На вершине сопки деревья робкие, невысокие. Ветер по-весеннему томительный внизу, здесь веселее, резче Он сухо шелестит прошлогодней травой.
Тында отсюда хорошо видна особенно ее центральная улица Красная Пресня — на пологом склоне сопки, на противоположном берегу реки. Из города доносится гул машин, снующих по улицам и мосту через реку Тынду, рокот тракторов, далекий лай собак и хозяйственный стук сцепляемых на станции вагонов. Острые верхушки низкорослых елей и лиственниц скрывают щитовые дома перед железнодорожной станцией, бараки первых строителей города и тындинского участка Байкало-Амурской магистрали.
О Тынде я раньше много слышал и читал, но был в ней впервые. Вчера в Беркаките я узнал, что мастер Костя Маричев собирается в Тынду, и попросился с ним. В Беркакит я ехал по Амуро-Якутской автомагистрали, хотелось и до Тынды добраться по ней. Выехали мы чуть ли не в полночь. Я сидел в кабине, привалившись к двери, смотрел, как свет фар выхватывает из темноты телеграфные столбы на обочине, темно-зеленые ели, бегущий под колеса асфальт, и слушал разговор мастера с шофером. Они, видимо, часто ездили в Тынду. Когда верхушки деревьев четко обозначились на светлеющем небе с восточной стороны, я задремал под ровный гул мотора. Очнулся, услышав, как Костя Маричев потянулся, разминая затекшие за долгую дорогу мышцы, и произнес спокойно: «Вот и приехали!» Я поднял голову. С обеих сторон дороги по-прежнему стояли деревья. Признаков города пока не было заметно, но я напрягся нетерпеливо, заволновался, словно перед встречей с долгожданным человеком.
Дорога стала шире, ровнее. Машина ходко бежала под уклон. Мотора не было слышно, только шины шипели да ветер шумел. Шоссе резко взлетело вверх, свернуло в сторону, и выплыли из тайги первые здания города. Улица была широкая, чистая. Ослепительно белые на солнце дома стояли вольно.
— Как в Зеленограде! — сказал шофер восхищенно.— Особенно хороша здесь Красная Пресня!
— А где этот Зеленоград? — спросил мастер.
— Ты разве не слышал? — удивился шофер.— Город — спутник Москвы. В лесу стоит… Я там жил, пока сюда не перебрался. Там тоже чисто, вольно. Дома такие же. Приятно по улицам ходить!
— Тынду москвичи строят, — сказал мастер.— Может, одни и те же люди проектировали…
Я слушал, смотрел в окно. По обеим сторонам улицы между тротуаром и дорогой росли недавно посаженные деревья, едва тронутые майской зеленью. Между ними цвели кусты багульника: на тонких голых ветках ярко светились цветы. По склону сопки поднимались вверх белые многоэтажки.
Мне приходилось бывать в Зеленограде, и, побродив по улицам Тынды, я понял, что общего между ними мало. Зеленоград стоит в лесу на ровном спокойном месте. Пересекает его маленькая мелкая речушка, которую в двух местах запрудили, сделали искусственные озера. На их берегах отдыхают, загорают летом зеленоградцы. А Тында сбегает по склонам сопок на берега быстрой и бурной реки. Ступенями спускаются от центральной улицы Красная Пресня широко-оконный кинотеатр, голубое трехэтажное здание библиотеки, магазины из желтого кирпича с арками у входов, жилые дома. Тында продолжает расти, обустраиваться: поднимаются на Красной Пресне шестнадцатиэтажные дома, то здесь, то там высятся строительные краны. Общее между Зеленоградом и Тындой то, что оба они — самые современные города.
Тынду называют столицей БАМа, появился город благодаря этой железной дороге. Я и рвался в Тынду, чтобы посмотреть, какими в скором времени будут города на якутской земле. Там начинает разворачиваться строительство АЯМа — Амуро-Якутской железнодорожной магистрали, стального меридиана Якутии. Пройдет она почти на всем протяжении вдоль автомобильной магистрали, проложенной меж сопок в тридцатые годы. Сейчас по ней в Якутск доставляют грузы с Транссиба. Но основная часть грузов идет в столицу автономной республики по реке Лене. Однако за короткую навигацию невозможно доставить нужное количество грузов, поэтому добытчики золота, алмазов, олова, газа, угля давно мечтали о железной дороге. В прошлом году строительство ее началось. А в проекте «Основных направлений экономического и социального развития СССР на 1986—1990 годы и на период до 2000 года» появились строки: -«Продолжить формирование Южно-Якутского территориально-производственного комплекса… Развернуть строительство железной дороги Беркакит — Томмот — Якутск». Первую очередь, Беркакит — Томмот, нужно сдать в эксплуатацию в 1990 году.
По тем местам, где пройдет железная дорога, я ехал на попутной машине из Томмота в Беркакит. Меня удивляло — чем дальше на юг пробирался наш оранжевый чмагирус» меж сопок, преодолевая перевалы, тем суровее становилась природа. Близ Томмота деревья вдоль дороги стояли густо, были разнообразней, мощней, встречались плантации обработанной земли. Местные совхозы выращивали овощи, хлеб, и фермы молочные были. А южнее, за городом Алданом, тайга поредела, стала преобладать низкорослая лиственница, а перед перевалом, ближе к Чульману, по обеим сторонам дороги длительное время тянулся один кедровый стланик. Жилье встречалось редко. Расстояние между будущими поселками новой трассы вдвое больше, чем на БАМе, — до 150 километров. Когда мы проезжали по маленьким поселкам, в окнах домов были видны росшие в горшках на подоконниках помидоры. На алданской земле, в Беркаките и дальше, ни овощей, ни хлеба не выращивали. Не успевают вызревать.
В Беркаките я познакомился с первыми строителями новой железной дороги, бойцами отряда «Якутский комсомолец», познакомился с комиссаром этого отряда Виктором Яковлевым. Родом он из поселка Тектюр Маганокангаласского района, окончил Якутский университет, работал в школе, затем был на комсомольской работе, а теперь стал монтером пути строительно-монтажного поезда № 595 «Юность Якутии». Виктор рассказывал мне о XXXI конференции Якутской областной комсомольской организации, которая 12 января 1985 года провожала на строительство железной дороги Беркакит — Томмот — Якутск отряд «Якутский комсомолец»; рассказывал о выступлении Алексея Иванченко, командира отряда, депутата Верховного Совета Якутской АССР, бригадира монтеров пути, который говорил с трибуны о том, как в далеком 1974 году он уходил из этого зала бойцом первого отряда «Якутский комсомолец» на строительство Якутского участка БАМа. Построили они его на 14 месяцев раньше срока. «Мы выдержали первый экзамен с честью, — говорил Иванченко, — но нас ждет другой, не менее сложный. Железная дорога Беркакит — Томмот — Якутск откроет путь к уникальным природным кладовым, станет важнейшей транспортной артерией республики. Сегодня сто посланцев со всех концов Якутии станут бойцами отряда и отправятся на строительство новой дороги. Что их ожидает? Только на участке до Томмота предстоит построить 383 искусственных сооружения, 14 больших мостов, переместить 35,5 миллиона кубометров грунта, построить станции и поселки».
Потом ветеран партии Александр Васильевич Паулин вручил Виктору Яковлеву, комиссару отряда, символический ключ от новой магистрали.
Из аэропорта Чульман отряд везли на автобусах, ехали по асфальтированной дороге меж сугробов снега. Виктор сидел у окна, за которым мелькали заиндевевшие ели и лиственницы. Дорога петляла, то поднималась вверх, то падала вниз.
— Поезд! — услышал Виктор и обернулся к противоположному окну.
Неслышно и неторопливо плыли по воздуху бледные из-за тумана грузовые вагоны, плыли высоко над землей, над деревьями, плыли, пересекая ущелье. Виктор не сразу понял, что поезд идет по мосту. Бетонные опоры в сером молоке тумана не были видны. Многие бойцы отряда впервые видели поезд.
— Нерюнгринский уголек идет, — сказал Алексей Иванченко. Он сидел впереди.— Тут рядом открытым способом уголь добывают. Каждые полчаса состав! Укладку пути здесь наша бригада вела…
Автобус вошел в поселок Беркакит. Ехали мимо длинных зеленых бараков. Впереди густо дымила труба котельной. Автобус возле нее свернул и пошел по поселку. Остановился он на площади между двух зданий: одно приземистое, зеленое, над дверью большой белый щит с надписью: «Столовая», а другое — с высокой крышей, стены желто светились, покрытые лаком. У входа доска: «Строительно-монтажный поезд № 595 «Юность Якутии».
Ребята вываливались из автобуса на повизгивающий под ногами снег, плотно прибитый колесами машин и гусеницами тракторов, вытаскивали рюкзаки, чемоданы, осматривались, ежились от холода, от ощущения начала новой незнакомой жизни и направлялись вслед за Алексеем Иванченко к двери СМП-595. Вдали сквозь туман, над крышами одноэтажных домов, проглядывали многоэтажные панельные здания. Место было давно обжитое.
В этот день Виктор стал монтером пути. Попал он в бригаду Алексея Иванченко, который взял к себе пятнадцать человек. Раньше, в 1975 году, когда Иванченко стал бригадиром и начал укладывать первые рельсы по якутской земле, в бригаде были только комсомольцы. За десять лет состав ее изменился мало, и почти все монтеры пути вышли из комсомольского возраста. Но теперь, когда в бригаду влились новички, а часть старых работников перешла для укрепления в другие, новые бригады, бригада Иванченко снова удостоена почетного звания комсомольско-молодежной.
Из конторы отряд повели мимо рабочего общежития, мимо котельной, на железнодорожную станцию, откуда доносились приглушенные туманом стуки колес на стыках рельсов, скрип снега и удары вагонов друг о друга. Звуки эти стали резче, когда вышли на железнодорожный путь со множеством пересекающихся рельсов и направились к стоящим в тупике зеленым вагонам пассажирского поезда.
— Вот и ваш дом! — указал на них Иванченко.— Специально для вас «бронепоезд» пригнали. Занимайте купе…
Утром подул ветер, потащил снег через рельсы, замел дорогу к вагонам, поднял сугробы возле дверей. Было еще темно. Пробирались к столовой по освещенной дороге, пряча лица от жгучего ветра в воротники.
На просторной площадке возле столовой уже стояли, тарахтели вахтовки. Иванченко сидел за столом, завтракал. Он подождал у входа, когда поедят новички.
…Вездеход медленно пробивался по занесенной снегом дороге. В кузове молчали: новички готовились к началу монтерской жизни, посматривали на сваленные в кучу возле самой кабины и позвякивающие на ухабах ломы, лапы, домкраты и непонятные пока инструменты, обмотанные проводами, а старожилы бригады приглядывались к новым товарищам: как-то они вольются в коллектив, не нарушат ли устоявшиеся связи?
Вездеход остановился. Монтеры пути зашевелились в кузове. Слышно было, как хлопнула дверь кабины и снизу донесся голос Иванченко:
— Выгружайте шпалоподбойки и домкраты!
Когда подняли инструмент на насыпь к железнодорожной линии, комсомольский секретарь СМП Иса Гали, он тоже был монтером пути, взял топор и сказал Виктору:
— Пошли в тайгу! Пока Алексей с мотором возиться будет, мы дров для костра заготовим…
Виктор шел за ним по глубокому снегу, ступая по следам. Внизу, под насыпью, ветер был слабый, только шумел в верхушках деревьев. Иса пробрался к сухой лиственнице, ударил по ней ногой. Она задрожала, осыпая снег. Они свалили ее, и Иса стал срубать сухие сучья.
— А мы долго в Беркаките будем работать? — спросил Виктор, собирая в кучу ветки.
— Здесь наш СМП надолго останется… Станция будет огромная, планируется большое развитие путей. Вагоноремонтный пункт будет расширяться. Работы на года…
— А как же дорога до Якутска? Мы ведь ее строить ехали…
— И на новой дороге работать будем. Девяносто восемь километров наши. До поселка Большой Хатыми рельсы нам тянуть. Это немало!..— Иса смахнул одним ударом топора верхушку лиственницы и выпрямился.
— А почему мы сейчас не начинаем дорогу?
— Еще не вся документация готова… Знаешь, какая это дорога? Только на первых пятнадцати километрах тридцать два моста. Два из них через реку Чульман: один — сто семьдесят метров, другой — двести два. Не шутка! Лишь к маю будет разбивка на первый мост…
— Почему же так?
— Дорогу в 85-м году не планировали начинать. А сейчас такая возможность появилась. Проектировщики обещают за лето работой нас обеспечить. А мы в апреле должны «серебряное» звено уложить. Дел у нас много! Новый жилой микрорайон строить будем. Лесорубы на том месте деревья валить начали. Снег сойдет, и работа начнется… А мы, монтеры, будем делать звеносборочную базу, строить грузовую станцию Нерюнгри… Уголек-то в Нерюнгри недавно добывать стали. Лишь после того, как мы к нему рельсы проложили. Раньше то вывозить не на чем было. Его и не трогали. Как на складе лежал, а он здесь коксующийся, к самой поверхности выходят пласты толщиной до восьмидесяти метров. А к скольким другим запасам будущая дорога путь откроет. Земля здесь богатая, чего только нет…
Я был в Нерюнгри, ходил смотреть, как открытым способом добывают уголь. В тот день было жарко, до двадцати семи градусов тепла, а за день до этого мела метель. Пронеслась она и двое суток спустя после такой жары.
Я не переставал удивляться здешней погоде. Добрался я до карьера пешком, поднялся на гребень и стал смотреть, как мощнейшие экскаваторы урчали каждый на своей ступеньке, снимали пласты камня, черпали огромными ковшами и бухали глыбы в кузова самосвалов. Так слой за слоем разбирали сопку, пока не появлялся уголь, расширяли и расширяли бескрайний котлован, на дне которого черными жуками ползали бульдозеры, копошились экскаваторы, нагружая БелАЗы. Самосвалы, как пчелы на цветке, замирали перед экскаваторами и, насытившись углем, ползли по серпантину дороги на противоположной стороне котлована и исчезали за гребнем. По всей черной площади карьера шла работа…
Бригада Иванченко до самой весны работала на балластировке подъездных путей. Каждое утро на площадь к столовой съезжались вахтовки; урча на морозе, поджидали лесорубов, плотников, монтеров пути. Ребята усаживались в кузове, и вахтовки, фыркая, выползали на дорогу и отправлялись на объекты.
Дни становились длиннее, солнце пронзительнее. Снег оседал, даже по утрам, несмотря на сильные мартовские морозы, не визжал под ногами, а мягко хрумкал.
Бригада лесорубов очистила от деревьев вершину одной из сопок, напротив которой работали монтеры пути. На сопку поднялись бульдозеры и стали медленно и методично срезать вершину, толкая впереди себя к склону камни, щебень. Большие валуны катились вниз к реке, подскакивали, поднимали фонтаны снега. Некоторые с лету врезались в стволы елей. Деревья вздрагивали, скрывались в белой пыли, обрушивали сугробы снега. Снежная пыль долго висела в воздухе, искрилась на солнце. Потом к карьеру приполз экскаватор, перебрался по насыпи через промерзшую до дна реку и запустил в щебень ковш. Подошли к нему оранжевые самосвалы, подставили спины под груз и потянулись друг за другом по дороге вдоль берега к тому месту, где речушка впадает в Чульман.
— Вот и пошли первые кубометры грунта дороги к Якутску, — сказал Иванченко, глядя на самосвалы, которые подползали к железнодорожному полотну, ведущему от Беркакита в Нерюнгри, высыпали щебень — и снова ползли к карьеру.— Скоро нам «серебряное» звено укладывать!
Насыпь, ответвляясь дугой от железной дороги, росла с каждым днем, тянулась к реке, к тому месту, где на крутой противоположный берег должен был лечь первый мост железной дороги Беркакит — Томмот — Якутск.
В начале апреля вахтовка привезла к насыпи плотников, застучали топоры. Взбежали по насыпи, по высокому крутому склону деревянные ступени лестницы, выстроились внизу девять щитов с названиями будущих станций до Якутска: Беркакит, Чульман, Янги, Алдан, Томмот, Амга, Добролет, Олень, Правая Лена, Якутск. Медленно притащил тягач кран-путеукладчик и замер рядом со столбом-указателем, крылья которого с надписями: Якутск — 830 и Москва —7727, раскинулись в противоположные стороны.
11 апреля 1985 года Беркакит с утра празднично загудел, зашевелился. За завтраком в столовой было как никогда многолюдно. Толпился народ на площади, гудел в конторе СМП. Подходили и замирали автобусы, вахтовки.
Никогда их не было так много. Особенно взволнованно выглядели молодые монтеры пути бригады Иванченко. Накануне они получили новую спецодежду, на спине рисунок — уходящие вдаль рельсы и слова: в начале пути «Беркакит», в конце — «Якутск», а между ними название поезда СМП-595.
Этот день был особенный: в общем гуле толпы и рокоте тягача путеукладчика двадцатипятиметровое «серебряное» звено, поблескивая в пронзительно чистом воздухе, медленно опускалось на насыпь. Монтеры пути выстроились вдоль звена и направляли его так, чтобы оно легло точно встык с ранее уложенным. Как только звено улеглось на песок, Иванченко подхватил накладку, также окрашенную серебрянкой.
Первые шаги на пути к Якутску сделаны.
Я все смотрел на Тынду. Отсюда, с вершины сопки, в отдалении, в голубоватой дымке город был таким, каким я ожидал его увидеть.
Солнце выглянуло из-за облака, и белые дома Тынды заискрились стеклами. Я медленно стал спускаться с сопки.
Поселок Беркакит, Якутская АССР, Петр Алешкин, наш спец. корр.
Журнал «Вокруг Света», №2 (2545) Февраль 1986. Рубрика «Человек и его дело»