литературных произведений, прошедших строгий суд времени, всегда судьба человека со своим своеобразным, присущим только ему живым характером, в соответствии с которым он действует в разных обстоятельствах. Все поступки этого человека, все проявления его характера психологически достоверны. В таком произведении может быть показана судьба одного человека или судьбы нескольких людей. Это не важно. Главное – в центре книги судьба человека, а не отдельный, пусть забавный эпизод из его жизни.
Второе: во всех классических произведениях события не пересказываются, авторы не повествуют о жизни человека, а изображают её, изображают словом, образами.
Третье: язык. Сомерсет Моэм, пытаясь ответить на вопрос: какие книги выбирает время? Изучил английскую классическую литературу и пришел к выводу: «Для того, чтобы создать идеальное литературное произведение, нужно писать просто, ясно и благозвучно». Да, классическое произведение должно быть написано просто, ясно и благозвучно.
Вот три критерия. Если этим трем критериям художественное произведение соответствуют, то оно рано или поздно будет признано классическим. Есть еще несколько второстепенных качеств высокохудожественных произведений, но главные эти.
Я не согласен и с тем, что наше время не отражается в современной литературе. Отражается, еще как отражается. Но такие книги печатаются в провинции небольшими тиражами, и за пределы своего региона практически не выходят. В России сейчас полностью отсутствует система книгораспространения. Прежняя разрушена, а новая за двадцать лет не создана. Поэтому крупнейших наших писателей, особенно реалистического направления не знают. Я назову несколько имен.
Как Вы знаете, сейчас в нашей литературе активно работают женщины. И это здорово. Но имя Ирины Полянской, самой сильной по таланту из них, редко упоминается. К сожалению, она умерла совсем молодой, но успела написать и опубликовать несколько романов. Ее произведения, как раз, отвечают тем критериям, о которых я говорил.
Петр Краснов живет и печатает свои произведения в Оренбурге. Недавно он издал небольшим тиражом свой четырехтомник. До московских магазинов не дошел ни один экземпляр. Но имя его довольно известно в литературных кругах. Он пишет только о нашем времени, рассказывает о жизни простого человека в провинции, далеко от Москвы, вдали от столичных проблем.
Николай Наседкин живет в Тамбове. Его романы печатают и столичные издательства. В нескольких своих романах он просто великолепно рассказывает о нашем времени, о жизни провинциальной интеллигенции.
Виорель Ломов из Новосибирска опубликовал несколько замечательнейших романов.
Валерий Куклин из Берлина, этот неистовый Валерий Куклин, часто печатает свои страстные романы и статьи в различных изданиях по всей России.
Вячеслав Дёгтев, великолепный рассказчик из Воронежа, имя его упоминалось в докладе, тоже, к сожалению, совсем недавно умер.
Я мог бы продолжать и продолжать называть имена прекрасных современных писателей. Почему же имена их мало известны среди читателей? Об отсутствии книгораспространительной системы, когда книга, опубликованная в Новосибирске или Оренбурге, никогда не дойдет не только до Тамбова или Астрахани, но и до Москвы и Петербурга, я уже говорил. Но есть еще целый ряд причин, почему читатели не знают о значительных явлениях современной литературы. В советское время, когда выходило произведение более-менее значительное, интересное, о нем тут же узнавали буквально по всей России. Я, будучи слесарем-сборщиком тракторного завода в Харькове, мгновенно узнавал о том, что в таком-то журнале появились новые рассказы Шукшина или Распутина, или интересный роман малоизвестного писателя, и тут же бежал в читальный зал нашей заводской библиотеки. Я привел этот пример для того, чтобы показать, что даже простой рабочий был в курсе литературных событий. А про интеллигенцию и говорить нечего. Они не пропускали ни одного заметного явления в литературе, читали, активно обсуждали между собой.
Почему же такого не происходит сейчас? Дело в том, что тогда была критика. Сейчас критики нет вообще, она не существует, не существует тоже по ряду причин. Критики такие же люди, им нужно на что-то жить, как-то зарабатывать на хлеб, кормить семью. Статьями сейчас не заработаешь на хлеб. Поэтому большинство статей и рецензий пишется за деньги, а за деньги любое малоодаренное произведений нужно непременно показать высокохудожественным. Иначе не заплатят. Критики, которые служат в журналах и газетах, вынуждены обслуживать только писателей группирующихся вокруг этого издания. Нужно опять высоко оценивать низкохудожественные вещи писателей этого круга. Не будешь поступаться принципами, потеряешь работу. Читатели, поверив таким критикам, покупали книги, начинали читать и видели, что их обманули. Поэтому доверие критика потеряла быстро. Анализом художественных достоинств и недостатков произведений никто сейчас не занимается.
Вводят в заблуждение читателей и литературные премии. О них уже говорилось здесь. Нынешние премии литературного процесса не отражают. Дают их либо за кресло литературному начальнику или приближенному к этому креслу, или тому, кто умеет их ловко выпрашивать, выбивать у учредителей этих премий, но только не за качество литературных произведений. Если судить по премиям о значимости писателей, то самым крупным у нас будет поэт Лев Котюков, у него вроде бы этих премий за сорок перевалило, его имя в Книгу рекордов Гиннеса нужно вносить. Второй писатель по значимости по премиям, наверное, будет Валерий Ганичев, который за свое кресло просто собирал все премии, которые существует у нас, количеством я не интересовался, может быть, он уже опередил Котюкова.
Книг выходит много, все не перечитаешь, а реальный компас в книжном мире утерян. Читатели думают, что если книга получила премию, если ее хвалят критика, значит, это лучший образец современной литературы. И увидев, что это обыкновенная графомания, думают, что если уж этот расхваленный роман дрянь, то вся современная русская литература гроша ломанного не стоит.
Еще одна причина такого положения в литературе: связь между поколениями писателей утрачена. В русской литературе всегда старшее поколение писателей помогало встать на ноги вслед идущему поколению. Возьмем только советский период: все мы знаем скольким писателям помог Максим Горький, поддержал, внушил уверенность в своих силах. И те писатели, которым Горький помог, помогли лейтенантам, пришедшим в литературу после войны, поддержали, о них писали, дружелюбно анализировали их произведения. Эти лейтенанты, Юрий Бондарев, Григорий Бакланов и другие, поддержали следующее поколение писателей. В прессе много писали о легендарном Читинском литературном семинаре, когда была открыта сразу целая плеяда талантливых писателей – Александр Вампилов, Валентин Распутин, Вячеслав Шугаев, Юрий Скоп, Андрей Скалон. Почему вдруг из одного рядового обычного регионального семинара вышло столько известных писателей? Просто потому, что приехали туда доброжелательные писатели из Москвы во главе с Семеном Шуртаковым. Они не только словом поддержали, одобрили произведения молодых сибиряков, внушили им уверенность в своих силах, но и, вернувшись в Москву, стали пробивать их рассказы в журналы и издательства, писать о них. Вот те сибиряки и выросли в крупных писателей. А был тогда в Чите обычный семинар. Не приехали бы туда доброжелательные писатели из Москвы и, убежден, многих бы из названных имен, тогда молодых, мы так бы и не узнали. Валентина Распутина, в то время автора трех маленьких публицистических книжечек, автора нескольких рассказов, никто не знал, и никогда бы не узнал, если бы о нем не заговорили в Москве, если бы его не поддержали, если бы не стали писать о его повести, пробивать ее в печать.
Перехожу к нашему поколению, поколению неизвестных писателей, которым сейчас 50-60 лет. Назовите мне имя хоть одного писателя из этого поколения, кого поддержал, о ком когда-нибудь сказал в печати доброе слово Валентин Распутин? Я многим задавал этот вопрос, никто мне на него не ответил. А кого поддержали Василий Белов или Владимир Личутин? Нет таких. Здесь выступал Александр Проханов, он, к сожалению, ушел, а я хотел при нем рассказать, как однажды на телевидение из него клещами вытягивали имя хоть одного интересного писателя, из следующего за ним поколения. Один раз спросили: он открутился. Второй раз спросили, опять ушел от ответа. И только, когда в третий раз спросили, процедил имя Захара Прилепина. Захар Прилепин яркая, интересная и талантливая личность, наверное, можно ждать, надеется, что он напишет произведение, которое прославит русскую литературу. А то, что им опубликовано, пока еще ученические работы. Он молодой человек, у него еще все впереди, может быть, он и напишет гениальное произведение. Все данные для этого у него есть. Этими примерами я хочу показать, что связь между нашим поколением и старшим поколением писателей утрачена. Никто нас не поддерживал, никто не говорил добрых слов о наших произведениях. Я знаю много писателей, моих ровесников, которые без поддержки, без уверенности, что они пишут великолепные произведения, что они нужны читателям, просто перестали писать, ушли из литературы. Сколько было молодых талантливых писателей перед перестройка, такие надежды подавали, такие были стилисты слова! Когда начались реформы, когда перестали их печатать, у некоторых руки опустились и они выбросили перо. Те, кто посильнее, остались, они плевали на премии, плевали на известность, на деньги, главное для них – литература, главное – писать, писать и писать. И они пишут замечательные произведения, которыми, повторяю, будет гордиться русская литература. Пусть о них мало знают сейчас. Пройдет 30-40 лет, и произведения этих писателей будут изучать в школах. Много ли читателей знали при жизни Федора Достоевского. Читали тогда других, гремели иные имена в литературе. Они нам теперь ничего не говорят, знают их только литературоведы, да и то только те, что изучают литературный процесс того периода. А кто знал Антона Чехова? Он не шутя, а серьезно ставил свое имя в конце сотни в списке писателей-современников.
А имена в литературе в наши дни надуваются легко. Один маленький примерчик. Докладчик нам рассказывал, что выезд группы писателей в Париж стал ярким событием в литературном процессе. Кто из писателей в Париже был звездой номер один? Некая Денежкина. В Париже ей помогли заключить договора с сорок двумя издательствами из разных стран. Перевели на сорок два языка. Прошло четыре года. И что-то не слышно ничего о ее новых произведениях, хотя для работы в литературе у нее по возрасту самая пора. После выхода первой ее книжечки о том, как она, подросток, обнаружила у себя некий сладкий орган и стала активно его эксплуатировать, вся правительственная пресса подняла такой восторженный шум, будто новый Гоголь явился. Слава неимоверная. Теперь Денежкина повзрослела, только пиши, обогащай русскую литературу. Но почти пять лет ничего о ней не слышно. Что ею написано? Где она, что она? Нет ее, просто исчезла. Только о дутых именах у нас и пишут по заказу, а настоящую литературу анализировать некому.
Как у нас в России сейчас относятся к книгам, все знают. Об этом много говорилось здесь.Есть ли выход из такого отношения к литературе, такого отношения к книге? Я глубоко убежден, что есть. И он очень простой. Приведу два примера.
Первый пример. Когда в Англии перестали читать книги, и власти решили исправить положение, они поступили так. На каждом телеканале каждый день кто-то из известных людей, из кумиров молодежи, стал рассказывать, какое влияние на его судьбу оказали книги. Как они помогли ему стать известным человеком. На одном телеканале королева Елизавета рассказывает, какие книжки она читала в детстве, как и какое они производили на нее впечатление; на другом – знаменитый футболист Бэкхем рассказывает, какие книги он любит читать и почему; на третьем знаменитый певец Элтон Джон с восторгом рассказывает о своем отношении к книгам. И так каждый день! Три месяца обработки по всем каналам, и в книжных магазинах выстроились очереди, и библиотеки и читальные залы забили толпы читателей.
Другой пример из нашей жизни. В прошлом году, вы помните, какой ажиотаж был среди футбольных болельщиков. Вся страна до утра ликовала, праздновала в общем-то обычную победу над командой маленькой страны. Что произошло? Почему был такой ажиотаж? Футболисты наши играли как всегда, не лучше и не хуже, бывали у них и получше времена и поярче победы. Да, ничего не произошло, даже на чемпионат по футболу наша команда не попала. Просто три месяца наше телевидение обрабатывало всю Россию, поднимало суету и ажиотаж вокруг футбола, в результате даже при маленьком успехе вся Россия высыпала на улицы и ликовала до утра. А если бы телевидение промолчало, либо скучно сообщило среди других новостей о победе, был бы ли всероссийский ажиотаж?
Если у нас власти наконец-то поймут, что без книг никакой модернизации в России не будет, что нужно вернуть любовь народа к книге, что нужно показать ее ценность и важность в жизни человека, поймут и начнут пропаганду по телеканалам книг, тогда и настоящие писатели у нас станут известны, и книги будут продаваться, и народ станет интеллектуальней, а значит, модернизация страны пойдет успешней. Но такого понимания у наших властей пока нет.