Рубрики

Петр Алешкин. КРЕСТЬЯНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1920-1921 ГОДАХ: ИСТОКИ, ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ, ФОРМЫ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОТЕСТА

Петр Алешкин. КРЕСТЬЯНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ  В ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ  В 1920-1921 ГОДАХ: ИСТОКИ, ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ, ФОРМЫ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОТЕСТА
СОДЕРЖАНИЕ

Введение
I. Социально-экономические и политические предпосылки крестьянского восстания на Тамбовщине
Политическая и экономическая ситуация в России в канун крестьянского восстания
Причины и факторы возникновения крестьянских волнений
Роль  партии  эсеров  в  подготовке  крестьянского  восстания
II. Трансформация крестьянских волнений в организованную крестьянскую войну
Начало боевых действий
Крестьянская война под руководством А.С. Антонова
А.С. Антонов: личность руководителя восстания
Организация партизанской армии Тамбовского края
Пропагандистская деятельность Союза трудового крестьянства среди населения Тамбовского края
III. Подавление крестьянского восстания на Тамбовщине
Действия политбюро ЦК ВКП (б) и советского правительства по подавлению крестьянского восстания
Поражение партизанской армии Тамбовского края 
Заключение
Список источников и литературы
Приложение

Введение

Крестьянское движение в Тамбовской губернии в начале 1920-х годов, более известное как «антоновщина», – знаменательное событие всей послеоктябрьской истории России, – своими масштабами, политическим резонансом и последствиями явилось событием общероссийской значимости. Мощный социальный взрыв вынудил государственную власть к безотлагательному поиску принципиально новых путей выхода из глубокого общественного кризиса, в котором оказалась страна. 
Изучение опыта крестьянского движения в Тамбовской губернии является актуальным в сегодняшней России, когда происходит коренная трансформация системы власти, в результате чего в государстве появляются напряженные конфликты, возникают протестные явления, иногда переходящие в вооруженные. При внимательном анализе конфликтов, несмотря на различные идеологические подходы, выявляется общее, как в причинах их возникновения (одной из главнейших причин является непродуманная политика власти), так и в развитии, в способах их разрешения, в том числе с использованием военных методов. Анализ и учет опыта социально-политического протеста в Тамбовском крае 1920-х годов поможет  избежать ошибок.
В настоящее время есть возможность объективно взглянуть на причины, факторы, динамику крестьянского движения в Тамбовской губернии, которое, как доказано многочисленными исследователями гражданской войны и первых лет становления советской власти, существенно повлияло на политику советского правительства, заставило его отказаться от политики военного коммунизма и перейти к новой экономической политике. История антоновщины не может быть исчерпывающе понята в ее собственных хронологических границах, вне более широкого исторического контекста. 
В развитии советской историографии по изучаемой теме можно выделить несколько этапов. Первый этап начался сразу же после рассматриваемых событий и продолжался до начала 1930-х годов. Изучение проходило по горячим следам. Проблема освещалась в основном в рамках истории гражданской войны в целом. Многие авторы являлись непосредственными участниками тех событий . 
М.Н. Тухачевский оставил труд, обобщавший опыт борьбы Красной Армии с крестьянским восстанием. Автор видел глубокую почвенность крестьянской борьбы, оценивая «тамбовский бандитизм» как крестьянское восстание, вызванное продовольственной политикой. В руководителе движения он увидел одаренного организатора и командира. По оценке автора, борьбу приходилось вести в основном не с бандитами, а со всем местным населением, и это были не бои и операции, а целая война. Тухачевский понимал, что справиться с  народным движением, всемерно помогающим своим партизанским отрядам и недоброжелательно относящимся к Красной Армии, можно было не уничтожением «банд», а восстановлением доверия народа, новой советизацией деревни и изменением экономической политики. «Без фактического осуществления нами на месте новой экономической политики, без привлечения крестьянства на сторону советской власти нам никогда не удалось бы полностью ликвидировать восстания. Это является основой борьбы», - признавал он. Крестьянское повстанческое движение «не может быть в корне ликвидировано, если рабочий класс не сумеет с крестьянством договориться, не сумеет крестьянство направить так, чтобы интересы крестьянства не нарушались социалистическим строительством государства». 
Для 1920-х годов характерно отсутствие общего методологического подхода, в оборот вводилось большое количество источников, зачастую без какого-либо критического анализа. Существовали различные точки зрения о характере крестьянских восстаний и крестьянского протеста против Советской власти. При этом в литературе употреблялись разные термины - «крестьянские восстания», «повстанческие движения», «кулацкие мятежи» и др. В частности М.Н. Покровский по этому поводу писал: «в 1921 году центр РСФСР был охвачен почти сплошным кольцом крестьянских восстаний».  Авторы говорили о крестьянских восстаниях как о новом витке гражданской войны между бывшими союзниками — пролетариатом и крестьянством.  
Некоторые аспекты истории крестьянского протеста против Советской власти получили в этот период довольно подробное освещение. Большое количество работ, многие из которых написаны участниками рассматриваемых событий, было посвящено военным действиям против повстанцев. В этот период появляются оценочные суждения о социальном составе, уровне организованности и массовости выступлений. Формы крестьянского протеста нередко рассматривались в контексте более общих проблем. В работах содержалось множество фактического материала, с помощью которого нетрудно было разрушить миф об эсеро-бандитском характере антоновщины. Впоследствии многие из трактовок  и  выводов,  которые появились в это  время,  были отвергнуты советской исторической наукой.
В 1920-е годы история крестьянского движения освещалась в эмигрантской литературе. Работы эмигрантских исследователей характеризуются отличными от советского видением событий гражданской войны, иной методологической основой, трактовками и набором используемых исторических источников.  Исследователи в эмиграции были ограничены в возможностях использования документального материала: в основном  на основе воспоминаний и того, что было вывезено из страны, материалов из советской литературы. Многие работы подготовлены непосредственными очевидцами событий гражданской войны - эмигрантами первой волны. Авторы трактовали события в советской России с антикоммунистических, антисоветских позиций.  Эмигрантские исследователи находились в менее жестких идеологических рамках. Большинство из них, однако, не могли взглянуть на события гражданской войны беспристрастно.  
На втором этапе развития советской историографии темы,  который охватывает 1930-е – первую половину 1950-х годы, происходит унификация оценок, как в отношении гражданской войны в целом, так и в отношении взаимоотношений государства и крестьянства. Следование установкам краткого курса «Истории ВКП (б)» предопределило изначальную заданность стандарта для работы исследователей.  
Крестьянство рассматривалось как объект политики партии в деревне. Именно в 1930-е годы в литературе прочно устанавливается обозначение крестьянских выступлений как «кулацких восстаний». Их возникновение связывалось с деятельностью контрреволюционных организаций, партий эсеров и меньшевиков, империалистических разведок и деятелей церкви. Крестьянские восстания на территории, контролировавшейся Советской властью, назывались кулацкими, а на территории «белых» — собственно крестьянскими восстаниями и партизанским движением.
Третий этап советской историографии охватывает вторую половину 1950-х – середину 1980-х годов. Результатом «оттепели» в истории советского общества, начавшейся во второй половине 1950-х годов, стало то, что историки получили возможность разрабатывать многие проблемы, не получавшие освещения в предшествующие десятилетия.  Исследователи  1960-1980-х годов продолжали трактовать крестьянские выступления как «кулацкие», повышенное внимание уделяли роли в них различных оппозиционных партий и сил — эсеров, меньшевиков, бывших офицеров. Участие широких крестьянских масс в восстаниях трактовалось как «колебания середняка». 
Со второй половины 1980-х годов под влиянием политических процессов в СССР наметилась новая тенденция в изучении истории крестьянства в период революции и гражданской войны. В связи с расширившимся доступом к архивным материалам и прекращением монопольного положения марксистско-ленинской идеологии в трактовке истории, исследователи получили возможность приступить к более широкому изучению проблем истории крестьянства в годы гражданской войны.  
Тамбовские исследователи С.А. Есиков и В.В. Канищев, изучая деятельность Советов трудового крестьянства, пришли к заключению, что СТК всех уровней, какими бы благими намерениями они ни руководствовались, оставались прежде всего органами восстания. Хотя в программе СТК намечалось скорейшее окончание гражданской войны, в документах и практической деятельности организации Союза абсолютно отсутствовали конкретные  шаги к достижению гражданского мира. Как и советская власть, зачаточные органы  самостоятельной  крестьянской  власти Тамбовской губернии были нацелены на беспощадную борьбу со своими политическими противниками. Авторы  считают, что СТК стали не массовой народной организацией, а только чрезвычайными органами руководства повстанческим движением. Роль Союзов трудового крестьянства в придании традиционно бунтарским крестьянским волнениям определенной организованности и осознанности и отражении поиска крестьянской альтернативы диктатуре пролетариата в момент ее кризиса. Условно эту альтернативу они назвали «антоновский нэп».
В условиях гражданской войны, заключают исследователи, идея представительных органов народного самоуправления  была  в принципе  нереализуема. Анализируя практическую деятельность СТК, авторы пришли к выводу, что в России военного времени мог появиться только примитивно-распределительный социализм, основанный на многовековой традиции общинного выживания в лихую годину.  
По оценке С.А. Есикова и В.В. Канищева, ни центральные органы партии эсеров, ни местная тамбовская эсеровская организация к подготовке и тем более к руководству «антоновщиной» не имели прямого отношения. Ядро повстанческого движения сложилось вокруг А.С. Антонова. Авторы доказывают, что формирование руководящих структур движения интенсивно проходило в течение сентября—октября 1920 года.
На современном этапе развития отечественной историографии публикуется значительное количество исследований, посвященных проблеме взаимоотношения крестьянства и Советской власти в годы гражданской войны. Утверждается, что Тамбовская губерния — условная модель отношений между государством и крестьянством (так, Продармия действовала в 20 хлебных губерниях, но на Тамбовщине находилась пятая ее часть). Что смогли сделать тамбовские крестьяне на освобожденной от власти коммунистов земле? Ничего нового: те же советы, чрезвычайные органы, те же мобилизации и продразверстки, — по-другому не умели и придумать не могли. Тем не менее, крестьянское движение — фактор, заставивший ввести нэп. 
Опубликованы труды, посвященные личности А.С. Антонова.  
Т.В. Осипова считает, что крестьянское восстание в Тамбовской губернии, во главе которого стоял А.С. Антонов, не является «белым пятном» в истории гражданской войны. По ее мнению, восстание является синонимом крестьянской революции против политики «военного коммунизма и образцом применения повстанческо-партизанской тактики. Но в литературе раскрыты лишь методы борьбы государства, его карательных органов с восстанием. Остаются неосвещенными идеология движения, его организация. Многое в его истории нуждается в уточнении. Прежде всего о начале движения: автор считает обоснованным отнести начало движения к осени 1919 года. Крестьянство, утверждает Т.В. Осипова, заплатило дорогую цену. Его усмирила не столько армия, сколько изменения системы отношений государства с деревней. Крестьянская война, ставшая органической частью гражданской войны, по существу была продолжением крестьянской революции, имевшей и антикапиталистическую и антисоциалистическую направленность.  Она поставила диктатуру пролетариата на грань катастрофы. И только это заставило советскую власть отказаться от социальных экспериментов в деревне, смягчить командные и карательные методы руководства крестьянством. Победа крестьянства на внутреннем фронте гражданской войны возвращала его к традициям дореволюционной патриархально-общинной жизни, далекой от социалистических идеалов. 
Получили развитие методологические аспекты изучения крестьянского движения в условиях трансформации России. В.П. Данилов разработал положение о том, что аграрная революция – основа всего происходившего в России после 1917 года вплоть до 1922 года включительно: крестьянская революция заставила отказаться от продовольственной разверстки, ввести нэп, признать особые интересы и права деревни.  Однако спорным является утверждение автора, что события революции и гражданской войны не изменили антицаристских, и в частности антиромановских, настроений в крестьянских массах. В.П. Данилов аргументирует свой тезис утверждением, что антоновцы, поднявшие крестьянское восстание против большевистских советов, требовали создания демократического го¬сударства, обеспечивающего политическое равенство всех граждан, не раз¬деляя их на классы.  
В литературе появляются новые оценочные характеристики крестьянского движения в Тамбовской губернии. В частности, утверждается, что крестьянские выступления, самым крупным из которых была так называемая антоновщина, наряду с Кронштадтским восстанием, не только заставили отказаться от политики «военного коммунизма», но и отложить планы революционного освободительного похода в Европу, тесно связанные между собой. 
Проблема крестьянского протеста против Советской власти в период гражданской войны нашла приоритетное место в исследованиях отечественных историков на современном этапе.  Наряду с антоновщиной освещаются самые известные из крестьянских движений — махновщина, Западно-Сибирское восстание. При этом у части исследователей сохраняется тенденция к героизированной интерпретации крестьянских восстаний и повстанческих движений. Многие исследователи выделяют в процессе российской революции крестьянскую или общинную революцию  и отказываются от прежнего деления всего крестьянства на кулаков, середняков и бедняков. При этом крестьянство представляется как единая социальная группа, объединенная в общины, в которой экономические противоречия не играли такой важной роли, как считалось в советской историографии. 
Крестьянскому протесту в период гражданской войны посвящена работа С. Ярова. Автор выделяет общие и частные моменты в крестьянском протесте, дает типологию восстаний. Исследователь отмечает неустойчивость политических взглядов и представлений крестьян, на первое место в деле склонения симпатий крестьянства к той или иной власти выносит отношение к продовольственному вопросу. По его мнению, крестьянские восстания до Октября 1917 года и после имели много общего, так как тактика, механизмы общинной самозащиты, условия протекания и многие идеологические аспекты восстаний остались прежними. Исследователем вводится в научный оборот понятие «неоконченное» выступление, выделяется многоступенчатость восстаний. 
В последние годы усиливается стремление ряда авторов перенести начало крестьянского движения в Тамбовской губернии на более ранние сроки. В.В. Сазонов утверждает: крестьянская война с большевистским режимом практически началась уже в 1918 году Он принимает формулу Солженицына А.С.: период 1920-1921 годов – «Большое Восстание». 
Данное толкование представляется неверным. Нельзя все проявления крестьянского бунтарства, обусловленные условиями гражданской войной, причислять к организованному крестьянскому движению. Содержательной основой крестьянского движения в Тамбовской губернии является социальный и политический протест, выраженный в организованных массовых формах. Его характеризует наличие идеологических установок, организационной основы, политической структуры, вооруженных формирований, построенных по принципу регулярных армейских частей и т.д. 
К продолжению дискуссии призывает недавно появившаяся книга Б.В. Сенникова, вышедшая в издательстве «Посев».  Со многими положениями данного издания нельзя согласиться. Автор также, как и В.В. Сазонов, относит начало восстания к 1918 года. Также утверждается, что А.С. Антонов не был руководителем восстания, а данный миф был придуман лично В.И. Лениным.
Б.В. Сенников заявляет, что историография восстания на Тамбовщине в реальности запутала процесс воссоздания подлинной истории этого восстания и самой крестьянской войны из-за идеологизированности, вследствие чего все происходившее и по сей день остается белым пятном в истории России. 
Декларируя обладание чудом сохранившихся уникальных документов, подлежавших сожжению, автор критикует составителей известного сборника документов (по его терминологии — «советских фальшивомонетчиков от истории) «Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 годах («Антоновщина»): Документы и материалы. Тамбов, 1994» за наличие, по его словам, всевозможных фальшивок, сфабрикованных в различные годы Советской власти. Сенников призывает к написанию подлинной российской истории — такой, какой она была в действительности — для этого требуется очистить ее от всевозможных наслоений и идеологических наносов. В понимании данного автора последнее означает показать «геноцид, проведенный коммунистами в то время на Тамбовщине». Книга имеет обратную идеологическую заданность, проявляющуюся, в частности, в нескрываемой симпатии к белому движению (и даже его героизации): утверждается, что заслуга в организации крестьянской войны принадлежит белым офицерам. 
В качестве отдельного направления изучение истории крестьянства в период гражданской войны сложилось в западной историографии , которая, несмотря на ряд недостатков, выдвинула немало интересных идей, которые учитываются в отечественной исторической науке. Многие современные западные исследователи использовали значительный документальный материал, полученный в российских архивах. 
Андреа Грациози, прослеживая далеко не мирное развитие отношений молодого Советского государства с основной частью его собственного населения — крестьянством, называет этот конфликт «величай¬шей европейской крестьянской войной» начала XX сто¬летия, даже величай¬шей крестьянской войной в европейской истории. Количество ее жертв автор оценивает приблизительно в 12–15 млн человек. 
Мартин Малиа считает, что восстание в Тамбовской губернии под предводительством А. Антонова выделяется лишь своими масштабами. 
Михаил Левин отмечает, что после Октября 1917 года крестьянство России совершило собственную подлинную аграрную революцию со своими целями и методами (заметим совпадение с мнением В.П. Данилова. Крестьянство стало оплотом большевистской революции и новой власти. Без его поддержки большевистская революция была бы невозможна. Но крестьянство не только сделало большевистскую революцию возможной, но также взвалило на себя и на весь режим бесконечное количество проблем. Поддержка крестьянства была непредсказуемой, то усиливаясь, то ослабевая, то опять усиливаясь. М. Левин рассматривает поддержку крестьянства в качестве расчета, жестко увязанного с владением землей этот аспект революции — перераспределение частного земле¬владения — был исключительно важным для широких слоев крестьянства.
Нельзя, однако, согласиться с американским профессором в том, что аграрная революция в России — драматическое событие, имевшее огромные последствия, вследствие чего оказалась бесплодной, а то и во-обще бессмысленной с точки зрения ее непосредственных результатов. В качестве подтверждения последнего тезиса М. Левин называет возврат сельского населения к патриархальщине, примитивизация всей социальной системы. Крестьянство и государство, по его заключению, хотя находились под воздействием одних и тех же обстоятельств, развивались, тем не менее, в разных направлениях. Они жили как бы на различных этажах исторического здания, что являлось еще одним предвестником будущих столкновений и кризисов.  
М. Бернштам в крестьянском повстанчестве не видит социалистических мотивов, считая его последовательно антисоциалистическим, независимо от тех или иных тактических лозунгов. Лозунг «Советы без коммунистов!» он отказывается рассматривать как нечто демократическое: это все, что угодно, некие новые или старые муниципальные институты, восстановление земства, любые формы порядка на местах, но меньше всего та или иная форма так называемой «трудовой демократии», означающей политическое вмешательство политических сил в экономическую жизнь трудового народа. Сопротивление крестьян, подчерки¬вает автор, было направлено не против отдельных, особенно временных мероприятий коммунистического режима, а против всех социалистических преобразований как таковых.  
Эдвард Карр отмечает Тамбовскую губернию как центр крестьянских волнений в России, осень 1920 года обозначена как массовое их проявление.  
Джеффри  Хоскинг обратил внимание на то, что Тамбовское восстание, руководимое Антоновым, было классическим крестьянским вос¬станием, происшедшим без прямого влияния или поддержки со стороны какой-либо политической партии. По мнению Хоскинга, восстание разыгралось в августе–сентябре 1920 года. Он отмечает, что армия повстанцев удивитель¬но походила на Красную Армию по структуре, даже была укомплектована политическими комиссарами, — даже противники красных подражали их методам. По оценке автора, в Тамбове проводились предварительные испыта¬ния новой экономической политики, и оказалось, что в сочетании с безжалостными репрессиями, отбивающими у крестьян охоту воевать, она дает хорошие результаты. 
Историографический анализ показывает, что, несмотря на большое количество исследований, многие аспекты истории крестьянского движения в Тамбовской губернии в 1920–1921 годах не получили достаточного освещения. Особенно это относится к исследованию природы социального и политического протеста в крестьянском движении. Многие вопросы остаются дискуссионными. 
Целью данной работы является  анализ причин возникновения крестьянского движения в Тамбовской губернии, его развитие, ход, рассмотрение действий руководителей Союза трудового крестьянства, анализ идеологии и деятельности СТК.
Для достижения этой цели поставлены следующие исследовательские задачи: рассмотреть политическую ситуацию в Советской России и политику Советского правительства по отношению к крестьянам перед возникновением крестьянского движения в Тамбовской губернии; исследовать конкретные действия руководителей Тамбовской губернии, которые вынудили крестьян взяться за оружие, и дать им оценку; проследить развитие крестьянского движения в Тамбовской губернии в 1920-1921 годах; изучить идеологическое обоснование крестьянского движения политическими руководителями Союза трудового крестьянства; исследовать процесс перехода от стихийного выступления крестьян к организованной партизанской войне; объективно раскрыть действия руководителей крестьянского движения по наведению справедливого порядка на подконтрольной им территории; проанализировать действия руководителя крестьянского движения А.С. Антонова, Председателя Союза трудового крестьянства Г.Н. Плужникова, командиров Партизанской армии Тамбовского края; исследовать действия Советского правительства и командующих вооруженными силами Тамбовской губернии по подавлению движения.
В связи с тем, что крестьянское движение в Тамбовской губернии заставило в корне изменить политику Советского правительства не только по отношению к крестьянству, но и всю экономическую политику в стране, советские историки не могли игнорировать это важное историческое событие, но в то же время они не имели возможности объективно анализировать причины, развитие и ход крестьянского движения, вынуждены были рассматривать его с классовой точки зрения, обосновывать возникновение движения происками иностранных государств, действиями эсеров, как выступление кулацко-бандитских элементов против Советской власти. Если советские историки касались в своих исследованиях идеологию движения, то анализировали ее как кулацкую, мелкого собственника. В конце 1980-х – начале 1990-х годов были приоткрыты архивы, опубликовано большое количество ранее неизвестных документов, которые по-новому освещали крестьянское движение. В частности, автор данной книги опубликовал и прокомментировал в газете «Воскресение» №3 за 19 августа 1990 года и таким образом ввел в научный оборот печально известные в 1921 году приказы №130 командующего войсками М.Н. Тухачевского и №171 Полномочной комиссии ВЦИК. Были опубликованы исторические работы, показывающие начальный период крестьянского движения, анализ которого советские историки старались избегать. Однако полной, ясной картины крестьянского движения не было. Историки сосредоточивали свое внимание на отдельных фактах, которые будоражили сознание, вызывали эмоциональное восприятие истории крестьянского движения, но не создали его полной картины. Как прежде, от новых публикаций оставалось впечатление, что тамбовские крестьяне поднялись стихийно против Советской власти и вели партизанскую войну, то есть делали налеты на города, поселки и деревни, которые поддерживали Советскую власть. 
На основании архивных документов, ранее не доступных историкам, по-новому рассматриваются крестьянское движение в Тамбовской губернии. В частности, доказывается, что на территории трех тамбовских уездов: Кирсановского, Борисоглебского, Тамбовского – существовало в течении нескольких месяцев (ноябрь 1920 года – май 1921 года) своеобразное крестьянское государство в государстве, на территории которой действовали свои законы, была своя законодательная и исполнительная власть, в котором была своя регулярная армия, построенная по образцу Красной армии, потому что все ее командиры, особенно среднего звена, командиры полков, эскадронов, были прежде командирами Красной армии. В этом своеобразном государстве действовала своя партия власти – Союз трудового крестьянства, которая обеспечивала идеологию крестьянского движения. Обоснование определения «партия власти» сопровождается рассмотрением политических целей и задач, которые пытались достичь руководители крестьянского движения, и которые были близки большинству крестьян, несмотря на их социальное положение. Руководителей Советского государства больше всего беспокоило не стихийное выступление крестьян, а эти политические цели и задачи, которые объединили крестьян, заставили их подняться с оружием в руках против рабоче-крестьянской власти, как называло себя Советское правительство. Крестьянское движение на Украине под руководством Нестора Махно, которое возникло раньше по времени крестьянского движения в Тамбовской губернии, и значительно дольше существовало своеобразное государство Гуляй-поле батьки Махно, беспокоило Советское правительство в меньшей степени. Было известно, что костяк армии Махно составляли деклассированные элементы, которые, когда им было выгодно, охотно шли на сотрудничество с советской властью, поддерживали эту власть в борьбе с Белой армией. В то же время основу Партизанской армии Тамбовского края как командиры, так и рядовые бойцы, составляли бывшие красноармейцы, разбившие белогвардейские полки Врангеля, вернувшиеся из-под Варшавы, где они воевали под командованием командарма М.Н. Тухачевского, которому пришлось возглавить борьбу против своих бывших однополчан. Именно это крестьянское движение в Тамбовской губернии окончательно похоронило идею мировой революции, которая владела умами руководителей Октябрьской революции в России. 
В данной работе на основе многочисленных документов и материалов центральных и местных архивов и материалов печати осуществлен анализ общественно-политических настроений крестьянства центра России в условиях Гражданской войны, проанализированы изменения, происходившие в  настроениях крестьян и факторы их обуславливающие. Исследование Тамбовской губернии позволило определить особенности трансформации крестьянских настроений под влиянием политики власти и других факторов, характерные для центра России. 
Хронологические рамки исследования охватывают период с середины 1920 года, когда тамбовские крестьяне с оружием в руках поднялись против Советской власти, до конца 1921 года, когда крестьянское движение было подавленно Красной армией. Внутри рассматриваемого периода выделяются следующие этапы: 1) август-ноябрь 1920 года – от стихийного восстания крестьян до оформления разрозненных отрядов повстанцев в Партизанскую армию Тамбовского края под руководством А.С. Антонова; 2) декабрь 1920 года – апрель 1921 года – время становления своеобразного государства в государстве на территории трех крупнейших уездов Тамбовской губернии со своей армией, властными структурами, со своей партией власти, со своей идеологией; 3) май-ноябрь 1921 года – разгром Партизанской армии Тамбовского края Красной армией.
Массив исторических источников по данной теме обширен. Весь комплекс можно разделить на несколько основных групп: 1) опубликованные документы; 2) архивные материалы; 3) периодическая печать. Как особую группу следует выделить  источники личного происхождения (воспоминания, мемуары, дневники), большая часть которых опубликована. 
Опубликованные документы составляют значительную часть источниковой базы, однако многие сюжеты и проблемы истории крестьянства данного периода не нашли в них отражения. Наиболее интересные сборники документов и материалов были опубликованы в 20-е и в 90-е годы ХХ столетия. В 1920-е годы выходит в свет большое количество изданий исторических источников — воспоминаний, статистических сведений, документов органов власти и т.д. Публиковались сборники документов по истории Советов в годы революции и гражданской войны.  В 1930-е годы появляются сборники источников по истории крестьянства, истории комитетов бедноты.  
В 1950–70-е годах было опубликовано значительное количество документов, отражавших строительство и деятельность центральных и местных органов власти.  В 1950-е годы начинается публикация декретов центральных органов власти (к 1997 году было опубликовано 14 томов).  
В 1990-е годы объем опубликованных источников по истории крестьянства в годы Гражданской войны резко увеличился. При этом публикуется много документального материала по повстанческому движению и крестьянским восстаниям. В 1998 году вышел в свет первый том исследовательского проекта «Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД», посвященный событиям 1918 – 1922 годов.  Издание содержит большое количество ранее секретных документов, отражающих настроения крестьянства в данный период.
Основное количество документального материала, использованного в исследовании, содержится в центральных и местных архивах и вводится в научный оборот впервые. Значительное количество материалов содержится в центральных архивах: Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском Государственном Военном архиве (РГВА). 
При написании работы использовались материалы фонда №393 (Народный комиссариат внутренних дел РСФСР) Государственного архива Российской Федерации. Главным образом это документы местных и  центральных органов власти, отчеты организаторов и инструкторов, которые отражают процесс снижения политической активности крестьянства региона в 1919–1920 годах. Документы этого фонда содержат сведения о крестьянских настроениях на разных этапах гражданской войны, о причинах недовольства крестьянства Советской властью, об отдельных сторонах крестьянского протеста. 
В РГАСПИ в фонде 17 Центрального комитета РКП (б) использовались сводки ВЧК о политическом положении в регионах, документы о партийном и советском строительстве на местах, о крестьянском протесте. Документы фонда позволяют говорить о значительном распространении «зеленого» движения в центральных губерниях в 1919 году. Также содержатся письма крестьян в периодические издания, многие из которых не были напечатаны и которые свидетельствуют об отрицательном отношении многих сельских жителей в 1919–1921 годах к гражданской войне и Красной армии. 
В Российском государственном военном архиве выявлены «Воззвание Главного оперативного штаба и политических руководителей», «Воззвание к красноармейцам» 
В книге широко представлены доклады В.А. Антонова-Овсеенко: в ЦК РКП(б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с повстанческим движением от 20 июля 1921 года (The Trotsky Papers. Vol. II P.484-562), этот же доклад с пометками В И. Ленина на полях рукописи (РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 324. Л. 40). Представлены доклады разного уровня военачальников. Доклад командующего войсками ВНУС В.С. Корнева о результатах обследования обстановки в Тамбовской губернии № 706 от 31 декабря 1920 года в Центральный комитет РКП(б) т. Крестинскому (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 108. Л. 16об.). Доклад командующего войсками внутренней службы республики В.С. Корнева председателю Совета Народных Комиссаров В.И. Ленину о ходе борьбы с повстанческими силами Антонова. 1 ноября 1920 года (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2574. Л. 1). Доклад командующего войсками Тамбовской губернии Ю.Ю. Аплока командующему войсками ВНУС В.С. Корневу о положении и боевых действиях в районе восстания, г. Тамбов 5 октября 1920 года (РГВА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 12. Л. Зб-38). Доклад командующего вооруженными силами Тамбовской губернии К.В. Редзько, начальника штаба Бриммера, военкома штаба Вязовкина губвоенсовету о недостатке сил в борьбе с Антоновым. 14 декабря 1920 года (ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 68. Л. 16–17 об.) Доклад командующего вооруженными силами Тамбовской губернии К.В. Редзько, начальника штаба Бриммера, военкома штаба Вязовкина губвоенсовету о недостатке сил в борьбе с Антоновым. 14 декабря 1920 года (ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 68. Л. 16–17 об.). Доклад Комиссия под руководством члена трибунала РВСР П. Камерона по изучению причин восстания крестьян в Тамбовской губернии (РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 483. Л. 8–11).
Собран и подвергнут анализу фактический материал о борьбе с повстанческим движением. Докладная записка по прямому проводу представителя ВЧК Громова и членов губвоенсовета Ф. К. Трасковича и Н. Я. Райвида в ВЧК о размахе восстания и немедленной присылке патронов. 1 октября 1920 года (Архив УФСК РФ по Тамбовской области. Д. 3. Л. 21). Донесение агитатора 1-го партизанского полка Ф.С. Подхватилина в Главный штаб 1-й партизанской армии о состоянии 8-го Токайского полка и политическом состоянии населения Воронежской губернии (Архив УФСК РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Т. 4. Л. 209-210). Донесение командира 5-го Борисоглебского партизанского полка командиру 4-й бригады 1-й партизанской армии Тамбовского края Г.В. Крутских о выполнении боевой задачи. Вх. № 7 19/21. 18 января 1921 года (РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 473). Записка командующего войсками Тамбовской губернии М.Н. Тухачевского В.И. Ленину о положении дел в губернии 16 июля 1921 года. Секретно № 1251 г. Москва (РГВА. Ф. 33988. On. 2. Д. 324. Л. 36–40). Записка члена Политбюро ЦК РКП (б) А.И. Рыкова председателю РВСР Л. Д. Троцкому о решении Политбюро аннулировать приказ № 171 и отозвать из Тамбова А. В. Антонова-Овсеенко и М. Н. Тухачевского 18 июля 1921 года (РГВА. Ф. 33987. Оп. З. Д. 62. Л. 799–799 об.). 
Введены в научный оборот директивные документы органов власти. Инструкция по искоренению бандитизма в Тамбовской губернии 12 мая 1921 года. Секретно. г. Тамбов (ГАТО. Ф. Р.-4049. Оп. 1. Д. 4. Л. 117–118 об.). 
Использованы для анализа документы и материалы СТК. Программа Союза трудового крестьянства (РГВА. Ф. 235. Оп. 1. Д. 29. Л. 77-78). Устав Союза трудового крестьянства // Архив УФСК РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 221-222. Инструкция губернского комитета Союза трудового крестьянства и штаба 1-й партизанской армии об обязанностях милиции. 24 февраля 1921 года (Архив УФСК РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 234–735). Инструкция комитетам Союза трудового крестьянства о порядке их деятельности (Архив УФСК РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 230–231). Инструкция по организации районных, волостных и сельских комитетов Союза трудового крестьянства и их обязанностях, утвержденная Борисоглебским уездным съездом 26 декабря 1920 года (Архив УФСК РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 224–225). Обращение Тамбовского губернского комитета Союза трудового крестьянства (РГВА. Ф. 235. Оп. 1. Д. 29. Л. 8).
Большую группу документов составляют приказы командования. Приказ командования войсками Тамбовской губернии о применении удушливых газов против повстанцев №0116 г. Тамбов (ГАТО. Ф. Р. -1832. Оп. 1. Д. 943. Л. З). Приказ командующего войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевского о мерах борьбы с повстанцами №130, г. Тамбов, 12 мая 1921 года (ГАТО. Ф. Р. -1832. Оп. 1. Д. 1000. Л. 9а.). Приказ оперативного штаба при губчека о карательных мерах по отношению к селениям, примкнувшим к восстанию. 31 августа 1920 года 5 час. 20 мин. № 1-483/с, г. Тамбов (ГАТО. Ф. Р. -179. Оп. 1. Д. 1032). Приказ Полномочной комиссии ВЦИК о начале проведения репрессивных мер против отдельных бандитов и укрывающих их семей № 171, г. Тамбов. 11 июня 1921 года(ГАТО. Ф. Р. -4049. Оп 1. Д. 5. Л. 45). Приказ Полномочной комиссии ВЦИК о начале проведения репрессивных мер против отдельных бандитов и укрывающих их семей № 171, г. Тамбов. 11 июня 1921 года (ГАТО. Ф. Р.-4049. Оп 1. Д. 5. Л. 45). Приказы по 1-й партизанской армии Тамбовского края. № 1, Пановы Кусты. 1 января 1921 года (РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 456-461). 
Широко использованы опубликованные сборники документов. В их числе: Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии 1917-1921 годов. Сб. док. М., 1958. 512 с.; Из истории гражданской войны в СССР. Сб. док. В 3-х т. М., 1960  1961; Советы крестьянских депутатов и другие крестьянские организации. В 2-х т. М., 1929; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918 – 1939. Документы и материалы. В 4-х т. Т. 1. 1918 – 1922 годах. М., 1998; Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919–1921 гг. «Антоновщина». Документы и материалы. Тамбов, 1994. 332 с.; Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов. М., 1998. 664 с.; 
Глава 1

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ
И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ
КРЕСТЬЯНСКОГО ВОССТАНИЯ
на Тамбовщине


1.Политическая и экономическая
ситуация в России
В КАНУН КРЕСТЬЯНСКОГО ВОССТАНИЯ

26 октября (8 ноября) 1917 года на II Всероссийском съезде Советов был принят ленинский Декрет о земле. Казалось бы, вечная мечта крестьян о вольном труде на собственной земле осуществилась. 
Что же в таком случае столкнуло тамбовских крестьян с новой революционной властью, именовавшейся «рабоче-крестьянской»?
Обширный, многолюдный край (на территории площадью около 55 тыс. кв. км проживало примерно 4 млн. человек), с плодородной землей и хлебным достатком всегда был источником людских и материальных ресурсов. Силой обстоятельств гражданской войны Тамбовщина стала одной из главных продовольственных баз республики. Близость к Центру и относительная удаленность от основных фронтов благоприятствовали перемещению сюда продовольственных заготовок, а вместе с ними и всего комплекса острейших проблем в отношениях между крестьянством и государством. 
Продовольственный кризис в России не был следствием Октябрьской революции. Он возник в годы первой мировой войны, обрушившей на широкие слои населения России неисчислимые бедствия, среди которых вскоре стал доминировать голод. Лозунг «Хлеб голодным!» был одним из главных в русских революциях 1917 года — и Февральской, и Октябрьской. Появление этого лозунга само по себе свидетельствовало о неудаче продовольственной политики и царского и Временного правительств, хотя и то, и другое принимали, казалось бы, необходимые меры. Уже в августе 1915 года были введены твердые цены на хлеб для правительственных закупок (на военные нужды). В декабре 1916 года кризис правительственных заготовок заставил встать на путь хлебной разверстки, то есть распределения государственной потребности в хлебе между губерниями, селениями, хозяйствами в качестве обязательств на его поставку. Хлебными поставками обязывались даже не зерновые губернии — Вологодская, Новгородская, Костромская и др. В хлебопроизводящих районах разверстка сразу оказалась непосильной для крестьянских хозяйств. Со всей определенностью об этом заявила Тамбовская губернская земская управа, потребовавшая снижения поставок: «Не считая себя вправе сознательно вести население к бунту и голоду, губернская управа не находит возможным производить разверстку в указанных министром земледелия размерах». 
И твердые цены, и продразверстка оказались мало эффективными из-за своей частичности, ограниченности закупками на военные нужды. Держатели хлебных запасов, имевших рыночное значение, предпочитали спекулировать, добиваясь стремительного роста цен, усугубляя продовольственные трудности для неимущих слоев населения, особенно в городах. Созданное Февральской революцией Временное правительство должно было начать именно с продовольственного вопроса — с введения хлебной монополии государства, что означало и установление твердых цен, и передачу всего хлебного запаса (кроме необходимого для продовольствия и хозяйственных нужд владельца) государству через посредство его продовольственных органов. Закон, подготовленный А.И. Шингаревым (не большевиком, а кадетом) и принятый 25 марта 1917 года имел вполне большевистское название «О передаче хлеба в распоряжение государства». 
Хлебная монополия должна была опираться на широкую сеть продовольственных комитетов (общественных организаций, демократически возникших на всех уровнях управления, — от волостного до общегосударственного) и на систему Министерства продовольствия, созданного 5 мая 1917 года. Имелась и «хлебармия», появившаяся еще в царское время. Однако слишком тесная связь с эгоистическими интересами крупных землевладельцев и торговцев, непоследовательность и нерешительность действий Временного правительства привели к тому, что хлебная монополия и передача хлеба в распоряжение государства на деле осуществлены не были. Провал заготовок урожая 1917 года стал очевидным сразу. Уже 20 августа Министерство продовольствия разослало на места директиву: «в случае нежелания сдавать хлеб должны быть применены меры принудительные, в том числе вооруженная сила». И сила эта применялась, когда хлеб сдавать отказывались крестьяне, особенно в прифронтовых губерниях. 
К осени 1917 года продовольственный кризис охватил практически всю территорию Европейской России, включая фронт. В бедственном положении оказались огромные массы населения. Голод стал реальным и все более значимым фактором развития событий по стране в целом. Поэтому, как бы ни оценивать продовольственную политику первых лет Советской власти, как бы ни относиться к ее интерпретации в качестве социалистической (или хотя бы «военно-коммунистической»), нельзя не видеть, что она вырастала из объективных обстоятельств времени, что ее основы и направления определились еще до Октября. 
Тамбовская губерния, по составу своего населения, наиболее крестьянская в России: на 3250 тыс. человек сельского населения приходилось всего 250 тыс. горожан (около 8%). Промышленность была развита крайне слабо; выделялись только суконные фабрики Рассказова (рабочие – полуземледельцы), три свекло-сахарных завода, несколько заводов спирта, «пороховой завод» (до 2000 человек), некоторое значение имел ремонтный артиллерийский завод в Тамбове (несколько сот рабочих). Промышленные предприятия составляли основную опору большевиков. Довольно сильно были развиты кустарные промысла (в северных лесных уездах — тележный, гонка дегтя, смолы и т.д., близ Рассказово — вязально-чулочный, в Усманском уезде — холстоткацкий и т.д.). Помещичьими в 1917 году было до 600 тыс. десятин земли, из них до 107 тыс. лучших лугов (у крестьян в наделах до 150 тыс. десятин луговых угодий). 
Помещичьи имения в большинстве представляли высококультурные хозяйства. Крестьянские хозяйства велись обычным рутинным способом; но уже выделился сильный слой хозяйственных мужичков с крупными почвами. К 1917 году до 20% крестьянских хозяйств имели пахотной земли от шести и более десятин на двор, а до 8% — более 10 десятин пашни. Губерния считалась производящей и вывозила в год до 60 млн пудов продуктов сельского хозяйства, в том числе до 26 млн пудов за границу. Тамбов, Рассказово, Козлов были крупными хлебными рынками, здесь совершались многомиллионные обороты. Эта крестьянско-помещичья захолустная губерния была вместе с тем и давней вотчиной эсеров. Она долгое время предоставляла место для административной ссылки; немалое число местных крестьян в разное время из нее угодили в более отдаленные места. 
Революция внесла значительные изменения в положение тамбовского крестьянства. Крестьянство овладело большей частью помещичьих имений и их поделило. Пострадали и крупнокрестьянские хозяйства. Из бывшей помещичьей земли до 72 тыс. десятин отошли под совхозы, которых к 1920 году было до 150, но ни один из них не был поставлен сколько-нибудь сносно — все имели убытки, пользовались крестьянским трудом (с исполу), и очень немногие (Ивановский совхоз в Тамбовском уезде) оказывали сколько-нибудь существенную помощь деревне. Отношение к совхозам (через них и к Советской власти) почти повсеместно у крестьян было враждебное. Столь же враждебное отношение крестьян встречали в большинстве случаев и усердно насаждавшиеся колхозы: по коллективизации Тамбовская губерния шла впереди других, но тяга к коллективному хозяйствованию, естественно усилившаяся с истощением инвентаря и т.д., была через край поощряема различными льготами, премиями. Как в совхозах, так и в колхозах часто оседали прежние помещики, управляющие или дворовые и т.п. люди. Колхозы не менее совхозов нередко становились убежищем для инвалидов и бездельников; лишь очень немногие из них являли хозяйственную ценность и успешно противостояли придирчивой критике единоличников. На землеустройство колхозов и совхозов было обращено большое внимание, но землеустройство крестьян–единоличников едва лишь начиналось. Чересполосица, дальноземелье угнетали тамбовского крестьянина. Вопрос о расселении был, пожалуй, самый больной вопрос в губернии.  
Распределение земли резко изменилось за время от 1917 по 1919 год. Число хозяйств возросло лишь незначительно. Но в то время как группа беспосевных, достигавшая до 6%, упала за два года до 1%, число хозяйств с посевами от б десятин уменьшилось с 18 до 6,3%. Особенно сильно выразился этот процесс в наиболее хлебных уездах. Так, в Козловском уезде число беспосевных хозяйств уменьшилось с 5,1 до 0,2%; число хозяйств, имеющих до 2 десятин пашни, увеличилось с 29,9 до 36%; группа хозяйств с 2,1 до 6 десятин возросла с 46,5 до 53,2%, в то же время группа хозяйств с более чем 6 десятин пашни уменьшилась с 18,5 до 5,6%; причем совершенно исчезла группа крестьянских хозяйств с более чем 13 десятин пашни, а таких было в 1917 году 2,8% (из них 0,1% имело от 35,1 до 40 десятин). По Кирсановскому (родина «антоновщины») уезду данные были еще более типичны: группа беспосевных уменьшилась с 9,3 до 0,9%; до 2-х десятин — также уменьшилась с 21,3 до 13,8%, группа от 2,1 до 6 десятин увеличилась с 40 до 66%, группа хозяйств с более чем 6 десятин пашни уменьшилась почти вдвое — с 30,4 до 16,3% (из последних несколько увеличилась, с 11 до 13,7%, группа хозяйств с посевом от 6,1 до 8 десятин, а хозяйств, имевших более 8 десятин пашни, уменьшилась с 19,4 до 2,6%, т.е. почти в 8 раз. При этом совсем исчезла группа с более чем 16 десятинами посева). 
Отмечавшийся по всей России процесс крестьянского земельного «поравнения» в особо резкой форме произошел именно в Тамбовской губернии. Пролетарские и полупролетарские хозяйства почти исчезли, сильно сократились и хозяйства кулаческого типа. Не менее 60 тыс. крестьянских хозяйств пострадали от Революции. Эти ослабевшие экономически кулаки являлись главной опорой различных крестьянских волнений, потрясавших губернию в 1918-1919 годах: в 1918 году крестьянским восстанием было захвачено до 40 тыс. крестьян. Больших размеров достигло дезертирство, «зеленые армии» насчитывали по несколько тысяч человек. Эти «армии» имели, несомненно, связь с белогвардейцами, но за ними не было прочной антисоветской организации в самой деревне, не было и никакой определенной программы требований и единого плана действий. 
Близость к колеблющемуся фронту ожесточенной гражданской войны, постоянное контрреволюционное давление с Дона, набег Мамонтова — создавали обстановку неуверенности, непрочности Советской власти, не давали возможности укрепиться государственным органам. В губернии осело немало дезертиров. Южные уезды перевидали десятки красноармейских частей, живших на подножном корму, мало считавшихся с потребностями крестьянского хозяйства. Советская власть носила суженный, военно-административный характер. Хозяйственные и просветительные органы не могли развернуть достаточно широкой созидательной работы. 
Продовольственные разверстки ложились на губернию с особенной тяжестью: объеденная прифронтовыми частями, сильно пострадавшая в инвентаре и от упадка культурных хозяйств, губерния продолжала значиться у наркомпрода в числе высокопроизводящих. С громадным напряжением была выполнена в 1919/1920 году лишь наполовину непомерно тяжелая разверстка в 27 млн пудов. Разверстка на 1920/1921 год, хотя и вдвое пониженная, являлась непосильной. При громадном недосеве и крайне плохом урожае значительная часть губернии не могла обойтись своим хлебом. По данным экспертных комиссий губпродкома, на душу приходилось хлеба (с вычетом потребности на обсеменение, но без вычета корма скоту) — 4,2 пуда. Среднее потребление в 1909—1913 годах (по данным ЦСУ) было 17,9 пуда и, кроме того, кормовых 7,4 пуда. То есть в Тамбовской губернии в 1919/1920 году покрывалась местным урожаем едва 1/4 часть потребности. По разверстке предстояло отдать 11 млн пудов хлеба и 11 млн пудов картофеля. При 100%-м выполнении разверстки у крестьян осталось бы на душу 1 пуд хлеба и 1,6 пуда картофеля. И все же разверстка была выполнена почти на 50%. Уже к январю половина крестьянства голодала: В Борисоглебском, Кирсановском уездах голод достиг крайних пределов (жевали древесную кору, умирали голодной смертью). 
Резюмируя изложенное, можно сделать следующие выводы. 
Продовольственный кризис в России не был следствием Октябрьской революции. Он возник в годы первой мировой войны, обрушившей на широкие слои населения России неисчислимые бедствия, среди которых вскоре стал доминировать голод.
Твердые цены и продразверстка оказались мало эффективными из-за своей ограниченности закупками на военные нужды. Держатели хлебных запасов, имевших рыночное значение, предпочитали спекулировать, добиваясь стремительного роста цен, усугубляя продовольственные трудности для неимущих слоев населения, особенно в городах.
К осени 1917 года продовольственный кризис охватил практически всю территорию Европейской России, включая фронт. В бедственном положении оказались огромные массы населения.
Революция внесла значительные изменения в положение тамбовского крестьянства. Крестьянство овладело большей частью помещичьих имений и их поделило. Пострадали и крупнокрестьянские хозяйства.
Отмечавшийся по всей России процесс крестьянского земельного «поравнения» в особо резкой форме произошел именно в Тамбовской губернии. Пролетарские и полупролетарские хозяйства почти исчезли, сильно сократились и хозяйства кулаческого типа.
Продовольственные разверстки ложились на губернию с особенной тяжестью: значительно пострадавшая в инвентаре и от упадка культурных хозяйств, губерния тем не менее продолжала выполнять обязательства в качестве высокопроизводящих.


2. Причины и факторы
возникновения крестьянских волнений

Причины крестьянской войны, когда она началась, объяснялись советскими властями просто: происками белогвардейцев и англо-французского империализма. 8 сентября 1921 года «Правда» сообщила, что Антонов получал «директивы из-за границы от ЦК партии кадетов». Всероссийская чрезвычайная комиссия докладывала Совнаркому: «В Рязанской, Тульской, Калужской, Смоленской, Тамбовской, Тверской губерниях, как теперь выяснилось, были организованы мятежи по общему плану при содействии англо-французского капитала». Знакомство с программами и лозунгами восставших крестьян говорит о том, что кадетского или англо-французского заговора здесь не было. 
Причины были более глубокими. Основная из них была в том, что крестьяне хотели свободно обрабатывать землю, свободно пользоваться ее плодами. «...Землю отдали, а хлеб до последнего зерна отбираете: да подавись ты сам такой землей! Мужику от земли один горизонт остается», — заявлял коммунисту Дванову мужик из завоеванной деревни. А в ответ на объяснение, что отбираемый хлеб нужен революции, крестьянин резонно возражал: «Дурень ты, народ ведь умирает — кому ж твоя революция останется». 
Объектом кровавого спора крестьян с большевиками была не только продразверстка. Крестьяне верили, что революция принесла им свободу. Идея свободы, воспринятой как воля-вольная, всколыхнула крестьянскую Россию. Советы воспринимались как форма самоуправления, как ликвидация тяжкой городской власти. Деревня хотела существовать без города, а город объявлял войну деревне. Для сбора продразверстки создавалась продармия. Применялись жесточайшие меры для подавления недовольства. Чтобы сломить сопротивление кулачества, диктатура пролетариата применила чрезвычайные средства борьбы — отдачу под суд, ревтрибуналы, тюремное заключение, конфискацию имущества, заложничество и даже расстрел на месте в случае вооруженного сопротивления. 
Каждое выступление против Советской власти и выражение недовольства политикой большевиков объявлялось делом «кулаков», «сопротивлением кулачества». Понятие «кулак» никогда не было определено точно. Предполагаемое количество «кулаков» в русской деревне в период революции и гражданской войны варьируется в зависимости от времени написания исторического исследования и произнесения речи. В 1924 году отмечалось наличие кулацких хозяйств в количестве 2-3 на 100, да и эти хозяйства еще недостаточно определили свои функции кулацких хозяйств. В 1964 году появились заявления, что кулаки составляли 15% всех крестьянских дворов. В августе 1918 года В.И. Ленин определил число «кулацких хозяйств» в 2 млн, а в апреле 1920 года, на Девятом съезде компартии он говорил уже о миллионе хозяйств, занимающихся в деревне «эксплуатацией чужого труда». Цифра эта была ничтожной в стране с населением (1920 г.) в 130,5 млн человек, из которых в деревне проживало 110,8 млн.  
Поскольку формула «кулак — это враг» смысла не имела, ибо понятие оставалось неопределенным и даже официальная численность ничтожной, формула переворачивалась и звучала: «враг — это кулак». 
В мае-июне 1918 года была проведена полная централизация продовольственного дела с предоставлением чрезвычайных полномочий его государственному руководству — Народному комиссариату продовольствия; объявлен поход городских рабочих в деревню для борьбы против кулаков и спекулянтов, помощи бедноте и проведения хлебных заготовок; провозглашено создание комитетов деревенской бедноты в целях ее организации, усиления политической роли (вплоть до подчинения комбедам сельских и волостных Советов) и снабжения продовольствием за счет излишков, изымаемых у других, прежде всего у богатых. Но и не только у них — излишками, как и до Октября 1917 года, считалось все превышение над собственными нуждами крестьянского хозяйства.
Показателен в этом отношении Циркуляр председателя губернского исполкома М.Д. Чичканова волостным Светам о реквизиции хлебных излишков от 2 июля 1919 года.   В нем говорилось, что острая нужда в хлебе, прекращение сдачи хлебных излишков крестьянами добровольно заставляет Советскую власть принять самые строгие меры против держателей хлеба. Реквизицией хлебных излишков занимался губпродком, совдепы, исполкомы обязывались оказывать реквизотрядам и реквизагентам всяческое содействие в обнаружении и реквизиции скрытых хлебных излишков. В Циркуляре были такие положения: «Всякое должностное лицо, бездействием своим тормозящее дело реквизиции, будет рассматриваться как противник Советской власти, будет предан суду революционного трибунала. Граждане, уничтожающие хлебные излишки на самогон, объявляются врагами революции». Циркуляр предписывал вести с ними самую беспощадную борьбу, арестовать, сопровождать в Тамбов для предания суду. Волисполкомам предлагалось по требованию начальников отряда, работающих в данной волости, на время работы давать трех лошадей верховых для обслуживания отряда.  
Массовая посылка рабочих продотрядов в деревню для изъятия хлебных излишков и форсирование социального раскола крестьянства извне и сверху означали глубочайший перелом в развитии русской революции. С этого момента революция в городе и деревне — пролетарская и крестьянская, слившиеся в единый поток осенью 1917 года, стали расходиться по своим целям и средствам. Прямая угроза со стороны общего врага — белой контрреволюции заставила соединять свои силы, но нарастающий продовольственный кризис, борьба за хлеб вновь и вновь ставили естественных союзников лицом к лицу. Это противостояние города и деревни не было и не могло быть абсолютным, поскольку в самой деревне имелось немало нуждающихся в хлебе и просто голодающих. Беднота не могла исчезнуть сразу после ликвидации помещичьего землевладения, а голод не ждал, особенно в Нечерноземной зоне или, как тогда говорили, потребляющей полосе, составлявшей большую часть территории Советской России осенью 1918 года и большей частью 1919 года. Большевистская политика находила определенный отклик в деревне — там были активные сторонники Советской власти, комбедовцы, коммунары. 
Как отмечалось в докладной записке руководителя губпродкома Шкарина, весь собранный хлеб был получен почти исключительно с помощью отрядов. Эти отряды были во всех уездах, частью они создавались из отрядов ВОХР, частью организовывались местными силами. Руководство реквизицией в смысле переброски отрядов из уезда в уезд, из района в район было сосредоточено в губреквизотделе, в котором непосредственное участие принимал губпродкомиссар. Техника организации работы, ее планирование в уездах разрабатывались упродкомом совместно с особоуполномоченным губпродкома. Несколько в особом положении были отряды, работавшие в Козловском, частью в Моршанском, Лебедянском уездах, которые, гранича с голодной Рязанской губернией, давали возможность вывоза хлеба гужевым путем. В этих уездах отряды работали по плану губпродкома: первая группа направлялась от станции Ст. Юрьево на Ламки, Козловский уезд; вторая — Сабурово, Бенкендорф-Сосновка (Моршанского уезда), Ламки, соединившись, обе группы продвигались к югу. Во всех уездах отряды двигались от периферии к центру, чтобы не дать возможности перебрасывать хлеб из уезда в уезд, на всех дорогах выставлялись заставы, чтобы перекрыть возможность внутриуездных перебросок хлеба.  
Отряды разделялись на две категории. Во-первых, основное ядро — отряды, которые главным образом вели реквизицию и которые были разбросаны по всем уездам. Во-вторых, отряды особого назначения, которых было два и которые направлялись в места «наиболее кулацкие», наиболее упорствующие в сдаче излишков. Эти отряды забирали у работников полностью все годовые излишки. 
В начале устанавливался такой порядок реквизиции — отряд, придя в волость или село и получая отказ в сдаче излишков, приступал к подворной реквизиции и найденные излишки реквизировал. Это давало возможность крестьянам перевозить хлеб из деревни в деревню при приближении отряда, прятать его и т.д. Впоследствии был введен другой порядок: селу предъявлялось требование сдать причитающуюся по разверстке сумму излишков, а неисполнение разверстки рассматривалось как преступление, и с данного села забирался весь хлеб, весь скот и производились аресты. Если раньше крестьянину всегда был смысл отказаться, так как он буквально ничем не рисковал, то теперь его положение сильно изменилось, так как он рисковал всем своим хлебом и скотом. При таких массовых реквизициях не могло обходиться без столкновений и волнений. 
По окончании «хлебной недели» работники, командированные уисполкомами и укомпартами, частично отзывались с продовольственной работы. Губернские исполком и комитет компартии циркулярным распоряжением предписали задержать всех командированных на местах работников, что позволяло вести планомерную работу по реквизиции хлебных излишков.  
Отношение к советской продовольственной политике в деревне было неоднозначным, хотя тенденция к ее отрицанию быстро нарастала. Протесты вызывались безобменным характером заготовок, произволом при определении излишков, непосильностью для крестьянских хозяйств предъявляемых требований, широким использованием грубой силы. Осенью 1918 года поход продотрядов за хлебом и деятельность комбедов вызвали волну крестьянских восстаний, прокатившуюся по многим районам России. 
Тамбовская губерния была «хлебной» и поэтому испытала на себе всю тяжесть продовольственной диктатуры и похода за хлебом. Уже к октябрю 1918 года в губернии действовали 50 продотрядов из Петрограда, Москвы, Череповца и других городов общей численностью до 5 тыс. человек — такого размаха конфискаций не знала ни одна губерния. 
Размах и содержание этой работы видны из оперативной сводки начальника продотряда губпродкомиссару о ходе реквизиции хлеба в Козловском уезде.   Как явствует из документа, агенты вместе с красноармейцами, разбитые по сотням, с утра приступали к исполнению своих обязанностей и работали до позднего вечера. Крестьяне противились вывозу хлеба, заявляя, что «хлеба у нас нет и что хотите, то с нами и делайте, а хлеба мы вам не дадим». Красноармейцы и агенты у всех, отказывавшихся вывозить хлеб, производили обыски. Если при обыске у крестьян обнаруживался хлеб, он конфисковывался и отправлялся на ссыпные пункты без какой-либо оплаты. В Песчанском районе большинство из волостей не желало исполнять хлебную государственную разверстку, но красноармейцы прилагали усилия к тому, чтобы взять тот хлеб, который запрятан в закрома. Красноармейцы подгоняли подводы к безлошадным крестьянам, насыпали хлеб и отправляли его на ссыпные пункты. 
Крестьяне проявляли сопротивление насильственному изъятию хлеба. В селе Таракановки Волчковской волости два крестьянина восстали против вывоза хлеба, вооружились топорами, вилами и стали призывать крестьян, чтобы не отдавали хлеб, выгнали из села красноармейцев. В оперативной сводке начальника продотряда губпродкомиссару о ходе реквизиции хлеба в Козловском уезде эти крестьяне именовались «бандитами». Красноармейцы выстрелами вверх из винтовок разогнали собравшуюся толпу, зачинщиков арестовали  и после расследования препроводили в распоряжение губпродкома. Красноармейцы отряда задерживали дезертиров, которые препровождались в Козловский уездкомдезертир. 
В этой оперативной сводке признавались нарушения в ходе компании по изъятию излишков хлеба. В частности, указывалось, что контролер от Наркомпрода Абакумов отметил неправильные действия уполномоченного в том, что не оставляли крестьянам норму хлеба, какая им полагалась. В документе говорилось: «Но он, конечно, забыл о том, что, если мы будем считаться с нормой, то цифры, которые полагаются с Козловского уезда, взять мы не сможем. Разъясняю, что если будут являться такие контролеры, то продуктивной работы быть не может. Но мы не обращаем внимания на контролера и продолжаем работать, как работали ранее».   Таким образом, руководители знали о явных нарушениях в ходе кампании по изъятию излишков хлеба, но никаких мер не предпринимали, так как в противном случае нельзя было выполнить разнарядки по сбору хлеба.
Оперативная сводка начальника продотряда губпродкомиссару о ходе реквизиции хлеба в Козловском уезде свидетельствует и о репрессивных мерах в отношении тех, кого причисляли к антоновщине. В документе говорилось: «Сообщаю, что, по особым сведениям, в Песчанском районе Козловского уезда начинают появляться сотрудники банды Антонова и проявляют свои действия. Мною для предостережения от всякого нападения бандитов шайки Антонова приняты самые репрессивные меры». 
В ходе кампании по изъятию излишков хлеба проводилась «Неделя фронта». Продотряды совместно с местной молодежью организовывали митинги-спектакли-концерты. 
Исследованные материалы говорят о массовых случаях нарушения установленных правил и насилия над крестьянами.
Об этом убедительно говорилось, например, в докладе сотрудника политбюро при Борисоглебской милиции Богомолова о бесчинствах агентов упродкома и продотрядов, представленном  заведующему этого политического бюро Глобину 30 апреля 1920 года.   «27 апреля с.г. в 12 часов дня я прибыл на ст. Жердевка и сейчас же пошел по направлению на Бурнак. В Бурнаке мне некоторые крестьяне заявили о несправедливых действиях агентов упродкома с отрядами продотдела, где я приступил к своим обязанностям. Действия агентов с отрядами были таковые: назначили на более зажиточных крестьян Бурнакской волости для вывоза хлеба по 500 пудов, по 400, по 300 и меньше. За неисполнение такого вывоза хлеба производили обыски, но во время обысков хлеба не оказывалось, только находилось в малом количестве, который оставался для пропитания своей семьи, а весь излишек хлеба, по заявлению граждан, был вывезен заранее, до обысков. После всех трех обысков забирался весь скот, лошади, коровы, овцы, свиньи, а также последний хлеб, который был оставлен для прокормления семьи. На отобранный скот, хлеб и имущество где были составлены акты, в которых значилась конфискация скота, а где совершенно не составляли никаких актов и не давали никаких расписок на отобранный скот. В Бурнакской волости всего обложено около 70 зажиточных семей, где конфисковано около 75 лошадей и такое же количество коров, много овец, свиней и некоторого имущества. Весь конфискованный скот стоит бездельно, на пахоту для обсеменения полей скот не использовался, а только раскатываются агенты и красноармейцы продотряда. 
28 дня апреля с. г. к 1-му часу дня я прибыл в Туголуковскую волость, где и приступил к своим обязанностям. В этой волости сбор государственной хлебной разверстки в это время не производился, а вырабатывалась разверстка, разбивая население по категориям, на три категории: на кулаков, бедняков и середняков. Работа начнется, наверное, с 3 мая. В это время в Туголуковской волости находился отряд по борьбе с дезертирством, под руководством начальника отряда В.М, Плещеева, который действовал, согласно заявлений граждан волости, незаконно и преступно. Во время обысков этим отрядом забирались вещи, не составлялось никаких протоколов и не давалось никаких расписок на отобранное имущество, а где составляли; то не вписывали все вещи, которые забирались. Граждане избивались плетками красноармейцами этого отряда, кроме всего этого, над женщинами безобразничали, по заявлению одной женщины, которая была изнасилована. Все конфискованные и отобранные лошади, вместо того чтобы использовать их для обработки обсеменения полей, на лошадях этих только что раскатываются галопом красноармейцы этого отряда и загоняют лошадей. В общем масштабе Туголуковской волости население, граждане так напуганы этим отрядом, что жители боятся входить в разговор с незнакомым человеком. Из слов граждан, местная власть для принятия мер была бессильна. 
30 дня апреля с.г. вечером поздно я прибыл в деревню Протасове Кабань-Никольской волости по вызову государственной хлебной разверстки. Действия агентов с отрядами таковы: накладывали на крестьян выработанную разверстку, с посевной площади приходилось по 150 пудов, по 100 пудов и меньше, за не вывоз такового хлеба производили обыски. За время обыска хлеба оказалось в малом количестве, который агентами брался на учет, после обыска у этих граждан забирался скот, лошади, коровы, овцы и прочее, и кое-что из предметов. На весь отобранный скот расписок и актов не давалось, по заявлению гражданина Я. Сушкова д. Березовки Кабань-Никольской волости, во время обыска была бита плеткой жена Сушкова агентом Абрамовым, а также по заявлению граждан д. Протасовки Кабань-Никольской волости, по распоряжению агента Суписа, за невыполнение государственной разверстки граждане подвергались пыткам, весь отобранный скот находится в плохих условиях, вместо того чтобы его использовать для обработки и осеменения полей. На лошадях раскатываются все агенты и красноармейцы продотрядов. По заявлению нескольких граждан, на потеху один из агентов Рожков был арестован исполкомом Кабань-Никольской волости за пьянство, но был освобожден, местная власть была бессильна. По заявлению граждан, материал на Рожкова есть, находится у старшего милиционера Кабань-Никольской волости. 
Сотрудник Богомолов».  
Мы привели этот документ полностью, так как в нем представлены аналогичные сюжеты о бесчинствах агентов упродкома и продотрядов в ряде уездов, из чего складывается представление о массовых нарушениях предписаний и грубого обращения с гражданами, с советскими крестьянами. 
Об этом же говорится в информации губкома РКП (б) в Центр о проведении хлебной монополии в деревне. Секретарь губернского комитета компартии констатировал, что изъятие излишков хлеба проходило «не совсем гладко, в некоторых местах шероховато», продовольственные агенты и отряды иногда отбирают норму не только у кулаков и спекулянтов, но и красноармейцев, крестьян-бедняков, имели место откровенные злоупотребления. В документе указывалось, что губернский комитет компартии принимал меры, «чтобы такого повального отбора нормы не происходило». Обращает на себя внимание такая запись в информации губкома компартии: «Борьба идет и с злоупотреблениями продработников».
Недовольство крестьян списывалось на эсеров, но не на неправильные действия со стороны власти. В информации отмечалось: «В Липецком и Борисоглебском уездах и некоторых волостях злостные дезертиры и эсеры воспользовались, чтобы поднять восстание. Восстания широкого и затяжного характера не носили — быстро ликвидировались».  
Тем самым, во-первых, ЦК РКП (б) получал недостоверную информацию о причинах недовольства крестьян; во-вторых, проблема загонялась вглубь, а не искоренялись причины ее появления. Продовольственная разверстка часто проводилась неправильно, с нарушением установленных правил.
Районные власти иногда пытались остановить насилие, защитить крестьян. Приведем с небольшими сокращениями доклад президиума Борисоглебского уездного исполкома от 20 февраля 1920 года, направленный в тамбовские губком партии и губисполком, а также во ВЦИК и ЦК РКП (б). : «...Цель, настоящего доклада та, чтобы обрисовать проведение в уезде продовольственной политики, а также обрисовать действия отряда гражданина Марголина, выполняющего продовольственную разверстку.  Продовольственная разверстка по Борисоглебскому уезду как наложена, так и проводится неправильно, с нарушением самых элементарных  правил продовольственной политики. На волости наиболее плодородные разверстка наложена гораздо менее, чем они могут дать, и, наоборот, на волости наименее плодородные накладывается гораздо больше. Однако, совершенное не учитывая этого  положения, приехавший в уезд гражданин  Марголин со своим отрядом принялся яро выполнять этy разверстку. И что же — по уезду пронесся ужасный крик, крик наболевшей крестьянской души, протест   против насилий и репрессий, которые гражданин Марголин стал применять к крестьянам беднякам, к женам и семьям красноармейцев, но не к кулакам. Репрессии эти прямо бесчеловечны и напоминают собою времена средневековья. В ход была пущена порка. Крестьян пороли и посейчас порют — по всем правилам искусства Николая Кровавого, если не больше. Порют продармейцы, агенты и сам гражданин Марголин, за что он и был арестован ревтрибуналом; но по приказу из Тамбова ныне выпущен из тюрьмы с допущением к исполнению своих обязанностей. 
Не довольствуясь поркой, по приказу гражданина Марголина был проделан мнимый расстрел членов Новотроицкого сельского Совета Русановской волости. Было это таким образом: арестованные члены сельского Совета были посажены в сарай, из которого по одиночке выводили, раздевали, ставили к стенке и командовали: «Взвод! Пли!» Продармейцы стреляли в воздух, а обезумевший от страха член Совета падал в обморок. Затем его поднимали и громко кричали: «Одну сволочь расстреляли, давайте и другую». Выводили другого, и с ним проделывали то же самое. Но этого мало. Раздетых членов Совета и крестьян  запирали в холодный сарай, где они находились по несколько часов при двадцатишестиградусном морозе, дрожа, и вероятно, в душе проклиная Советскую власть. У тех же крестьян конфисковывалось все имущество и скот. Последний загонялся к кому-нибудь на двор и целыми днями находился без корма. Голодный рев животных сам говорил за себя. Бывали случаи, что здесь же, на дворе коровы телились, лошади жеребились и приплоды замерзали. 
Таким образом, у большинства беднейших крестьян хлеб выметен подчистую. Более того: крестьянам нередко приходилось выезжать за хлебом в соседнюю Воронежскую, губернию, где прикупали хлеб по спекулятивной цене и выполняли разверстку.
Продовольственную разверстку гражданин Марголин начинает таким образом. По приезде в село или волость он собирает крестьян и торжественно заявляет: Я вам, мерзавцам, принес смерть. Смотрите, у каждого моего продармейца по сто двадцать свинцовых смертей на вас, негодяев!» и т.д. Затем начинается требование выполнить продовольственную разверстку, а потом порка, сажание в холодный сарай и т.п. Результаты действий Mapголина не преминут сказаться. Площадь земли по Борисоглебскому уезду останется совершенно незасеянной, так как разверстку выполняли, не считаясь с нормой; возможны так же голодные бунты и восстания...
В заключение о проделках Марголина необходимо добавить. Марголиным захватывались почты и телефонные станции с целью, чтобы кто-нибудь не донес о его безобразии исполкому или Чека. Коли жe кому-нибудь удавалось послать телефонограмму, то принявший ее и писавший арестовывались, как и сама телефонограмма».  
Заканчивая этим свой доклад, Борисоглебский уисполком, оставаясь на точке зрения разумной продовольственной диктатуры, требовал в срочном порядке отстранить и предать суду гражданина Марголина, которому    губпродкомиссар Я.Г. Гольдин выразил телеграфно соболезнование по поводу его ареста, а вместе с ним и всех его сподвижников, ибо «терпеть дальнейшее издевательство над крестьянами исполком, члены которого  — коммунисты, закаленные в боях с белогвардейскими бандами, считает недопустимым, ни с какой точки зрения».  
Поток жалоб на незаконные действия тамбовских продорганов во главе с Я.Г. Гольдиным был настолько велик, что, несмотря на преграды, «докатился» до Москвы и даже до В.И. Ленина. В середине февраля 1920 года Ленину стало известно о фактах гибели хлеба на охраняемых продармейцами ссыпных пунктах Тамбовской губернии, а также о некоторых «шалостях» самого губпродкомиссара, который дошел до того, что присвоил себе право расстреливать, например, неугодных ему заведующих ссыпными хлебопунктами.
Однако за Я.Г. Гольдина неожиданно вступился А.М. Горький, «уверяя, как писал В.И. Ленин по этому поводу 17 февраля 1920 года заместителю наркома продовольствия Н.П. Брюханову, что Гольдин — мальчик неопытный-де. Это-де кулаки злостно кладут в хлеб снег, ни нам, ни вам. Чтобы сгорел». Выполняя поручение Ленина, Брюханов немедленно потребовал объяснений от Я.Г. Гольдина. Но, судя по всему, он не очень-то испугался этого, внешне строгого запроса заместителя наркома, ибо уже на следующий день, 18 февраля, он, как ни в чем не бывало, устроил мощный «разнос» борисоглебским уездным властям и заставил их срочно освободить из тюрьмы Марголнна вместе с его продотрядннками. Выразив последним личное соболезнование по поводу «безвинного» ареста, Гольдин тем самым фактически благословил марголинцев на новые «подвиги».  
Естественно, крестьяне не выдерживали такого насилия, брали в руки оружие, чтобы защитить себя, свою семью от голодной смерти. В крестьянских восстаниях против насилия со стороны продотрядов и комбедов приняло тогда участие до 40 тыс. человек. 
О грубейшем произволе со стороны продотрядов говорит телеграмма Кирсановского военного комиссара Тамбовскому, направленная в губком компартии. В ней говорилось: «28 октября мне доложили, что в Рудовской вол. 67 верст от Кирсанова, восстание кулаков, разогнан Совет, комитет бедноты. Отправился с отрядом: 167 пехоты, 50 кавалерии, 28 пулеметчиков, четырьмя пулеметами. Восставшие унтер-офицеры, офицеры, а за ними вся волость имели оружие, гранаты, бомбы, устроили окопы вокруг деревни. 29 октября прибыл с отрядом. Созван Совдеп, комитет бедноты. Расстреляно шесть чел., много арестованных. Наложен штраф: один миллион деньгами, десять тысяч пудов проса, муки, пятьсот коров, пятьсот лошадей, три тысячи овец, полтораста пудов масла коровьего, двадцать пять тысяч пудов сена, шесть тысяч пудов овса. Контрибуция распределится по усмотрению созданного для ликвидации мятежа чрезвычайного штаба. Продукты назначены в подарок петроградским, московским рабочим».  
Комиссия, расследовавшая причины этого восстания, заключила, что мятеж в Рудовской волости вспыхнул отчасти из-за недовольства некоторыми советскими работниками и на почве мобилизации скота; в Чернавской волости мятеж возник на почве не понимания предписания священникам о сдаче церковных метрических книг Совету. Первый мятеж был ликвидирован силами из уезда, а второй — местными силами волости.  
Первая волна крестьянских восстаний прошла в 1918 году. По официальным данным ВЧК с июля по ноябрь в советской республике вспыхнуло 108 «кулацких мятежей», а за весь год только в 20 губерниях Центральной России было 245 крупных антисоветских мятежей. 
Председатель ВЦИК М.И. Калинин, выступавший в роли представителя крестьянства, утверждал в мае 1919 года: «Я считаю, что крестьяне могут волноваться только по недоразумению, потому что лучшей власти, чем Советская власть, для крестьян не придумать». 
Для крестьян, однако, лучше была власть без коммунистов. Крестьянские восстания редко имели политические программы, если не считать требований ликвидации продразверстки, изгнания коммунистов из Советов, прекращения террора со стороны властей. 
В одном из волнующих документов эпохи, в письме командующего казачьим корпусом Красной армии Ф. Миронова В.И. Ленину, датированному 31 июлем 1919 года, были изложены главные претензии в первую очередь казачества, но и русского крестьянства вообще. От имени крестьянства он прежде всего возражал против немедленного прыжка в коммунизм, против насильственного объединения в коммуны. Он писал: «Я думаю, что коммунистический режим — длинный и терпеливый процесс, дело сердца, а не насилия», резко протестовал против чудовищной жестокости, сопровождавшей установление Советской власти: «...мне не хватает ни времени, ни бумаги, чтобы рассказать Вам, Владимир Ильич, об ужасах «строительства коммунизма» в Донской области. В других сельских местностях не лучше». 
Ф. Миронов протестовал против того, что он называл дьявольским планом истребления казаков, после которых, конечно, придет очередь среднего крестьянства. Командующий казачьим корпусом выражал надежду, что при всей своей «кровожадности» коммунисты все же не смогут расстрелять всей России и предупреждал В.И. Ленина, что, если политика коммунистической партии не изменится, придется перестать воевать с Красновым и начать драться с коммунистами. 
В обращении Ф. Миронова к главе государства говорилось: «...Народ стонет. Я передал в реввоенсовет Южного фронта много заявлений и между ними такое: крестьянин 34 отдела, переименованного в Ленинскую волость. Семья 21 человек, 4 пары быков. Своя коммуна. За отказ идти в коммуну комиссар быков отобрал, а когда крестьянин пожаловался, его убили. И туда же передал доклад председателя одного из трибуналов Ермакова, от его слов становится жутко. Повторяю, народ готов броситься в объятия помещичьей кабалы, но лишь бы муки не были так больны, так очевидны, как теперь... В телеграмме к Вам, Владимир Ильич, я молил изменить политику, сделать революционную уступку, чтобы ослабить страдания народа и этим шагом привлечь народные массы на сторону Советской власти и в сторону укрепления революции. С такими взглядами, повторяю, мне не по пути с коммунистами. Вот где кроется корень недоверия ко мне. И коммунисты правы: их политику истребления казачества, а потом зажиточного крестьянства я поддерживать не стану... На безумие, которое только теперь открылось перед моими глазами, я не пойду и всеми силами, что еще есть во мне, буду бороться против уничтожения казачества и среднего крестьянства... Я сторонник того, чтобы, не трогая крестьянство с его бытовым и религиозным укладом, не нарушая его привычек, увести его к лучшей жизни личным примером, показом, а не громкими, трескучими фразами доморощенных коммунистов, у которых на губах еще не обсохло молоко и большинство которых не может отличить пшеницы от ячменя, хотя и с большим апломбом во время митингов поучает крестьянина ведению сельского хозяйства...». 
Особенно большое число крестьянских восстаний в Центральной России объясняется тем, что эти районы были «под рукой» и очень интенсивно эксплуатировались продотрядами. Положение в этих районах обострялось тем, что они были наименее урожайными в стране. По мере распространения продразверстки на другие области крестьяне восставали и там. 
 В начале 1919 года вспыхнуло восстание крестьян средней Волги – «чапанное восстание». Усиленная продразверстка сочеталась в Поволжье с рядом дополнительных обязательств: поставка подвод для армии, поставки дров для города и на железнодорожный транспорт, перевалочная грузовая повинность, мобилизация лошадей и пр. В то же время расстроенный транспорт и военные перевозки мешали подвозить в село мануфактуру и другие товары взамен ссыпаемого хлеба. Повстанцам удалось захватить даже несколько городов и подойти к Сызрани.  
Летом 1919 года «Крестьянская армия», организованная в Фергане для защиты русского населения от вооруженных отрядов мусульманского крестьянства, заключила соглашение с «Мусульманской белой гвардией». «Крестьянская армия» русских крестьян, под командованием К.И. Монстрова, и «гвардия» мусульманских крестьян Мадамин-бека договорились о совместных действиях. Толчком к восстанию, как и в других областях, было введение продразверстки и «хлебной монополии», докатившихся до Туркестана летом 1919 года.  
Бурлила, сопротивлялась вся крестьянская Россия. Наряду с крупными восстаниями, вспыхивало бесчисленное количество мелких; наряду с «крестьянскими армиями», действовали сотни мелких отрядов. За лозунгами — от «за советскую власть, долой коммунистов» до «догорай моя лучина» — скрывалось чувство обманутой надежды на свободу. 
Гражданская война, война красных с белыми, маскирует в 1918-1920 годах подлинный характер крестьянской войны. Крестьяне ведут борьбу на два фронта. Они поют: «Эх, яблочко, цвету спелого, слева красного бьем, справа — белого». В 1920 году гражданская война фактически завершается, Красная армия победила, Советская власть завершает свое «триумфальное шествие», начатое в октябре 1917 года и прерванное войной. Исчезает опасность возвращения помещиков. Крестьяне считают, что теперь земля навсегда их. Сопротивление продразверстке, политике партии в деревне, усиливается. Одновременно усиливается, еще больше ожесточается борьба Советской власти с сопротивлением крестьянства. Партия объявляет войну «кулакам» и «бандитам», «кулацким бандам», «кулацко-бандитским мятежам». 
В 1920-1921 годах гражданская война становится крестьянской войной. М.H. Покровский писал, что в 1921 году «центр РСФСР был охвачен почти сплошным кольцом крестьянских восстаний от приднепровского Махно до приволжского Антонова».  
Размах крестьянской войны был значительно шире, чем признавал М.Н. Покровский. Красная армия вела войну с крестьянами также в Белоруссии, Юго-восточном крае, Восточной и Западной Сибири, Карелии, Средней Азии. Расширялась не только география крестьянского движения; оно принимало массовый характер. Возникали подлинно крестьянские армии: в конце 1920 года армия Махно на Украине насчитывала 40-50 тыс. бойцов; «Партизанская армия Тамбовского края» Антонова достигла в январе 1921 года 40 тыс. человек. В информационном отчете Кубано-Черноморского обкома РКП (б) указывалось, что весной 1921 года в области «формировались целые повстанческие армии»; только в Ишимском уезде (Западная Сибирь) повстанческая армия исчислялась в 60 тыс. бойцов, а, кроме того, крестьяне вели бои в Тюменской, Челябинской, Екатеринбургской, Тобольской и других губерниях. «Первая армия правды» Сапожкова, действовавшая в Поволжье, насчитывала 1800 штыков, 900 сабель, 10 пулеметов, 4 оружия. 
Тактика крестьянских армий и отрядов менялась в зависимости от условий местности, материальных возможностей, способностей командиров. Махно предпочитал партизанскую войну, внезапные нападения и молниеносный отход. Прекрасное знание местности, а, главное, поддержка крестьянской массы, позволявшей повстанцам чувствовать себя как «рыба в воде», обеспечивали успех этой тактики. Ею был недоволен противник, упрекавший партизан в том, что борьба ведется «не в открытом бою, не лицом к лицу, а из-за угла, по-воровски, по-разбойничьи...». В других губерниях крестьянские армии вступали в открытый бой, осаждали и брали города. В феврале 1921 года крестьянские отряды взяли Камышин, в марте — Хвалынск. В это же время в Сибири крестьянские армии захватили Тобольск, Кокчетав, заняли все семь уездов Тюменской губернии, четыре уезда Омской, Курганский уезд Челябинской губернии. Осадили Ишим, Ялуторовск, Курган, подошли к Акмолинску, Агбасару. 
В Тамбовской губернии не было нехватки «горючего материала» для социального взрыва. Здесь, как и во всей России, война и революции произвели глубокие сдвиги в структуре и психологии общества. Массы людей, выбитых из привычного социального бытия, но усвоивших психологию «человека с ружьем», представляли собой питательную среду для всякого недовольства. Стоит учесть, что почти половина мужчин из тамбовской деревни побывала в армии и вернулась домой не только с решимостью действовать по-своему, но и с оружием. Неудивительно, что в тамбовских лесах уже в 1918–1919 годах скрывалось немало «зеленых» и «дезертиров», уклоняющихся от военной мобилизации. В июне 1918 года даже Тамбов и Козлов на короткое время оказались во власти восставших мобилизованных. 
В декабре 1918 года губисполком телеграфировал в Москву о том, что «в губернии повсеместное движение крестьян», что «положение очень серьезно». Местная власть настаивала на помощи Центра военными силами и руководством. В итоге до конца года было заготовлено около 12 млн пудов зерна из 35 млн пудов «задания».  
Настроение крестьянства все больше было против жестких мер государства по изъятию у них хлеба. Но к началу 1919 года еще не везде вспыхивали массовые действия. 
В сообщении Некрасовского волостного Совета Тамбовского уезда в уездный Совет о политическом настроении населения от 18 января 1919 года говорилось, что «восстания в волости до настоящего времени не было, кулаки никаких еще выступлений и заговоров не производили». Вместе с тем волостной Совет информировал, что «недовольство в массе особенно отражается по чрезвычайному налогу ввиду непосильного налога, который падает на крестьянство небогатого класса, т.к. особенных выдающихся богатеев в здешней волости малое количество, большей частью волость состоит из трудового населения. Настроение населения надутое». 
Это удачная формулировка — «Настроение населения надутое» — недовольство налицо, но пока не вылилось в активные действия неповиновения. Поэтому нельзя было допускать того, что крестьянство лишалось и хлеба, и мяса. Но именно так складывалось на деле.
В докладе Козловского упродкомиссара Цильдермана на съезде уездных продовольственных комиссаров губернии о состоянии работы уездных продовольственных комитетов, состоявшегося 25 января 1919 года, отмечалось, что «работа упродкома идет не так успешно, как бы следовало. Например, недавно обнаружено, что есть хлеб не обмолоченный, это объясняется, с одной стороны, тем, что происходила частая смена упродкомиссаров... В уезде наблюдается выработка самогонки. Что касается распределения питания, то население шесть месяцев не получает мяса. Введен классовый паек с разделением на четыре категории. Первая категория получает фунт с четвертью».  
Мотивы недовольства не сводились только к продразверстке или произволу провинциальных «Робеспьеров». К концу 1918 – началу 1919 годов относятся первые опыты организации социалистического земледелия. Попытки побудить крестьян перейти к общественной обработке земли уже и тогда нередко выливались в насильственную коллективизацию, вызывавшую восстания. 
В воспоминаниях А.Л. Окнинского о первых сельских коммунах говорится, что весной 1918 года большевики стали впервые усиленно агитировать среди крестьян за вступление в сельскохозяйственные коммуны, обещая для каждой из них отвод лучших пахотных земель с сенокосом и пастбищем. Он приводит пример, когда в Подгорнской волости пожелал пойти в коммуну лишь один крестьянин, который был не из бедных и притом беспартийный, и сам же стал склонять в коммуну других крестьян. Но дело с образованием коммун в волости было заброшено. По словам уездного начальства, в волости желающих пойти в коммуну, несмотря на всевозможные старания волисполкома, не нашлось. А.Л. Окнинский замечает, что «на самом деле никаких стараний об этом проявлено не было ввиду полной уверенности в бесполезности таких стараний, а просто, как всегда, были вывешены об этом объявления на входных дверях волостного и сельского советов». 
А.Л. Окнинский приводил рассуждения одного подгорнского крестьянина из середняков, по его оценке толкового человека, о том, почему никто не идет в коммуну, несмотря на выгодность в земельном отношении. Этот крестьянин сказал ему следующее: «Камуна энта совсем дело не подходящее. Ведь энто что значит? Ведь энто значит все, что у кажного есть в хозяйстве вали в общий как бы котел: и лошадей, и коров, и овец и всю протчую живность; и сохи, и бороны, и телеги, и хомуты, и все, и все. У меня, к примеру, лошадь по-прежнему стоит 150 рублей, а у другого всего 75; у меня коров три и все хорошие, а у другого одна и то плохонькая; у меня две телеги и колеса у них с железными ободьями; я сам работник умелый и старатель, а другой никудышный. И так во всем. И получится потом из всего энтаго похлебка, которой не расхлебаешь».  
Правильные слова и рассуждения бывалого крестьянина. Но они расходились с политикой государства и компартии. 
В данном случае представляют исследовательский интерес материалы архива партии социалистов–революционеров за 1919-1920 годы, приведенные в книге М. Капустина. Двухгодичный опыт по строительству государственного социалистического сельского хозяйства принес печальные результаты. В Тамбовской губернии около 40 тыс. десятин бывшей помещичьей земли были отданы под советское хозяйство. На этих государственных фермах работали не только их собственные рабочие (около 30 тыс. человек), но и насильно мобилизованные крестьяне. Хотя В.И. Ленин и другие большевистские лидеры многократно и публично заявляли, что Советская власть решила не прибегать к принудительному труду для обработки земель государственных хозяйств, насильственная мобилизация проводилась в неограниченных масштабах. Но даже при всех этих чрезвычайных мерах сельское хозяйство не только не является образцом для подражания, но и иллюстрирует развал и разорение деревни. 
Эти заключения подкрепляются конкретными фактами. Урожай 1919 года был оставлен под снегом, без присмотра, в скирдах, уничтожался грызунами на ссыпных пунктах и в амбарах. Большая часть скота в советских хозяйствах страдала от болезней и гибла в огромных количествах. Многие поля находились в запустении. В итоге деятельность этих ферм сводится к нулю. Советские хозяйства Тамбовской губернии к концу сельскохозяйственного года не только ничего не дали государству, но обратились к продорганам с просьбой заполучить 2 млн пудов корма для скота и людей. Всю зиму крестьяне под угрозой реквизиции были обязаны обеспечивать из своего скудного запаса корм для рабочего скота советских хозяйств. В 1920 году поля совхозов были вспаханы и засеяны большей частью с помощью принудительного труда дезертиров и крестьян, которых силой оружия заставляли возделывать не свои собственные земли, а поля советских хозяйств. Так было в деревне Мельгуны Тамбовской губернии, где вооруженная охрана находящегося по соседству сахарного завода блокировала все выходы из деревни и, стреляя в воздух, применяя насилие, заставила крестьян отправиться на обработку полей, принадлежащих мельгуновскому государственному сахарному заводу. 
Крестьяне выражали естественное возмущение и спрашивали, «чем, собственно, большевистский социализм отличается от крепостного права». Вынужденные трудиться для совхозов и поставлять им фураж, крестьяне невольно забрасывали собственные хозяйства. В результате — резкое сокращение посевных площадей, даже по официальным данным, безусловно, заниженным, достигало в Тамбовской губернии 15% крестьянских пахотных земель; ненормальная продовольственная политика Советской власти сказывается на увеличении не досеянных полей. Многочисленные натуральные налоги, вся тяжесть которых ложилась на крестьянские хозяйства, действительно напоминали крепостное право. Крестьянин был лишен выбора места, времени и рода работы. 
М. Капустин приводит также доклад представителя Тамбовской организации в ЦК партии социалистов-революционеров о положении в губернии.   Как отмечалось в докладе, сельское хозяйство в губернии являлось единственной отраслью народного хозяйства, уцелевшей от катастрофы; даже постигший губернию в 1919 году неурожай был не в состоянии поколебать и расшатать крестьянское хозяйство. Реквизиции, разверстки и прочие виды кормления города за счет деревни неустанно понижали уровень благосостояния деревни, но их влияние сводилось лишь к сокращению объема крестьянских хозяйств и к искусственной «подвижке вниз» различных разрядов деревенского населения. По данным этого доклада, в губернии исчезали понемногу многолошадные дворы, сокращалось количество скота, но все же крестьянское хозяйство не потеряло способности воспроизводить утраченное им самим и конфискованные городом хозяйственные блага — «в противоположность городу, где все замерло, разрушаются остатки производства, без всякой надежды в ближайшем будущем наладить и раньше невысоко стоявшую промышленность». Из крупных промышленных предприятий более или менее регулярно производилась работа лишь в железнодорожных мастерских, на рассказовских суконных фабриках, работающих по милости прежних хозяев, скопивших громадные запасы сырья. С исчерпанием старых запасов фабрики могли остановиться, так как сырье для них шло из Сибири, с которой сообщения были существенно сокращены. Фабрики оказались вынужденными перейти от системы двух смен к одной. Остальные отрасли промышленности или совершенно замерли или представлены двумя-тремя предприятиями, десятком-другим лесопильными и кожевенными заводами, спичечной фабрикой. Делался вывод, что город живет лишь постольку, поскольку его поддерживает деревня. Попытки города эмансипироваться от деревни в продовольственном отношении, создав собственные «хлебные фабрики», окончились полным крахом.  
В сравнении с промышленностью сельское хозяйство оказалось более устойчивым. Докладчик отмечал, что официальная пресса не давала сведений итогового характера; не были опубликованы даже результаты сельскохозяйственной переписи 1917 года, и поэтому оценку экономического положения губернии приходилось делать на основании публикуемых в печати отрывочных сведений, рассказов непосредственных наблюдателей жизни глухих углов да немногочисленных собственных наблюдений.
По данным эсеровского доклада, в Тамбовской губернии в начале 1920 года было 87 советских хозяйств, они занимали площадь около 40 тыс. десятин, в них около 3 тыс. рабочих, Сельскохозяйственная кампания 1918 года окончилась в совхозах весьма плачевно, что властями объяснялось новизной и не налаженностью дела, недостаточной финансовой, агрономической и инструкторской помощи. Итоги сельскохозяйственного сезона 1919 года подводились на состоявшемся в феврале 1920 года губернском съезде «работников земли». По заявлению председателя съезда Смоленского, совхозы Тамбовской губернии не только не оправдали возлагавшихся на них надежд, но и сами предъявили к губпродкому требование на доставку им продовольственных и семенных хлебов общей сложности в размере 2 млн пудов. «Советские хозяйства потерпели крах, пролетарско-крестьянское хозяйничанье в совхозах оказалось безобразным, хлеб или остался неубранный, под снегом, или убранный сгнил», — откровенно сознавался на съезде первый докладчик по текущему моменту, член губернского комитета РКП (б) Немцов,   
Как отмечалось в докладах с мест, совхозы совершенно не в состоянии оказались справиться с захваченной землей. На съезде не было сообщено, как велик был процент оставшейся в совхозах незасеянной и необработанной земли, но отдельные цифры дают возможность составить общее представление о характере ведения хозяйства в советских имениях. В Александровском совхозе Тамбовской губернии из 820 десятин пахотной площади было засеяно только 140 десятин озими, но и этих результатов удалось достигнуть исключительно путем «мобилизации граждан» (т.е. окрестных крестьян). Путем насильственного привлечения на работы крестьян убрал небольшую часть своей земли Плавицкий совхоз Липецкого уезда Тамбовской губернии. Там, где крестьян не удалось мобилизовать для работы, положение для совхозов складывается совершенно безнадежное. Например, в Зиновьевском совхозе Усманского уезда из 1500 десятин земли удалось засеять осенью 1919 года только 22 десятины. Урожай в совхозах Тамбовской губернии был гораздо ниже, чем на крестьянских полях. 
Представитель «образцовой» фермы при Никольско-Кабаневском сельскохозяйственном училище Борисоглебского уезда сообщил на съезде, что из 916 десятин, отведенной для училища земли (вместе с землей Ахлебинского имения), было засеяно в 1919 году 75 десятин ржи, снято 1407 пудов (около 19 пудов с десятины); 25 десятин проса дали 380 пудов (15 пудов с десятины, в то время как, при общем неурожае, именно просо в губернии уродилось в 1919 году в небывалом количестве, и крестьяне снимали со своих полей по 80–90 пудов с десятины), 12 десятин гороха дали 397 пудов, 12 десятин пшеницы — 127 пудов. Даже в выделяющемся сравнительно приличною постановкою дела Ивановском совхозе Тамбовского уезда  168 десятин ржи дали только 6375 пудов. Молочное хозяйство в совхозах губернии было поставлено не лучше зернового.  
На эсеровском съезде отмечалось, что в случае отказа отдать продовольственным отрядам «излишки» запасов крестьян арестовывают целыми толпами, конфисковали их имущество — и у богатых, и у средних, и даже у бедных крестьян. Такие конфискации, пускавшие крестьян по миру, проходили в большинстве уездов Тамбовской губернии. Стало обычным явлением, когда солдаты заставляли самих крестьян нагружать телеги зерном, добром и утварью, сельскохозяйственными орудиями, и изъятая собственность отвозилась в ближайший губернский или уездный город и крестьянин возвращается домой нищим, если не был к тому же арестован. Приводился пример, когда конфискованное крестьянское добро и скот повезли из деревни Троицк-Дубрава Козловского уезда не в ближайший уездный город, а в Тамбов, по дороге треть скота пала от недостатка кормов и усталости.  
Собранные насильственно зерно и картофель часто поедались крысами на складах и просто на улице. Зимой 1919/1920 года около 60 тыс. пудов картофеля погибло вследствие этого на Покрово-Марфинском складе, несколько тысяч пудов на Якоревском складе и подобные примеры были не единичными. Например, в деревне Шульгине 4 тыс. пудов конфискованного зерна съели крысы.  
Обирая крестьян, их еще и всячески наказывали, а то и арестовывали. В Кирсановском уезде практиковался следующий метод наказания крестьян: всю их собственность конфисковывали, взрослых забирали в лагеря принудительных работ, детей отправляли в приюты. Такой случай, в частности, произошел в деревне Оржевка. Не встречая сопротивления со стороны терроризированного населения, уполномоченные Советской власти в выборе карательных мер перешли границы всего человеческого. Зимой 1920 года губернский комиссар продовольствия Я.Г. Гольдин приказал, чтобы крестьяне сдавали продработникам картофель размером не менее чем яйцо, пригрозив, что, если она будет мельче, телега и лошадь, которые доставят урожай, будут конфискованы Этот указ не был простой угрозой: лошадь и упряжь Р. Молодцова, крестьянина деревни Токаревка, были конфискованы за подвоз к Токаревскому складу мелкой картошки. В Больше-Липовецком уезде крестьянин, отказавшийся сдать хлеб, был зарыт в землю по пояс, и его держали в таком положении до тех пор, пока он не согласился расстаться с последним своим хлебом.  
Приводился такой пример. Перед Пасхой тамбовские губернские продотряды получили из Наркомата продовольствия телеграмму с приказом послать в Москву в адрес ЦК РКП (б) вагон гусей. Приказ был исполнен. Тамбовский комитет поступил точно так же, и члены партии и их родственники получили 30 пудов гусей, Потребительские кооперации были национализированы, и потребительские общества из добровольных организаций превратились в административные учреждения. 
Все это, естественно, не могло не вызвать протеста со стороны крестьянства. Сначала это были просьбы и жалобы к тем комиссарам и начальникам, которые казались им более справедливыми, на тех, кто творил несправедливость и бесчинства. В ответ, однако, покатился вал репрессий и террора, в конечном счете, и вызвавший крестьянскую войну, по сравнению с которой разинщина или пугачевщина выглядели детскими играми.  
Председатель Полномочной комиссии ВЦИК В.А. Антонов-Овсеенко в своем докладе на имя ЦК РКП (б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с  повстанческим движением писал о причинах крестьянского восстания так:
«1. Крестьянские восстания развертываются на почве широко разлившегося недо¬вольства мелких собственников деревни пролетарской диктатурой, повернутой к ним острием неумолимого принуждения, мало считающейся с хозяйственными особенностями крестьянства и не обслуживающей деревню сколько-нибудь ощутительно ни с хозяйственной, ни с просветительной стороны. 
2. Особенно благоприятны для этих восстаний прифронтовые губернии, где Советская власть долгое время отличалась неустойчивостью и сохраняла крайне суженный и притом часто военно-административный характер. 
3. Основным ядром крестьянских восстаний являются кулаческие слои, прежде всего те кулаки, которые экономически пострадали от революции, иногда даже перешли в разряд «бедноты» — наиболее культурный, политически развитый слой деревни. Они стремятся к восстановлению своей экономической власти, и пропаган¬да эсеров находит среди них наиболее благоприятную почву. Их ненависть к ком-мунистам переходит в ненависть к рабочему классу, они более или менее сознатель¬но стремятся к свержению его диктатуры — организация Крестьянского союза и Крестьянской «армии» ими мыслится как необходимое средство для защиты от продполитики Соввласти и для торжества над основными массами деревни. Но и эти слои в общем не обнаруживают способности возвыситься до государственных обобщений... 
11. Надо дать возможность крестьянам продолжать пользоваться землей, если это возможно, хотя бы так, как раньше они пользовались для своей работы на земле, принадлежащей советским экономиям, как пользовались раньше у помещика, беря в аренду, если не для обработки, то по крайней мере для пастбища скота. А сейчас есть случаи, где и это не позволяется крестьянам. Выходит, что им сейчас хуже, чем когда был на этом месте помещик. Великие идеи социальной революции по причине, указанной выше, для них пока что чужды. Им надо на деле доказать хорошие стороны рабоче-крестьянской власти...».  
Главной проблемой в отношениях между Советской властью и крестьянством оставался хлеб, продовольственная диктатура. Подавление крестьянских восстаний с самого начала проводилось со всей решимостью, не останавливаясь перед применением военной силы и казней. Оправданием суровой бескомпромиссности и даже жестокости служили реальная угроза голода для миллионов людей и начинавшаяся гражданская война, на фронтах которой решались судьбы революции. Соответственно этому большевистская идеология определяла смысл борьбы за хлеб как борьбу за социализм, трактовала крестьянские протесты против насильственного изъятия хлеба как «кулацкие», а попытки вооруженного сопротивления как «бандитизм». Вся эта терминология прочно вошла в официальный лексикон и советскую документацию 1918–1922 годов. 
Тем не менее, уроки крестьянских восстаний второй половины 1918 года не прошли бесследно. Они привели к ликвидации комбедов и отказу власти от попытки опереться исключительно на «сельский полупролетариат», ибо деревня оставалась крестьянской. Комбеды были слиты с сельскими и волостными Советами и таким образом повысили в них влияние бедноты, теснее связанной с большевиками. Одновременно (с января 1919 года) стихия продовольственных заготовок рабочими продотрядами заменялась единой системой продовольственной разверстки, осуществляемой в общегосударственном масштабе. Государство, в свою очередь, обязывалось обеспечить деревню промышленными товарами на основах прямого (не торгового) распределения. В этом состояла одна из главных идей «военно-коммунистической» организации экономической жизни. Однако разрушенная многолетней войной промышленность не могла удовлетворить нужд деревни в сколько-нибудь заметной мере. «Военно-ком¬мунистическая» политика в деревне сразу же свелась к изъятию из крестьянских хозяйств продовольствия, необходимого для полуголодного существования армии и городского населения, остатков промышленности. Продразверстка провела основную линию раскола между революциями города и деревни. Мобилизации на военную службу, разного рода повинности (трудовая, гужевая и др.), попытки прямого перехода к социализму еще более усиливали противостояние крестьянства и власти. 
Военный характер советской политики того периода проявлялся не только в том, что это была политика военного времени, но и в том, что ее осуществление опиралось на применение военной силы. Фактически продразверстка проводилась продармией, находившейся в подчинении Народного Комиссариата продовольствия, но организованной и действующей по принципам регулярной армии. Соответственно и сопротивление деревни в конечном счете приняло форму вооруженных выступлений. Крестьянские восстания являлись общим фоном эпохи «военного коммунизма». 
На протяжении 1919–1920 годов продолжалось строительство продовольственного аппарата. К маю 1919 года численность продармии достигла более 30 тыс. человек. 
Для усиления работы среди крестьян летом 1919 года при ЦК РКП (б) был организован Отдел по работе в деревне. Такие отделы создавались в каждой губернии и уезде при комитетах компартии. Согласно «Положению о работе в деревне», утвержденному 26 июля 1919 года, уездный отдел должен был иметь одного уездного организатора и не более 10 районных. Основными принципами работы отделов должны были стать практицизм, пропаганда, безукоризненное поведение и агитация делом с опорой на «пролетарские слои населения (рабочих совхозов, коммун, деревенских коммунистов и беспартийную молодежь и среднее крестьянство)».  Задачами отделов были агитационно-просветительская работа в школах, избах-читальнях, клубах, народных домах и организация беспартийных крестьянских конференций. Основной опорой организаторов были объявлены сельские коммунистические ячейки. 
В представлении большинства крестьян Советская власть отождествлялась с наездными комиссарами или уполномоченными, храбро распоряжающимися волисполкомами и сельсоветами, сажающими представителей этих местных органов власти под арест за невыполнение сплошь и рядом несуразных требований, отождествлялась еще с продотрядами, действовавшими часто в прямой вред крестьянскому хозяйству и без всякой пользы для государства. В своей массе крестьянство привыкло смотреть на Советскую власть как на нечто внешнее по отношению к нему, нечто только повелевающее, распоряжающееся весьма ретиво, но совсем не хозяйственно. 
Первой и самой массовой формой сопротивления продразверстке стало резкое сокращение крестьянином своего хозяйства. Если в 1918 году в Тамбовской губернии на одно хозяйство приходилось в среднем 4,3 десятины посева, то в 1920 году лишь 2,8 десятины. Другими словами, поля засевались в размерах, необходимых только для личного потребления. В 1921 году из многих мест сообщали, что больше половины посевных площадей не засеяно. Почти прекратились поставки продуктов животноводства из-за резкого сокращения поголовья скота. Согласно одному из свидетельств, «крестьянство стало смотреть на свое хозяйство, как на чуждое ему, как на явление, которым оно не дорожит».
Даже тех крестьян, которые готовы были мириться с продразверсткой как временной и вынужденной мерой, не могли не возмущать произвол в определении объема поставок, злоупотребления грубой силой и пренебрежение к хранению и использованию изъятой у них продукции — к результатам их тяжелого труда. После того, как хлеб у них выгребали дочиста, он зачастую пропадал на месте: гнил на ближайших станциях, пропивался продотрядовцами, перегонялся на самогон. 
Положение деревни стало поистине трагическим в 1920 году, когда Тамбовщину поразила засуха. 12-пудовый урожай и без продразверстки ставил мужика в безвыходное положение, между тем губернская разверстка оставалась чрезвычайно высокой — 11,5 млн пудов. Перед крестьянином возникла элементарная проблема физического выживания. По признанию самого В.А. Антонова-Овсеенко, крестьянство пришло в полный упадок, а в ряде волостей Усманского, Липецкого, Козловского, Борисоглебского уездов «проели не только мякину, лебеду, но и кору, крапиву».  
Сошлемся на информационные сводки уездных политбюро о политическом положении и настроениях населения за период июнь–июль 1920 года. По Борисоглебскому уезду — настроение рабочих, крестьян, служащих неудовлетворительное в связи с переживанием тяжелого момента, разрухой, длившейся войной, с предстоящим неурожаем хлеба. Видимый урожай был действительно плох, в некоторых местах нельзя было даже собрать высеянных семян. Между рабочими и служащими росло недовольство ввиду получаемого малого оклада, недостающего для существования, на почве малого количества пайка и др. продуктов. Отношение к Советской власти со стороны кулаков и буржуазии враждебное. Отношение к Ком¬мунистической партии пассивное ввиду не разъяснения крестьянам значения коммунистической программы и к чему она стремится.  
В информационной сводке по Моршанскому уезду за 10—30 июня 1920 года указывалось, что из-за слишком репрессивных мер упродкома по последней разверстке хлеба, настроение крестьян «убитое». В ближайшем будущем можно ожидать серьезных осложнений, ибо положение бедноты в продовольственном смысле стало весьма плачевно, что способствует слиянию их с кулачеством. Общее настроение крестьян в уезде по отношению к Советской власти обостряется. Отношение к советским хозяйствам враждебное, при удобном случае крестьянами совершаются погромы таковых; отношение к земельной политике и коммунам отрицательное.  
Нельзя думать, что местное партийное и советское руководство не отдавало себе отчета в серьезности положения. Об этом достаточно откровенно говорилось на различных съездах, конференциях, совещаниях, в информациях Центру. По словам председателя губисполкома А.Г. Шлихтера, сложилось представление, что для продовольственника в Советской республике все можно, поэтому репутация губпродкома сравнима с репутацией губчека. Он называл факты арестов председателей сельсоветов и волисполкомов продагентами, избиений крестьян, случаи пьянства и разврата уполномоченных, хотя не преминул напомнить участникам совещания главную большевистскую заповедь: интересы революции превыше всего. Он говорил: «Деревня поймет, что время, когда она могла не подчиняться этой власти, прошло. И как бы ни были тяжелы веления этой власти, предъявляемые деревне, она должна их выполнить».   
Подводя итоги рассмотрения причин и факторов возникновения крестьянских волнений, отметим следующее. 
Программы и лозунги восставших крестьян говорили о том, что кадетского или англо-французского заговора здесь не было. Причины были более глубокими. Основная из них была в том, что крестьяне хотели свободно обрабатывать землю, свободно пользоваться ее плодами.
Считалось, что выступления против Советской власти и выражение недовольства политикой большевиков объявлялось делом «кулаков», «сопротивлением кулачества». Поскольку формула «кулак — это враг» смысла не имела, ибо понятие оставалось неопределенным и даже официальная численность ничтожной, формула переворачивалась и звучала: «враг — это кулак».
Массовая посылка рабочих продотрядов в деревню для изъятия хлебных излишков и форсирование социального раскола крестьянства извне и сверху означали глубочайший перелом в развитии русской революции. С этого момента революция в городе и деревне — пролетарская и крестьянская, слившиеся в единый поток осенью 1917 года, стали расходиться по своим целям и средствам.
Весь собранный хлеб был получен почти исключительно с помощью отрядов, насильственно.
Отношение к советской продовольственной политике в деревне было неоднозначным, хотя тенденция к ее отрицанию быстро нарастала. Протесты вызывались безобменным характером заготовок, произволом при определении излишков, непосильностью для крестьянских хозяйств предъявляемых требований, широким использованием грубой силы. Крестьяне проявляли сопротивление насильственному изъятию хлеба. 
Исследованные материалы говорят о массовых случаях нарушения установленных правил и насилия над крестьянами.
ЦК РКП (б) получал недостоверную информацию о причинах недовольства крестьян; проблема загонялась вглубь, а не искоренялись причины ее появления. Продовольственная разверстка часто проводилась неправильно, с нарушением установленных правил.
У большинства беднейших крестьян хлеб выметен подчистую. Более того: крестьянам нередко приходилось выезжать за хлебом в соседнюю губернию, где прикупали хлеб по спекулятивной цене и выполняли разверстку. Поток жалоб на незаконные действия тамбовских продорганов был настолько велик, что, несмотря на преграды, «докатился» до Москвы и даже до В.И. Ленина.
Особенно большое число крестьянских восстаний в Центральной России объясняется тем, что эти районы были «под рукой» и очень интенсивно эксплуатировались продотрядами. Положение в этих районах обострялось тем, что они были наименее урожайными в стране. По мере распространения продразверстки на другие области крестьяне восставали и там. Настроение крестьянства все больше было против жестких мер государства по изъятию у них хлеба. Но к началу 1919 года еще не везде вспыхивали массовые действия.
Недовольство вызывало и насаждение социалистических хозяйств. Совхозы были не в состоянии справиться с захваченной землей. Крестьяне выражали естественное возмущение и задавались вопросом: «чем, собственно, большевистский социализм отличается от крепостного права». Вынужденные трудиться для совхозов и поставлять им фураж, крестьяне невольно забрасывали собственные хозяйства.
Главной проблемой в отношениях между Советской властью и крестьянством оставался хлеб, продовольственная диктатура. Подавление крестьянских восстаний с самого начала проводилось со всей решимостью, не останавливаясь перед применением военной силы и казней. Оправданием суровой бескомпромиссности и даже жестокости служили реальная угроза голода для миллионов людей и начинавшаяся гражданская война, на фронтах которой решались судьбы революции.
В представлении большинства крестьян Советская власть отождествлялась с наездными комиссарами или уполномоченными, волисполкомами и сельсоветами, сажающими представителей этих местных органов власти под арест за невыполнение сплошь и рядом несуразных требований, а также с продотрядами, действовавшими часто в прямой вред крестьянскому хозяйству и без всякой пользы для государства. В своей массе крестьянство привыкло смотреть на Советскую власть как на нечто внешнее по отношению к нему, нечто только повелевающее, распоряжающееся весьма ретиво, но совсем не хозяйственно.
Положение деревни стало поистине трагическим в 1920 году, когда Тамбовщину поразила засуха.





























3. Роль партии эсеров в подготовке
крестьянского восстания

На фоне бедствий, обрушившихся на крестьян и все более связывавшихся с продразверсткой, разного рода политические и идеологические факторы социального взрыва в тамбовской деревне отступали на второй план. Но все же следует остановиться на роли партии социалистов-революционеров. Ее влиянию и руководству во многом приписывали размах движения руководители борьбы с антоновщиной. Это делалось с самого начала крестьянской войны и до ее конца. Председатель Полномочной комиссии ВЦИК В.А. Антонов-Овсеенко в докладе на имя ЦК РКП (б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с  повстанческим движением таким образом описывал роль партии социалистов-революционеров:
«Крестьянское восстание в Тамбовской губернии было внимательно подготовлено партией эсеров. Местная организация эсеров, следуя указаньям циркулярного письма своего ЦК, от 13 мая 1920 года, вела широкую работу в деревне (несколько приговоров для поднесения англ. делегации). В единении с различ. антисоветскими группами (в том числе с кадетами) она создавала «Союз трудового крестьянства», который должен был подготовить вооруженное восстание. 10 июня в имении бывшем Вышеславцева в д. Карейке, Александровской вол., состоялся губсъезд с.-р., после которого их работа по подготовке восстания усилилась. Антонову, эсеру, который еще в 1919 году перешел к активной борьбе с «большевиками», собрав шайку до 100 человек, которая перебила из-за угла до 200 совработников в Кирсановском уезде, губком эсеров предлагал прекратить партизанскую борьбу и отдаться «организационной работе». В августе значительная часть губкома была арестована ЧК. Кое-кто осел в губкоме Союза трудового крестьянства СТК и повел самую активистскую линию. Что эта линия отвечала настроению всей Тамбовской организации эсеров, свидетельствует поведение их делегации на сентябрьской всероссийской конференции эсеров, — здесь «тамбовцы» проявили непримиримо воинственное отношение к Советской власти и требовали организации немедленного вооруженного выступления против нее».  
Такое мнение превалировало в официальных кругах. 
Начособотделарм Чибисов и Начсекретотдела Ситро в подписанной ими справке информировали вышестоящие органы: «При характеристике и анализе повстанческого движения как в настоящем и предыдущем обзоре мы указывали, что руководителями являются эсеры, не указав, какой группировки, правой или левой. Анализируя и сопоставляя имеющийся в данный момент материал с прежним, можно сделать вывод, что руководителями являются правые эсеры, несмотря на то, что Батько именовал себя левым эсером, ибо ряд имеющихся у нас документов — листовок, воззваний, программ и инструкций, как губернского комитета Союза трудового крестьянства, так и партии социалистов-революционеров, являются правого течения и определенно показывают нам, что руководители повстанческого движения правые эсеры».  
В том, что тамбовским восстанием руководят эсеры, был искренне убежден и предшественник М.Н. Тухачевского на посту командующего войсками в Тамбовской губернии. Это видно из его приказа местным органам власти об отношении к населению сел, принимавших участие в повстанческом движении. В приказе говорилось следующее: «Материалы о действиях бандитов и крестьянских бунтах в Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском уездах документально доказывают, что все эти выступления организованы продажными наймитами европейских буржуев — социалистами-революционерами, завербовавшими шайки уголовных бандитов. Тщательное расследование участия крестьян в бунтах против Советской власти показало, что крестьяне делали это по своей большой темноте, обманутые искусными интригами и ложью. И сейчас, после нескольких месяцев тяжелых испытаний, крестьяне убедились на деле, что социалисты-революционеры оторвали их от мирного труда, втянули в преступнейшую авантюру братоубийственной войны, расхитили в деревнях множество крестьянского имущества и не дают возможности начать подготовку к весенней посевной кампании. Крестьяне убедились на деле, что все обещания социалистов-революционеров — скверная ложь, и они начинают избивать социалистов-революционеров…». 
И командующий войсками Тамбовской губернии М.Н. Тухачевский в этом не сомневался, о чем он прямо писал В.И. Ленину в своей записке о положении дел в Тамбовской губернии:
«16 июля 1921 г. Секретно.
...Причины, организовавшие восстание, следующие:
а) сильное эсеровское гнездо, свитое в Тамбовской губернии;
б) искусная тактика, проявленная эсерами в создании СТК...». 
Этот тезис проник и в историографию и долго в ней господствовал,, снимая ответственность за происшедшее с правящей компартии и перекладывая ее на оппозицию, что давало формальный повод для окончательного устранения партии социалистов–революционеров с политической сцены и полной ликвидации остатков многопартийности в стране. В ходе судебного процесса над членами ЦК партии социалистов–революционеров в 1922 году против них, среди прочегo, фигурировало и обвинение в организации антоновского мятежа. Оно сводилось к следующим пунктам: во-первых, эсеры участвовали в работе по подготовке мятежа, создав «Союзы трудового крестьянства»; во-вторых, лозунги повстанцев являлись ни чем иным, как безграмотным изложением обычных эсеровских лозунгов; в-третьих, начатое эсерами движение было брошено ими на произвол судьбы и отдано в руки «первого попавшегося проходимца» (т.е. Антонова). Неуклюжесть такого обвинения очевидна, но тогда, в 1922 году оно сыграло свою роль в вынесении самого сурового приговора руководству партии социалистов–революционеров, хотя Верховный революционный трибунал и признал, что официально партия не встала во главе движения. 
Еще в 1895 году эсеровская организация охватывала пять уездов Тамбовской губернии, в Борисоглебске в ту пору состоялся съезд этих уездных групп. Тамбовщина со времени первой русской революции была одной из баз эсеровского влияния. С нею связаны имена руководителей партии В. Чернова, С. Слетова, М. Спиридоновой. Пустив глубокие корни в тамбовской деревне, эсеры еще в самом начале века создавали здесь «крестьянские братства», развертывали «приговорное движение» за землю, имели сеть организаций. На выборах во Всероссийское Учредительное собрание в ноябре 1917 года эсеры одержали в губернии полную победу, собрав 71,2% всех голосов (в деревне еще выше) и получив 13 депутатских мандатов из 16. Не приходится удивляться популярности эсеровских лозунгов в повстанческом движении хотя бы и потому, что они были политическим оформлением чисто крестьянских требований и не содержали ничего для крестьян неприемлемого. 
После изгнания в 1918 году из Советов эсеров, а затем и левых эсеров самая влиятельная в Тамбовской губернии политическая сила практически утратила главный рычаг своей деятельности. Какое-то время они сохраняли иллюзии относительно возможности легальной работы в массах, в основном через кооперацию и профсоюзы. Но надежды эти не оправдались. В отчете губкома ПСР в 1920 году отмечалось: «С.-р. преследуется сугубо».  
Загнанные в подполье, эсеры поневоле стали перед необходимостью возродить и активизировать нелегальную деятельность. Начали воссоздаваться «крестьянские братства» — к концу лета 1920 года только в трех уездах Тамбовской губернии их было около десятка. Тогда же развернулась работа по созданию Союза трудового крестьянства как хорошо памятной в деревне форме политической организации. Эта инициатива была подхвачена крестьянами, отделения Союза трудового крестьянства возникали во многих волостях Тамбовского, Кирсановского, Борисоглебского и Усманского уездов. 
Тем не менее, ЦК партии социалистов–революционеров не выдвигал тогда задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал умножавшихся фактов крестьянских бунтов. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению «красного террора», лидеры эсеров планировали широкую политическую акцию подчеркнуто мирного характера. 13 июля 1920 года ЦК партии социалистов–революционеров принял план организации «приговорного движения» в деревне: по примеру 1905 года крестьяне в своих коллективных «приговорах» должны были предъявить свои требования властям. Поэтому начавшееся через месяц массовое восстание под руководством А.С. Антонова явилось, с точки зрения партийного центра партии социалистов–революционеров, дезорганизаторским выступлением. Видный тамбовский эсер Ю.Н. Подбельский (брат советского наркома В.Н. Подбельского) охарактеризовал его как «голую партизанщину, без лозунгов, без идей, без программ». 
Восстание крестьян оказалось неожиданным для губернского комитета партии правых эсеров и даже для губернского Комитета Союза трудового крестьянства. 23 августа 1920 года в Тамбове состоялось экстренное совещание руководства губкома Союза трудового крестьянства, на котором присутствовали делегаты нескольких районных комитетов. На повестке дня был всего один вопрос — что делать в связи с начавшемся в Каменском районе восстанием? Эсеры, возглавлявшие губком СТК, проявили нерешительность, и, заколебавшись, большинством голосов провели резолюцию о преждевременности и бесперспективности открытой вооруженной борьбы в данный момент. На что один из присутствовавших на совещании крестьян-мятежников, прекрасно знавший, что именно эсеры и губком Союза трудового крестьянства больше всех трезвонили о необходимости восстания, а теперь, когда дело дошло до крови, норовят улизнуть в кусты, ответил им так: «Видно, что нам придется действовать одним. Но тогда берегитесь и вы. Придем в Тамбов — перебьем и вас заодно». 
Поскольку сам А.С. Антонов именовал себя «независимым» эсером, Тамбовский губком ПСР потребовал от него либо прекратить называться эсером, либо подчиниться тактике партии. Антонову было предложено отказаться от бессмысленной террористической борьбы и перебраться в другой район губернии для мирной политической борьбы. Антонов на словах подчинился этим указаниям, но на деле продолжал прежнюю «независимую партизанскую тактику». 
Примечателен следующий факт. Когда уже около месяца шла настоящая крестьянская война (повстанцы разбили в открытом бою красноармейские части, которые возглавлял председатель губисполкома А.Г. Шлихтер, охватили полукольцом Тамбов и остановились в 15 верстах от города), на Всероссийской конференции ПСР оба тамбовских делегата (их фамилии не установлены) пытались склонить партийное руководство к необходимости поддержать и возглавить стихийный крестьянский протест. Один из них предложил объявить ответный террор в качестве противодействия крайностям большевизма. Эти предложения были отклонены, ибо означали бы отказ от принятой в июне 1919 года резолюции 9-го Совета ПСР о прекращении вооруженной борьбы «против большевистской власти и замене ее обычной политической борьбой». Ввиду распыленности масс конференция наметила первоочередной задачей организационную работу, признав вместе с тем неизбежность возобновления вооруженной борьбы против большевизма в будущем. 
Этот вопрос широко обсуждался на заседании Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии 8 сентября 1920 года.  . В докладах с мест отмечалось, что Тамбовская организация вела, главным образом, организационную работу. В 1919 году эсеры питали надежду на возможность легальной работы — тогда еще были жива кооперация, и некоторый простор был предоставлен профессиональным союзам. Но вскоре обнаружилась иллюзорность этих надежд. В докладах отмечалось, что при установившемся отношении властей к крестьянству оказалась немыслимой легальная защита его интересов; в деревне орудовал только штык и приклад, против которого было бессильно слово, кооперация была грубо задавлена, профессиональные союзы насильственно преобразованы в филиалы коммунистической партии. Власть не останавливалась перед арестом правлений профсоюзов, когда они противились насильственной их «коммунизации». 
В докладах с мест подчеркивалось, что в результате крушения иллюзий о возможности легальной работы Тамбовская организация с февраля — марта 1920 года решительно стала на точку зрения нелегальной работы, не скрывая, однако, своей партийной политики. Два раза Тамбовская организация выпускала за подписью губернского комитета прокламации: одну — 1 мая, другую — по случаю «Недели трудового фронта». Были выпущены два номера нелегального органа губернского комитета «Земля и воля», отпечатанных на гектографе и ротаторе.  
Заметные результаты давала работа среди крестьянства, которая шла по двум направлениям: с одной стороны, в некоторых селах восстанавливались строго партийные крестьянские братства, таких братств в 3-х уездах Тамбовской губернии было не больше десятка; с другой — крестьянство сплачивалось в беспартийные, но строго классовые по составу «Союзы трудового крестьянства». В этой работе с-р вошли в согласие с левыми с-р, причем союзы ставили перед собой две главные задачи, с которыми согласились и «правые» и «левые» с-р: отвоевание власти из рук коммунистической партии в руки нового временного правительства, составленного из представителей крестьянства, союзов, рабочих организаций и социалистических партий, причем временное правительство должно будет созвать всероссийские съезды трудящихся, которые и должны будут решить вопрос о форме государственной власти; вторая задача — проведение во всей неприкосновенности закона о социализации земли. Крестьянские союзы с такого рода задачами встретили поддержку тамбовского крестьянства, и союзы стали расти по селам довольно успешно, особенно многочисленны такие союзы были в Тамбовском уезде, где почти половина волостей имела свои крестьянские организации. Отдельные крестьянские союзы существовали в Кирсановском, Усманском и Борисоглебском уездах и на севере губернии.  
СТК обращались к красноармейцам, крестьянам с обращениями по поводу положения в стране и с призывами свергнуть Советскую власть. На совместного заседания представителей губкома Союза трудового крестьянства, командного и политического состава повстанцев 15 января 1921 года было принято воззвание к красноармейцам.
«ВОЗЗВАНИЕ
Товарищи красноармейцы, пора вам проснуться и скинуть прах коммунистов, ведь они вас ведут в бой на брата и отца, восставших против коммунистического террора. Товарищи красноармейцы мобилизованные, довольно спать, бросайте оружие или присоединяйтесь к партизанским отрядам, а иначе вас ждет народная кара беспощадная, ведь нашу родину коммунисты завели в заблуждение, но нет, мы, партизаны, не дадимся. Долой коммунистов-нахалов! Да здравствует общее восстание! Довольно обмана и лжи, время не ждет, возвращайтесь домой защищать вместе с партизанами свое родное право и семейные очаги, разгромленные насильниками-коммунистами, приводящими вас же в ничтожество. Пора убедиться в действительности, а не быть пешками и поддаваться обману коммунистов, вводящих во лживый обман, а на самом деле разоряющих ваши семьи до нищенства. Долой коммунистов-нахалов! Да здравствует общее восстание трудового народа! 
Тамбовский уездный комитет партии социалистов-революционеров». 
Союз трудового крестьянства обращался к различным слоям граждан с воззваниями и листовками. В листовке к крестьянам и рабочим в январе–феврале 1921 года говорилось:
«Крестьянам и рабочим!
Верь, крестьянин и рабочий, в скорую и окончательную победу над твоим заклятым врагом насильником-коммунистом, поработителем и попирателем твоих священных и неотъемлемых прав: прав на землю, на собственный труд, прав свободно распоряжаться им, согласно своим нуждам и потребностям. Ряды борцов за осуществление твоих святых желаний, как: «Свободный союз крестьянства и рабочих», с каждым днем растут и увеличиваются, и недалеко то время, тот час, когда из края в край всей порабощенной России пронесется мощный клич, вырвавшийся из многомиллионных крестьянских и рабочих грудей: «Да здравствует новая свободная жизнь с властью подлинно выражающей волю трудящихся!» Тогда настанет истинное царство труда, где труд будет выше всех других сторон жизни, а крестьянин и рабочий его непосредственными хозяевами. 
Крестьянин и рабочий, ты поднял знамя восстания с лозунгом: «Союз крестьянства и рабочих», так и иди же смело и прямо по тому намеченному пути к осуществлению своих заветных дум, указателем которого у тебя твое красное знамя. Держи его крепко, чтобы ни одна бесчестная рука не могла вырвать из твоих мозолистых рук. Еще раз повторяем, что должно быть твоим символом веры: «Вера в свои силы и победу, власть только трудящимся». 
Тамбовский губернский комитет Союза трудового крестьянства».  
В листовке Союза трудового крестьянства к рабочим в январе–феврале 1921 года говорилось:
«Рабочим
Рабочий, долго ли будет продолжаться Ваше терпеливое рабство, Ваше подневольное существование, в которое Вы попали, благодаря обмана, лукавства лжесоциалистов большевиков-коммунистов. Мы не будем здесь указывать на все мерзости и подлости с которыми они Вас поставили лицом к лицу, заставив штыком бесстрашно смотреть даже на само Ваше бытие. Укажем на самое вопиющее, последнее зло, вопиющее противоречие с тем, с чем они вышли в начале на путь революционной борьбы, начертав на знамени своем глубокосодержательные лозунги, не только российского, но и для мирового пролетариата: «Диктатура пролетариата, диктатура трудящихся», и на тот печальный исход начатой ими борьбы с капиталом во имя освобождения рабочих из его мертвых цепей. 
На их зов: «в борьбу за лучшую долю рабочих и крестьян», Вы вышли все, как один, честно отдаваясь борьбе на фронте с заклятым Вашим врагом — капиталистами, неустанному труду на фабриках и заводах с одной четверкой хлеба, не могли следить за тайной дипломатией, ведшей Лениным и Троцким с иностранными капиталистами, которым в конце концов они Вас с Вашими фабриками и заводами и железными дорогами запродали, удовлетворяя условиям ими заключенного мира с Польшей — значит с союзным капиталом. Задушив свою буржуазию, они призывают хозяйничать других еще с большим аппетитом. 
Вряд ли иностранцы согласятся иметь в своем распоряжении рабочих-социалистов, рабочих-революционеров, им нужны рабы, только рабы, и вот Вас беззащитных, они сдали, как ненужный себе товар, закабалив тем самым на долгие годы рабства, подневольного труда, безмерного унижения пред чужими господами. 
Крестьянин выступил с протестом против новых господ-насильников в лице комиссаров. революционной борьбой, к которой зовет и Вас, как свою плоть, кровь и кость, надеясь, что его протест будет общим с рабочими и что его достижения: "Свободный союз трудового крестьянства и рабочих, земля и воля и всенародное Учредительное собрание" - одинаково охватывают интересы крестьян и рабочих. 
Дружной, тесно сплоченной массой сумеем задушить засевших на нас паразитов. В борьбе отвоюем свои права на труд и не дадим себя эксплуатации международного капитала. 
Рабочий, не забудь твоего друга-пахаря-крестьянина, изнывающего пятый месяц борьбы, открытой им против большевиков. Скорее в его ряды, и победа обеспечена. 
Тамбовский губернский комитет Союза трудового крестьянства». 
В листовке Союза трудового крестьянства к мобилизованным красноармейцам рабочим в январе–феврале 1921 года говорилось:
«Мобилизованным красноармейцам
Друзья мобилизованные! В громадном большинстве в рядах красной армии вы являетесь сынами русского трудового крестьянства. Большевики-коммунисты заставили . вас силою бросить мирный труд, взяться за оружие, встать под знамена коммунизма, как будто для защиты свободного труда, земли и воли. Три года под их командою вы бряцаете оружием, часто голодные, плохо одетые и обутые, изнуренные болезнями и всякими невзгодами жизни. Но это не принесло пользы и счастья ни вам самим, ни нам, отцам и матерям вашим. Ваш путь и наш путь переплелись, слились в одну общую дорогу издевательств и мучений, на который вас и нас гонят на посмешище, истязание и смерть. 
Товарищи мобилизованные! Отвернитесь на минуту от кошмара и ужаса кровавого пира, опустите винтовки из усталых рук ваших, взгляните великой правде в глаза и хоть немного задумайтесь над тем, что пережито вами за эти три года междоусобной бойни. Не вы ли томились в холодных казармах, валялись кучками на грязных полах, гнилых немытых нарах в бессменном белье, вонючих лохмотьях шинели, с нетерпением дожидались обеда из грязной несоленой чечевицы и полупадали-конины. Не вы ли тысячами и десятками тысяч, то искалеченные на фронте, то зараженные от голода тифом и холерой, то с обмороженными руками и ногами разбрасывались по госпиталям, где без лекарства и ухода, без достаточного питания и тепла вы умирали без счета. 
Да, это вы, друзья мобилизованные, пережили такие испытания, и все это в то время, когда власть грабила ваше добро и домашнее имущество. Для чего же все это? Неужели для того, чтобы еще на целые десятки лет затянуть гражданское побоище? Неужели для того, чтобы упрочить счастье горсти коммунистов, которые создали из себя новый господский класс на вашей крови, на ваших трупах для собственного благополучия? 
Опомнитесь, друзья мобилизованные! Коммунисты всех нас бросили в бездну нищеты и дикого произвола. Народ поголовно превратился в нищих, но коммунисты не видят этого, ибо глаза их помутнели от крови невинно расстрелянных жертв. Народ, как покорный раб, молил о пощаде и снисхождении, и они не слышат это, ибо уши их оглохли от стона и вопля обиженных. Народ взывал к разуму, но разума у них нет или не было, или он тоже помрачился от ужаса действительности. 
Раскалывая как горшки наши головы, ломая кости, коммунисты целых три года обещают построить новый мир, но теперь мы уже поняли, какой будет этот новый мир, он будет пустынен и мрачен, населять его будут не свободные и счастливые люди, а голодные, голые и безгласные рабы. Мы не хотим больше, чтобы коммунисты грабили нас и издевались над нами. 
Товарищи мобилизованные! Пусть ваш и наш голос негодования сольются в один общий клич: «Смерть коммунистам, да здравствует общее вооруженное восстание трудового крестьянства и всех угнетенных против коммунистов-насильников!» 
Мы, крестьяне, сделали это и взялись за оружие. Лицемеры-коммунисты назвали нас бандитами, надеясь этим опозорить нас в глазах наших братьев и поднять на борьбу с нами трудовой же народ. 
Не верьте им, прохвостам, ибо они нагло и бессовестно лгут, как жид за копейку барыша. Мы не бандиты, а восставший вооруженный народ - народная армия. Вот почему мы обращаемся к вам, друзья мобилизованные. Преклоните штыки ваши пред лицом матери-земли, и, не медля ни минуты, идите к нам, как это сделали уже многие из вас! Мы встретим вас, как братьев своих, по желанию своему вы можете или остаться в наших рядах, или идти в дома свои, где ваши измученные отцы и матери тоскливо ждут вас. Идите в родные дома свои, пока они не уничтожены еще совсем коммунистами как птичьи гнезда. 
Народная армия».  
В Тамбовском уезде образовался даже после съезда представителей четырех волостей районный крестьянский союз с районным комитетом (из трех человек: с-р, сочувствующего с-р и левого с-р), была созвана и благополучно прошла уездная конференция Союза трудового крестьянства, весною 1920 года была проведена Тамбовская уездная партийная конференция, на которой приняло участие 7 человек из уезда, трое — единолично, четверо — в качестве представителей сельских организаций. Летом 1920 года состоялась губернская партийная конференция при участии представителей четырх организаций — Тамбовской городской, Тамбовской уездной, Моршанской и Козловской. Среди рабочих предполагалась организация нелегальных профсоюзов, но этот вид работы не дал заметных результатов. Однако рабочие и без нелегальных профессиональных союзов вели борьбу с властями. Можно отметить, например, забастовку в Тамбовских ж.д. мастерских, объявленную в виде протеста против удлинения рабочего дня, проведенного под видом «Недели трудового фронта». Особенно заметное место активистские настроения занимали в крестьянской среде. Сразу после уборки хлеба в Тамбовском уезде вспыхнуло большое восстание крестьян, подпавшее под руководство называющего себя «независимым с-р» Антонова. В распоряжении Антонова было около 3 тыс. вооруженных крестьян, из которых 1/3 — конница. «Антоновцы» вели партизанскую борьбу с советскими отрядами, избегая с ними столкновений, всю свою энергию направляя на уничто¬жение коммунистов, продовольственников и охраняющих их лиц и на разгром советских хозяйств. 
У «антоновцев» были красные флаги с надписями «Да здравствует трудовое крестьянство!». Иногда «антоновцы» устраивали публичные судилища над коммунистами, по большей части кончавшиеся смертными приговорами. Были случаи вынесения оправдательных приговоров коммунистам. Район деятельности антоновских отрядов — Тамбовский, Кирсановский, Борисоглебский, отчасти Моршанский и Козловский уезды Тамбовской губернии. Появлялись отряды и в соседних уездах Воронежской и Саратовской губерний.  
Как отмечалось на указанном выше совещании эсеров, «большевистская власть не останавливается перед самыми жестокими и варварскими способами подавления восставших крестьян. «Законные» и «незаконные» расстрелы, массовые аресты, уничтожение целых сел — все пускается в ход. Опубликовано уже 3 списка расстрелянных крестьян с общим количеством 150 расстрелянных. Снесены артиллерией и сожжены в Тамбовском уезде 3 села: Коптево, Хитрово, Верхне-Спасское. Часть населения этих сел перебита, другая — арестована, взрослые помещены в концентрационные лагеря, дети — в приюты. Однако движение и до сих пор не подавлено».  
На заседании Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии 8 сентября 1920 года  тамбовские делегаты настаивали на необходимости пойти навстречу нарастающему в массе трудового крестьянства стихийному протесту против большевистского режима и дать ему свои испытанные в борьбе лозунги. «Необходимо уже теперь, в процессе повседневной революционной работы, не то что не скрывать от народа неизбежности насильственной ликвидации большевистской диктатуры, но и к этой цели приспособить всю работу, не отвлекая свои силы на приговорное движение и проч. Подошло время активной борьбы, и под этим лозунгом должна протекать вся подготовительная работа. Иначе крестьянству будет непонятна и чужда вся мелкая, но необходимая для успеха восстания организационная работа по собиранию мелких сил. Чтобы подвигнуть деревни на организацию хотя бы крестьянских союзов, нужно, чтобы крестьянин ясно понимал, для чего ему потребуются эти организации, куда его поведут эти организации». 
Один из тамбовских делегатов считал своевременным выдвинуть как средство борьбы с крайностями большевистской диктатуры ответный террор защиты крестьянства партией с-р.   Видимо, ему был дан сильный отпор, после чего он вынужден был оправдываться. Приведем эту дискуссию: «...Тамбовец: Никто не говорит, чтобы, разъехавшись, мы немедленно начали восстание. Полагаем, что нужно стать на путь организации крестьянства с лозунгом свержения большевиков. Мы предлагаем сохранить холодную голову, но вместе с горячим сердцем. Говорит: практически нельзя декларировать вооруженную борьбу. Но для подготовки ее (она уже была в полном разгаре – авт.) нужно приступить к переброске самых активных товарищей. Напоминать, что террор необходим, когда действия власти оскорбляют общество, а когда другой меры наказания нет, я настаиваю на этом методе с предварительным охранением организаций».  
Всероссийская конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии, проходившая 8 сентября 1920 года, в принятой резолюции подчеркнула: «...Большевистский режим самым фактом своего существования неизбежно порождает внутренние контрреволюционные движения и посягательства международного империализма, что возрождение народовластия уже само по себе явилось бы действительным средством вырвать почву из-под антисоветской интервенции и, констатируя (всего лишь констатируя! – авт..) наличность широкого повстанческого движения народных масс для ниспровержения коммунистической диктатуры и установления власти народа, а вместе с тем... видя неизбежность в будущем (подчеркнуто авт.) возобновления партией вооруженной борьбы с большевиками и учитывая вместе с тем распыленность масс, конференция партии с-р полагает, что очередной задачей партии является работа по организации активных сил, необходимых для достижения указанных целей. Одновременно партия считает необходимым вести самую решительную борьбу со всякими попытками контрреволюции, каким бы именем она ни прикрывалась, резолюция партии с-р полагает, что очередной задачей партии является предварительная работа по организации масс, без чего невозможно осуществление намеченных целей». 
Член ЦК ПСР Ю. Подбельский, которого обвинили в тайном руководстве крестьянским восстанием, яростно отрицая это, отрицая вообще какое-либо участие партии социалистов–революционеров в мятеже, писал в своем заявлении: «Мой очерк о Тамбовском восстании всякому представителю власти доступен для ознакомления и, как бы к нему ни относиться, но называть «руководителем» и «вдохновителем» Антонова человека, который так, как это сделал я, охарактеризовал и самого Антонова («типичный экспроприатор эпохи 1905—1909 годов», «вольный стрелок партизанщины») и руководимое им движение («партизанщики», нелепая «бесшабашная» голая партизанщина, без лозунгов, без идей, без программ и т.п.), это значит, в лучшем случае, обладать несовершенной логикой. Что касается захваченных у меня материалов, то они включают в себя заметки о многочисленных фактах жестокости, проявленной в борьбе как сторонниками Антонова, так и советскими войсками, и самое страшное — рассказ одного из тамбовцев о том, как он попал в «штаб» одного из полков Антонова, что он там наблюдал и как он протестовал в помещении «штаба» против безобразий, чинимых сторонниками Антонова. Вот и все материалы, на основании которых ВЧК «установила», что «ЦК в лице этого уполномоченного (т. е. в лице Ю. Подбельского – авт.) руководил восстанием кулаков, бандитов и дезертиров в Тамбовской и Воронежской губерниях».  
Ю. Подбельский писал далее: «На конференции П.С.-Р. осенью прошлого года представителем Тамбовской организации П.С.-Р действительно «был сделан доклад о восстании Антонова в Тамбовской губернии», но относительно «участия в нем местных с.-р.» в докладе не говорилось и не могло говориться ни слова, в чем можно удостовериться, прочитав находящийся в распоряжении ВЧК подлинник протокола сентябрьской конференции П.С.-Р., взятый при аресте одного из членов ЦК П.С.-Р. Правда, в протоколе говорилось об организации Союза трудового крестьянства, но этот Союз не имел ничего общего с Антоновым. Он был против вооруженного восстания при данных условиях, хотя и допускал возможность такого восстания в будущем. Если впоследствии отдельные, оторванные от губернского центра, начавшиеся стихийным восстанием ячейки Союза трудового крестьянства кое-где, может быть, и приняли участие в восстании, то, во-первых, это происходило вопреки директивам руководителей Союза, а, во-вторых, те стихийные местные восстания, к которым кое-где примкнули (но, во всяком случае, не были их инициаторами), ячейки Союза трудового крестьянства, не имели никакого отношения к руководимому Антоновым восстанию. Антонов, как это явствует из очерка моего в №6 «Революционной России», появился на сцене лишь тогда, когда стихийное крестьянское движение было подавлено советскими карательными войсками и началась партизанская фаза тамбовского восстания... 
Остальные измышления насчет «корректирования действий Антонова губернским центром с.-р.», участия Антонова на совещании с.-р. в Тамбове и проч. я не стану опровергать — не столько потому, что с мая месяца 1920 года я не жил в Тамбове и даже приблизительно не знаю, что происходило в Тамбовской организации с.-р. за время восстания (так как вся Тамбовская организация в сентябре 1920 года была арестована), сколько потому, что обвинения эти слишком уж бьют каждому в глаза своей нарочитой придуманностыо и едва ли нуждаются в опровержении. О степени их достоверности можно судить по тем обвинениям, которые приписывают лично мне и которые я пункт за пунктом выше опроверг. Если можно одному человеку в течение года руководить из Москвы восстанием сразу в двух отдельных от Москвы губерниях, то во сколько же раз легче придумать фантастический союз Антонова с местными с.-р. (хотя бы и арестованными поголовно и содержащимися в тюрьме). Не в деятельности П.С.-Р., а в господствовавшей до сих пор политике по отношению к трудовому крестьянству («продразверстка» и пр.) нужно искать причины длительного партизанского движения тамбовских крестьян. Антонов не продержался бы в деревне и одного дня, если бы не действия карательных отрядов, от которых страдали не столько «антоновцы», сколько ни в чем неповинное рядовое крестьянство. В порядке кровавой круговой поруки целые села отвечали иногда за невольное и неизбежное соприкосновение с прохо¬дящими отрядами Антонова».  
Ни общероссийское, ни губернское руководство партии эсеров не были прямо причастны к антоновщине. Но влияние эсеров на повстанческое движение, его идеологию и организацию является несомненным, как и то, что большинство его вожаков принадлежали к ПСР. 
Вышеизложенное позволяет заключить, что в социальном взрыве в тамбовской деревне прослеживается роль партии социалистов-революционеров. Ее влиянию и руководству во многом приписывали размах движения руководители борьбы с антоновщиной. «Крестьянское восстание в Тамбовской губернии было внимательно подготовлено партией эсеров», – таково было официальное мнение.
Тем не менее, ЦК партии социалистов–революционеров не выдвигал задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал умножавшихся фактов крестьянских бунтов. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению «красного террора», лидеры эсеров планировали широкую политическую акцию подчеркнуто мирного характера. Восстание крестьян оказалось неожиданным для губернского комитета партии правых эсеров и даже для губернского Комитета Союза трудового крестьянства.
Впоследствии на заседании Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии 8 сентября 1920 года тамбовские делегаты настаивали на необходимости пойти навстречу нарастающему в массе трудового крестьянства стихийному протесту против большевистского режима и дать ему свои испытанные в борьбе лозунги. СТК обращался к красноармейцам, крестьянам с обращениями по поводу положения в стране и с призывами свергнуть Советскую власть. Союз трудового крестьянства обращался к различным слоям граждан с воззваниями и листовками.
Ни общероссийское, ни губернское руководство партии эсеров не были прямо причастны к антоновщине. Но влияние эсеров на повстанческое движение, его идеологию и организацию является несомненным, как и то, что большинство его вожаков принадлежали к ПСР.





Глава  II

ТРАНСФОРМАЦИЯ КРЕСТЬЯНСКИХ
ВОЛНЕНИЙ В ОРГАНИЗОВАННУЮ
КРЕСТЬЯНСКУЮ ВОЙНУ

1. НАЧАЛО БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ

Крестьянская война 1920–1921 годов в Тамбовской губернии выросла из повстанческого движения, начинавшегося осенью 1918 года. Последующее развитие событий было отмечено постоянными вспышками мятежей в отдельных селениях и появлением в лесных районах боевых групп и партизанских отрядов, именовавшихся в советской документации «бандами».  
С начала 1919 года в Кирсановском уезде активно действовала «банда» А.С. Антонова. В это время формировались силы и очаги будущего массового восстания, выдвигались лидеры, возникали боевые отряды как ответ на продразверсточные кампании, становившиеся все более непосильными. На протяжении почти всего этого времени ситуация не была непоправимой, еще была возможность предотвратить социальный взрыв. В этом отношении весьма знаменательным является письмо А.С. Антонова Кирсановскому уездному комитету РКП (б) в феврале 1920 года, в котором от имени боевой дружины он заявлял «товарищам коммунистам», что «на борьбу с уголовщиной мы всегда готовы подать Вам руку помощи». Свидетельства возможного взаимодействия и сотрудничества, подлинного союза революционных сил города и деревни на грани 1919–1920 годов можно найти в действиях и Ф.К. Миронова, и И.И. Махно, и других лидеров крестьянской революции. Однако во всех случаях главным условием осуществления этой возможности было изменение советской политики в деревне, прежде всего отмена продразверстки. 
Понимание необходимости пересмотра политики по отношению к крестьянству стало возникать и в большевистском руководстве. В том же феврале 1920 года Л.Д. Троцкий внес в ЦК РКП (б) предложения о замене продразверстки натуральным налогом, что фактически вело к отказу от политики «военного коммунизма». Эти предложения были результатом практического знакомства с положением и настроением деревни на Урале, где в январе-феврале оказался Троцкий как председатель Революционного Военного Совета Республики. Его записка «Основные вопросы продовольственной и земельной политики» начиналась с принципиального вывода о «неэффективности продовольственной политики, построенной на отобрании излишков сверх потребительской нормы», ибо она «толкает крестьянина к отработке земли лишь в размерах потребности своей семьи». Троцкий предупреждал: «Продовольственные ресурсы грозят иссякнуть, против чего не может помочь никакое усовершенствование реквизиционного аппарата». Больше того, сохранение продразверстки «грозит окончательно подорвать хозяйственную жизнь страны». Преодолеть процесс «хозяйственной деградации» предлагалось: 1) «заменив изъятие излишков известным процентным отчислением (своего рода подоходный натуральный налог), с таким расчетом, чтобы более крупная запашка или лучшая обработка представляла все же выгоду», и 2) «установив большее соответствие между выдачей крестьянам продуктов промышленности и количеством ссыпаемого ими хлеба не только по волостям и селам, но и по крестьянским дворам». Как известно, с этого и началась весной 1921 года новая экономическая политика. 
Конечно, условия гражданской войны еще не были устранены, неизбежность новых военных столкновений оставалась очевидной, но и предел возможностей крестьянского хозяйства был уже исчерпан. После разгрома главных сил контрреволюции на Востоке и Юге России, после освобождения почти всей территории страны изменение продовольственной политики стало возможным, а по характеру отношений с крестьянством — и необходимым. К сожалению, предложения Л.Д. Троцкого в Политбюро ЦК РКП (б) были отклонены. Запоздание с отменой продразверстки на целый год имело трагические последствия, антоновщины как массового социального взрыва могло не быть. 
Вспыхнув в середине августа 1920 года в селах Хитрово и Каменка Тамбовского уезда, где крестьяне отказались сдавать хлеб и разоружили продотряд, огонь восстания распространялся по губернии с непостижимой для местных властей быстротой, поскольку они привычно считали, что имеют дело с бандитскими шайками, а не народным возмущением. Уже в августе-сентябре 1920 года антоновцы подковой охватили Тамбов, находясь всего в 15–20 верстах от губернского центра. Их численность достигла примерно 4 тыс. вооруженных повстанцев и около 10 тыс. людей с вилами и косами. 
Бесчинства продотрядовцев порождали недовольство крестьян, которое выражалось в саботаже, незапашке ярового клина. Свое неподчинение новой власти крестьяне выражали и в срыве мобилизационных мероприятий.
Вот как начиналось крестьянское восстание на Тамбовщине. 
6 августа 1920 года, когда негодование масс достигло наивысшего апогея, по инициативе Г.Н. Плужникова («Батько») в селе Каменка Тамбовского уезда началось повстанческое движение. В первые дни выступившими были обезоружены продотряды в Каменском районе в составе 23 человек и обезоружена милиция численностью в 65 человек, в то же время были сделаны налеты на Александровский и Ивановский совхозы, где было обезоружено 14 человек и разбит под Александровским совхозом отряд губчека численностью в 66 человек. 
В тот же день, 6 августа 1920 года, был вооружен партизанский отряд численностью в 100 человек пехоты и 20 человек кавалерии. Этот отряд 9 августа совершил налет на ст. Чакина и разбил отряд учебной команды численностью в 200 человек, обезоружил из них 15 человек. 13 августа был совершен налет на деревню Афанасьевку, где было обезоружено 60 человек, потом нападение на команду губчека, расположенную в селе Каменка, где было отнято у них 30 винтовок и 1 пулемет. 
15 августа 1920 года на партизанский отряд было совершено нападение советских войск, наступавших из села Верхоценье. Партизанский отряд, перейдя в контратаку, захватил 36 красноармейцев, в том числе командира батальона, а 16 августа, опять-таки по распоряжению Плужникова, вспыхнуло восстание в Хитровском районе Тамбовского уезда. Собранные таким же образом силы были направлены одновременно с Каменским отрядом в Кирсановский уезд на соединение с отрядом Антонова. Соединение произошло в селе Трескино в присутствии всех партизанских сил. Управление отрядами было поручено Антонову, после чего рост его отрядов стал увеличиваться быстрым темпом. 
Весть о разгроме под Каменкой продотряда и отряда по борьбе с дезертирством в этот же день достигла Тамбова. В губисполком, губком компартии, губвоенкомат и губчекa ежедневно поступали тревожные сообщения из волостей и с железнодорожных станций, находившихся по соседству с эпицентром вспыхнувшего восстания. 
Поздним вечером 21 августа 1920 года в Тамбове состоялось экстренное заседание президиумов губисполкома и губкома партии, на котором было решено образовать военно-оперативный штаб при губчека в составе председателя губчека Трасковича, губвоенкома Шикунова и губвоенрука Збруева. 
22 августа из Тамбова на станцию Ржакса был отправлен отряд курсантов полковой школы 21-го запасного стрелкового полка под командованием Воробьева. Сделав в пути остановку на станции Сампур, Воробьев сформировал сборный отряд из находившихся на станции разрозненных групп красноармейцев, продотрядников, милиционеров и сельских коммунистов. Командиру этого отряда Никольскому было приказано наступать на Каменку, «сбивая, если попадутся, банды, или, в крайнем случае, сдерживая их». Сам же Воробьев со своим отрядом проехал по железной дороге до Ржаксы и оттуда также двинулся к Каменке. 
Во второй половине дня у села Понзари отряд Никольского столкнулся с мятежниками и, не выдержав их натиска, стал беспорядочно отступать на станцию Сампур, куда тем же вечером был вынужден отойти и отряд Воробьева. 
23 августа, получив из Тамбова 60 штыков подкрепления, Воробьев вновь попытался наступать, но опять неудачно. Его оттеснили сначала к станции Чакино, а затем окружили на полпути между Чакином и Сампуром у разобранного мятежниками моста через речку Осиповку. Всю ночь, неся потери, отряд Воробьева отстреливался. Лишь утром 24 августа на помощь подошла из Тамбова бронелетучка транспортной ЧК под командованием С. Саленкова, которая своим огнем отогнала мятежников от отряда Воробьева.  
Неудачи красноармейских отрядов заставили военно-оперативный штаб при губчека не только ускорить изыскание новых военных сил в самом Тамбове, но и обратиться за помощью в ближайшие к району вспыхнувшего восстания уездные города Кирсанов и Борисоглебск. Вечером 23 августа кирсановские военком Пластун и завполитбюро Сачко ответили по прямому проводу в Тамбов, что у них возникли серьезные трудности с формированием роты в связи с тем, что малочисленный караульный батальон в 300 штыков был «весь в разгоне» по селам уезда, где тоже было неспокойно, появлялись мелкие банды. Расквартированный в Кирсанове 2-й запасной кавалерийский полк трогать было нельзя, так как был получен приказ из округа  сформировать из него эскадрон в 300 сабель и не позднее 27 августа отправить на врангельевский фронт. Из округа передали, что это приказ председателя Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкого. А во всем городе имелся лишь один пулемет, да и тот находился в железнодорожном батальоне, который не подчинялся уездным властям. 
Военно-оперативный штаб при губчека приказал немедленно взять из железнодорожного батальона пулемет и два взвода бойцов, но строго предупредил кирсановских командиров: «Ни в коем случае не мешайте формированию эскадрона. Помните, что это задание Троцкого, и должно быть выполнено в срок». 
В отличие от Кирсанова, в Борисоглебске не возникло трудностей с формированием роты. Созданная на базе местного караульного батальона и пополненная несколькими борисоглебскими коммунистами, эта рота уже в 6 часов утра 24 августа была отправлена по железной дороге на станцию Жердевка. Во главе ее стал командир Борисоглебского караульного батальона Барышников, а политруком Переведенцев. 
Н.А. Переведенцев – полный георгиевский кавалер и унтер-офицер старой русской армии, видный борец за установление Советской власти в Борисоглебске и первый военный комиссар уезда. В 1918–1919 годах в качестве комиссара и командира сформированных им же полков он принимал самое активное участие в боях с белогвардейцами, подавлял многие мятежи и восстания. А в ночь на 23 августа 1919 года во главе кавалерийского полка 14-й стрелковой дивизии совершил редкий по дерзости и продуманности налет на занятый белыми Борисоглебск, где находилось около шести полков противника. О личной храбрости Переведенцева и его командирском таланте в здешних местах ходили легенды.  
Бесспорно, что присутствие прославленного командира сказалось на боевом духе бойцов Барышникова. Выгрузившись в Жердевке, рота сделала стремительный бросок до самой Каменки и в 10 часов вечера решительным и неожиданным для мятежников ударом выбила их из села, захватив в качестве трофея много лошадей. Это дало возможность Переведенцеву посадить часть бойцов роты на коней. Тем самым было положено начало формированию конного отряда, известного в истории подавления антоновщины под несколькими наименованиями: эскадрон Переведенцева, затем дивизион (два эскадрона) Переведенцева, и, наконец, — 1-й кавалерийский полк Переведенцева. С 24 августа, когда впервые красноармейцами была взята Каменка, имя Переведенцева стало еще известней. 
В это же самое время с целью узнать на месте, что за восстание происходило в районе Каменки, сюда с небольшим отрядом приехал из кирсановских лесов А.С. Антонов. Здесь его находят прибывшие с той же целью два делегата состоявшегося накануне в Тамбове совещания губкома Союза трудового крестьянства. Делегаты (оба из Хитровского районного комитета СТК) передали Антонову указание губкома СТК не ввязываться в каменский мятеж, а возвратиться в Кирсановский уезд и ждать. Антонов на словах согласился, и делегаты уехали. 
Однако Антонов ждать не стал. С 24 августа 1920 года и уже до самого конца мятежа во главе его стоял А.С. Антонов. В архивных документах о подавлении мятежа имя Антонова впервые встречается в связи с его появлением поздно вечером 24 августа в Александровском совхозе, неподалеку от Каменки, то есть, сразу после того, как он принял на себя командование.  
Первыми действиями Антонова, сделанными не без помощи руководителей каменских мятежников Г.Н. Плужникова и А.В. Богуславского, были следующие. Узнав, что против слабо вооруженных мятежников сосредотачиваются для нанесения решительного удара значительные силы красных, Антонов большинству рядовых мятежников приказал временно разойтись по домам или скрыться. Это был чисто антоновский прием, неоднократно использованный впоследствии. А наиболее заметных и активных крестьян  в ночь на 25 августа он увел с собой на восток, в Кирсановский уезд. На прощание антоновны разграбили Александровский совхоз, «экспроприровав» 43 лошади, 13 быков, 6 телят, гурт овец и 150 пудов овса.  
Благополучно, если не считать небольшой перестрелки возле Уварово, достигнув кирсановских лесов, Антонов принял меры по организации вооруженных выступлений и в самом Кирсановском уезде. 
25 августа, для непосредственного руководства на месте всеми действующими против мятежников, из Тамбова выехал губвоенком П.И. Шикунов. На станции Сампур он создал штаб боевого участка. Начальником штаба был назначен командир 4-й стрелковой бригады ВОХР (внутренние войска) В.И. Благонадеждин. Во второй половине 25 августа в Тамбове состоялось объединенное заседание президиумов губкома партии и губисполкома, где начальник военно-оперативного штаба Траскович доложил о ходе борьбы с мятежом. Было высказано немало упреков в адрес военно-оперативного штаба и самого Трасковича как председателя губчека. B частности, руководители губернии заявили, что они удивлены тем, что губчека до сих пор не может установить, кто так отчаянно сражается с нашими отрядами, чего они хотят и кто ими руководит?
Явно обидевшийся Траскович после окончания заседания сообщил об этом по прямому проводу Шикунову, который ответил, что «разведка действительно у нас поставлена неважно». В правоте своих слов губвоенком еще раз убедился на следующий же день. Сосредоточив значительные силы, он 26 августа перешел в решительное наступление, занял весь Каменский район, прочесал его, но повстанцев нигде не обнаружил. Ошеломленный такой новостью, Траскович 27 августа сам выехал на место, лично объехал весь Каменский район и доложил в Тамбов: «Здесь все спокойно...». 
Для выяснения причин восстания и наказания его участников начали свою работу военные трибуналы. Во все объявленные на осадном положении волости уполномоченным губчека Рекстом были назначены коменданты-чекисты. Кроме того, с 29 августа приступили к работе две выездные сессии губчека. 
Были подведены первые итоги. Оказалось, что в Каменском районе с советской стороны убито не менее 51 человека. Из всех местных Советов наиболее пострадал волсовет в селе Верхоценье, где погибли все шесть его членов. Но так было далеко не везде. Например, в самой Каменке волсовет не пострадал. Все его члены оказались живы, хотя от мятежников скрывался лишь один председатель-коммунист. Двух членов Каменского волисполкома чекисты арестовали, а остальным пригрозили трибуналом «за укрывательство соучастников бандитов. 
29 августа у села Вязовка 45 км юго-восточнее Ржаксы хорошо вооруженный отряд мятежников нанес поражение красноармейской роте в 126 человек, вышедшей накануне из Борисоглебска. А на следующий день утром   практически весь Каменский район вспыхнул огнем нового, еще более сильного, чем прежде, мятежа. На этот раз это действительно был «антонов огонь», ибо имя Антонова в устах мятежников звучало повсеместно. Мятежники вновь заняли Каменку. Начинался так называемый «поход на Тамбов». 
Красноармейские отряды, разбросанные по деревням мелкими группами, не смогли оказать организованное сопротивление и понесли большие потери. При захвате мятежниками Каменки погиб ее комендант — 20-летний чекист Е.Т. Адамов. А в расположенной по соседству Александровке повстанцам удалось разгромить два небольших отряда из красноармейцев и продотрядников и захватить пулемет.  В этот же день мятеж начал перекидываться в соседние с Каменским районом волости Борисоглебского и Кирсановского уездов. 
Тамбовские власти, обеспокоенные таким неожиданным поворотом событий, забили тревогу. Вечером 30 августа положение в губернии было признано «чрезвычайно серьезным», а в связи с угрозой самому Тамбову 500 городских коммунистов были переведены на казарменное положение. Был усилен и военно-оперативный штаб при губчека. В его состав дополнительно вошли секретарь губкома партии Н.Я. Райвид и начальник 35-х Тамбовских пехотных командных курсов Л. Зенкович. В Борисоглебск и Кирсанов было отдано распоряжение о создании уездных оперативных штабов и формировании новых отрядов. 
31 августа на борьбу с мятежниками во главе сводного отряда выступил сам председатель Тамбовского губисполкома А.Г. Шлихтер. Однако, столкнувшись с повстанцами в 30 км южнее Тамбова, его отряд в первом же бою потерпел поражение и вынужден был отступать. С каждым часом мятежники все ближе подходили к Тамбову. 
Поняв, что своими силами мятеж не подавить, тамбовские власти начали искать помощь за пределами губернии. 31 августа предгубчека Траскович и уполномоченный ЦК по Тамбовской губернии Громов обратились по прямому проводу к заместителю председателя ВЧК И.К. Ксенофонтову со следующей запиской: «В районе Тамбовского, Борисоглебского и Кирсановского уездов вспыхнуло организованное большое восстание, руководимое полковником Богословским, эсерами Казанковым, Плужниковым, Юриным и другими. Часть посланных нами небольших отрядов раз¬бита и разоружена, потеряв два пулемета. Банды в числе до 3000 в 14-17 верстах от Тамбова. Патронов, винтовок и сил у нас совсем мало. Саратов обещал помощь, которая придет не раньше двух суток. Просим поддержки не менее батальона пехоты и эскадрона кавалерии».  
И.К. Ксенофонтов быстро отреагировал на просьбу о помощи, и уже через несколько часов в Тамбов отправились полуэскадроны Тульской и Рязанской губчека. Но этого было уже явно недостаточно. С 1 сентября резко активизировались мятежники в Кирсановском уезде. В этот день своим отрядом Антонов занял Рамзинскую волость. 
В Оперативной сводке губернского военного руководителя Збруева Орловскому окружному военкому об активизации повстанческих сил указывалось: «До сего времени бандиты продолжают действовать, активно обрывая телеграфные, телефонные провода, разрушая советское хозяйство, убивая коммунистов и совслужащих. Выступление банд носит определенно эсеровский характер с лозунгами «Долой коммунистов!», «Да здравствует Врангель!». Наиболее активны бандиты в районе: Ржакса, Семеновка, Уварово, Обловка, Алабушка, Отхожая; более мелкие и менее активные, но приносящие вред совхозяйству, убивающие советработников, в районе: Сампур, Чакино, Ивановка, Понзари, Каменка, Степановка, Александровка. Для ликвидации банд высланы: рота тамбовских курсантов с двумя пулеметами, рота полковой школы 21-го запасного полка с двумя пулеметами, караульная рота из Кирсанова с одним пулеметом, рота Борисоглебского караульного батальона с одним пулеметом и мелкие продотряды. Кроме того, сегодня вызван полуэскадрон смоленских курсантов из Борисоглебска. Командует всеми отрядами губвоенком Шикунов, начальник штаба комполка 21 Бриммер. Штаб-поселок Ржакса, что у станции Ржакса. 
Принимая во внимание, что полковая школа укомплектована уроженцами Тамбовской губернии, а продотряды — дезертирами, выношу убеждение, что усмирение банд затянется надолго, так как одних курсантов недостаточно на столь большой район. Отсутствие патронов не дает нам возможности вести более интенсивные действия. Для пользы дела считал бы необходимым срочно выслать в Тамбов минимум два батальона с двумя орудиями, по прибытии таковых курсантов отозвать, а кар ауль¬ные роты для задерживающегося отправления с пересыльных пунктов. Вторично прошу срочного распоряжения Тамбовскому и Моршанскому артскладам выдавать нам боеприпасы по мере надобности».  
Командующий всеми военными силами Шикунов издал свой приказ за № 5, которым потребовал от подчиненных ему войск: в течение 48 часов в 21 населенном пункте на охваченной мятежом территории «произвести полную конфискацию имущества всех граждан», арестовать всех мужчин в возрасте от 16 до 40 лет и отправить их на принудительные работы. А военным трибуналом предписывалось «произвести суровую революционную расправу с соучастниками бандитов».  
Рано утром (в 5 час. 20 мин.) 31 августа 1920 года был отдан приказ оперативного штаба при губчека о карательных мерах по отношению к селениям, примкнувшим к восстанию. В приказе отмечалось, что «Борьба с бандитами, разрушающими совхозяйства, убивающими совработников и коммунистов, натыкается на противодействие кулацкого населения, укрывающего бандитов и контрреволюционеров. Для скорейшего и решительного подавления бандитского движения оперативный штаб при губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией приказывает начальникам войсковых частей, действующих против бандитов, по отношению к селениям, в которых граждане будут замечены в участии в бандитских выступлениях или укрывательстве бандитов, провести беспощадный красный террор. Приказывается в таких селениях брать заложников — членов семейства из тех семей, члены которых примкнули к бандитам или им способствовали, заложниками брать граждан от 18 лет, не считаясь с их полом. Объявить населению, что в случае, если бандитские выступления будут продолжаться, заложники будут расстреливаться. Имущество таких граждан конфисковать полностью. Здания, занимаемые ими, сносить, а в случае невозможности — сжигать. Бандитов, застигнутых на месте преступления, расстреливать. Объявить также, что, согласно решения президиума губисполкома, селения, замеченные в участии в бандитских движениях, будут обложены чрезвычайными продовольственными контрибуциями, за неисполнение которых будут конфисковываться все земли и все имущество всех граждан. Последние в принудительном порядке будут выселяться: взрослые мужчины и женщины — в лагерь принудительных работ, малолетние — в детские дома до конца гражданской войны».  
Начальник  штаба войск Тамбовской губернии, видный армейский политработник А.С. Каказов в июле 1921 года так характеризовал карательную политику тамбовских властей осенью 1920 года: «Наши части... больше занимались очисткой деревни от всего живого и мертвого инвентаря, чем очисткой от банд и их уничтожением. Здесь не разбираются, кто прав, кто виноват. Все крестьянство сваливается в одну кучу и объявляется бандитским. Преданная и лояльная нам часть крестьянства после произведенной фуражировки (понимай — грабежа), в результате которой оно лишилось всего инвентаря и жилища (так как оно сожжено), находится в безвыходном положении. Для него нет иного выхода, как только идти и пополнить банду, чтобы жестоко отомстить за свое добро, нажитое столь тяжелым трудом. Целые деревни, боясь нашего «красного террора», забрав свой скот, женщин и детей, уезжают и скрываются в лесах. В результате подобной ликвидации, бандиты растут как грибы, и общая численность восставших достигает десятков тысяч человек».  
Непродуманная и слишком жестокая карательная политика тамбовских властей с самого начала вызывала несогласие и ропот у многих красноармейцев и командиров. Некоторые отряды отказывались выполнять приказы по уничтожению деревень. Немало бойцов, не желая идти под трибунал за невыполнение подобного приказа, дезертировали или переходили (иногда целыми подразделениями) на сторону мятежников. 
Сошлемся на протокол заседания Военного совета Тамбовской губернии об имеющихся фактах перехода красных частей в ряды повстанцев от 21 октября 1920 года, на котором присутствовали: заместитель председателя военного совета Мещеряков и члены Военного совета Райвид и Благонадеждин. По докладу комвойсками Благонадеждина о ходе военных действий было принято постановление: «А. Принимая во внимание заявление комвойсками, что имеющиеся на подавлении восстания полк Запасной армии и отряд Тамбовского губвоенкомата не вполне надежны и что он не уверен в их преданности, поручить комвойсками довести об этом до сведения комвойсками ВНУС Республики т. Корнева. Б. Предложить губчека расследовать факт перехода к бандам роты Запармина и отряда губвоенкомата, получив сведения от комвойсками т. Благонадеждина. В. Обратить внимание начальника политотдела т. Эйдмана на этот факт и предложить ему сговориться с комвойсками о поднятии политработы в частях.  
Тех, кто не становился дезертиром или перебежчиком, но писал протесты и жалобы в различные инстанции, сурово наказывали в дисциплинарном порядке. 
Тамбовские власти все чаще и настойчивее обращались за помощью в различные города и инстанции. 
Приведем запись телефонного разговора по прямому проводу со штабом Орловского военного округа 2 сентября 1920 года Трасковича.  В это время, по его словам, мятежники находились в 15–17 верстах от Тамбова. 
«Орел: Вот я говорю, принимайте, буду давать вам ответы, записывайте. Дайте исчерпывающие ответы на следующие вопросы:
1. Сколько вооружения у восставших с бандитами каждого рода войск и сколько пулеметов?
2. Укажите подробно пункты сосредоточения бандитов и количество вооруженных восставших в каждом пункте по имеющимся у вас данным. 
3. Сколько всего взято вами вооруженных красно¬армейцев по полковой школе и вообще из 21-го запасного полка, командных курсов, караульных частей, вооруженных коммунистов из местных организаций и всадников, сформированных из числа Тамбовского и Кирсановского кавэскадронов?
4. Что это за активно бастующие?
Траскович: Не бастующие, а выступающие, повторяем, бастующих нет, а есть восставшие. 
Орел: Каковы основные причины, вызвавшие восстание, по вашим данным?
5. Первоначальное место восстания и количество восставших?
6. Насколько исправны орудия, вами сформированные в батареи, и имеется ли знающее дело прислуга у орудия батареи полностью?
7. Сколько пулеметов действует по ликвидации восстания?
Тамбов: Отвечаем. Сведения по всем вопросам нами давались неоднократно, что и напоминаем, но дополнительно сообщаем: на первый вопрос — всего вооруженных приблизительно до 4 тыс., в том числе до 3500 пехоты и кавалерии до 500. Кроме того, вооруженных вилами, косами и т.п. до 10 тыс., при них 4 пулемета. На второй вопрос — бандиты сосредоточены в следующих районах: Сампур, Рассказово, Каменка Тамбовского уезда, Курдюки и Рамза, Иноковка Кирсановского уезда и в Моршанском уезде — Александровка. Установить точно число восставших и вооруженных в каждом районе невозможно, но в каждом из них не менее 300–500 человек. На третий вопрос — нами взяты вооруженные красноармейцы: 21-го полка полковой школы – 180 штыков, Тамбовских командных курсов – 250 штыков, кар аульных частей – 500, коммунистов – 200, Тамбовского эскадрона кавалерии – 30 сабель, Борисоглебских кавкурсов – 30 сабель. На четвертый вопрос — восстание организовано правыми эсерами и штыками Врангеля. Цели восстания: — срыв продкампании, подрыв мощи республики, уничтожение коммунистов и совработников. На пятый вопрос — район Каменка, Туголуково Борисоглебского уезда. Число восставших — 300–400 вооруженных. На шестой вопрос — все 4 орудия исправны, из них сформирован взвод, имеющий полностью опытную прислугу из старых артиллеристов. На седьмой вопрос — 6 пулеметов, кроме того, мы потеряли 2 пулемета, сохранив замок одного...».  
В Орле тогда еще имели смутное представление о том, что происходило в Тамбовской губернии. Поэтому из штаба округа укоризненно ответили, что имеющихся у тамбовских властей сил «вполне достаточно, чтобы не только ликвидировать восстание, но и стереть с лица земли всех бандитов вместе со всеми восставшими. По подобным восставшим дать один–два артиллерийских выстрела — и все разбегутся без всякого сопротивления. Поменьше надо с ними церемониться». 
10 сентября 1920 года из Орла прибыл вновь назначенный командующий войсками Тамбовской губернии Ю.Ю. Аплок. Он начал свою деятельность с перегруппировки воинских частей, создал две ударные группы по полторы тысячи бойцов каждая и поставил им задачу — обнаруживать и уничтожать все крупные отряды мятежников. Действия нового командующего описаны в его докладе, который приведем по архивному делу.  
«Доклад командующего войсками Тамбовской губернии Ю. Ю. Аплока командующему войсками ВНУС В. С. Корневу о положении и боевых действиях в районе восстания г. Тамбов, 5 октября 1920 г. 
В районе железной дороги Тамбов – Кирсанов (20 августа 1920 г. ) началось усиленное движение мелких вооруженных банд, к которым примыкали крестьяне указанного района. 
Банды, объединившиеся в группы численностью в несколько тысяч человек, меняя постоянно свое местопребывание, убивали советских работников, особенно жестоко расправлялись с членами РКП. Общая численность банд достигла к моменту моего вступления в командование вооруженными силами Тамбгуб от 15 до 20 тысяч человек, причем воору¬женных огнестрельным оружием насчитывалось 2500–3000 человек, остальные были вооружены холодным оружием (вилы, колья, пики и т.п.). 
I. Причиной восстания послужила эсеровская агитация на почве политики Советской власти и недовольства местного населения, преимущественно кулацкого, и развитого бандитизма в Тамбовской губ. еще с 1905 года. Во главе восставших стал Тамбовский эсеровский комитет (ныне арестованный), который и использовал существующие мелкие бандитские шайки для организации настоящего восстания, поставив во главе банд руководителем бандита эсера Антонова, популярного среди местного кулацкого населения. 
Усиление банд за счет местного населения производилось путем агитации кулацкого элемента, который примкнул добровольно, и насильственной мобилизации среди середняка и бедняка. 
II. Первое активное выступление было в районе станции Чакино, в деревнях Верхоценье, Серединка, Понзарь появилась банда, вооруженная, около 300 человек, огнестрельным оружием, и большинство населения упомянутого района; на¬чались крестные ходы, противосоветские митинги — на другой день был охвачен весь район между пунктами Сампур – Токаревка – Обловка, сконцентрировались и организовались в этом районе и 23 сентября ушли в уваровские леса, что восточное станции Обловка. 
25 сентября наши части, оперирующие в районе станции Чакино, были переброшены против банд, скопившихся в уваровских лесах, но бандиты просочились из лесу и сконцентрировались в районе дер. Моздок и Вязовка, что в 20 верстах западнее станции Обловка, и нанесли удар нашей роте, едущей из Борисоглебска. 26 августа примкнули к восставшим деревни по линии станции Кандауровка – Воронцово, что в 8 верстах южнее ст. Кандауровка, Царевка, что в 10 верстах юго-восточнее Кандауровки, Богородицкое, что южнее Сухотино, и далее Никольское, что в 17 верстах северо-восточнее Сампура. Наши части, действующие в районе Обловки, были переброшены в район д. Коптево, что в 10 верстах северо-восточнее ст. Сампура, где нанесли противнику удар, после чего он отступил в район станции Инжавино, где к нему примкнуло население Инжавинского района, и была занята 3 сентября станция Инжавино. 4 сентября наши войска, переб¬рошенные к станции Инжавино, развивая наступление вдоль железной дороги Иноковка – Инжавино, заставили противника очистить Инжавино и район к востоку от  станции  и  сгруппировались  юго-западнее  Инжавино. Для подавления восстания действующие войска были разбиты на пять групп, причем действие их напоминало действия по внутренним операционным линиям с центром ст. Сампур, без определенного, строго разработанного плана, так как район восстания охватывал площадь около 1200 кв. верст. Наше командование, не имея достаточно сил, а также дорог для быстрой переброски войск, этим самым давало противнику большие преимущества, противник не выпустил инициативу из своих рук, нанося удары в желаемых для него пунктах. После неудачных операций наше командование поняло неправильность своей работы и перешло к действию мелкими войсковыми соединениями, наподобие партизанских, причем операции отдельных частей не были координированы, за отсутствием общего плана. 
III. 11 сентября в 1 час ночи положение в районе восстания было нижеследующим: противник занимал район по линии Кропоткине, что в 25 вер¬стах юго-западнее ст. Отхожая – Моздок – Вязовка, что в 17 верстах юго-западнее ст. Отхожая – Елакалатка, что в 5 верстах восточнее Ржаксы, что в 10 верстах северо-восточнее Чакино – Озерки, что в 25 верстах севернее Чакино – Болдыревка, что в 30 верстах северо-восточнее Сампур – Новоникольское, что в 5 верстах северо-восточнее Болдыревка – Беляевка, что в 16 верстах северо-западнее Инжавино – Троицкое, что в 10 верстах юго-западнее Инжавино – Архангельское, что в 15 верстах южнее Инжавино. 
Наши войска занимали линию: Репная, что в 18 верстах юго-западнее д. Отхожая – Чикаровка – Туголуково, что в 38 верстах западнее ст. Обловка – Анановка, что в 20 верстах юго-западнее Ржакса – ст. Ржакса – Чакино – Сахаровка, что в 15 верстах юго-восточнее Сампур – Перексы, что в 5 верстах северо-восточнее ст. Сампур – Никольское, что 17 верст северо-восточнее ст. Сампур – Богуславское, что в 15 верстах северо-восточнее Никольское – Осиновка, что в 10 верстах юго-западнее Иноковка – Козьмодемьянское, что в 17 верстах северо-западнее Инжавино – Хорошавка, что в 18 верстах юго-восточнее Инжавино. Наши части, разбросанные мелкими на протяжении 180 верст... оказывали слабое сопротивление и, кроме этого, создавалась уг¬роза нашим коммуникациям, идущим параллельно, а не перпендикулярно фронту, что могло послужить причиной разгрома всей нашей силы, противник, перерезывая железную дорогу, отдалял бы наши части от базы и г. Тамбову угрожала непосредственная опасность быть разгромленным противником, т.к. гарнизон города не был в достаточной мере приведен к боевой готовности. 
IV. 1) Вошел в контакт с местной властью, и по общему решению президиума губисполкома и губкомпарта, пришли к заключению об упразднении Военного совета, который был упразднен 11 сентября; 2) ознакомившись с обстановкой, немедленно, в ночь с 10-го на 11 сентября, сделал распоряжение об уничтожении партизанских приемов борьбы; 3) мелкие отряды были сведены во временные боевые единицы – сначала в батальоны, а потом – полки; батальоны были сведены в две группы и образован общий резерв из частей гарнизона г. Тамбова; 4) составил план общих действий с целью установления единого фронта и сокращения его и обеспечения ком¬муникаций; 5) привел в боевую готовность гарнизон г. Тамбова; 6) сформировал новые части за счет местных средств и Орловского сектора; 7) организовал охрану города; 8) уничтожил сепаратное самоснабжение войсковых частей, использовав для этой цели отдел снабжения 4 бригады ВОХР; 9) предложил местной власти создать трофейные комиссии для правильного учета отобранного имущества и планомерного возвращения потерпевшим от бандитизма; 10) организовал санитарную помощь войсковым частям; 11) сформировал при себе временный штаб из 9 человек; 12) политическую работу поручил вести своему помощнику т. Басову, как среди войсковых частей, так и среди населения, и войти в контакт с губкомом РКП (б); 13) составил план распределения вой¬сковых частей на продовольственные работы и по очищению от вредных элементов района восстания. 
V. Наши потери убитыми, ранеными, без вести пропавшими 560; у бандитов убитыми – 1800 чело¬век, ранеными-пленными – 930 человек. Наши трофеи – 700 лошадей, 50 повозок, 2 аппарата Морзе и один телефон, один автомат «Шоша», число винтовок не выяснено. 
VI. Контрибуция лично мной не накладывалась, а произведена конфискация имущества в д. Золотое за предательское убийство двух красноармейцев, означенная деревня по окончании конфискации подлежит сожжению. 
VII. В губернии в данное время и в районе восстания никаких антисоветских движений по аген¬турным сведениям не замечается. О развитии бандитизма, который в губернии начался еще с 1905 года и почти не прекращался, но только присутствие войск заставляет его временно замирать, могу сказать с уверенностью, что, как только будут уведены войска из уездов, бандитизм вновь разрастется и будет представлять постоянную угрозу. Средством борьбы с ним есть губчека, но которую необходимо усилить сотрудниками. 
VIII. Выводить войска из уездов впредь до полу¬чения свежих частей не представляется возможным. 
Банда Антонова, обессиленная теперь, будет суще¬ствовать и впредь до уничтожения ее главаря. 
Командующий всеми вооруженными силами по подавлению восстания Тамбовской губернии Ю. Аплок 
Военных сил, имевшихся в распоряжении Аплока, было вполне достаточно для разгрома и уничтожения всех сколько-нибудь крупных отрядов мятежников. Войска не уступали им по численности, а по вооруженности значительно превосходили их. Однако Аплоку не удавалось нанести сокрушительный удар хотя бы по отряду самого Антонова, который как магнит притягивал к себе лучшие силы советских частей, водил их за собой из уезда в уезд, вступал с ними в непродолжительные схватки, но серьезно, а тем более, окончательно, разгромить себя не давал. 
19 сентября возле села Туголуково произошел бой, во время которого антоновцы были рассеяны красноармейцами, потеряв, по данным тамбовского военного командования, около 350 человек. Ю.Ю. Аплок, уверенный, что после такого серьезного поражения, Антонову уже никогда не подняться, издал победный приказ, начинающийся так: «Восстание в Борисоглебском, Тамбовском и Кирсановском уездах ликвидировано, вверенные мне войска добивают Антонова у Туголукова». 
Однако командующий рано праздновал победу, Антонов у Туголуково разбит не был. Его рассеявшийся во время боя отряд тут же вновь собрался в условленном месте. Совершив за ночь переход в 70 км Антонов с тысячью мятежников при четырех пулеметах утром 20 сентября занял большое село Знаменку в 40 км южнее Тамбова. Двигаясь отсюда в северо-восточном направлении, антоновцы захватили врасплох и разоружили несколько красноармейских отрядов. Находясь в постоянном движении и неожиданно появляясь в самых непредсказуемых местах, отряды Антонова и его сподвижников свои главные удары направляли на работавшие в селах продотряды, уничтожая одни из них и деморализуя другие. 
В начале октября, уходя от преследовавших его войск, Антонов со своим отрядом покинул пределы Тамбовского края, ушел в Балашевский уезд Саратовской губернии. Восприняв это как поражение Антонова, командующий войсками Ю. Аплок 3 октября 1920 года издал новый победный приказ, извещавший о подавлении мятежа, объявил войскам революционную благодарность за подавление Антонова, наградил отличившихся красноармейцев и командиров и с чувством до конца исполненного долга отбыл из Тамбова в Орел, сдав командование войсками Тамбовской губернии командиру 4-й отдельной стрелковой бригады внутренних войск В.И. Благонадеждину.  
Новый командующий, также считавший, что с Антоновым покончено, перебросил 2400 бойцов на выполнение продовольственной работы, отправив их мелкими группами в качестве продотрядов по деревням. 
Сейчас трудно сосчитать, сколько раз руководители партийных и советских органов Тамбовской губернии докладывали в Москву, что главные силы Антонова уничтожены, а полная и окончательная ликвидация остатков разбитых банд — дело нескольких ближайших дней. 
В окончательный разгром Антонова поверили также Военный совет и партийно-советское руководство губернии. Из переполненных тюрем и концлагерей началось частичное освобождение крестьян, «превентивно изъятых» (арестованных) ранее. 
7 октября председатель Тамбовского губисполкома А.Г. Шлихтер сообщал в телеграмме В.И. Ленину: «Мною дважды посещены захваченные в плен при подавлении бандитского эсеровского движения крестьяне. В первой беседе с ними разъяснены их ошибки, заблуждения, обещано быстрое рассмотрения дел». 
В августовских и сентябрьских боях 1920 года советские отряды настоящих мятежников в плен не брали, расстреливали на месте. В концлагерях сидели незаконно и без разбора арестованные крестьяне. 
Председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский тоже поверил в разгром Антонова и заявил через центральную прессу, что антоновские банды ликвидированы. Тамбовские руководители, пытаясь скрыть серьезные огрехи в своей работе, долго выдавали желаемое за действительность. А расплачиваться за это приходилось бойцам и командирам красноармейских частей, продотрядникам, деревенским коммунистам, сельсоветчикам, да и остальному почти полуторамиллионному населению восставших трех уездов. 
В начале октября 1920 года, скрывшись с двухтысячным отрядом в Балашовском уезде Саратовской губернии и произведя там изрядный переполох, Антонов разделил свой отряд на несколько групп по 300–400 человек и дал им задание скрытно и без шума перейти в новый район боевых действий — на участок железнодорожной ветки Борисоглебск – Жердевка. 
Достигнув заданного района, где их никто не ожидал, антоновцы 7 октября захватили и разгромили станцию Терновка, убив в соседнем селе с таким же названием 10 коммунистов. 8 октября под станцией Жердевка мятежники взяли в плен роту в 100 человек. В последующие 3–4 дня антоновские отряды широким фронтом прошли почти всю западную половину Борисоглебского уезда, сметая и уничтожая работавшие здесь продотряды. В связи с этим сбор хлеба по продразверстке в Борисоглебском уезде резко сократился. 
Представитель ВЧК Громов и члены губвоенсовета Ф.К. Траскович и Н.Я. Райвида 1 октября 1920 г. по прямому проводу направили в ВЧК докладную записку следующего содержания: «Очень спешно Москва, ВЧК, Ксенофонтову. Восстание белоэсеровских банд в Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском уездах продолжается, имея тенденцию захватить новые эсеровские районы губернии. Направленные на подавление банд войска имели ряд упорных столкновений с бандами, часть коих разбита, в некоторых случаях наши войска отступали, будучи разбиты.  
Отношение населения к партизанам было сочувственное. Имели место случаи встречи партизан со слезами на глазах, как избавителей от ига коммунистов. Первое время при созыве партизанами общих собраний граждан крестьяне шли на них охотно, после речи ораторов принимали резолюции, в которых выражали сочувствие партизанам, давая слово идти рука об руку на борьбу с коммунистами. Оказывали им материальную и техническую поддержку, массами шли добровольцами в их ряды. При нападении на красноармейские части они оказывали им содействие, разбирали железнодорожные полотна, грабили совхозы, служили партизанам в качестве шпионов, разведчиков, указывали местонахождение коммунистов и лиц, сочувствовавших Советской власти. 
Первоначально тамбовское руководство отводило на ликвидацию крестьянского восстания не более трех-четырех недель. Партизанский способ ведения боевых действий повстанцев, успевавших под натиском красноармейских частей скрыться и просто раствориться в крестьянской среде, пульсирующий характер движения затрудняли оценку эффективности военных мер. В докладе В.И. Ленину командующий войсками внутренней службы республики В.С. Корнев 1 ноября 1920 года заявлял, что восстание можно считать подавленным и вся задача ближайшего времени сводится к ликвидации отдельных банд и шаек. В докладе говорилось: «Со второй половины октября с.г. отмечается перелом в операциях на территории Тамбовской губернии, выразившийся в том, что сильный противник с большим преимуществом в маневренных действиях после ряда нанесенных его ядру сильных ударов потерял повстанческую окраску в широком масштабе. С 20-х чисел октября антоновцы начали избегать встречи с нашими частями, заметно терялись в неожиданных схватках и сводили свои боевые операции преимущественно к налетам и грабежам. Однако, держась постоянно в хорошо знакомом ему районе, противник, несмотря на наносимые ему удары, быстро пополнялся за счет местного населения, дававшего ему боевой и конский состав…». 
Но, побывав в Тамбове в конце декабря 1920 года, В.С. Корнев, по его же словам, убедился в невозможности справиться с восставшими наличными силами.
13 декабря антоновцы захватили и за три часа разграбили железнодорожную станцию Инжавино, гарнизон которой 433 бойца при 2 пулеметах «не оказал никакого сопротивления, постыдно бежал, оставив пулеметы, бросив по дороге патроны и винтовки». Эту свою фразу из приказа по войскам Тамбовской губернии командующий К.В. Редзько завершал так: «Подобного проявления трусости и низости в рядах войск, сражающихся против бандитов, еще не было». В целях предотвращения таких случаев в будущем, Редзько пошел на крайность, приказав расстрелять всех десятерых пулеметчиков Инжавинского гарнизона и еще 25 красноармейцев из числа, «наибольших трусов». 
Приведем доклад командующего вооруженными силами Тамбовской губернии К.В. Редзько Тамбовскому губернскому военному совету от 14 декабря 1920 года.  
«26 октября – время моего вступления в командование войсками Тамбовской губернии – т. Дежкиным, только что тогда лично ознакомившимся с положением дел в губернии, были мне обещаны вполне реальные силы, достаточные для самой скорой ликвидации кулацкого мятежа. С надеждой на присылку этих реальных сил я и вступил в командование войсками, этой же надеждой и жил в течение истекших 1,5 месяцев. Не имея сколько-нибудь достаточных сил, чтобы и в первое время препятствовать организации и скоплению банд, не получая обещанной помощи из Центра, я пытался личными средствами увеличить несколько свои силы. Так, мною был выпрошен батальон из Саратова; переформирован и устроен совершенно негодный для военных действий московский маршевый батальон; создан, наконец, заново батальон Военного совета. Разумеется, все эти средства чисто паллиативного характера не могли сколько-нибудь помочь делу. Да и действовали они лишь очень короткое время... Все это, однако, не помогает, и некоторые части по-прежнему остаются настолько небоеспособными, что не в силах оказывать хотя бы малейшего сопротивления налетам банд и только снабжают последних патронами, оружием, иногда даже и пулеметами (налет 13 декабря на Инжавино, 19 ноября на Новопокровский сахарный завод), проводимая Антоновым система благожелательного отношения к захваченным красноармейцам еще более ведет к упадку воинского духа частей. Со стороны железнодорожных частей ВНУС доходило дело и до открытой измены (294-й батальон железнодорожной охраны). Нечего и говорить, насколько одно наличие таких войск действует ободряющим образом на бандитов, играя подчас роль масла, подливаемого на огонь. 
Убеждение в слабости сил Республики, убеждение, выведенное из 4-месячного опыта, убеждение в нестойкости частей, понимаемое бандитами как выражение сочувствия им, сознание вследствие всего этого своей безнаказанности — вот что служит силой, подбивающей на бандитизм крестьянские массы. Антонов широко и умело пользуется этой стороной дела. Во всех своих выступлениях он всегда указывает крестьянам на внутреннюю слабость Республики, недостаточность ее сил, близкое, наконец, ее падение. Он может иллюстрировать это примерами, и речи его действуют на массу. Наносимые Антонову поражения не действуют отрезвляющим образом на крестьян: Антонов ловко умеет их обмануть и всегда собственные потери вы¬дает за потери, понесенные красноармейскими частями. Ему верят. Моя же пропаганда, не имеющая за собой реальной силы, особого влияния не оказывает. Она является только иллюстрацией к постоянным словам Антонова: «Ничего другого, как болтать, им уже не остается». 
Вот главные общие условия, в которых принужден я действовать… Сознание это слишком тяжело и заставляет меня еще раз просить об освобождении меня от обязанностей комвойсками. 
Комвойсками Редзько, Начальник штаба Бриммер, Военком штаба Вязовкин». 
В обзоре особого отдела Тамбовского губернского ЧКа о действиях повстанцев отмечалось, что с 10 по 20 декабря 1920 года было взято Инжавино, выпущены арестованные в числе 300 человек, разобрана железнодорожная линия на участке Иноковка – Инжавино. Взято 2 пулемета, 167 винтовок, несколько тысяч патронов. Произведено ночное нападение на отряд Переведенцева, взято несколько винтовок. При нападении на ст. Иноковка был обстрелян поезд, второй поезд был задержан, в котором взято несколько десятков винтовок, один ящик бомб, 13 больших ящиков патронов, 1900 пудов сахара и др. Поезд был отведен от станции Иноковка к селу Никольское и спущен под мост. При наступлении красных на село В. -Спасское они были отбиты, потери красных: один эскадрон, 2 полка, после чего красные возвратились в Рассказово. Произошло столкновение разведок партизанской с разведкой Переведенцева около села Богословки, в результате красные разбежались, оставив 2-х убитых».  
17 и 18 декабря мятежники дважды захватывали узловую станцию Иноковка между Тамбовом и Кирсановым, где в их руки попали вагон с патронами, 2 вагона с сахаром, спичками и прочим. 17 декабря в селе Алешки Борисоглебского уезда отряд из 500 мятежников под командованием бывшего офицера И.М. Кузнецова обманом под видом красноармейской части захватили весь состав местного райревкома. Все схваченные 22 ревкомовца были выведены на огороды и зарублены. 18 декабря в деревне Чикаревка Борисоглебского уезда антоновцами были застигнут врасплох и полностью уничтожен отряд из 20 милиционеров. В этот же день мятежники произвели налет на сахарный завод в Большой Грибановке. 20 декабря антоновцы захватили село Анастасьевское 45 км северо-восточнее Тамбова и разграбили находившуюся здесь большую фабрику по изготовлению шинельного сукна для Красной Армии.  
О случившемся быстро узнал В.И. Ленин и немедленно отреагировал гневной запиской в адрес наркома внутренних дел и председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского: «... Верх безобразия. Предлагаю прозевавшим это чекистов (и губисполкомщиков) Тамбовской губернии: 
1) отдать под военный суд, 
2) строгий выговор объявить Корневу,
3) послать архиэнергичных людей тотчас, 
4) дать по телеграфу нагоняй и инструкции».  
Этой записке В.И Ленина было суждено сыграть исключительную роль в активизации борьбы с мятежниками. 26 декабря 1920 года В.С. Корнев с большой группой «архиэнергичных людей» был уже в Тамбове. Здесь, на месте, всем и вся давал «нагоняй и инструкции», а днем раньше здесь же начала свою работу специальная комиссия по выяснению «причин затяжного характера повстанческого движения в Тамбовской губернии». Прибывшую из Москвы комиссию возглавлял заместитель председателя Военного трибунала внутренних войск П.А. Камерон. 
В.С. Корнев, находившийся в Тамбове по 29 декабря включительно, срочно вызвал командующего войсками Орловского военного округа О.А. Скудре и приказал ему временно возглавить руководство военными операциями по подавлению мятежей в Тамбовской и Воронежской губерниях. Выполняя приказ, О.А. Скудре попытался лично разобраться в причинах того, что войска Тамбовской губернии до сих пор не смогли разгромить главные военные силы Антонова. Результаты своей проверки состояния и боевой деятельности войск Тамбовской губернии Скудре в ночь на 3 января 1921 года доложил Главнокомандующему всеми вооруженными силами республики С.С. Каменеву.  
В конце декабря 1920 года работа прибывших в Тамбов комиссий и проверяющих шла полным ходом, в ходе проверок деятельность губернских властей, а также тамбовского военного командования предстала далеко не в радужном свете. К тому же оперативная обстановка в губернии в эти дни еще более обострилась. 
22 декабря 2-я ударная группа советских войск под командованием П.А. Альтова натолкнулась у села Хитрово на упорное сопротивление мятежников из отряда И.С. Матюхина. Нанести поражение матюхинцам не удалось и раздосадованный Альтов сжег соседние села Никольское и Коптево. Всего сгорело 230 домов крестьян и было расстреляно 150 человек. 
Утром 27 декабря В.С. Корнев провел в Тамбове совещание с членами Военного совета. Обсудив вопросы борьбы с мятежниками и придя к выводу, что имеющимися в Тамбове силами восстание не подавить, совещание постановило просить Центр о направлении в губернию дополнительных воинских частей регулярной Красной армии. Если раньше в просьбах Тамбова о военной помощи речь шла о не более чем батальоне пехоты и двух эскадронах кавалерии, то теперь было затребовано сразу 15 тыс. штыков, 3 тыс. сабель, две артиллерийские батареи и 2 аэроплана. Вечером 27 декабря в присутствии В.С. Корнева состоялось еще одно заседание Военного совета, на котором уполномоченные Главтекстиля Орлов и Будников сообщили o приблизительном ущербе, понесенном суконной фабрикой в селе Анастасьевское в результате разграбления ее мятежниками.  
Через несколько часов после окончания этого заседания в Тамбове, Антонов лично повел свои полки на штурм станции Инжавино. И, несмотря на то, что после захвата станции мятежниками 13 декабря ее гарнизон был значительно усилен, он опять не оказал достойного сопротивления и частью бежал, а частью сдался в плен. При этом к антоновцам попали одно орудие и несколько пулеметов. В эту же ночь здесь погибла вся, за исключением одного человека, выездная сессия губчека во главе с А.В. Зегелем. 
Днем 28 декабря произошел еще один необычный случай. Кавалерийский полк Переведенцева, с которым мятежники до этого всячески избегали встреч, впервые подвергся открытой атаке со стороны повстанческого отряда Богуславского у села Верхоценье. Хотя атака мятежников была отбита, полк впервые не вышел из боя явным победителем. Вечером этого же дня командующий войсками Тамбовской губернии К.В. Редзько, уже знавший о позоре и трагедии в Инжавине, а также о нападении повстанцев на кавполк Переведенцева и, кроме того, вконец издерганный комиссиями и проверяющими, собрался-таки с духом и написал заявление с просьбой освободить его от занимаемой должности, ссылаясь на переутомление. Однако, главной причиной «добровольной» отставки Редзько было то, что он видел, как члены Военного совета и губернское руководство, давая показания приехавшим комиссиям, пытаются всю вину за неликвидацию восстания свалить на него и его предшественников, то есть, исключительно на военных. Поэтому в своем заявлении, обосновывая невозможность дальнейшего пребывания на занимаемом посту, бывший гвардейский полковник К.В. Редьзко с солдатской прямотой написал: «Не хочу быть козлом отпущения». 
В полночь с 29 на 30 декабря 1020 года К.В. Редзько сдал командование войсками Тамбовской губернии прибывшему из Орла О.А. Скудре. К этому времени командующий внутренними войсками В.С. Кopнев и комиссия под председательством П.А. Камерона завершили свою работу в Тамбове и выехали в Москву. Надо сказать, что В.С. Корнев, П.А. Камерон, а затем и О.А. Скудре неплохо разобрались в причинах мятежа, а также в том, почему до сих пор мятеж не удалось подавить. Так, например, комиссия П.А. Камерона детально и нелицеприятно вскрыла серьезные недостатки и ошибки в деле борьбы с мятежом, допущенные партийно-советским руководством Тамбовской губернии, Военным советом губчека, штабом войск губернии и штабом внутренних войск республики. 
В докладе  в ЦК РКП (б) командующего войсками ВНУС В.С. Корнева о результатах обследования обстановки в Тамбовской губернии от 31 декабря 1920 года говорилось: 
«В Центральный комитет РКП(б) т. Крестинскому 
Копия т. Дзержинскому 
Копия ПУР РВСР
1. 28 декабря мною была предпринята поездка в Тамбов для выяснения обстановки по борьбе с восстанием Антонова. 
2. За 3-дневное пребывание в Тамбове мне удалось для более детального анализа Тамбовского восстания устроить ряд совещаний с местными ответственными партийными и советскими работниками (заседания Военсовета, собр. ответственных партийных и советских работников и т.д. ). 
3. За это же время под моим руководством работали комиссии а) по выяснению военной обстановки и работы военного совета и командирования под руководством члена трибунала РВСР т. Камерона... 
6. Антоновское восстание есть партизанское восстание, охватившее всплошную три уезда Тамбовской губернии и хорошо сорганизованное. Продуманное и руководимое эсерами восстание приняло затяжной характер (партизанского пошиба на¬подобие махновского) и требует применения оккупационной борьбы, к которому сейчас и перешло командование... 
Меня, как командира войск ВНУС, сидящего в Центре, недостаточно конкретно информировали, недооценивая возможности восстания, которых в Центре не было и видно настолько, чтобы можно было хотя бы с ущербом для районов Республики высылать в Тамбовскую губернию военные силы, и не раз мимо Тамбова провозились полки ВНУС в другие губернии. Лишь в последнее время в Москве усилилось внимание к губернии настолько, что мне пришлось прибыть сюда самому. Недооценка восстания, неправильное определение его глубины, неумение использовать целесообразно силы как военной, так и советской, и партийной, не вовлечение всех в эту борьбу — вот основные факты настоящего положения».  
Принципиальный анализ создавшегося в Тамбовской области положения дала комиссия под председательством члена трибунала РВСР П. Камерона, которая изучала прежде всего причины восстания крестьян:  В отчете комиссии охарактеризованы причины затяжного характера и несвоевременности ликвидация повстанческого движения в Тамбовской области.
К числу общих объективных условий комиссия отнесла положение на внешнем фронте. Война с Польшей, Врангелем, Петлюрой лишали Центр возможности оказать Тамбовскому командованию существенную помощь своевременной присылкой достаточного количества реальных сил, способных «задавить антоновщину в корне и гарантировать полное успокоение губернии». 
Комиссия отмечала, что продовольственное положение губернии, с одной стороны, было сильно подорвано засухой, недосевом и недородом. Это способствовало возникновению массового недовольства населения продовольственной политикой Советской власти. С другой стороны, суровая необходимость снабжения армии и центра хлебом не позволяла ослаблять продовольственную кампанию. Вследствие категорических предписаний Центра приходилось в условиях сплошного недовольства и бунта усиливать работу продовольственных органов, ослабляя действовавшие против повстанцев силы и способствуя определенному расширению и углублению повстанческого движения. 
Эти выводы комиссии были объективны.
Комиссия обратила внимание и на то, что «определенный» кулацкий состав населения уездов, охваченных восстанием, не позволял пустить глубокие корни Советской власти. Во многих районах Советская власть существовала лишь номинально, не получала поддержки и сочувствия большинства крестьянства. 
Объективным фактором, имевшем негативные последствия, было и то, что в губернии были слабы коммунистическими силами, более того Центр ослаблял их из-за многочисленных мобилизаций, недооценивая своевременно указанную скудость и необходимость оставления коммунистических сил в пределах губернии для укрепления Советской власти.  
Комиссия, руководимая членом трибунала РВСР П. Камероном, вскрыла серьезные упущения центрального командования. Даже учитывая необходимость поддержания внешнего положение Республики, центральное командование в лице штаба ВНУС не всегда чутко прислушивалось к требованиям местного командования и запаздывало в присылке реальной помощи, что существенно сказывалось на поражении красноармейских частей. При назначении командующих по ликвидации восстания недостаточно взвешивалась их персональная пригодность, результатом чего явилась частая смена командиров разных рангов, что также имело негативное значение для успешности операций. 
Комиссия указала на слабую связь военных и партийно-советских руководителей в первый период операции против повстанцев, когда обстановка требовала непосредственной оценки создавшегося положения путем постоянной связи с местным штабом, а также с партийными и советскими губернскими организациями на местах. Как на существенный просчет комиссия отметила неосмотрительное доверие к информации местного командования с оптимистическими предположениями близкой ликвидации антоновщины и преувеличением достигнутых успехах. Это приводило к недооценке сложности действительного положения и потребных для ликвидации повстанчества сил.  
На существенные недостатки местного командования указала комиссия, руководимая членом трибунала РВСР П. Камероном, Комиссия отметила, что до 1 декабря 1920 года от тамбовского командования и Военного совета не было представлено командующему войсками внутренней службы Республики ни одного обстоятельного доклада о военной обстановке и характере движения. Все получаемые донесения носили весьма неопределенный и, скорее, успокоительный характер. Из нерегулярно поступавших сводок нельзя было сделать вывода о том, что движение приняло форму повстанчества, а иногда указывалось даже на отсутствие сочувствия населения к Антонову, банды которого пополнялись якобы насильственными мобилизациями. 
Сообщая неоднократно предположения о скорой ликвидации восстания, местное командование само было, безусловно, уверено в том, что антоновщина накануне ликвидации, предполагая иногда закончить таковую в 7–10-дневный срок. В информациях местного командования указывалось на окончательное очищение от бандитов территории района в трехугольнике Кирсанов – Тамбов – Балашов и сообщалось, что в этих районах приступили к восстановлению Советской власти. 
Комиссия констатировала, что до 1 декабря определенных просьб о присылке новых крупных войсковых частей не было, ставился вопрос только присылке небольших кавалерийских частей, но и они не носили категорического характера. За этот период было прислано 2 эскадрона и броневой отряд. Первое требование о присылке более крупных войсковых частей было сделано комиссией штаба ВНУС, посланной в Тамбов в первых числах декабря 1920 года, в размере 2-х пехотных полков и 1-го кавалерийского дивизиона. Это требование было исполнено присылкой трех пехполков, одного кавполка, одного эскадрона и одного взвода артиллерии. 
Комиссия П. Камерона указала на систематическую недооценку объективных условий, корней и характера восстания. Слишком легкомысленное отношение к временным успехам единичными ударами привело к тому, что не было уничтожено само ядро движения, не учитывалось, что банды, распыляясь, делали движение более грозным, распространяясь и вглубь и вширь. Вследствие этого допускалась неточная информация Центра, убаюкивающая его оптимистическими надеждами на скорую ликвидацию восстания. 
Было указано комиссией на отсутствие плана и продуманных методов борьбы. Явно недостаточно обращалось внимания на политическую работу. Действующие части не инспектировались, не подвергались постоянной систематической обработке и воздействию, что в связи с переутомлением беспрерывными операциями, неуспехами и вообще нерациональным использованием создавали условия не боеспособности, деморализации и мародерства. 
Комиссия обратила внимание как существенную причину неудач красноармейских частей их распыление по территории, отсутствие инициативы в операциях. Бесцельная гонка кавалерии за противником, изнуряющая и ослабляющая части. Дробление воинских подразделений на мелкие части приводило к тому, что повстанцы без особых усилий захватывали, обезоруживали или уничтожали. 
Была отмечена непоследовательность в методах борьбы и злоупотребление репрессиями. Сжигание деревень, ставшее системой при последнем командовании, вряд ли могло дать положительные результаты и только лишь озлобляло население, заставляя лишенных крова делаться активными противниками красных. Злоупотребление «красным петухом» падало даже на период сравнительного оперативного затишья (первая половина ноября месяца).  
 В заключении о результатах проверки комиссия под председательством члена трибунала РВСР П. Камерона, сделала следующие выводы:
«Комиссия констатирует, что размеры повстанческого движения в Тамбовской губернии принимают катастрофический характер, для ликвидации которого необходимо принять следующие меры:
1. Оккупировать территорию Тамбовского, Кирсановского и Борисоглебского уездов путем наводнения и планового распределения вооруженной силы, предписав местным органам, по мере оккупации, удесятерить усилия по восстановлению Советской власти на местах и советских хозяйств, разрушенных бандитами. 
2. Предоставить командованию необходимые кадры командного состава и дать вновь свежие части на повстанческий фронт, а также заменить износившиеся небоеспособные части свежими». 
31 декабря 1920 года в Москве состоялось совещание по вопросу о ликвидации антоновщины. На этом совещании, проходившем под председательством наркома внутренних дел Ф.Э. Дзержинского, присутствовали Главком С.С. Каменев, командующий внутренними войсками В.С. Корнев и представители Тамбовской губернии А.Г. Шлихтер и В.Н. Мещеряков. Было решено немедленно начать стягивание к району, охваченному антоновским мятежом, значительных дополнительных сил внутренних войск, а также регулярной Красной Армии (для начала — не менее одной кавалерийской и одной стрелковой дивизий). Всех коммунистов мятежной части Тамбовщины было постановлено вооружить, для чего выделялось 1000 винтовок. Совещание признало необходимым направить в губернию группу опытных партийных работников, подбор которых взял на себя Ф.Э. Дзержинский. Было решено назначить нового командующего войсками Тамбовской губернии. Выбор участников совещания остановился на бывшем командующем 10-й армией А.В. Павлове. 
Буквально через три дня после этого совещания, 3 января 1921 года Антонов добился очередного успеха. В селе Керша 35 км северо-восточнее Тамбова его отряд захватил в плен около 500 обедавших красноармейцев, вместе с полевой кухней, одним орудием и тремя пулеметами.  
Изложенный материал позволяет сделать заключение. Крестьянская война 1920–1921 годов в Тамбовской губернии выросла из повстанческого движения, начинавшегося осенью 1918 года. Последующее развитие событий было отмечено постоянными вспышками мятежей в отдельных селениях и появлением в лесных районах боевых групп и партизанских отрядов, именовавшихся в советской документации «бандами».
Понимание необходимости пересмотра политики по отношению к крестьянству стало возникать и в большевистском руководстве.
Вспыхнув в середине августа 1920 года в селах Каменка и Хитрово Тамбовского уезда, где крестьяне отказались сдавать хлеб и разоружили продотряд, огонь восстания распространялся по губернии с непостижимой для местных властей быстротой, поскольку они привычно считали, что имеют дело с бандитскими шайками, а не народным возмущением. Бесчинства продотрядовцев порождали недовольство крестьян, которое выражалось в саботаже, незапашке ярового клина. Свое неподчинение новой власти крестьяне выражали и в срыве мобилизационных мероприятий.
Неудачи красноармейских отрядов заставили военно-оперативный штаб при губчека ускорить изыскание новых военных сил в самом Тамбове и обратиться за помощью в ближайшие к району вспыхнувшего восстания уездные города. Красноармейские отряды, разбросанные по деревням мелкими группами, не смогли оказать организованное сопротивление и понесли большие потери.
Непродуманная и слишком жестокая карательная политика тамбовских властей с самого начала вызывала несогласие и ропот у многих красноармейцев и командиров. Некоторые отряды отказывались выполнять приказы по уничтожению деревень. Немало бойцов, не желая идти под трибунал за невыполнение подобного приказа, дезертировали или переходили (иногда целыми подразделениями) на сторону мятежников.
Тамбовские власти все чаще и настойчивее обращались за помощью в различные города и инстанции.
Банды, объединившиеся в группы численностью в несколько тысяч человек, меняя постоянно свое местопребывание, убивали советских работников, особенно жестоко расправлялись с членами РКП. В августовских и сентябрьских боях 1920 года советские отряды настоящих мятежников в плен не брали, расстреливали на месте. В концлагерях сидели незаконно и без разбора арестованные крестьяне.
Во многих районах Советская власть существовала лишь номинально, не получала поддержки и сочувствия большинства крестьянства.














2. КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА ПОД РУКОВОДСТВОМ
А.С. АНТОНОВА

2.1. А.С. Антонов: личность руководителя восстания

Особый интерес представляет руководитель крестьянской войны на Тамбовщине А.С. Антонов. В советской историографии он представлялся авантюристом, уголовным типом, обманом и страхом увлекшим за собой крестьян. Сам термин «антоновщина» имел отчетливо обличительный смысл, хотя и выпячивал фигуру лидера. 
Александр Степанович Антонов — недюжинная личность с большими организаторскими способностями. Будучи кирсановским начальником милиции, он приступил к подготовке восстания в с. Рамза и Паревка. Все отбираемое у чехословацких частей оружие, отправляемое в Рамзу, использовалось повстанцами. С выступлением Антонова движение выливается в форму планомерной организованной борьбы с Советской властью, целью которой был срыв продовольственной кампании, подрыв мощи республики, уничтожение коммунистов и советских работников. 
Объективная основа для крестьянских восстаний имелась всюду, где они возникали — в Поволжье, Западной Сибири, на Дону и т.д. Но далеко не везде крестьянские выступления достигли уровня формирования многотысячных партизанских армий и развитой структуры политического управления — а именно это более всего отличало антоновщину. Ее особенность во многом объяснялась наличием соответствующего лидера. Это побуждает внимательнее присмотреться к нему. 
В России того времени оставалось немало крупных, настроенных против большевистской диктатуры деятелей, прежде всего из числа эсеров. Однако для руководства повстанческим движением требовались совершенно иные, чем для политика, свойства личности. Нужны были люди, которые, во-первых, были способны возглавить стихийное, организационно рыхлое, без особых шансов на успех массовое движение, следовательно, готовы были психологически к самопожертвованию в революции, как они ее понимали; во-вторых, они были бы близки крестьянской среде и признавались ею «своими»; в-третьих, имел значение прошлый революционный опыт. 
Такими чертами были наделены главные предводители тамбовского восстания 1920–1921 годов А.С. Антонов, А.Е. Ишин, Г.Н. Плужников. 
Александр Степанович Антонов родился в 1889 году в Москве в мещанской семье среднего достатка. Вскоре семья перебралась в Кирсанов, где отец А. Антонова завел слесарную мастерскую, а мать стала портнихой-модисткой. Александр окончил в Кирсанове начальное и не менее трех классов городского 4-классного училища, но, видимо, законченного школьного образования не получил. Работал и волостным писарем в с. Дворики Тамбовского уезда, и рабочим на заводе в Тамбове, и народным учителем. 
Сам А.С. Антонов называл себя эсером с 1905 года. Во всяком случае, с весны 1908 года его имя упоминается в жандармских бумагах как «известного грабителя». Тогда он входил в максималистскую «Тамбовскую группу независимых социалистов-революционеров», которая провела в губернии серию «эксов» («эскпроприаций» — грабежей на нужды революции). В полицейских рапортах Антонов представал как неуловимый террорист. Известно, что он дважды уходил от погони, ранив преследователей. 
Губернская газета «Тамбовский край» описывает один случай из жизни юного революционера Александра Антонова —  о попытке задержания полицией А. Антонова. Примечательно название заметки: «Поранение городового при преследовании злоумышленников».
«В пятницу, 13 июня, с 9 часов утра, агентами жандармской полиции было установлено наблюдение за домом 63 Бочкова, что по Теплой улице, близ вала, куда в квартиру Скаржинских прошли двое молодых людей, по фамилиям Антонов и Виндрявский, имевшие вечером в этот день, по сведениям агентов, явиться пешком на станцию «Ляда», а оттуда выехать с поездом в Кирсанов, где решено было убить одного из должностных лиц. 
В исходе 4-го часа, из дома Бочкова, Антонов и Виндрявский вышли и направились по Теплой улице на луг, к полотну железной дороги. Агенты последовали за ними, и, проходя мимо стоявшего на посту в «Новом Тамбове» городового Тихонова, сообщили ему, что преследуемых ими молодых людей требуется задержать. Злоумышленники заметили, что за ними следят и, повернув, вместо луга, в «Новый Тамбов», направились по Новой Киркинской улице обратно к валу. Когда злоумышленники поравнялись с бакалейной лавкой Коняхина, что на углу Обводной и Новой Киркинской улицы, в доме Брюкова городовой Тихонов, бросившись к злоумышленникам, хотел остановить их, но один из них, все время державший руку в кармане брюк (по предположению Антонов), быстро выхватив револьвер, произвел в Тихонова один за другим три выстрела, ранив его в шею с левой стороны с повреждением ключицы, в левую руку и правую ногу. Тихонов упал, а злоумышленники в этот момент, воспользовавшись происшедшим среди жандармских агентов замешательством, бросились бежать в разные стороны. Ранивший городового побежал огородами по «Новому Тамбову», а товарищ его — по Киркинской улице, по направлению к 1-й Долевой. Агенты тут же кинулись по следам первого злоумышленника преследовать его (всех агентов, как передают, было пятеро) и вскоре заметили его на одном огороде спрятавшимся в кустах. Открыв по злоумышленнику стрельбу из револьверов, преследователи заставили его выйти из кустов. Выйдя из кустов и расстреляв все пули, к счастью не попавшие ни в кого, злоумышленник кинулся снова бежать по огородам, причем на одном из них сбросил с себя пиджак, в кармане которого оказался мешочек с пулями. После безуспешных попыток скрыться в каком-нибудь доме (злоумышленник забегал в несколько дворов, но его не пускали, причем в одном дворе за отказ в приюте он ударил ремнем хозяйку-старуху), злоумышленник повернул обратно, пробрался огородами в сад Лащенко, что на валу и — как в воду канул. Другой злоумышленник, направившись по Киркинской улице, не будучи никем преследуем, также скрылся... 
На место происшествия прибыли: казаки, конные стражники и усиленный наряд милиции. Были оцеплены все ближайшие кварталы, весь «Новый Тамбов», сады, но обыски не привели ни к чему. С целью задержания преступника были тщательно осмотрены Петропавловское кладбище, кирпичные сараи и «ахлябиновская» роща, но также безрезультатно...». 
Незаурядные качества конспиратора помогали А. Антонову до той поры, когда в феврале 1909 года он был арестован в Саратове и препровожден в тамбовскую тюрьму, а затем приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. В тюрьмах Тамбова и Владимира, где он отбывал наказание, его окружало немало видных деятелей разных партий, а также крестьянских активистов. Так, в Тамбове одновременно с ним находился в тюрьме Г Н. Плужников, будущий руководитель Союза трудового крестьянства, арестованный за участие в крестьянских выступлениях.  
Боевое эсеровское прошлое А.С. Антонова помогло ему стать после Февральской революции помощником начальника милиции Тамбова, а затем и начальником милиции Кирсановского уезда. В условиях разгула революционной стихии это был ответственный пост, на котором Антонов сумел себя проявить. Ему приходилось бороться с «аграрным террором», разоружать проходившие в мае 1918 года через Кирсанов эшелоны чехословацких войск. Возможно, это оружие пригодилось ему. 
Уход Антонова с поста начальника уездной милиции был добровольным, и за ним, несомненно, стоит его неприятие перерождения большевистского режима в государственно-диктаторский, несогласие с политикой власти в отношении крестьянства. Революционно-максималистский настрой, жажда борьбы против всякого диктаторства логически вели его к организации вооруженного отпора большевикам. После недолгого пребывания в Самаре, где властвовал Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), Антонов вновь вернулся в родную Тамбовщину. Из кирсановских крестьян он сформировал «боевую дружину» для прямой вооруженной борьбы с «пролетарской диктатурой». Почти два года действовал он привычными методами индивидуального террора и экспроприации, пытаясь возбудить крестьян против большевиков.  
В 1919 году Антонов стремился к установлению связи с Деникиным, что ему и удалось при следующих обстоятельствах: при наступлении на Тамбовскую губернию деникинских войск под командованием Мамонтова, со стороны в то время «Зеленой армии» под предводительством Антонова посылались два представителя: В. Якимов и Н. Санталов в штаб Деникина, которые по приезде в г. Балашов были остановлены казачьим офицером в чине капитана, и, назвавшись представителями от «Зеленой армии» Чуевского леса и получив от него пакет, адресованный в Урюпино, в Главный штаб, выехали из города. По приезде в Урюпино они получили документы приблизительно следующего содержания: «Приказываю всем командирам, комендантам и т.п. вверенного мне фронта предъявителям сего удостоверения оказывать всяческое содействие по прожитию, передвижению как в прифронтовой, так не прифронтовой полосах. Требования их должны быть исполняемы». Подпись: Командир 2-го казачьего сводного корпуса генерал-лейтенант (фамилия неразборчива)». 
С боевой дружиной Антонова пытались бороться, но она всегда легко ускользала от чекистов. 
В органах ЧК отложились сведения о первых шагах «банды Антонова», который представлялся правым эсером. В частности, говорится о том, что в Кирсановском уезде еще с движения «зеленых» оперировала банда Антонова (правого эсера), которая стала появляться частью в Тамбовском и Борисоглебском уездах. Уже тогда говорилось, что эта банда представляла большую опасность, тормозила всю работу, задалась целью истребления коммунистов. Ей приписывалось убийство 100 ответственных товарищей, в том числе председателя губернского исполкома М.Д. Чичканова. 
Указывалось также, что директивы антоновская банда получала от членов Учредительного собрания — правых эсеров Немтинова и Архангельского, находившихся в пределах Тамбовской губернии. Отмечалось, что «планы этой банды были широкие, даже предполагалось наступление ее на Тамбов. Банда скрывалась в лесах и у кулаков. Все посылаемые раньше отряды не могли ее уничтожить. Губкомом вместе с губчека для уничтожения банды был организован отряд под командой т. Маслакова, отчет о работе которого имеется в ВЧК».  
В то же время в архиве сохранилось письмо начальника боевой дружины А. Антонова начальнику Кирсановской уездной милиции с протестом против очернения дружины и предложением сотрудничать в борьбе с бандитизмом. В нем Антонов писал: «По дошедшим до нас сведениям, товарищи коммунисты, желая очернить меня и моих товарищей перед лицом трудового крестьянства и всей свободомыслящей России, обзывая нас бандитами, стараются приписать нам причастность к грабежам, совершенным в районе волостей: Трескинской, Калугинской, Курдюковской и др., прилегающих к этому району. Подобная наглость достойна позорной бюрократии старого времени. Я больше чем уверен, если вы истинные демократы, то, заглянув в тайники души своей, обрызганной святой кровью трудящихся, скажете: «Толкаемые бессильной злобой, мы бросаем людям незаслуженные обвинения, позорящие имя гражданина, хорошо зная, что эти люди не только сами не способны на такое позорное дело, но и не пропустят этого безнаказанно другим». Поскольку нам известно желание коммунистов очернить нас перед лицом трудящихся, но это плохо удается, надеюсь, на этом поприще они и впредь будут иметь подобный успех. Порукой тому тяготение к нам трудящихся масс сознательной России. Нашу непричастность к грабительским бандам мы доказываем следующими фактами: Караваинская банда, находящаяся под руководством известного Вам Бербешкина, ныне нами ликвидирована. Труп Бербешкина и его помощника Артюшки можете взять в округе «Кензари» в ста саженях от дороги направо, как ехать из Курдюков на Рассказово. Трупы других, если Вам требуются, может доставить по месту требования или просто обнаружить, причем считаем своим долгом довести до Вашего сведения, что на борьбу с уголовщиной мы всегда готовы подать Вам руку помощи. О чем можете обращаться через «Известия» или каким другим способом. О вышеизложенном прошу довести до сведения уездного комитета партии коммунистов-большевиков. По доверенности дружины: Антонов». 
Эта «боевая дружина» стала организационным ядром будущей партизанской армии. 
Характерно, что и после разгрома восстания А.С. Антонов не ушел из губернии, вероятно, не оставлял надежд на возрождение движения. Смерть настигла его недалеко от родных мест. 
Документы воссоздают образ типичного русского революционера начала XX века, вышедшего «из низов» и отдавшего себя целиком революции, человека немедленного действия, готового ради высоких идеалов совершать и «терракты» и «эксы». Именно из них состоял боевой авангард и у эсеров, и у анархистов, и у большевиков, — тех, кто сам шел на баррикады и звал других. Они легко отождествляли себя с революцией, проникались сознанием особой миссии собственной личности — вождизмом. Приписываемые Антонову стихи в этом отношении очень выразительны. Характерным для этих стихов, как и для Песни партизана, было яростное обличение врага и очень туманное отражение или полное отсутствие позитивного идеала. 

2.2. Организация партизанской армии Тамбовского края

14 ноября в селе Моисеево-Алабушка 25 км южнее Ржаксы состоялось собрание командиров отрядов из всех трех мятежных уездов. Участники собрания подвели итоги почти трехмесячному периоду вооруженной борьбы. Главным вопросом, обсуждавшимся на собрании в Моисеево-Алабушке, был вопрос о том, что же делать дальше? В одном собравшиеся были едины: о прекращении восстания и вооруженной борьбы с коммунистами не может быть и речи. В прямой связи с этим на собрании было высказано и одобрено предложение об объединении фактически разрозненных на данный момент отрядов в одну «Партизанскую армию Тамбовского края», управление которой должно исходить из одного руководящего центра — «Главного оперативного штаба». На собрании путем голосования был избран руководящий состав Главоперштаба в количестве пяти человек: А.С. Антонова, А В. Богуславского, И.А. Губарева, П.М. Токмакова и Митрофановнча. Таким образом, 14 ноября 1920 года высшим руководящим органом тамбовских мятежников стал Главоперштаб во главе с А.С. Антоновым. 
В начале 1921 года Главоперштаб принял свою завершенную форму — представлял из себя довольно мощную организацию со сложной внутренней структурой. Во главе его по-прежнему стояли те же 5 человек, занимавшие следующие должности: 1) начальник Главоперштаба А.С. Антонов, 2) помощник начальника Главоперштаба, 3) командующий армией, а с 1921 года — армиями, 4) помощник командарма и 5) начальник разведки. Все перечисленные должности были выборными, причем начальник Главоперштаба по должности был выше, чем командующий армией. Первым Командармом собрание в Моисеево-Алабушке избрало П. М. Токмакова. 
В 1921 году в составе Главоперштаба было 8 отделов: 1) политический, 2) армейский суд, 3) медико-санитарный, 4) хозчасть, 5) комиссия по замене лошадей, 6) трофейная комиссия, 7) комендант штаба и 8) начальник связи. 
Была принята единая форма одежды всех партизан и знаки отличия для командиров. В принятом документе говорилось: «При сем объявляется форма для партизан и командного состава партизанской армии Тамбовского края (красные нашивки на левом рукаве выше локтя): партизанам — бантик для ношения на головном уборе. Ленточки: отделенному командиру — одну, взводному — две, вахмистру — три. Треугольники углом вниз: эскадронному командиру и начальникам отдельных команд — один, дивизионному командиру и полковым адъютантам — два, командирам полков, помощникам, начальникам пулеметных команд и штаба дивизии — три. Треугольники углом вверх: комендантам при полках — один, коменданту при Главном оперативном штабе Тамбовского края — два. Ромбы: командиру дивизии и начальникам штаба армии — один, командующему армией и его помощнику — два. Лента с обозначением занимаемой должности: чинам Главного оперативного штаба партизанской армии Тамбовского края, начальнику связи и адъютанту при сем штабе». 
Процесс создания и становления Партизанской армии Тамбовского края проходил в нелегких для мятежников условиях. Уже 17 ноября конница Бриммера едва не накрыла находившийся в Моисеево-Алабушке отряд Антонова вместе со всем новорожденным Главоперштабом. В руки красных кавалеристов, в числе других трофеев, доставшихся после стремительного бегства антоновцев из села, попало и постановление съезда о создании Главоперштаба. 
Довольно ловко уходя от преследования, Антонов со своим отрядом и Главоперштабом до начала декабря непрерывно колесил по северозападной части Борисоглебского уезда. 
Но, несмотря на массу встречавшихся трудностей, дела с созданием армии у Антонова успешно продвигалась вперед, и мятеж разрастался с каждым днем. На 1 декабря охваченная мятежом территория увеличилась по сравнению с 10 сентября ровно в 15 раз и достигла 18 тыс. квадратных километров. 
В декабре 1920 года активность мятежников резко возросла, хотя случались у них и отдельные неудачи, когда, например, в Борисоглебском уезде кавполк Переведенцева дважды — 4 декабря под Козловкой и 6 декабря в селе Криуша настигал и изрядно трепал отряд самого Антонова, захватив в этих боях свыше 150 пленных и отбив один пулемет. 
Однако других таких непобедимых частей как кавалерийский полк Переведенцева в распоряжении командующего войсками Тамбовской губернии Редьзко практически не было. Поэтому помешать становлению Партизанской армии Тамбовского края он не мог, хотя внимательно следил за процессами, происходившими внутри армии мятежников. Подобные ниже приведенной сводке секретного отдела сведения к нему поступали постоянно:
«К ноябрю 20-го года, когда количество отрядов достигло большой численности, Антоновым было созвано пленарное заседание командного состава всех партизанских отрядов, на котором вынесли постановление, по которому все отряды соединяются и образуют единую партизанскую армию, для чего организуется Главный оперативный штаб партизанской армии Тамбовского края, состоящий из 5-ти избранных тайным голосованием лиц (приказ № 1 от 14 февраля 1920), с его времени он и приступает к объединению отдельных бандитских отрядов путем планомерной организации как в политическом, так и военном отношениях. Через месяц как конструкция, так и планы, и задачи всего повстанческого движения были конкретизированы и получили определенный облик. Все отряды, представляющие из себя не что иное, как отдельные шайки, без авторитетных руководителей, а лишь с главарями, начинают соединяться в отдельные части, при достижении количества в 300–500 человек получают название полков, каковые, в свою очередь, имеют определенные названия и нумерации. Имеются данные, что полки соединены в более крупные единицы, как бригады, дивизии, а последние даже и в корпуса. 
Операции военного характера начинают приобретать определенную планомерность, и действиями полков начинает руководить уже не инициатива прежних главарей, ставших впоследствии командирами полков, а указания и приказания Главного оперативного штаба, во главе которого стоит сам Антонов и командующий всеми силами Токмаков. Подтверждением этому служат приказы Главного оперативного штаба партизанской армии № 14 параграф 8 от 29.12.20, где указывается о существовании 3-й дивизии, № 8 параграф 1 от 18.01.21 г. — о существовании 2-й дивизии, № 14 параграф 3 от 29.12.20 г. — о существовании 1-й дивизии, помимо этого ряд донесений за подписями начальников дивизий. О существовании бригад известно из приказов штаба 1 -и партизанской армии Тамбовского края № 9 параграф 2 от 16.01.21 г. 
В отношении корпусов для более яркой иллюстрации приведу целиком параграф 2 приказа штаба 1-й партизанской армии Тамбовского края № 3 от 8 января 1921 г., где говорится: «Дабы устранить недоразумения, могущие происходить во время боя, приказываю: при совместном действии корпусов, дивизий и полков для более правильного командования войсками назначить одно лицо или соединить штабы, вместе от которых должны исходить распоряжения действующих в бою частей. Кроме того, в приказе штаба 1-й армии № 24 от 25.01.21 г. объявлены штаты армии, корпусов, дивизий, бригад, полков и т.д. Эти факты указывают на существование, а, возможно, лишь на предположенные существованием таких соединений. Согласно протоколу объединенного заседания членов губернского комитета Союза трудового крестьянства и Главного оперативного штаба, командиров частей, политических работников 1-й армии Тамбовского края и организаторов Тамбовского и Борисоглебского уездов, состоявшегося 15 января 1921 г. под председательством Батько и при секретаре Тюкове, на котором, помимо других вопросов, заслушан доклад о существовании двух штабов армии: Главного оперативного штаба и штаба 1-й партизанской армии. По существу вопроса вынесли единогласно постановление, что для более гибкого управления войсками существование штаба 1-й партизанской армии признать целесообразным, а Главный оперативный штаб во главе Антонова признать вторым штабом армии Тамбовского края. Связывающим звеном между штабами, признать Тамбовский губернский комитет Союза трудового крестьянства, представителей от штабов армии. После чего 18 января 1921 г., согласно протоколу Главного oпeративного штаба с участием члена губернского комитета от 18.01.21 г. № 1 параграф 2, объявленном в приказе по Главному оперативному штабу № 9 параграф 2 от 19.01.21 г. имеющиеся в Тамбовском крае партизанские силы разделить на две армии. В состав первой партизанской армии входят: 1-й Каменский, 2-й Борисоглебский, 5-й Пановский, 6-й Савальский, 7-й Тамбовский, 10-й Волче-Карачанский, 11-й Павлодарский, 12-й Токайский, 13-й Битюговский полки. 
В состав второй армии входят: 3-й Кирсановский, 4-й Низовой, 8-й Пахотно-Угловский и 9-й Семеновский полки. 
Начособотделарм Чибисов 
Начсекретотдела Ситро 
Уполномоченный Хворов». 
Не вызывает сомнений хорошая организация повстанцев, образовавших своеобразную «крестьянскую республику» на территории Кирсановского, Борисоглебского, Тамбовского уездов с центром в с. Каменка. Вооруженные силы А.С. Антонова сочетали принципы построения регулярной армии (2 армии в составе 21 полка, отдельная бригада) с иррегулярными вооруженными отрядами. Антоновцы не практиковали мобилизаций в свои ряды, привлекая население лишь для охраны, подвоза и пр. 
Для характеристики деятельности антоновцев обратимся к приказам по 1-й партизанской армии тамбовского края. 
Приказом № 1 (Пановы Кусты. 1 января 1921 г.) объявлялась всему командному составу и партизанам 3-го Борисоглебского полка глубокая благодарность за внутренний порядок в полку, правильное походное движение и стойкость в бою с противником. Приказом в целях пресечения в корне бандитизма, который распространялся благодаря оставления ненадежных партизан для несения внутренней службы, все комитеты Тамбовского и Борисоглебского уездов обязывались для несения внутренней охраны оставлять людей благонадежных и ни в чем не замеченных; охрана и комитеты должны были следить за внутренним порядком, в особенности за грабежом, а если будут поступать от граждан заявления на неправильные действия комитетов и охраны, то таковые должны привлекаться к революционному армейскому суду. (Подлинный подписали: Начальник штаба Губарев, Врид командующего армией Гавриков). 
Приказом по 1-й партизанской армии Тамбовского края обращалось внимание на то, что при следовании полков было замечено, что «партизаны в продолжительных стоянках кормят лошадей исключительно только одним овсом, не давая другого фуража, не считаясь с тем, что государство за 3-летие правления большевиков приведено в полное истощение, а исход борьбы сопротивления для партизанских отрядов зависит от зернового фуража, без которого лошади не могут делать дальних походов, а поэтому приказываю командирам полков наблюсти, чтобы на продолжительных стоянках делать экономию в зерно¬вом фураже, заменяя его другим фуражом: сеном и соломой».  
Приказом № 4 (с. Каменка. 10 января 1921 г.) указывалось на три проблемы и определялись меры по их решению.
Во-первых, отмечалось, что «многие командиры полков отдают распоряжения об аресте лиц, вышестоящих по службе, без моего на то распоряжения. Приказываю такие аресты не допускать». 
Во-вторых, констатировалось, что «многие партизаны почти ежедневно заменяют своих лошадей, из чего я усматриваю, что партизаны не смотрят за своими лошадьми, надеясь, что в другом селе или деревне заменят на другую. Ставлю на вид такое упущение со стороны командиров полков и приказываю во всех полках завести списки лошадей, из которых будет видно, когда и где партизаном заменена лошадь». 
В-третьих, указывалось, что многие партизаны при совместной стоянке полков переходят из полка в полк и в этой связи приказывалось «командирам полков такой переход партизанов не допускать, а политическим руководителям при полках следить и внушать партизанам, что такой переход вреден в отношении внутреннего и боевого порядка полков».  
В приказе по 1-й партизанской армии Тамбовского края № 5 (с.Чикаровка. 8 января 1921 г.) указывалось, что «никакие конфискации, реквизиции, обыски и самовольные аресты как в организованных, так и в неорганизованных волостях не производить без моего на то распоряжения и губернского и уездных комитетов. Дабы устранить недоразумения, могущие происходить во время боя, приказываю при совместном действии корпусов, дивизий и полков для более правильного командования войсками назначать одно лицо или соединяя штабы вместе, от которых должны происходить распоряжения для действующих в бою частей».  
Приказом №6  по 1-й партизанской армии Тамбовского края (с. Каменка. 13 января 1921 г.) объявлялось, что «старая коммунистическая власть комиссаров считается низложенной, ввиду чего все ее старые законы и распоряжения аннулируются». По всем гражданским делам предписывалось обращаться к губкому и уездному комитетам. Всем командирам полков приказывалось «отдать в приказе по полку именной список всех партизан, находящихся в полку с указанием пос¬тоянного их местожительства, т. е. из какого села или деревни, волости и уезда происходит партизан.  
Приказом №14 по 1-й партизанской армии Тамбовского края (с. Каменка. 14 января 1921 г.) комендантом штаба армии назначался А.П. Сажин. За сформированным Абакумовской организацией полком закреплялось наименоваие 9-м Битюговский партизанский полк. (Справка: протокол Абакумовской организации от 25 декабря 1920 г. № 1.). Командиром этого  полка назначался Д.Г. Иванников. (Справка: протокол Абакумовской организации от 25 декабря 1920 г. № 1).  
Приказом № 9 (с. Туголуково. 15 января 1921 г.) производились кадровые назначения и перестановки. Назначенных командирами полков Т.С. Гаврикова (1-м Каменский полк) и Г.В. Крудских (10-й Семеновский полк) исключали из членов штаба 1-1 партизанской армии. Назначались командирами бригад с выполнением возложенных на них обязанностей кавалерийских полков: 1-й бригадою — Гаврикова, 2-й бригадою — К.И. Баранова, 3-й бригадою — И.М. Кузнецова и 4-й бригадою — Г.В. Крудских. Входящие полки в состав 1-й бригады: 1-й Каменский полк, 2-й Тамбовский полк; 2-й бригады — 3-й Пановский полк и 9-й Битюговский полк; 3-й бригады — 7-й Павлодарский полк и 6-й Волче-Карачанский полки; 4-й бригады — 5-й Борисоглебский и 10-й Семеновский полки. «Для пользы службы» командир 5-го Борисоглебского полка А.Б. Кулдошин прикомандировывался к штабу армии, а на должность командира вышеуказанного полка назначался Д.П. Бенедиктов. Вместо избранных пленарным заседанием членами в Главный оперативный штаб, за выбытием из штаба армии Т.С. Гаврикова и Г.В. Крудских, назначались помощником командира армии Н.М. Изофатенко и заведующим оперативной сводкой С.Д. Богомолов. Приказ подписан начальником штаба армии Губаревым, вр. командующим армией Егорчев, адъютантом штаба армии Тюков. 
В целом организация и стиль руководства антоновцев оказались достаточными для ведения успешных военных действий партизанского типа в условиях трех лесных уездов Тамбовщины — при наличии прекрасных природных укрытий, при теснейшей связи с населением и его всемерной поддержке, при отсутствии необходимости в глубоких тылах, обозах и т.п. 
Об этом говорят оперативные сводки о действия партизанской армии.
В оперативной сводке 1-й Партизанской армии Тамбовского края
Только за один день – 11 января 1921 года в оперативных сводках сообщалось о следующих военных действиях Партизанской армии.
 1-м Каменским полком совместно с 5-м Борисоглебским полком в районе М. Алабухи при наступлении красных войск со стороны Уварова, численностью 350 кавалерии и 150 человек пехоты при 4 пулеметах, 3 автоматических винтовках, полк отразил это наступление, но вследствие выхода из строя пулемета пришлось отойти с потерей командира 1-го Каменского полка Е.И. Казанкова и местного организатора П.А.Иванова и 12 убитых, 3 раненых партизан Вслед за тем контратакой партизан красные были выбиты из Малых Алабух по направлению Орловки с потерей у красноармейцев 50 человек убитыми и несколько раненых, среди убитых командиры Морозов и Альтов, политком Курников и тяжело ранен Лобанов. 
Вновь организованным Сукмановским отрядом был задержан поезд, взято 62 человека в плен, захвачено 100 винтовок, много патрон и разных продуктов. Битюговским полком был произведен набег на Воронковский совхоз, в котором были забраны лошади, коровы и свиньи, хлеб и много других предметов, зарублено 3 коммуниста, отобрано 10 винтовок и небольшое количество патрон. Сукманской организацией на ст. Есипово была произведена порча железной дороги и телеграфного сообщения между Жердевкой и ст. Терновкой. 2-м Тамбовским полком была остановлена у Танковского моста летучка, которую подвергли сильному ружейному обстрелу, захватив у охранника железнодорожного моста ящик патрон.  
Все это события одного дня — 11 января 1921 года. 
Приведем донесение командира 5-го Борисоглебского партизанского полка командиру 4-й бригады 1-й партизанской армии Тамбовского края Г.В. Крутских о выполнении боевой задачи от18 января 1921 года: «Доношу, что часть заданной вами боевой задачи исполнена ночью 17-го под 18 января (1921 г. – авт.). Путь жел. дороги в районе Отхожая – Уварово разобран, остальная часть — Уварове – Моисеевский разъезд — будет разобрана сегодня ночью. Красных в Уварово 200 человек или около этого при 2 пулеметах. По выполнении задачи будем в Отхожей. Сообщаю, что 5-го Подгорнского партизанского полка до сих пор нет. Несмотря на то, что ему было послано приказание и неизвестно, где он находится, т.к. связи от него нет никакой. Командир 5-го Борисоглебского кавалерийского партизанского полка Венедиктов, политком Куликов». 
Разбору железнодорожной линии и уничтожению всякого рода государственных сооружений, как мостов, телеграфных проводов, столбов, аппаратов, станционных зданий, будок, стрелок и т.п. повстанцы придали большое значение. Подтверждением служит целый ряд изданных приказаний и распоряжений. Отметим, что к работе по разрушению государственных сооружений партизанами привлекалось все население данной местности и близлежащих сел и деревень, причем как мужчины, так и женщины. 
5-й Пановский партизанский полк имел непосредственную задачу производить поломку железнодорожной линии на участке Жердевки–Токаревка. На обязанности этого полка лежала задача осаживания с рельс бронепоездов и бронелетучек, препятствие рабочим, посылаемым со стороны красных, производить исправление железнодорожной линии путем обстрела и устройства засад. Об этом, в частности, говорилось в  сводке 5-го Пановского полка, в сводках войсковых частей партизанской армии. 
Были случаи нападения на поезда с целью ограбления, как, например, на станции Сабурово бригадой козловских полков «Карась» был захвачен товарный поезд, взяты большие военные трофеи, а паровоз разогнан и пущен по направлению разобранного пути для большего разрушения.  
В оперативных сводках Главного штаба о произведенных частями, находящимися в непосредственном подчинении Главного оперативного штаба действиях, говорилось: «20.01.21 г. полками Антонова при наступлении красных со ст. Жердевка разбит особый полк (красных), из которого побито 650 человек татар, взято 3 пулемета, масса патрон и оружия. 11.02.21 г. произошло столкновение с противником, наступающим на село Каравайня. Красные бежали в панике. Захвачены пленные. 12.02.21 г. разведчиками партизан в селе Курдюках - взято 9 человек красных. 17.02.21 г. столкновение при селе Отъяссы с отрядом красных численностью в 150 человек. Отряд обезоружен. Взято в плен 118 человек, винтовки и патроны. 22.02.21 г. столкновение с красными при селе Двойни. Отход партизанских частей. 25.02.21 г. столкновение с красными при деревне Кобылинка, в результате которого взяты пулеметы, винтовки и патроны. Обезоружено около 60 красных. 20.02.21 г. нашими разведчиками в районе Калугине, Трескино и Богданове обезоружены 32 красных. 27.02.21 г. нападение на красных, расположившихся в селе Богословке, после непродолжительной перестрелки партизаны отошли в виду явного превосходства сил противника. 01.03.21 г. произведено нападение на отряд красных, расположенных в селе Отхожем, противник выбит из села с большими потерями и, преследуемый кавалерией партизан, поспешно отошел в село Уварове. Партизанами взято 4 орудия, около 500 снарядов, винтовок, масса патрон, седла, обоз с провиантом и пленные. 01.04.21 произведен налет красных численностью в 250 человек, расположенных в деревне Калиновка. Отряд разбит, часть, около 70 человек, бежала, остальные обезоружены. Взято 2 пулемета, масса патрон и седла. 02.04.21 наступающий на деревню Калиновку полк красных из группы Дмитриенко партизанским контрнаступлением был обращен в бегство. Взято 3 пулемета, много седел и патронов. 07.04.21 при преследовании красных в составе одного эскадрона от деревни Федоровской до ст. Волхонщина, взято несколько седел. 08.04.21 г. налет на полк красных, расположенный в селе Трескино. Красные, бросившись бежать, были окружены и, за исключением трех человек, взяты в плен. Взято 5 пулеметов, 60 лент и огромное количество патрон».  
Конкретность и наглядность целей и результатов военных действий повышали боевой дух армии и привлекали к ней новые силы: число бойцов в антоновском войске в феврале 1920 года достигло 40 тыс., не считая «вохры» (охраны). Но это был предел. К началу мая их численность сократилась до 21 тыс., как в результате начавшихся решительных действий Красной Армии, так и в связи с отменой продразверстки и наступлением весенней страды. 
Хорошо были поставлены шпионаж и осведомление партизан, о чем свидетельствовали имевшиеся у них сведения не только о войсковых частях, активно борющихся против них, но даже расположенных по гарнизонам, а также о настроении граждан и внутреннем распорядке городов. Донесения как в штаб партизанской армии Тамбовского края, так и в губком Союза трудового крестьянства показывают, что главное участие в осведомительной деятельности принимали местные жители: женщины, старики и даже подростки, дети, пробиравшиеся из местностей, зараженных бандитизмом, по тем или иным причинам в города. Здесь они получали необходимые и интересующие партизан сведения путем личного наблюдения и разговоров со знакомыми, проживающими в городах, которые (по своей психологии обыватели) рассказывали все, что знали о местной власти и ее распоряжениях, о виденном и слышанном. Эти сведения поступали в местный комитет СТК или в штаб какой-либо партизанской части, откуда по инстанциям в штаб армии.  
Имели место случаи посылки замаскированных шпионов в город Моршанск под видом женщин и монашек (сводка Особого отдела № 3). Начособотделарм Чибисов, Начсекретотдела Ситро, Уполномоченный Хворов в оперативной сводке отмечали: «В отношении же существования резидентов, сотрудников и осведомителей на местах в утвердительном смысле за отсутствием данных сказать не представляется возможным, а относительно лиц, находящихся на службе в советских учреждениях, то некоторые из таковых, несмотря на их партийность, стараются и оказывают поддержку бандитизму. Для наглядности такой помощи смотри в приложении в графе «вооружение и источник получения такового. Разведка и осведомление о противнике являлись наиболее налаженным аппаратом в военном отношении, и как первое, так и второе поставлены у него идеально. Помимо войсковой разведки, действовавшей согласно инструкции, громадную услугу в этом отношении оказывали местные, враждебно относящиеся к Советской власти, жители. Они добывали и немедленно передавали все сведения о движении, перемещении и местонахождении, а иногда даже численности и вооружении наших войск».  
В указанной оперативной сводке Начособотделарма Чибисова, Начсекретотдела Ситро, Уполномоченного Хворова говорилось: «Постановку разведки и связи можно назвать идеальной, оказывающей громадную услугу партизанским частям. В каждом селе волости или деревне, как упоминалось выше, имеются: милиция, вохра и связь, выставляющая в селах наблюдательные посты. При появлении в том или ином районе советских войск местной милицией производится за их движением и действиями наблюдение, а связь в это время передает другим комитетам сообщения о движении войск. Сообщения доходят до штаба или отдельных (в случае их вблизи нахождения) войсковых соединений, которые, зная численность вооружения противника, нападали на них с той стороны, с которой они меньше всего ожидали. При превосходстве сил противника партизанские части путем хорошо налаженной связи, зная расположение своих частей, соединяются вместе несколькими отрядами или полками и, таким образом образовав группу, нападают». 
Связь с войсковыми соединениями и штабом армии, а также и с комитетами Союза трудового крестьянства осуществлялась в двух видах: во-первых, при каждом новом расквартировании войсковой части посылались к начальнику команды связи штаба 1-й партизанской армии два партизана для установления связи. Во-вторых, создавалась специально организованная служба связи в виде летучей почты, которая имелась в каждом селе, волости или деревне, находящихся в районе оперирования партизан и состоящих из десяти и более человек, несущих между собой смену. Причем главную роль играют женщины, скрывающие пакеты, посылаемые по связи, в волосах. Кроме того, у партизан существовала телефонная связь преимущественно между штабами и армейскими учреждениями, а также и некоторыми комитетами Союза трудового крестьянства, как, например, между Сукмановкой и Туголуково. 
Помимо внутренней связи существовала связь с руководителями восстания из других местностей. Так, 27 февраля 1921 года в Кабань-Никольскую волость Борисоглебского уезда Тамбовской губернии прибыл. И.С. Колесников с отрядом численностью в 1500 человек, хорошо вооруженных, при 9 пулеметах с целью связаться с армиями Тамбовского края и совместно решить несколько общих боевых задач.  
Столь мощная организация и постановка шпионажа, разведки и осведомления, снабжение всеми видами довольствия и снаряжения не могла быть, если бы на стороне восставших не были симпатии населения губернии. Это особенно проявилось в дни начинавшегося повстанческого движения. Граждане в ряды партизан привлекались путем агитации и воззваний. Советские склады, совхозы и т.п., разграбленные полками, шли на нужды партизанской армии, были случаи раздачи имущества населению, производилась борьба с продотрядами красных, действовавших по выполнению государственной разверстки, уничтожали коммунистов и т.п., чем, конечно, завоевывали симпатию населения. Но при достижении высшего апогея в рядах повстанцев находились различные элементы, пристрастные к мародерству. Истощение запасов продовольствия у населения, успехи советских войск — все это, взятое вместе, вырвало из строя партизан первых поднявших знамя восстания, и стали все более учащаться случаи мародерства, грабежей, реквизиции и конфискации имущества. Ряд приказов и распоряжений как Главного оперативного штаба, так и штаба 1-й армии обращали внимание командного состава на борьбу с мародерством со стороны партизан, на необходимость привлечения таких партизан к ответственности, и это в большинстве случаев проводилось в жизнь. 
Приведем Воззвание Главного оперативного штаба и политических руководителей.
«Товарищи партизаны! Уже шесть месяцев прошло с тех пор, как мы, партизаны, вышли на борьбу за полное освобождение крестьян и рабочих от гнета и насилия, вышли против кровожадных насильников — грабителей-коммунистов. В течение нашей шестимесячной борьбы нами сделано многое, со всех сторон трудового населения к нам стекаются сотни и тысячи честных борцов, становясь в ряды нашей армии для достижения нашей общей задачи, в интересах всего трудового и угнетенного населения. Вы вспомните, товарищи, когда мы выходили в первые дни нашей революции, у нас было до 20 винтовок и по пяти к ним патронов, а теперь что мы видим перед собой: многочисленную и прекрасно вооруженную армию, которая уже нашим врагам коммунистам нанесла большой удар и заставила их призадуматься, но знайте, дорогие товарищи партизаны, что не одним тем мы стали сильны, сильны мы больше своей честностью и тем, что благодаря последнему, т.е. честности, за нами идет все трудовое население, которое всегда и везде старается всеми силами помочь нам чем только может и, наоборот, напрягает все силы для того, чтобы, где можно, поставить тормоз нашим врагам как в военном деле, так и в остальных отраслях их работы. Но помните, товарищи, всегда, что население идет навстречу лишь тем передовым борцам, которые всеми силами и средствами стараются помочь во всех их нуждах и удалить от них всех насильников и грабителей, которые посягают на их права и нажитое ими в поте лица имущество. 
И вот как раз в наших революционных рядах народной армии в последнее время наблюдается весьма печальное для честных партизан явление. Среди вас, честных борцов, замешались люди, которые относятся к населению, и без того обиженному и истерзанному мерзавцами коммунистами, очень дерзко. Были случаи, когда из нашей же среды некоторые партизаны отбирали платья и другие вещи с целью собственной наживы, а также прибегали к самым настойчивым требованиям, чтобы хозяева давали самые лучшие съестные припасы, которых хозяева даже не имеют. 
Такое явление в нашей армии недопустимо, этим мы ставим себя против всего трудового населения и можем тем проиграть все наши заветные мечты к полному освобождению всех угнетенных. 
Мы, члены Главного оперативного штаба, ваши политические руководители, обращаемся к вам, дорогие товарищи партизаны, с горячим призывом — будьте честными борцами и защитниками прав трудящихся, поставьте себя перед населением самыми скромными и истинными сынами нашей крестьянской революции, и тогда люди сами поймут, что мы действительно не бандиты, как именуют нас грабители-коммунисты, а честные борцы за идеалы угнетенных. В этом, товарищи, есть залог нашей борьбы, в этом заключается наша победа над ненавистниками врагами-коммунистами. Призывая всех честных и сознательных товарищей строго следить за теми, кто служит в нашей армии плохим примером и дерзко относится к населению, старайтесь им внушить и втолковать, что мы не для того взяли оружие в руки, чтобы наживать карманы, а, наоборот, уничтожить всякие хулиганства и насилия, творимые грабителями-коммунистами над человечеством. 
Помните, друзья партизаны, что когда мы будем действовать сознательно, честно и справедливо, то начатое нами дело скорее придет к желанному концу. 
Долой всякое несознание. 
Да здравствует сознательная и честная партизанская армия!» 
Мародерство со стороны партизан строго наказывалось, виновные подвергались суду и арестам.
Полковой суд 6-го Верхне-Карачанского партизанского полка 19 февраля 1921 года рассматривал заявление гражданки Н.И. Мальшиной о незаконном взятии у нее вещей партизанами 1-го эскадрона 6-го Верхне-Карачанского полка. На заседании суда командир 1-го эскадрона К.В. Поздняков показал: «17 января во время стоянки моего эскадрона в д. Петровской, граждане заявили мне, что у Малыпиных зять был коммунистом и навозил им много награбленного добра, тогда я сделал обыск и действительно взял те вещи, которые показывает Мальшина, только советских денег взято не 40 тыс. руб., а 28 355 руб. 28 коп., корейских денег совсем не брато, николаевских не 900 руб., а 248 руб., черные карманные часы и 7 аршин батиста не взяты». 
Суд постановил «Все вещи, взятые у гр-ки Н.И. Мальшиной, за исключением неценных вещей, 20 фунтов табаку и одной подушки, которые отходят в пользу партизанской армии, возвратить обратно Мальшиной, а именно: 1) 1 суконное зимнее на вате мужское пальто; 2) 28 355 руб. советских денег; 3) 248 руб. николаевских денег; 4) бархатный ковер; 5) 6 руб. 90 коп. серебра и 6) серый пиджак. Оговорка: пальто временно будет в пользовании партизана, не имеющего одежды, до снабжения его таковой». 
Партизанам и командиру 1-го эскадрона суд дал строгий выговор за самовольный обыск и наказал впредь этого не делать без разрешения на то суда и коменданта полка.  
Весной 1921 года в период сева участились дезертирства, для пресечения которых были созданы комиссии по борьбе с дезертирством. 19 апреля было приказано всем организациям обратить серьезное внимание на обработку полей и их обсеменение. Прежде всего должны были быть обеспечены в этом отношении семьи партизан, а затем все остальные безлошадные граждане. Устанавливалось, что обработка полей должна быть бесплатной, замеченные в противном должны караться по законам революционного времени. 
В отношении мародеров в партизанской армии выносились приговоры суда, наказание розгами, плетьми и проводились даже расстрелы за грабеж и мародерство. 
В партизанской армии была определенная схема организации ее учреждений, устанавливалось такое разделение функций и обязанностей между существовавшими органами и должностными лицами. 
Армейский суд партизан состоял из председателя, помощника, двух членов, делопроизводителя (секретаря) и судьи. Полковой суд — из председателя, помощника председателя, одного члена, делопроизводителя (секретаря) и судьи. 
Функция суда: надзор за соблюдением установленных правил и обязанностей, при наличии отклонения от них проводить расследования, налагать наказания. Кроме того, суду вменялось в обязанность наблюдение за конфискацией имущества, принадлежащего коммунистам и другим лицам, по постановлению суда. Персональный состав суда должен был состоять из партизан твердого характера, свободного развитого ума, благонадежных, которых подкупить и уговорить ни в коем случае нельзя. Суд в работе должен руководствоваться инструкциями и товарищеским союзом, т.е. он должен был помнить то, что надвигается третья революция, т.е. последняя, которую создает сам народ, почему и приказано судам обратить на это внимание. 
При осуждении партизана полка за преступление следовало обращать внимание на следующее — какого он был поведения до сотворения преступления, если поведение было правильным, то дать ему свободу для исправления своего характера и поступка. Если же поведение его было неприлично, то его следовало наказывать строго. 
Если лицо, по которому ведется в полковом суду расследование, по характеру своего преступления не подсудно полковому суду, то дело передается в высшую инстанцию — бригадный или армейский суд. Частных лиц полковой суд мог приговаривать вплоть до расстрела, поэтому подсудимых следовало опрашивать с осторожностью и большей бдительностью ввиду того, что среди таковых могли быть шпионы и контрреволюционеры (контрразведчики), а также возможны и невиновные граждане
В случае, если суд оправдывает того или иного лица, то комиссия суда пишет отношение командиру полка, а который, согласно постановления суда, выдает пропуск. Считалось необходимым присутствие на суде и политического работника, который, в свою очередь, имел право опроса подсудимых. 
Все протоколы, постановления и решения суда в копиях направлялись в Главный оперативный штаб. Большая часть работы возлагалась на секретаря (делопроизводителя) суда. В функции суда входил разбор дел, кроме указанных случаев, по всем преступлениям: по обвинению как граждан, так и партизан войсковых соединений в мародерстве, дезертирстве, грабеже, нанесении оскорблений, агитации в шпионаже, контрреволюции и т.п. Опросом пленных при полках ведали политические работники, которые проводили эти опросы по специально выработанной схеме. Весь опрос пленного сводился к выяснению характеристики полка, состояния части в боевом, политическом и экономическом отношениях, характеристики командного состава и политработников, отношения массы к партизанам. По окончании опроса пленные вместе с протоколом опроса направлялись в штаб армии, а иногда и освобождались, судя по данным показаниям и их виновности. При суде имелись конвоиры для сопровождения арестованных. Мест заключения не было; согласно инструкции о наказаниях на заключение под стражу не осуждались. 
Политотдел. Вся политическая, агитационная и организационная работа лежала: в армии — на политотделе, бригаде — на политотделе, в полку — политическом бюро, дивизионах и эскадронах — на политработниках полка. Политотдел армии вел учет, регистрацию и производил посылку работников по районам и войсковым соединениям. Кроме того, политотдел должен был разрабатывать воззвания, листовки и т.п. по армии, которые после утверждения губкомом Союза трудового крестьянства распространялись как среди населения, так и партизан. 
Главную роль играли агитационные и организационные работники, которые политотделом армии командировались в бригады и полки для работы среди воинов, партизан и населения в районе, в котором находилась часть. После выполнения задачи продолжительность нахождения в части разрешалась на время, по усмотрению самого работника, о результате ее он направлял доклад в оперативный штаб. 
Задачей политотдела являлось: а) разъяснять среди воинов и населения цели борьбы; б) воодушевлять бойцов; в) поднимать революционный дух у населения, г) внушать ему необходимость оказания всевозможной и всесторонней помощи партизанам. В местностях, присоединяющихся к общему народному движению, политотделы организовывали комитеты «нового порядка жизни». Командиры бригад, полков и др. войсковых частей всеми мерами содействовали их работе. 
Агитпроп- и оргработники армии по прибытии в бригаду, полк связывались с политическими работниками и действовали с ними в полном контакте. Самовольный уход с поста политработника или вообще уклонение его от исполнения своих обязанностей влекло за собой ответственность военного времени. Изложенная посылка работников давала положительные результаты, из ряда донесений видно, что митинги и организации комитетов Союза трудового крестьянства проводились успешно даже в тех местах, где полк находится на отдыхе в течение 2–3 часов. При появлении партизан в селах, волостях и деревнях немедленно созывалось общее собрание граждан, которые в большинстве своем охотно шли на сборы. Выступающий оратор своей речью показывал гражданам печальную картину положения страны благодаря трехлетней власти коммунистов и целесообразность выступления крестьян. Как говорилось в оперативных сводках как партизанской армии, так и красных частей граждане, проникнувшись словами ораторов, выражали свое глубокое сочувствие «благому начинанию освобождения трудового населения от «ига» коммунистов» и выносили резолюции такого содержания: «Горячо приветствуем и приносим сердечную благодарность повстанцам, которые горят желанием освободить народ из-под ига, рабства, и даем слово в тесной связи плечо к плечу идти бодро и смело на борьбу и на помощь организованным путем восставшего народа, дабы этим защитить себя от новых нападений. Смелым натиском сбросим оковы порабощения незаконных, нечеловеческих коммунистических грабежей, зверских поступков и репрессий». По окончании митинга во многих селах записывались добровольцы и тут же проводились организация (в случае отсутствия) комитетов Союза трудового крестьянства и формирование местного отряда. Выдвигаемые кандидаты на ответственные посты утверждались райкомами. 
Комендантская команда. При штабе армии во главе коменданта имелся взводный командир, писарь и команда партизан. При полках было от 3 до 5-ти человек комендантов, в обязанности которых входило проведение обысков, арестов и конфискации имущества, а также обязательное участие в боях для сбора трофея, отбираемого у противника, и слежка за партизанами, выходящими из цепи во время боя без уважительных причин. 
Казначей. Имелся при каждом полку, в его обязанности входило вести все казначейские книги и при всяком требовании отдавать отчеты о приходе и расходе кассовых сумм. 
Обоз. Обоз при полку должен был состоять из 13-ти повозок, которые распределялись следующим образом: санитарные, хозяйственные, канцелярии полка — 1, канцелярии хозчасти — 1, канцелярии строевой — 1, пулеметных (по числу пулеметов). Начальник обоза вел наблюдение за исправностью обоза, как-то: в отношении повозок, конного состава, а также наблюдение за уходом лошадей, и наблюдение за построением обоза в соответствии с указанием штаба. 
Контрхозком. Берет на учет весь обоз и хозяйственные части полка: лошадей, сбруи, повозки, продовольствие, обмундирование, вооружение и т.п., на что имеет списки, ведет приходо-расходные книги продовольствия и фуража, списки состоящих на каждый день на довольствии. Все, числящееся по спискам, сдается под расписку начальнику обоза или начхозчасти. Ответственность устанавливалась через каждые три дня, еженедельно проверялись отчеты у начобоза и начхозов. 
Оперсводка. На обязанности заведующего оперсводкой лежал сбор сведений военно-политического характера, для чего он следовал всегда впереди с командой конных разведчиков. 
Комиссия по замене лошадей. В состав комиссии входили: председатель, помощник председателя, два члена и секретарь. В функцию комиссии входили мобилизация и снабжение армии лошадьми. Мобилизация лошадей производилась у хозяев, имевших двух или более лошадей. Замена лошадей производилась у хозяев, имевших одну лошадь. 
Хозчасть. Состояла из заведующего, помощника, писаря, заведующего оружием (он же оружейный мастер), двух слесарей и 13-ти повозочных. В функцию хозяйственной части входило: распределение фуража и других материалов, поступающих в хозчасть, конфискация имущества, принадлежащего коммунистам и другим лицам по постановлению суда, а также прием всякого имущества, принадлежащего советским учреждениям. 
Санчасть. В функции заведующего санитарной частью входило: наблюдение за положением раненых, больных в отношении обмундирования, питания и нахождения в пути. При каждом полку у партизанской армии имелся околоток с перевязочным пунктом, при нем медицинский персонал полка: врач, два фельдшера и при каждом эскадроне по два санитара. Расквартирование околотка производилось совместно с хозяйственной частью полка. Все санитарные повозки эскадронов, занятые больными, следовали за фельдшерской повозкой. Всеми видами довольствия околотки снабжались хозяйственной частью полка. В целях оказания скорейшей помощи раненым партизанам во время боя они ставились в известность о месте расквартирования перевязочных пунктов. Имевшиеся в каждом эскадроне два санитара оказывали первую, не требующую отлагательства, помощь раненым. При передвижениях околоток имел одну свободную повозку на случай внезапно заболевших. Перевязочные пункты во время боя, считаясь со стратегическим планом, выдвигались из обоза ближе к линии боя на расстоянии 2–3 версты. Раненые и больные партизаны направлялись в ближайшие местные больницы. На обязанности местных комитетов лежало: раненых в бою партизан направлять в больницы и снабжать их квартирами, провиантом и уходом.
Рассматривая схему организации армии и его учреждения, взаимоотношения с Союза трудового крестьянства, нужно констатировать тот факт, что вся она была скопирована почти до мельчайших подробностей со строения Красной армии. Большинство командиров армий, дивизий, полков Партизанской армии Тамбовского края раньше были командирами подразделений Красной армии. Так же, как во главе и руководящим началом строительства Красной армии являлась  РКП (б), так и руководящим началом Главного оперативного штаба Антонова являлся губком Союза трудового крестьянства. Для руководства политической работой в Красной Армии имелись политотделы, проводящие партийную линию по заданиям ПУРа, такие же политотделы были и в армии Антонова, такие же политкомы имелись в каждом полку у Антонова. Политруки и политработники в Красной армии —  политработники и агитаторы у Антонова. Полковые суды тоже скопированы по образцу полковых судов Красной армии, а бригадные, дивизионные, армейские суды по образцу реввоентрибуналов. Началось дезертирство из рядов партизанской армии — и Антонов боролся с этим явлением организацией комдезов. 
Существование и действенность указанной структуры в определенной степени видна из донесения агитатора 1-го партизанского полка Ф.С. Подхватилина в Главный штаб 1-й партизанской армии о состоянии 8-го Токайского полка и политическом состоянии населения Воронежской губернии: «1921 г. 22 января прибыл я как агитационный работник Подхватилин Ф.С. в распоряжение Токайского 8-го полка. Что мной наблюдалось: полк составляет штаб полка, который состоит из командира полка Громова, адъютанта. По канцелярии один делопроизводитель Гриднев, 2-й делопроизводитель — Четвериков. При канцелярии две пишущие машины. При полку имеются лазарет, при лазарете один врач Виноградов, тюремный фельдшер Попов, младший фельдшер Ананьев и сестра Орлова, остальные дежурные при лазарете, больных и раненых человек двенадцать. Наблюдается и уход за больными энергичный, также и медикаментов в достаточном количестве, хозчасти не было, но сейчас постоянно количество вооруженных 300 человек боевых кавалеристов, соответствующих 60 боевиков пехоты и 150 пехоты добровольцев невооруженных. Один пулемет «максим», исправный. При достаточном количестве лент и патрон, на каждого боевика вооружения по 40 штук, так что по прибытии полк наблюдается пока на должной высоте, только что хромает в политических отношениях, нет соответствующих агитаторов. 
Когда я следовал по селам и деревням, то наблюдалось мной, хотя комитеты существуют кое-где, но определенной цели общего достижения еще не знают, в виду того, что не было ораторов, политических работников, которые могли бы осветить о текущем моменте и что мы достигаем, но люди, кто в деревнях и селах, все одного убеждения против коммунистов, по пути моего следования ставил я митинги. Подготовлял программы и инструкции, освещал о порядках, какие должны быть по установленной власти Временного правительства, люди мною остались довольны, моим посещением, уже чувствуют под собой твердую почву, а, явившись в расположение полка, сейчас же приступают к своим обязанностям, согласно выработанной инструкции. На 23-е сего месяца назначили съезд с четырех волостей представителей для выборов районных и волостных комитетов, так что надеюсь здесь поставить все политические работы, также и организацию, на должную высоту. 


3. ПРОПАГАНДИСТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
СОЮЗА ТРУДОВОГО КРЕСТЬЯНСТВА
СРЕДИ НАСЕЛЕНИЯ ТАМБОВСКОГО КРАЯ

Ю.Н. Подбельский, член ЦК ПСР, в своем заявлении по поводу обвинений партии социалистов-революционеров в организации крестьянского восстания в Тамбовском крае о Союзе трудового крестьянства написал так: «Союз трудового крестьянства, организованный весной 1920 года «правыми» и «левыми» с. -р., был разбит осенью 1920 года в первые же дни восстания и не имел ничего общего с «Тамбовским губернским Союзом трудового крестьянства», сфабрикованным Антоновым уже в процессе самого восстания. В этом можно легко убедиться из сравнения программ обоих союзов. Достаточно поверхностно ознакомиться с той безграмотной программой, которая была выработана этим вторым антоновским Союзом и отдельные пункты которой были приведены и в «Известиях ВЦИК» («государственный кредит личности» и прочие перлы грамотности), чтобы не смешивать в одну кучу две совершенно разнородные организации. Именно этот союз во главе с Антоновым, а не П.С.-Р., и является руководителем антоновского движения, и напрасны все попытки свалить всю вину за жестокости, проявленными крестьянами в борьбе с жестокостями противной стороны, на созданный весною 1920 года союз, который, конечно, никаких зверств не «освящал», ибо в момент восстания он уже не существовал. Некоторое сходство в названиях этих двух совершенно разнородных организаций дало ВЧК повод для того, чтобы все, что творилось от имени «антоновского» Союза (существующего, кажется, больше на бумаге), свалить на плечи погибшего осенью, вследствие арестов и бегства его руководителей, Союза трудового крестьянства, а, по пути, и на П.С.-Р. Ни один из упомянутых в докладе ВЧК товарищей, названных «членами Тамбовского губернского комитета П.С.-Р. », в действительности членами губерноского комитета не были».  
И это было действительно так. Союз трудового крестьянства, созданный на съезде партии социалистов-революционеров, и Союз трудового крестьянства, который был фактически партией Партизанской армии Тамбовского края и во главе которого был Г.Н. Плужников, имели общим только название. Ни Антонов, ни Плужников не создавали новый Союз трудового крестьянства. Просто в трех уездах — Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском, территория которых контролировалась Партизанской армией, эсеровские районные комитеты Союза трудового крестьянства возглавили единомышленники Антонова, приняли свои, отличные от эсеровских, Устав партии, Программу, избрали свой губком и принялись активно пропагандировать свои взгляды на будущее России, организовывать волостные и сельские комитеты Союза трудового крестьянства.
Главной своей задачей Союз трудового крестьянства ставил «свержение власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели и позора». Среди политических и экономических целей в Программе Союза трудового крестьянства назывались: политическое равенство всех граждан, без разделения на классы (правда, с добавлением в одном из вариантов Программы слов: «исключая дома Романовых»); созыв Учредительного собрания на основе всеобщего и равного избирательного права для «установления нового политического строя»; создание временной (до созыва Учредительного собрания) власти «на выборных началах», но без большевиков; частичная денационализация промышленности с оставлением «в руках государства» крупной промышленности, особенно каменноугольной и металлургической; «рабочий контроль и государственный надзор над производством»; «проведение в жизнь закона о социализации земли в полном его объеме»; «свободное производство» в кустарной промышленности; снабжение продовольствием и другими предметами первой необходимости «населения города и деревни через кооперативы»; «регулирование цен на труд и продукты производства» в государственной промышленности; «допущение русского и иностранного капитала» для восстановления хозяйственной жизни и др. 
Программа Тамбовского губернского Союза трудового крестьянства в целом представляла документ широкого демократического содержания с заметным эсеровским влиянием и с явными противоречиями, порожденными спецификой крестьянской революционной идеологии. Таким противоречием было исключение «дома Романовых» и «коммунистов» из числа тех, кому предоставлялись провозглашенные демократические права. В этом ряду находится и объявление «прекращения гражданской войны» в качестве цели «вооруженной борьбы», которую ведут партизанские отряды Союза трудового крестьянства, иными словами — в качестве цели гражданской войны. 
Отметим еще одну характерную особенность Программы Тамбовского Союза трудового крестьянства как политического документа: Закон о социализации земли, осуществление которого названо в числе программных требований, приписывался Учредительному собранию, хотя в действительности был принят 27 января (8 февраля) 1918 года Объединенным (III) съездом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которым руководили большевики и левые эсеры. Авторы Программы не могли этого не знать, но они видели свою задачу в борьбе за Учредительное собрание, против Советской власти.
Губком состоял из трех членов: Ишина, проводившего агитационно-организационную работу по Кирсановскому уезду; Шамова, проводившего агитационно-организационную работу по Борисоглебскому уезду, и Плужникова (Батько), проводившего агитационно-организационную работу по Тамбовскому уезду, он в то же время является заведующим политическим бюро штаба 1-й армии и представителем при штабе армии, рассматривал совместно с членами штаба армии планы оперативных действий с советскими войсками. При губкоме имелся агитационный отдел, персональным составом которого являлись политработники и агитаторы армии. 
Программа Союза трудового крестьянства определяла основные цели, политические и экономические задачи СТК.
Программа СТК провозглашала: «Союз трудового крестьянства своей первой задачей ставит свержение власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели и позора, для уничтожения этой ненавистной власти и ее порядка, Союз, организуя добровольческие партизанские отряды, ведет вооруженную борьбу». 
Целями Союза трудового крестьянства являлись следующие. 
«1. Политическое равенство всех граждан, не разде¬ляя на классы. 
2. Прекращение гражданской войны и установ¬ление мирной жизни. 
3. Всемерное содействие установлению прочного мира со всеми иностранными державами. 
4. Созыв Учредительного собрания по принципу равного всеобщего прямого и тайного голосования, не предрешая его воли в выборе установления политического строя, с сохранением права за избирателями отзыва представителей, не выполня¬ющих воли народа. 
5. Впредь, до созыва Учредительного собрания, установления временной власти на местах и в центре на выборных началах союзами и партиями, участво¬вавших в борьбе с коммунистами. 
6. Свобода слова, печати, совести, союзов и собраний. 
7. Проведение в жизнь закона о социализации земли в полном его объеме, принятого и утвержден¬ного бывшим Учредительным собранием. 
8. Удовлетворение предметами первой необ¬ходимости, в первую очередь продовольствием, на¬селения города и деревни через кооперативы. 
9. Регулирование цен на труд и продукты производства фабрик и заводов, находящихся в ве¬дении государства. 
10. Частичная денационализация фабрик и заво¬дов, крупная промышленность, каменноугольная и металлургическая должна находиться в руках государства. 
11. Рабочий контроль и государственный надзор над производством. 
12. Допущение русского и иностранного капитала для восстановления хозяйственной и экономической жизни страны. 
13. Немедленное восстановление политических и торгово-экономических сношений с иностранными державами. 
14. Свободное самоопределение народностей, насе¬ляющих бывшую Российскую империю. 
15. Открытие широкого государственного кредита для восстановления мелких сельских хозяйств. 
16. Свободное производство кустарной промыш¬ленности. 
17. Свободное преподавание в школе и обязатель¬ное всеобщее обучение грамоте. 
18. Организованные и действующие ныне партизанские добровольческие отряды не должны быть распускаемы до созыва Учредительного собрания и разрешения им вопроса о постоянной армии». 
Программа СТК представлялась как документ Тамбовского губернского комитета Союза трудового крестьянства 
Устав СТК давал такое определение: «Союз трудового крестьянства есть организация крестьян, поставившая своей целью свержение власти коммунистов-большевиков». 
Уставом были определены правила вступления в Союз: членами Союза могли быть лица обоего пола в возрасте от 18 лет; члены Союза должны были строго соблюдать дисциплину, принятую Союзом; лица, желающие поступить в Союз, должны заявить об этом местному комитету Союза; комитет, принявший заявление лица, желающего поступить в Союз, докладывает об этом на общем собрании Союза для его удовлетворения; для того, чтобы вступить в Союз, необходимо было иметь поручительство двух членов Союза, а где нет Союза, комитет создает его. В том случае, когда в Союз вступает все население какого-либо общества, утверждение протокола и списка представляется волостному съезду Союза. До утверждения их съездом общества считаются вступившими в Союз с предварительного согласия волостного комитета. В Союз принимались лица, полностью разделяющие его программу и задачи; лица, состоящие в партиях коммунистических или монархических, не могли быть приняты в Союз. 
Были определены правила исключения из Союза. Исключались не посещающие общих собраний Союза без уважительных причин до трех раз; не подчиняющиеся дисциплине Союза; безнравственно ведущие себя, компрометирующие сам Союз; опороченные по суду за кражи, грабежи, убийства, поджоги, шпионаж и проч. 
Вводились нормы об общем собрании членов Союза. Общее собрание съезда Союза созывается по мере надобности. Инициатива созыва общего собрания или съезда принадлежала комитетам. В случае необходимости допускался созыв комитетами общих собраний или съездов по заявлению не менее как одной трети Союза. Общее собрание считалось правомочным при двух третях собравшихся членов Союза. Спустя два часа после вторичного оповещения, собрание считалось правомочным при любом количестве собравшихся. 
В Уставе говорилось, что Устав принимается за основание и может быть дополняем уездным, губернским и Всесоюзным съездом.  
Основными направлениями деятельности комитетов Союза трудового крестьянства являлись: агитационно-организационная работа среди населения сел, волостей и деревень; формирование отрядов и подготовка пополнения партизанским войсковым соединениям; снабжение продуктами семей партизан и отчасти снабжение партизан; ведение внутреннего распорядка и строения комитетов; несение караульно-разведывательной службы и службы связи; хранение оружия, припасов, снаряжения и т.п.; снабжение партизан; нападение и обезоруживание мелких войсковых соединений советской армии. Особое внимание руководителей Союза трудового крестьянства уделялось постановке политической, пропагандистской работы среди крестьян. Работа проводится согласно инструкций и положения о комитетах.  
Работа по организации районных, волостных и сельских комитетов Союза трудового крестьянства и их обязанности устанавливались специальными инструкциями. Приведем Инструкцию, утвержденную Борисоглебским уездным съездом 26 декабря 1920 года. 
Районный комитет должен был состоять из пяти человек: председателя, четырех членов — заведующих отделами «А» (общий), «Б» (политический), «В» (военный) и хозяйственный. Волостные комитеты должны были состоять также из пяти членов: одного председателя и четырех членов, в случае необходимости предоставлялось право кооптации с разрешения уездного комитета. Сельские комитеты должны были быть организованы из трех членов: одного председателя и двух членов. Члены комитетов избирались общим собранием Союза трудового крестьянства. Секретарями являлись приглашенные лица. 
При комитетах организовывались вооруженные команды внутренней охраны: при районных — 10 человек, волостных — 5 человек, сельских — 2 человека. В селениях, граничащих с укрепленными пунктами коммунистов, вооруженные команды создавались по мере надобности с уведомлением уездного комитета. 
Были четко определены обязанности комитетов. Держать тесную связь между собой и отделом связи при уездном комитете не менее одного раза в день. Следить за передвижением красных войск и шпионажем. Задержанных шпионов препровождать в суд при уездном комитете, мелкие неприятельские отряды, если таковые под силу местной охране, пресекать в корне. Самовольно отлучившихся партизан из отряда задерживать и направлять в ближайшие отряды, в случае их сопротивления обезоруживать и сообщать тем отрядам, из которых отлучился партизан. Следить за грабежами, убийствами и пожарами, замеченных в этом задерживать и направлять в суд как бандитов. Члены комитетов должны были быть вооружены по мере возможности. Охрана народного имущества, в чем бы она ни заключалась. Строго преследовать лиц, занимающихся варкой самогона, уличенных в этом лиц предавать суду. Ставить в известность красноармейцев, приехавших в отпуск, чтобы они не возвращались в свои части, руководствуясь при этом приказом военного штаба. Оказывать продовольственную посильную помощь лицам, в первую очередь принимающим участие в борьбе, и их семьям. Комитеты должны еженедельно давать отчеты о своей деятельности высшей инстанции. Все распоряжения губернского комитета и уездного комитета исполнять точно и аккуратно. Не пропускать для продажи из восставшего района в другие местности лошадей и хлеб.  
Работа районных комитетов Союза трудового крестьянства регламентировалась инструкциями.
Районный комитет должен был состоять из председателя, помощника председателя, секретаря и двух членов. Для особых поручений в распоряжении комитета должен был находиться штаб конного отряда в 20 человек под назначением внутренней охраны, последний должен быть нелегальным поддельным. При волостных комитетах отряды в 1 человек, в селах – по 2 человека. 
Инструкциями обязанность комитета включала такие вопросы: держать тесную связь с партизанским отрядом и сельскими комитетами не менее одного раза в сутки, для этого в обязанность одного воина вменялось продвигать свою работу в ближайшие селения других районов. Комитет должен был следить за передвижением красных войск и шпионами, при их появлении должен пресекать в корне, если они под силу конному отряду. Комитету и штабу конного отряда вменялось в обязанность следить за самовольной отлучкой из партизанского отряда без отпуска командира и комитета, таковых задерживать и препровождать с конвоем в партизанский отряд. Комитет должен был ставить в известность всех мельников, что за работу они должны брать 15-ю меру, если чистый хлеб, а если с лебедой, то 20-ю меру. Карточная система вовсе отменялась. Комитет должен был ставить в известность всех маслосбойщиков, чтобы они за работу брали с закладки один фунт масла и 250 рублей деньгами, но жмых в пользу свою не оставляли. Волостные и сельские комитеты должны были сами быть вооруженными по мере надобности и могли пользоваться районным конным отрядом.  
Комитеты Союза трудового крестьянства расширяли свою деятельность, этому способствовал рост повстанческой армии и ее успехи. В этой связи сошлемся на протокол пленарного заседания представителей 1-го, 2-го, 3-го, 4-го и 5-го полков боевой дружины Тамбовского края от 16 декабря 1920 года. «Заслушав доклад члена губернского комитета Батько о текущем моменте, в коем точно вырисовалось положение настоящего момента, а именно — ослабление коммунистического правительства, апатичное отношение членов Коммунистической партии к своей собственной роли, усиливающееся развитие партизанских отрядов, частичное проявление на лицах крестьян-пахарей и забитой до максимума интеллигенции, громадное стремление хлеборобов в ряды партизан и вообще отрицательное отношение населения к советско-коммунистическому правительству, за исключением, конечно, лишь небольшой кучки самих коммунистов, что этот факт подтверждается при наблюдении над населением, постановили: выразить т. Батько благодарность за выяснение столь желаемых нам положений, распространить среди населения воззвания хлеборобам-крестьянам, интеллигенции, дезертирам и прочим с призывом о скорейшем свержении темного невежественного и столь грубого палача — коммунистического правительства, с точным разъяснением, для чего создались партизанские отряды, и что они хотят сделать для угнетенного и разоренного населения России. Да здравствует скорейшее объединение населения под знаменем «В борьбе обретешь ты право свое!».».  
Выходили из подполья ячейки СТК, образовывалась местная сельская власть в лице комитетов Союза трудового крестьянства. В комитеты избирались большею частью местные граждане, а подпольные работники облекались в форму политработников армии и были частью прикреплены к частям, задача которых была в разъяснении среди воинов и населения целей борьбы, воодушевление борцов, подъем революционного духа бойцов и населения, внушать необходимость дисциплинированного выполнения служебных обязанностей, внушать населению необходимость всевозможной и всесторонней помощи партизанам, наряду с чем производить в неорганизованных селах организацию комитетов СТК. Другая часть работников, находясь в непосредственном ведении политического бюро, рассыпалась по районам для агитационно-организационной работы, о результатах которой свидетельствует то, что к началу апреля 1921 года действовало до 900 районных, волостных и сельских комитетов, главным образом в Тамбовском, Борисоглебском и Кирсановском уездах.  
Комитеты Союза трудового крестьянства находились под властью военного командования. 
Так, в предписании командира 8-го Токайского полка сельским комитетам Союза трудового крестьянства в январе 1921 года предписывалось разбить все село или деревню по сотням, из каждой сотни выбрать по 2 человека представителей, которые должны находиться на местах, обязаны только являться на все районные съезды. Комитетам СТК предписывалось составить список на весь имеющийся скот (коров, телят, лошадей, овец, свиней) и список на всех граждан в возрасте от 19 до 40 лет, как постоянно, так и временно проживающих в селе или деревне. Все списки на граждан и на скот должны были находиться на местах впредь до распоряжения. За неисполнение этого указания виновные подвергались военно-революционному суду.  
В целом анализ структуры и деятельности Союза трудового крестьянства показывает их демократическими и по способу избрания, и по составу. Даже негативно окрашенные чекистские донесения не отрицали благожелательного отношения крестьянства к СТК. Чрезвычайный характер обстановки наложил сильнейший военный отпечаток на всю деятельность Союза трудового крестьянства и не позволял определить направление и перспективу их развития как будущих органов народовластия. В самой структуре СТК просматривались элементы будущей партии (централизм, собрания сторонников, возможно членство в них). Многие решения и действия Союза трудового крестьянства копировали советских политкомиссаров и политотделов. В частях и соединениях армии А. Антонова был строжайший «учет и контроль», суровые наказания за проступки «по законам революционного времени» и пр. В реальных условиях войны, хозяйственной разрухи, острой нехватки материальных ресурсов антоновское командование так же, как и Советская власть, вынуждено было идти на жесткие меры, аналогичные «военному коммунизму», прежде всего на разверсточную систему материального обеспечения армии. Сходство в организации и идеологии противостоящих друг другу революционных сил проявлялись во многом, вплоть до обращения «товарищ» и красного знамени. 
Направления деятельности Союза трудового крестьянства видны из Инструкции комитетам СТК о порядке их деятельности. Они должны были следить за точным поступлением зерна с мельниц в распоряжение комитета и о поступлении таковых хозяевам мельниц выдавать по квитанции. При добровольном сборе пожертвований зерна и фуража составлять акты и таковые хранить в делах комитета. По требованию командиров частей или отдельных партизан, едущих по делам службы, снабжать таковых и вести учет снабжения с указанием номера документа проезжающих. Удовлетворять по возможности добровольными пожертвованиями партизан, нуждающихся в платье и обуви. Удовлетворять проезжающие войска продуктами питания и фуражом, каковые имеются налицо у домохозяина. 
Обязанностью комитетов СТК была замена лошадей по требованию командиров части и по требованию отдельных проезжающих партизан по делам службы. Эта обязанность расписывалась до деталей. Во-первых, жеребых кобыл брать ни в коем случае нельзя. Во-вторых, если имеется одна лошадь (мерин, годный для боевой обстановки), такого можно заменить. В-третьих, если имеется две лошади, из коих одна около двух лет, а вторая годна для похода, то последняя подлежит замене. В-четвертых, если имеется три лошади, из коих одна около 2-х лет, а две другие годны для похода, то одна из последних может быть изъята без замены, а вторая — с заменой. В-пятых, если у гражданина имеется 2 или 3 лошади негодные к походу, а годные к работе, а у другого имеется одна лошадь, годная к походу, то таковую можно взять, заменить лошадью первого. Комитеты СТК должны были бросовых лошадей, находящихся при комитете, отдавать безлошадникам. Строжайше следить за приведенными партизанами и оставленными дома лошадьми, каковых отбирать и удерживать в распоряжении комитета. 
Комитеты должны были следить, чтобы у всех проезжих партизан были документы и без документов направлять в штаб. Принимать меры при помощи милиции для отправления дезертиров в войска и не подчиняющихся таковому распоряжению арестовывать и отправлять в штаб вместе с оружием и лошадью при конвое. Следить за своевременным отправлением партизан после отпуска в войска, с отказавшимися поступать согласно 10 параграфу. Партизана вашего района, заявившего о болезни, направлять в ближайшую больницу для свидетельствования и выдачи удостоверения о болезни врачом, оставлять дома. Раненых в бою направлять в больницы и снабжать их квартирами, провиантом и уходом. Все имущество, сдаваемое частями или организациями, принимать и направлять по ука¬занию сдающего, выдавая расписку сдающему. Следить за невывозом зерна, фуража и скота в несорганизованных местностях. Тщательно следить за выдачею пропусков и выдавать таковые только благонадежным лицам за печатью и написанные чернилами. Задерживать всех подозрительных лиц, не про¬пуская без спроса, как-то: женщин, горшечников, нищих, и после спроса доставлять в штаб. Задерживать шпионов-коммунистов и под усиленным конвоем направлять в штаб. Ни в коем случае не должно быть вскрытия пакетов и ломания печатей. Следить за точным и своевременным отправлением пакетов. По выдаче хлеба семьям партизан и населению должен быть тщательным осмотр членами комитета, чего не имеется, и на заявлении подающего на пособие должна быть пометка члена, осматривающе¬го хлеб, за его подписью. Следить за гонкой самогона и в корне пресекать таковую, отдавая самогонщиков под суд. Выдавать топливо населению, и только из указанных местностей. Следить за воровством, грабежом, убийством и виновных арестовывать и предавать суду.  Следить при помощи милиции за охраной и постами в селениях, на больших дорогах ставить заставы. Не допускать самовольных арестов, обысков и конфискации имущества. Не допускать самовольных расправ населения с подозрительными лицами и пленными. Пресекать в корне взяточничество и виновных предавать суду. Следить за тщательным исполнением военных нарядов. Пресекать в корне игру в карты и на деньги и виновных предавать суду. 
Обращает на себя внимание то, что эта инструкция комитетам Союза трудового крестьянства о порядке их деятельности была составлена на основании: приказ 1-й армии № 23 параграф 1 от 24 февраля 1921 года.  
Комитеты Союза трудового крестьянства фактически являлись органами власти в районах, где действовала повстанческая армия. Это признавалось в докладе В.А. Антонова-Овсеенко в ЦК РКП (б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с повстанческим движением  20 июля 1921 года. В нем говорилось: 
«1. В пяти уездах создано было до 900 сельских комитетов, избранных сходами, объединяемых волостными, далее районными, уездными и наконец губернскими комитетами СТК. 
2. Комитет СТК выполняет основные функции органа власти. В военной области он организует пополнения добровольцами или проводит по приказу «штабов» мобилизации в бандитский полк, навербованный в данном районе. Он налаживает сбор денежных, продовольственных и вещевых средств для партизан, организует им медицинскую помощь и содействие их семьям. Он чрез «комендатуру» ведает раск¬вартированием бандитских шаек, сменой лошадей, организует связь и разведку. В поддержку Комитету, для борьбы с мелкими партиями «красных» и содействующими «красным», а также для поддержания связи, комитет организует «вохру» (внутрен. охрану в количестве от 5 до 50 человек на село). Комитет СТК проводит также общехозяйственную и административную работу. 
3. На основе территориальной системы создан ряд бандитских «полков». На бумаге существовали точные штаты, на деле «полки» представляли просто сборище разной степени организованности (от 2 до 7 эскадронов), разной численности (от 200 до 2000 сабель) и вооружения (значительная часть была почти без оружия), большинство на конях, пешие в виде исключения. Штабы разрабатывали точные приказы и инструкции, но эти правила были выполняемы редко. При полках существовали довольно правильная разведка (конная), пулеметная команда, связь (конная), хорошо поставленная канцелярия, хозяйственная часть, комиссия по за¬мене лошадей, обоз (весьма облегченного вида по штатам, на деле часто крайне громоздкий), полковой суд, иногда и специальный «палач», политотдел (политработники). Основной мерой наказаний в дисциплинарном уставе определена порка (от 2 ударов плетьми властью отделенного до 20 — полкового комитета и выше по суду), следующая мера — расстрел. Борьба с мародерством, пьянством, картежной игрой, судя по приказам, проводилась упорно, но не давала никаких результатов.  
Комитеты Союза трудового крестьянства обращались к крестьянам по политическим и хозяйственным вопросам и, как правило, получали поддержку. Так, Тамбовский губернский комитет Союза трудового крестьянства в своем воззвании писал:
«В борьбе обретешь ты право свое!
Крестьянам и рабочим!
Верь, крестьянин и рабочий, в скорую и окончательную победу над твоим заклятым врагом насильником-коммунистом, поработителем и попирателем твоих священных и неотъемлемых прав: прав на землю, на собственный труд, прав свободно распоряжаться им, согласно своим нуждам и потребностям. Ряды борцов за осуществление твоих святых желаний, как: «Свободный союз крестьянства и рабочих», с каждым днем растут и увеличиваются, и недалеко то время, тот час, когда из края в край всей порабощенной России пронесется мощный клич, вырвавшийся из многомиллионных крестьянских и рабочих грудей: «Да здравствует новая свободная жизнь с властью подлинно выражающей волю трудящихся!» Тогда настанет истинное царство труда, труд будет выше всех других сторон жизни, а крестьянин и рабочий его непосредственными хозяевами. 
Крестьянин и рабочий, ты поднял знамя восстания с лозунгом: «Союз крестьянства и рабочих», так и иди же смело и прямо по тому намеченному пути к осуществлению своих заветных дум, указателем ко-торого у тебя твое красное знамя. Держи его крепко, чтобы ни одна бесчестная рука не могла вырвать из твоих мозолистых рук. Еще раз повторяем, что дол¬жно быть твоим символом веры: «Вера в свои силы и победу, власть только трудящимся».  
Воззвания адресовались и красноармейцам. В одном из них говорилось: 
«Братья красноармейцы!
Опомнитесь, с кем воюете вы? Это не банда, а восстание крестьян. Мы для того восстали, чтобы освободить от коммуны граждан. Красноармейцы, протягиваем вам братскую руку. Давайте вместе вести борьбу. Вместе сбросим эту муку и устроим по-хорошему жизнь свою. Коммунисты-жиды нас стравили. Мы друг друга убивать стали. Эх! Сколько крови они нашей напрасно пролили, и мы им это прощаем! Остановитесь, зачем братьев своих убиваем? Мы хотим хорошую жизнь восстановить. Нужда за¬ставила нас воевать. И вы, наши братья, решаетесь восстание подавить. Братья красноармейцы, вы делайте наоборот, оружие сдавайте. Кто ж — ведь восстал народ. Там и вы нам, партизанам, помогайте, не тушите огня. Пусть пламя восстания ярче горит. Народ восстал спасать себя. Этот пожар впереди жирную жизнь сулит. Прекратится тогда надо¬едливая война, каждый из вас за дело возьмется. Все мы разойдемся по своим домам. Скоро опять про-мышленность разовьется. Ведь мешают этому ком¬мунары, они озлобили крестьян, повыгребли у всех амбары, они поделали из народа партизан. Вам надо¬ело воевать, вас коммунисты мобилизовали. Вам оружие дали и на своих братьев воевать послали. Кто сочувствует партизанам, ни разу в них не стрельнут, а оружие им сдадут. Кто стреляет, тот враг, тех партизаны побьют. 
Да здравствует наши братья красноармейцы!
Да здравствует союз всех крестьян!
Да здравствует вождь наш Антонов!» 
В повстанческой армии большое значение придавали агитационно-пропагандистской работе как непосредственно в воинских частях, так и среди населения. В армейских подразделениях и в комитетах Союза трудового крестьянства этой работой занимался большой штат работников. 
Помимо политработников, в агитационных отделах были так называемые «редакторы», составляющие воззвания, листовки и т.п. и редактирующие поступавшие из штаба армии воззвания, которые утверждал член губкома Батько. Милиция во главе с начальником Чичкановым несла караульно-разведывательную службу, следила за антиобщественными проступками, замеченных в чем-либо привлекала к ответственности. Связь при губкоме Союза трудового крестьянства состояла из 3 человек во главе с Д.Г. Плужниковым (сыном Батько), она занималась исключительно поддержанием связи со штабом армии и войсковыми соединениями партизанской армии, расположенными в Каменском районе. Конкретное указание этого района объяснялось тем, что расквартирование работников губкома Союза трудового крестьянства было в этом селе. Задача имевшейся при губкоме канцелярии в составе 3-х человек, из которых два писаря, один из них выполнял обязанности секретаря и один машиниста, заключалась в даче тех или иных указаний уездным и районным комитетам по распоряжению Плужникова. Эти технические работники в какие бы то ни было дела губкома не посвящались. На губкоме Союза трудового крестьянства лежало общее руководство организационной работой в уездах и агитационной работой среди населения и в войсковых частях. Организационная работа комитетов осуществлялась специально выделенными организаторами по районам, но они не были закреплены за районами. Эти работники, организовав дело, поручали его вести временно выбранному из граждан населения, а сами, получая распоряжение губкома, отправлялись в следующий район. 
Характер агитационно-пропагандисткой работы виден по Инструкции оперативного штаба 1-й партизанской армии об агитационных работниках. В ней указывалось, что агитационные работники являются работниками при штабе армии, который командирует их по своему усмотрению в бригады армии для работы среди воинов-партизан и населения в районе, в котором действует бригада. После работы, продолжительность которой отдавалась на усмотрение работника, о ее результатах он делал доклад в оперативном штабе. 
Задачи агитационной работы: а) выяснить среди воинов и населения цели борьбы, б) воодушевить борцов, в) поднимать революционный дух у населения, г) внушить населению необходимость всевозможной и всесторонней помощи партизанам. В местностях, присоединяющихся к общему народному движению, агитационные работники должны были организовывать комитеты нового порядка жизни. Командиры бригад, полков и других воинских частей и комитеты всеми мерами содействовали их работе. 
Агитационные работники штаба по прибытии из бригады связываются с полковыми агитационными работниками и действовали с ними в полном контакте. Самовольный уход с поста работы агитационного работника и уклонение от исполнения своих обязанностей влекло за собой ответственность по военному времени. 
Уездных комитетов значилось только три: Тамбовский, Борисоглебский и Кирсановский. Уком имел отделы — продовольственный, политический, военный, связь, суд и милицию. Общей работой укома руководил председатель, лицом, контролирующим работу отделов, являлся товарищ председателя. Продовольственный отдел вел учет продовольствия по районам и волостям и сообразно наличия делал распоряжения, как, например, взятие на учет продуктов, промышленных предприятий: мельниц, прессов, перерабатываемого мельницами зерна и т.п. 
Военный отдел руководил работой районных и волостных военных отделов в области правильной постановки дела, издавал распоряжения в отношении формирования отрядов, подготовки пополнения партизанским частям, проведения мобилизаций и т.п. 
Политотдел, имевший в своем распоряжении политических работников, агитаторов и организаторов, рассылал их по районам и волостям с целью агитационно-организационной работы, контролировал работу районных и волостных комитетов, сплачивал массу вокруг комитетов повстанческого движения. 
Милиция, возглавляемая начальником, в оперативном отношении непосредственно подчинялась начальнику губернской милиции. Команда уездной милиции находилась в прямом подчинении начальника и по его распоряжению производила обыски, выемки, конфискации, реквизиции и аресты. При каждом производстве обыска, ареста, конфискации или реквизиции посылаемый милиционер приглашал члена местного комитета и двух понятых, в присутствии коих составлял протокол. Каждый милиционер при производстве операции должен был вести себя прилично, обращаться с гражданами чинно и гуманно и в случае, если будет не в состоянии разобраться с делом на месте, приглашать граждан к начальнику. Милиционер, заметивший какой-либо случай, приносящий вред народу или одному лицу, и в случае, не терпящем отлагательства, обязан был немедленно принять меры для остановления и недопущения преступления и тут же доложить начальнику. Милиционер не мог без разрешения начальника куда-либо отлучаться. Ежедневно старший команды назначал в суточный наряд одного дежурного и ему помощника. 
В феврале 1921 года принималась специальная Инструкция губернского комитета Союза трудового крестьянства и штаба 1-й партизанской армии об обязанностях милиции. Согласно инструкции в обязанности милиции входило следующее. Точное и безукоризненное исполнение всех приказаний начальника милиции и комитетов. Следить за точным исполнением частными лицами всех приказаний, исходящих от военных и гражданских властей. Нести поочередное дневное и ночное дежурство по назначению комитета или начальника милиции. Следить за распределением постов и застав. Следить и пресекать в корне гонку самогона и виновных предавать суду. Задерживать всех подозрительных лиц и после опроса направлять в комитет. Проверять документы проезжающих партизан и задерживать, направлять в штаб не имеющих документов. Следить за своевременными выездом в полки партизан, прибывших в отпуск. Тщательно наблюдать за партизанами, прибы¬вающими домой, и таковых, если не имеют законных документов, направлять в штаб. Следить за партизанами, чтобы они не остав¬ляли своих боевых лошадей для домашних надобностей, и не выезжал бы полк на плохих лошадях. Следить за приводом вторых лошадей и отбирать таковых, отдавая их своим партизанам, кои заявят, что их лошади негодны для боя (заключение ветеринарного врача). Не допускать вывоза хлеба в неорганизованные местности. Следить за шпионажем, за пропагандой ком¬мунистов. Не допускать самовольные обыски и аресты, от кого бы они ни исходили. При производстве обысков должны присутствовать понятые из местных жителей и кто-либо из членов семьи. При конфискации имущества должна быть сос-тавлена опись конфискованного имущества, и под ней должна быть подпись хозяина дома, понятых и чинов милиции. Следить за грабежами, кражами, убийствами, и виновных в этом арестовывать и препровождать в суд. Не допускать самовольной расправы со взятыми подозрительными лицами. Оказывать всякое содействие воинским частям по просьбе таковых. В корне пресекать взяточничество и виновных в этом предавать суду. Милиция должна быть вооружена огнестрельным оружием или холодным.  
Дежурный по милиции обязан был следить за действиями противника, выставляя наблюдателей, где необходимо, из граждан села, знать расквартирование команды. При передвижениях из одного села в другое он должен выезжать первым в село, где выставлять наблюдателей и назначать квартиры. Смена происходила ежедневно. Ни один милиционер не имел права без дела входить в помещение президиума у кома и обо всем должен докладывать начальнику. 
Суд ведал расследованием исключительно обвиняемых лиц гражданских учреждений и политически заподозренных в лояльности коммунизму, уголовных, гражданских проступках и т.п. Обвиняемые и задержанные в указанного характера преступлениях направлялись в уездный суд. 
Команда связи налаживала связь с войсковыми частями и близлежащими комитетами Союза трудового крестьянства, инструктировала районные и волостные команды связи. Начальник связи находился в непосредственном подчинении председателя укома. 
Для более гибкого управления уезды были разграничены на несколько районов. Тамбовский и Борисоглебский уезды имели по на четыре района. В состав районного комитета входили общий, политический, продовольственный и военный отделы, суд, милиция, команда связи, во главе отделов стояли члены райкома, в то же время являясь и членами суда. В функции райкома входило исполнение различных приказов и распоряжений, применяемых к местным условиям, исходящих как от укома, так и губкома. 
Продотделом велся точный учет продовольственных продуктов, сбор пожертвований для нужд партизанской армии и распределение взятых на учет продуктов среди населения большей частью, и, в первую очередь, удовлетворение семей партизан. Причем взятие на учет производилось путем списочной системы (подворные списки), кроме того, в функции продотдела входило взятие на учет рогатого скота и лошадей, которыми и снабжаются войсковые соединения партизанской армии. 
Во главе политотдела стоял член райкома. В функции политического отдела входило контролирование подведомственных райкому органов — волостных и сельских комитетов и ведение среди населения агитационно-организационной работы, разъяснение гражданам цели борьбы и указывание на необходимость оказания всяческой помощи партизанам. В состав отдела входил комендант команды вохры. 
Военотдел проводил формирование отрядов первоначально путем добровольной записи, впоследствии, взяв на учет население в возрастном и политическом отношениях и согласно распоряжения укома или какого-либо соединения, производил мобилизацию. В большинстве случаев происходит так — президиум райкома на своем заседании выделял одного гражданина, поручал ему формирование отряда. Отряд в течение 3–5 дней вначале производил самостоятельные действия в виде нападения на мелкие боевые единицы советских войск, разбор железнодорожных линий и убийства отдельных советских работников, а затем вливался в другие отряды или сливались вместе несколько отрядов. Таким образом образовывались полки, о чем доводилось до сведения Главного оперативного штаба, который присваивал номер и наименование полка с указанием какой армии подчинен. При военном отделе имелся комендант, принимавший активное участие в формирования отряда и борьбе со шпионажем, контрреволюцией и тому подобное. В функции вохры при военном отделе входило несение внутренней охраны, выставление по селу застав, постов и несение караульной службы, охрана общенародного достояния: лесов, имений, сооружений, а также проведение самостоятельных оперативных действий, разъездов, разведки и т.п. 
В функции общего отдела, во главе которого стоял член райкома, входило наблюдение и ведение внутреннего распорядка. 
Милиция находилась в ведении райкома, в то же время подчинялась распоряжениям уездной милиции. 
В функции команды связи входила установка связи с комитетами и вблизи расположенными войсковыми частями партизанской армии, взаимная информация с частями о произведенных действиях. Состав команды связи был незначителен, а потому нередко привлекались частные граждане, исполнявшие поручения комитетов, выражавшиеся в доставке тех или иных пакетов по назначению. 
В каждый район входило несколько волостей, местная волостная власть подчинялась различным приказам и распоряжениям районной власти. Волостной комитет делился на милицию, хозотдел, военотдел и связь. Общей работой руководил председатель и товарищ председателя. Техническое исполнение работы президиума лежало на кооптированном секретаре. 
Милиция совместно с вохрой несла караульно-разведывательную службу, следила за передвижением советских войск, шпионажем и лицами, распространяющими ложные слухи, наблюдала за отлучившимися партизанами по тем или иным причинам, а самовольно отлучившихся арестовывала и направляла обратно в часть, вела борьбу с уголовными и антиобщественными проступками, всех заподозренных в этом направляла в суд райкома. 
Функция хозяйственной части, команды связи и военного отдела одна и та же, что и районного комитета, лишь с изменением того, что вохра по охране общественного достояния находилась в ведении военного отдела. 
Сельские комитеты были подведомственны волкому по числу сел, деревень и хуторов в каждой волости в отдельности. Изменения лишь в том, что вохра действует самостоятельно, подчиняясь председателю комитета, команда связи отсутствовала, а ее функции исполняли кроме своих обязанностей милиция и, кроме этого, использовалось местное «благонадежное» население. 
Во главе комитетов и их отделов стояли граждане преимущественно зажиточного класса, но в некоторых местах были и беднейшее крестьянство по тем причинам, что комитеты в иных местах образовывались на выборных началах открытым голосованием, а в других местах назначались высшими органами даже и те лица, у которых члены семьи или родственники находились в рядах Красной Армии. Одновременно назначаемый председателем высшим органом являлся активным участником повстанческого движения, с целью наблюдения за деятельностью членов. 
Вооружение вохры и милиции формировались из запаса, заготовленного в период работы комитета СТК и находившегося по тем или иным причинам на руках у граждан, а пополнение происходило путем захвата у небольших советских отрядов, с которыми приходилось сражаться, и обезоруживания отдельных красноармейцев, захваченных в плен во время нахождения их в организованных селах. 
Большею частью вооружение состояло из бердан, обрезов и винтовок разного образца и среднего количества патрон. Все излишки вооружения через военные отделы направлялись в штаб армии или по его указанию сдавались войсковым соединениям. 
Постановка шпионажа и осведомления у комитетов была на должной высоте. Из ряда имеющихся в архивных делах документов видно, что шпионаж преимущественно на железнодорожных станциях был поставлен посредством отдельных лиц, находившихся на службе в советских учреждениях, как, например, на станции Жердевка и Волконская. За подписью псевдонимов с указанием находившихся и проходивших через станции эшелонов с советскими войсками указывалось — когда прибыли части, их вооружение, численность, состояние, настроение, политический состав и маршрут, какая часть несет караульную службу, где выставляет посты, их вооружение, где курсирует бронелетучка, настроение населения и здесь же приводился план нападения. Шпионы по роду передачи сведений делились на две группы: одна группа передавала сведения о международном положении (выдержки из газет). Все поступавшие в волком сведения систематизировались и в одной общей сводке направлялись в штаб армии, а копия передавалась по инстанции — губкому. Вторым способом шпионажа являлся переход за линию фронта в местности, занятые советскими войсками, откуда пробирались в город: одни с намерением узнать состояние Советской власти, другие — просто с целью спекуляции. Но в конечном итоге результат один и тот же, ибо, находясь в городе, путем личного наблюдения и имея родственников и знакомых, проживавших в городе, или даже состоявших на службе в советских учреждениях, заводя разговор на злободневные темы, касаясь Антонова, а граждане рассказывали прибывавшим из деревни о всем происходящем в городе, безусловно касаясь внутреннего распорядка. Полученные сведения по прибытии на место жительства немедленно передавались в комитет, откуда через службу связи сведения срочно доносились до губкома и штаба армии.
В листовке «Почему не смогут большевики победить Антонова» раскрывалось видение антоновцами истоков их побед и поражений красных частей.  
«Почти шесть месяцев тому назад в нескольких уездах Тамбовской губернии началось крестьянское восстание. Измученные гнетом советского самодержавия, разоренные дотла государственной разверсткой, доведенные до отчаяния безудержным разгулом местных коммунистов и различных наезжих агентов, распухшие от лебеды крестьяне, наконец, не выдержали и чуть ли не с голыми руками бросились на своих угнетателей. С вилами и топорами они грудью пошли на винтовки, пулеметы и орудия. И через несколько дней у повстанцев уже были и винтовки, и пулеметы. Движение, начавшееся в двух-трех волостях, перекидывалось дальше и дальше. В настоящее время мы видим, что Кирсановский, Борисоглебский и Тамбовский уезды сплошь заняты повстанцами. Вместо отдельных небольших шаек, что были в августе и сентябре месяце, мы видим десятки конных полков, прекрасно вооруженных, с пулеметами и даже орудиями. Полки эти постоянно передвигаются, шутя, отбивают все нападения на них красных и с каждым днем все растут и растут. Во главе этого движения стоит испытанный борец за народную свободу социалист-революционер Антонов. Кто такой Антонов, что он сделал для народа, об этом не стоит говорить, так как вся эта работа идет на виду всех крестьян Тамбовской губернии. Одно нужно сказать, что нет для большевиков более ненавистного имени, чем Антонов; ему они приписывают главную роль в повстанческом движении, и в этом они совершенно правы. Недаром большевики даже самое движение называют Антоновщиной. 
Все силы большевики употребляют на то, чтобы разбить Антонова, уничтожить Антоновщину, а выходит как раз обратное. Антоновщина растет и растет — из маленьких отрядов выросла чуть ли не целая армия, которая начинает тревожить не только тамбовских, но уже и московских коммунистов. 
В чем же сила этой Антоновщины, отчего большевики до сих пор не смогли раздавить Антонова, как они не раз собирались? И смогут ли они вообще разбить Антонова и уничтожить народное движение в Тамбовской губернии? Эти вопросы должны интересовать всех, в ком не пропала вера в русское крестьянство, и правдивый ответ на эти вопросы разъяснит многим то, что для них остается неясным. Будем отвечать на эти вопросы. 
Несмотря на все старания большевиков очернить крестьянское движение всякими гнусными и клеветническими измышлениями, несмотря на позорные названия (бандитов и разбойников), которыми они называют повстанцев, все отлично знают, что повстанцы — это подлинное трудовое крестьянство, которое своим горбом кормило и кормит всю Россию, у которого с рук не сходят мозоли. Измученные, истерзанные и голодные эти землеробы грудью поднялись на своих угнетателей и решили: или умереть, или победить, поворота назад нет и быть не может, вот их девиз. У повстанцев есть идея — свободная жизнь в свободном государстве. Идя в бой, они твердо знают, за что они умирают, и в этом их сила. Воодушевление, доблесть и геройство, эти черты присущи каждому повстанцу. А если к этому прибавить, что по большей части повстанцы — старые солдаты, вынесли на своих плечах великую германскую войну, тогда всем станет понятно, что за силу представляют из себя те, которых безмозглые большевики называют бандитами. А что представляют из себя доблестные красные войска, которые полк за полком бросаются в Тамбовскую губернию и здесь бесследно исчезают. Это вот уже подлинно сброд! Тысяча мобилизованной молодежи, у которой даже не хватило смелости быть дезертиром, десяток-другой коммунистов-хулиганов, масса патронов и пулеметов — вот вам красные полки. 
Храбрые с бабами и стариками, мобилизованные при одном приближении партизан бросают винтовки и сдаются без боя. Коммунисты отчаянно сражаются, зная, что их ждет печальная участь, но что может сделать десяток-другой даже отчаянных храбрецов против превосходных сил повстанцев? Угрозами, расстрелами коммунисты заставляют идти мобилизованных в бой, а те при первом же удобном случае бросают оружие. Вот откуда повстанцы приобретают себе десятки тысяч винтовок, пулеметов, миллионы патронов, седел и прочее снаряжение. Так было и так будет дальше, ибо иной, лучшей армии у советской власти нет. Значит и впредь эта доблестная красная армия будет лишь пополнять боевым снаряжением народную армию Антонова, но никакого серьезного сопротивления этот сброд не может оказать повстанцам. Сколько большевики рассказывали про буденновцев, на которых у них была вся надежда! Где же они? Они были и, как дым, рассеялись. Войско, отлично сражавшееся на фронтах против поляков и Врангеля, оказалось бессильным против горсточки партизан, часть сдалась и частью разбежалась. Собрать же отряды из одних коммунистов большевики не смогли и не смогут, так как охотников подставлять свои лбы под пули среди них немного. Быть комиссаром — пороть плеткой стариков и баб, пьянствовать, ходить в дорогих шубах и золоте — вот настоящее занятие коммунистов, а драться с партизанами они посылают мобилизованных. Что сделали большевики для того, чтобы подавить народное восстание? Ровным счетом ничего, а все, что они сделали, это только раздувало пожар. Беспощадные расстрелы, избиение правых и виноватых, бессмысленные поджоги домов и хлеба, дикий грабеж имущества и крестьян, увод заложниками всех, не принимавших участия в движении, — все это привело к тому, что самые робкие вынуждены были идти к повстанцам. Дома остались старые да малые. 
Большевики теперь и сами поняли, что они натворили и своими последними приказами (отмена расстрела, реквизиций и тому подобное) хотят привлечь на свою сторону крестьянство. Волков в овечьей шкуре крестьяне умеют угадывать. 
Большевики изо всех сил стараются показать, что такое движение происходит только в одной Тамбовской губернии. Но шила в мешке не утаишь, и все знают теперь, что волна народных восстаний поднимается все выше и выше. В Воронежской, Курской, Саратовской губерниях крестьяне с оружием в руках тоже идут на своих поработителей. Дон и Украина сплошь объяты восстанием. Сибирь понемногу начинает давать отпор большевистскому самодержавию. И нет сомнения, что к весне котел народного гнева закипит еще сильней. Вы, братья-крестьяне Тамбовской губернии, не одиноки в своей борьбе. Правда, в наших рядах слишком мало интеллигенции, но знайте, что к вам на помощь идет ваша крестьянская партия социалистов-революционеров. Только на днях закончился в Париже съезд членов Учредительного собрания, на котором большинство решило всячески поддержать социалистов-революционеров, а эти устами своих лучших вождей Чернова, Керенского, Авксентьева объявили, что будут вести вооруженную борьбу с большевиками. Итак, помощь не за горами. Мужайтесь, братья-крестьяне, знайте, что советское правительство доживает последние дни. Оно окружено кольцом враждебных держав, которые и разговаривать не хотят с разбойниками (за границей иначе большевиков не зовут как разбойниками), так что помощи извне им не будет. 
Внутри страны полная разруха во всем. Их армия — сброд, согнанных плеткой дезертиров. Захватив обманом в октябре 1917 года в свои руки власть, они слишком издевались над крестьянством, пока, наконец, оно не проснулось и с оружием в руках не пошло на своих врагов. 
Кроток и мягок русский мужик, но и страшен он бывает в гневе своем, большевики сумели пробудить этот гнев у него на свою голову. 
Нет, не раздавить большевикам Антонова, ибо Антонов — это все трудовое многомиллионное крестьянство, которое начинает понемногу пробуждаться от сна и сбрасывать с себя ненавистное иго большевиков. Еще месяц, другой и пожар крестьянских восстаний охватит всю Россию. 
Волна народного гнева смоет с русской земли весь навоз, называемый большевизмом, и на очищенной земле полновластный хозяин земли Русской — Учредительное собрание даст исстрадавшемуся крестьянству не только землю, но и волю».  
В покорность бунтовавшее население приводилось путем репрессий, обратившихся на всех — от детей до стариков. Большевистская власть не останавливалась перед самыми жестокими и варварскими способами подавления восставших крестьян: «законные» и «незаконные» расстрелы, массовые аресты, уничтожение целых сел. Снесены артиллерией и сожжены села Коптево, Хитрово, Верхне-Спасское. Особенно безнравственна была система заложничества. 
В политической сводке Тамбовского боеучастка о ходе операции по искоренению повстанчества от 30 июня 1921 года говорится, что в ряде районов производились расстрелы за укрывательство и помощь бандитам, брались заложники, например: в Пановых Кустах — 64 человека, в Кривополянье — все мужское население, а 14 причастных к бандитизму расстреляли, в Грязнухе — 17 человек. 
Это еще более ожесточило повстанцев, которые в качестве ответной меры брали в заложники семьи красноармейцев и коммунистов. В ответ вводилась сеть концлагерей, в которых содержались и дети повстанцев. 
Резюмируя изложенное, сделаем следующие выводы. Документы воссоздают образ А.С. Антонова как типичного русского революционера начала XX века, вышедшего «из низов» и отдавшего себя целиком революции, человека немедленного действия, готового ради высоких идеалов совершать и «терракты» и «эксы». Именно из них состоял боевой авангард и у эсеров, и у анархистов, и у большевиков, — тех, кто сам шел на баррикады и звал других. Они легко отождествляли себя с революцией, проникались сознанием особой миссии собственной личности — вождизмом. Приписываемые Антонову стихи в этом отношении очень выразительны. Характерным для этих стихов, как и для Песни партизана, было яростное обличение врага и очень туманное отражение или полное отсутствие позитивного идеала. 
Конкретность и наглядность целей и результатов военных действий повышали боевой дух армии и привлекали к ней новые силы: число бойцов в антоновском войске в феврале 1920 года достигло 40 тыс., не считая «вохры» (охраны). Мощная организация и постановка шпионажа, разведки и осведомления, снабжение всеми видами довольствия и снаряжения не могла быть, если бы на стороне восставших не были симпатии населения губернии. Граждане в ряды партизан привлекались путем агитации и воззваний.
Но при достижении высшего апогея в рядах повстанцев находились различные элементы, пристрастные к мародерству. Мародерство со стороны партизан строго наказывалось, виновные подвергались суду и арестам.
Союз трудового крестьянства, созданный на съезде партии социалистов-революционеров, и Союз трудового крестьянства, который был фактически партией Партизанской армии Тамбовского края, имели общим только название. Антонов не создавал новый Союз трудового крестьянства. Главной своей задачей Союз трудового крестьянства ставил «свержение власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели и позора». Даже негативно окрашенные чекистские донесения не отрицали благожелательного отношения крестьянства к СТК.
Несмотря на все старания большевиков очернить крестьянское движение всякими гнусными и клеветническими измышлениями, несмотря на позорные названия (бандитов и разбойников), которыми они называют повстанцев, все отлично знают, что повстанцы — это подлинное трудовое крестьянство, которое своим горбом кормило и кормит всю Россию, у которого с рук не сходят мозоли.
В покорность бунтовавшее население приводилось путем репрессий, обратившихся на всех — от детей до стариков. Большевистская власть не останавливалась перед самыми жестокими и варварскими способами подавления восставших крестьян: «законные» и «незаконные» расстрелы, массовые аресты, уничтожение целых сел.




Глава III

ПОДАВЛЕНИЕ КРЕСТЬЯНСКОГО
восстания на Тамбовщине


1. ДЕЙСТВИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП (б) И СОВЕТСКОГО
ПРАВИТЕЛЬСТВА ПО ПОДАВЛЕНИЮ
КРЕСТЬЯНСКОГО ВОССТАНИЯ

Трудно упрекнуть тамбовское руководство в недооценке грозившей ему опасности. Как уже отмечалось, в первые дни восстания был создан оперативный штаб по борьбе с бандитизмом. В начале сентября 1920 года  губком и губисполком делегировали в Москву А.Г. Шлихтера для личного доклада, отмечая в нем то, что «не удалось своевременно задавить повстанческое движение, которое теперь разрослось до громадных размеров и имеет тенденцию разрастаться, захватывая новые территории». 9 сентября А.Г. Шлихтер встретился с В.И. Лениным и попросил у него содействия в получении для Тамбовской губернии батальона пехоты, двух эскадронов кавалерии и двух тысяч продотрядников, а также 1000 винтовок, 1000 револьверов и 25 тысяч патронов для вооружения местных коммунистов. Шлихтер заверил Ленина, что, если все это удастся получить, то тамбовские власти смогут не только быстро подавить мятеж, но и полностью выполнить государственную разверстку по хлебу. 
24 сентября командированный в Москву заместитель председателя Тамбовского губисполкома В.Н. Мещеряков направил В.И. Ленину записку, в которой говорилось: «Со времени Вашего разговора (и содействия) с Шлихтером о нашем восстании — положение наше ухудшилось: разоружены наши 2 роты, взято, таким образом, 400 винтовок и 4 пулемета и вообще противник окреп. Я был у главкома (Главнокомандующий всеми вооруженными силами республики С.С. Каменев – авт.) получил обещание послать в Тамбов 1 батальон и 300 винтовок, но по вопросу о продотрядах до сих пор ничего не вышло Нам не дали ничего. Иссыпка идет по 20–22–25 тысяч пудов в день вместо 200–220 тысяч нужных. Имею просьбу Шлихтера и губкома переговорить с Вами на эту тему, ибо положение худое».  
В ответ на записку В.И. Ленин дал указание заместителю председателя Реввоенсовета Республики Э.М. Склянскому и председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому: «Надо принять архиэнергичные меры. Спешно!». .
Через три дня 27 сентября 1920 года В.И. Ленин поручил заместителю председателя Наркомпрода Н.П. Брюханову проверить верна ли разверстка в 11,5 млн пудов для Тамбовской губернии — «не скостить ли?» Однако на следующий день в Тамбов была послана телеграмма за подписью Председателя СНК В.И. Ленина и заместителя наркома продовольствия Н.П. Брюханова с указанием экстренно направить в Москву два хлебных маршрута по 35 вагонов каждый. В телеграмме от 28 сентября 1920 года говорилось: «Вне всякой очереди (в Тамбов из Москвы из Кремля). ...Ввиду создавшегося катастрофического положения с поступлением хлеба, наличности запасов: на фронте — два, в Москве и Петрограде — один день, приказываю напряжением всех сил, использованием всех средств губернии не позднее первого октября фактически загрузить и отправить в Москву в адрес Наркомпрода: помимо плановых отправок два маршрута с хлебом по тридцать пять вагонов каждый со специальными проводниками...».  
Через два дня из Тамбова рапортовали о выполнении чрезвычайного правительственного распоряжения. 
Эти действия вызвали недовольство народа, люди восстали. 15 октября 1920 года В.И. Ленин направил телеграмму заместителю председателя Реввоенсовета Республики Э.М. Склянскому, в которой указывает: «Дайте РВСР поручение или, вернее, точный приказ добиться быстрой и полной ликвидации. О принятых мерах мне сообщить».  19 октября Ленин направляет командующему внутренними войсками республики В.С. Корневу и председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому записку следующего содержания: «Тов. Шлихтер сообщает мне об усилении восстания в Тамбовской губернии, о слабости наших сил, особенно кавалерии. Скорейшая (и примерная) ликвидация (антоновщины – авт.), безусловно, необходима. Прошу сообщить мне, какие меры принимаются. Необходимо проявить больше энергии и дать больше сил».   
Первоначально тамбовское руководство отводило на ликвидацию крестьянского восстания не более трех-четырех недель. Партизанский способ ведения боевых действий повстанцев, успевавших под натиском красноармейских частей скрыться и просто раствориться в крестьянской среде, пульсирующий характер движения затрудняли оценку эффективности военных мер. В докладе В.И. Ленину командующий войсками внутренней службы республики В.С. Корнев уже 1 ноября 1920 года заявил, что с этого времени восстание можно считать подавленным и вся задача ближайшего времени сводится к ликвидации отдельных банд и шаек. В докладе говорилось: «Со второй половины октября с.г. отмечается перелом в операциях на территории Тамбовской губернии, выразившийся в том, что сильный противник с большим преимуществом в маневренных действиях, после ряда нанесенных его ядру сильных ударов потерял повстанческую окраску в широком масштабе. С 20-х чисел октября антоновцы начали избегать встречи с нашими частями, заметно терялись в неожиданных схватках и сводили свои боевые опе¬рации преимущественно к налетам и грабежам. Однако, держась постоянно в хорошо знакомом ему районе, противник, несмотря на наносимые ему удары, быстро пополнялся за счет местного населения, дававшего ему боевой и конский состав».  
Побывав в Тамбове в конце декабря, В.С. Корнев, по его же словам, убедился в невозможности справиться с восставшими наличными силами. В это время против мятежников действовало уже свыше 10 тыс. штыков и сабель. 
Впоследствии в официальных документах не раз утверждалось о спаде или разгроме восстания, но оно вновь оживало. После посещения Тамбова Комиссией во главе с В.С. Корневым Оргбюро ЦК РКП(б) 1 января 1921 года рассмотрело вопрос о массовых беспорядках в Тамбовской губернии. По докладу Ф.Э. Дзержинского о массовых беспорядках в Тамбовской губернии, необходимости усиления Тамбовской губернской организации коммунистами и о невозможности быстрой переброски воинских частей было принято постановление: «28. а) поручить учетно-распределительному отделу и ПУРу в 3-х дневный срок направить в Тамбов 300 человек, главным образом, из расформированной 2-й армии.  
Но все эти действия были недостаточными, они не давали желаемого результата. 
Важнейшим рубежом в цепи событий стал февраль 1921 года. К этому времени повстанческое движение достигло наибольшего размаха, стало находить отклик в пограничных уездах Воронежской и Саратовской губерний. Советская власть перешла к решительным действиям против антоновцев. Ликвидация фронтов против Польши и Врангеля позволяла двинуть на Тамбовщину крупные и боеспособные воинские контингенты, технику, включая артиллерию, бронечасти, самолеты. Изменилась и тактика действий против повстанцев. Вместо отдельных, не связанных единым планом операций, была создана четкая структура военного управления. Вся губерния была поделена на шесть боевых участков с полевыми штабами и чрезвычайными органами власти — политкомиссиями. 
В феврале 1921 года произошел перелом в общей политике государства по отношению к крестьянству. Именно государственной политике принадлежало последнее слово в борьбе с крестьянской революцией и, следовательно, в выходе страны из состояния гражданской войны. Эти изменения, выразившиеся в переходе к новой экономической политике, как показывают открывающиеся документы, оказались связанными с антоновщиной не только как частью общего крестьянского движения того времени, наряду с Крондштатским мятежом, но и непосредственно с конкретными событиями и лицами, соприкоснувшимися с Тамбовщиной того времени. 
Накануне Х съезда РКП (б) проводилась общепартийная дискуссия по проблемам, порожденным «военным коммунизмом». В это время в Тамбов выезжали два крупных представителя центрального руководства — Н.И. Бухарин и A.В. Луначарский. Бухарин участвовал в работе Х губернской партконференции (28—30 января 1921 г.), Луначарский участвовал в работе VII губернского съезда Советов (31 января — 4 февраля). По выступлениям делегатов от местных организаций, от разных учреждений они могли составить представление о действительных масштабах и характере антоновщины как массового крестьянского восстания и быстро нарастающей угрозе самому существованию советского строя. Они увидели также, что партийное и советское губернское руководство, раздираемое бесконечными и пагубными распрями, не способно справиться с положением. 
Нужны были решительные меры со стороны руководства. Сразу после возвращения Бухарина в Москву В.И. Ленин поставил в перечень вопросов на заседание Политбюро ЦК РКП (б) на 2 февраля вопрос об антоновщине. В биографической хронике В.И. Ленина есть такая запись:
«Значит, завтра поставим
1) доклад Бухарина
2) Шкловский... ».  
Как свидетельствует протокол заседания Политбюро ЦК партии от 2 февраля 1921 года, первым вопросом на заседании был доклад Н.И. Бухарина. Сама форма процитированной ленинской записи отражает ситуацию какого-то напряженного разговора с кем-то, вернее всего, именно с Бухариным. Процитируем протокол № 81 заседания Политического бюро ЦК РКП от 2 февраля 1921 года: 
«Присутствовали: тт. Ленин, Бухарин, Сталин, Крестинский, Преображенский, Рудзутак, Каменев, Андреев. 
Слушали: 1. Доклад т. Бухарина. 
Постановили: 1. а) Указать т. Цюрупе, что политическое положение и восстание крестьян безусловно требует обращения самого серьезного внимания на быстрое проведение продовольственной скостки в тех местах, где крестьяне особенно пострадали от неурожая и особенно сильно нуждаются в продовольственном отношении. 
Признать необходимым также выработку ряда других мер для облегчения продовольственного положения крестьян в этих губерниях, в особенности для организации общественного питания. 
Поручить Наркомпроду 2 раза в неделю представлять в ЦК письменные сообщения о мерах, принимаемых во исполнение данного постановления, и о фактическом их проведении в жизнь. 
б) Поручить Оргбюро совместно с президиумом ВЦИК организовать немедленно посылку комиссии от ВЦИКа в Тамбов для политического руководства и помощи товарищам в борьбе с крестьянским восстанием и для политической обработки районов, освобождаемых от повстанцев. 
в) Поручить Секретариату ЦК сегодня же вызвать по телеграфу в Тамбов т. Антонова-Овсеенко. 
Поручить т. Фомину проследить за возможно более быстрой доставкой Антонова-Овсеенко в Тамбов. 
г) Поручить Оргбюро сегодня же найти подходящих работников для Тамбовской губ. и отправить их в Тамбов немедленно. 
д) Поручить Оргбюро в самом срочном порядке подыскать начпоарма в Тамбов. 
е) Поручить т. Шведчикову усилить снабжение Тамбовского губисполкома бумагой. 
Слушали: 2. Доклад Комиссии по вопросу о помощи крестьянству, пострадавшему от неурожая. 
Постановили: 2. а) Поручить т. Преображенскому по соглашению с тт. Цюрупой и Лежавой выработать проект постановления Политбюро о мерах, которые должны быть предприняты для облегчения положения крестьян и передать сегодня же к 10 часам в секретариат для опроса всех членов Политбюро по телефону. 
б) Поручить тт. Бухарину, Преображенскому и Каменеву выработать и окончательно утвердить текст обращения от имени президиума ВЦИК за подписью т. Калинина к крестьянам Тамбовской губ. с тем, что бы распространить его только в этой губернии, не печатая в газетах».  
Содержание доклада Н.И. Бухарина в протоколе заседания Политбюро ЦК РКП не отражено, поиски его по другим фондам, в том числе фонду Н.И. Бухарина, безрезультатны. Но постановление Политбюро, принятое на основе обсуждения доклада Н.И. Бухарина, в какой-то мере отражает его позицию. Она проявляется, на наш взгляд, в положении о том, что «политическое положение и восстание крестьян (не бандитизм — авт. ), безусловно, требует... самого серьезного внимания на быстрое проведение продовольственной скостки в тех местах, где крестьяне особенно пострадали от неурожая». Настойчивое развитие этой темы в постановлении, вплоть до «организации общественного питания», необычно для подобного уровня документов и, вероятнее всего, исходит от докладчика. К особенностям позиции Бухарина можно отнести и решение послать в Тамбов «для политического руководства и помощи товарищам в борьбе с крестьянским восстанием» комиссию от ВЦИК, а не создавать предлагавшийся еще один реввоенсовет. На другой же день на заседании Оргбюро ЦК РКП (б) была создана Полномочная комиссия ВЦИК, которую возглавил Антонов-Овсеенко. 
Сошлется на протокол № 93 заседания Оргбюро ЦК РКП (б) от 3 февраля 1921 года. 
«Слушали: 52. О председателе Пермского губпосевкома взамен отозванного для работы в Тамбове тов. Антонова-Овсеенко. 
Постановили: 52. Командировать в распоряжение НК Зема для назначения Пермским Губпосевкомом тов. И. Шелехес если последний найдет возможным отказаться от использования предоставленного ему отпуска. 
Слушали: 54. Постановление Политбюро о посылке комиссии от ВЦИК в Тамбов для политического руководства и помощи товарищам в борьбе с крестьянскими восстаниями. 
Постановили: 54. Поручить Президиуму ВЦИК организовать комиссию во главе с т. Антоновым-Овсеенко. 
Слушали: 55. Постановление Политбюро о срочной посылке политработников в Тамбовскую губернию и начпоарма для Тамбова. 
Постановили: 55. Поручить тов. Александрову совместно с ПУРом срочно выделить 200, лучшего качества работников, чем первые 350 для Тамбова и выдвинуть кандидата на должность начпоарма.  
Как видим, практические решения Политбюро по докладу Н.И. Бухарина носили чрезвычайный характер — их нужно было выполнить «сегодня же», «в самом срочном порядке».
Вторым на заседании Политбюро 2 февраля был поставлен вопрос, не обозначенный в упоминавшейся ленинской записи повестки этого заседания Политбюро — доклад комиссии по вопросу о помощи крестьянству, пострадавшему от неурожая. Предварительно решение по этому вопросу подготовлено не было. Е.А. Преображенскому, А.Д. Цюрупе и М. Лежаве было поручено по итогам обсуждения «выработать проект постановления и передать сегодня же к 10 час. в секретариат для опроса всех членов Политбюро по телефону». 
Была дано еще одно важное поручение —  Н.И. Бухарину, Е.А. Преображенскому и Л.Б. Каменеву поручалось «выработать и окончательно утвердить текст обращения от имени президиума ЦИК за подписью т. Калинина к крестьянам Тамбовской губ. с тем, чтобы распространить его только в той губернии, не печатая в газетах». 
Вместе с тем было понятно, что обращение с объявлением прекращения взимания продразверстки от имени высшего органа государственной власти невозможно было ограничить Тамбовщиной. Утаивание самой возможности отмены продразверстки могло стать детонатором еще больших социальных взрывов в деревне. Поэтому обращение к тамбовскому крестьянству было распространено от имени губисполкома и губкома РКП (б) 9 февраля 1921 года. Его суть состояла в отмене продразверстки и разрешении местного торгового обмена продуктами сельского хозяйства. 
Товарищи крестьяне и крестьянки! 
В Обращении отмечалось, что Народный комиссариат по продовольствию решил прекратить дальнейшее взимание хлебной разверстки в Тамбовской губернии. Эта мера объяснялась тем, что, во-первых, появилась возможностью понемногу получать хлеб с Юга и из Сибири; а во-вторых, была ответом на обращение губкома компартии, который указал на всю тяжесть положения, в котором находился тамбовский крестьянин, и на то, что большая часть разверстки была выполнена, а те остатки, которые имелись у некоторых кулаков, сравнительно ничтожны, 
В Обращении говорилось, что Губернский комитет коммунистов и губернский исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов с великой радостью приняли распоряжение Народного комиссариата по продовольствию о прекращении дальнейшего взимания хлебной разверстки в губернии и дали распоряжения уездным продкомиссариатам немедленно прекратить собирание хлебной разверстки и снять все продотряды. 
В Обращении говорилось: «Тов. крестьяне и крестьянки! Со страшной трудностью, но с честью вы выполнили вашу великую повинность перед рабоче-крестьянским государством. Теперь рабоче-крестьянское государство, ваша родная, вами выбранная власть должна в свою очередь оплатить вам сторицей». По предложению губкома партии губернский исполнительный комитет решил проводить преимущественное снабжение крестьянского населения и ходатайствовал перед центральной властью об увеличении материальных кредитов. 
Губисполком и губкомпарт заверяли крестьян: «Всем, чем только можно будет вам помочь, — Советская власть поможет. И для того, чтобы лучше слышать вашу просьбу и нужду, по всей губернии организуются широкие беспартийные конференции, куда приглашаем присылать своих представителей. Называйте смело и прямо ваши нужды и ваших обидчиков. Советская власть сумеет вас защитить». Губернские органы компартии и государства призывали к мирному труду: «Товарищи крестьяне и крестьянки! Война кончена, разверстка выполнена — теперь дружною семьей за подготовку к весенней семенной кампании! Пусть будет проклят всякий, кто осмелится оторвать крестьян от этого мирного труда! Беспощадно обрушится на его голову Советская власть! К труду, к миру, к весеннему севу, товарищи кре¬стьяне и крестьянки!» 
Это Обращение было принято и обнародовано за месяц до Х съезда РКП (б), заменившего разверстку твердым продналогом и разрешившего свободу торговли, и почти за месяц до Кронштадского мятежа. 
Обращает на себя внимание одно обстоятельство: за день до даты принятия названного обращения состоялось заседание Политбюро ЦК РКП (б). На тексте Обращения В.И. Ленин написал «Предварительный, черновой набросок тезисов насчет крестьян», с которого советская историография определяет разработку новой экономической политики. 
В действительности появление и значение этого исторического документа выглядит иначе. Он находится в несомненной связи с тем, что происходило в Политбюро 2 февраля 1921 года, и тем, что было между 2 и 8 февраля. В.И. Ленин усиленно занимался ускорением военного решения тамбовской проблемы. В этом ряду событий, связывающих борьбу против антоновщины и переход к нэпу, следует отметить встречу Ленина с депутацией тамбовских крестьян, в беседе с которой он не только выслушал жалобы на непосильность разверстки и произвол продагентов, но и одобрил принятые меры. Содержание беседы тамбовских крестьян с Лениным известно из листовки, которую распространяли среди восставших крестьян. Естественно, беседа эта интерпретировалась агитаторами губкома партии по-своему. Приведем текст листовки, подготовленный Полномочной комиссией ВЦИК «Что сказал тов. Ленин крестьянам Тамбовской губернии»:
«14 февраля т. Ленин принял в Кремле крестьян Тамбовской губернии, приехавших поведать ему о крестьянских нуждах. 
Крестьянин Пахотно-Угловской вол. Тамбовского уезда Кобзев и крестьянин деревни Грушево Трескинской волости Кирсановского уезда Соломатин рассказывают об этом приеме так:
— Тов. Ленин принял нас в зале один, любезно поздоровался, пожал руки, пригласил сесть и сказал: «Крестьяне-тамбовцы, дорогие товарищи, объясните мне, какое у вас неудовольствие и что такое банда Антонова и что она делает». 
Крестьянин Бочаров, Ивановской волости, пояснил: «Банда грабит советские хозяйства и потребиловки и частных граждан, у крестьян отнимает скот, лошадей, сбрую, фураж. А после приходят красные и тоже обижают крестьян». 
Тов. Ленин записал это на бумаге и просил высказываться еще. 
Тов. Бочаров указал, что наложили непосильную продовольственную разверстку. 
Тов. Ленин спросил:
«А в 1918 и 1919 гг. вы без скандала выполняли разверстку?» 
Тов. Бочаров ответил: «Без скандала. Только в этом году был сильный неурожай, и разверстку выполнить невозможно». 
Тов. Ленин дальше спросил: «А как относятся местные власти?» 
Мы давали ему ответы, что агенты продорганов, не считаясь ни с чем, требовали и брали, а власти не обращали внимания. И еще очень обидно, что, бывает, берут картошку, мы ее свозим, где картошка гниет и нас же опять заставляют очищать это место. Нам, крестьянам, очень жаль, что нашим трудом красноармеец и рабочий не пользуются. 
Тов. Ленин сказал на это, что люди бывают не на своих местах. Причем просил нас выбирать в Советы самых лучших, добросовестных людей из трудового класса. Также обратил наше внимание на беспартийную конференцию, куда сказал побольше посылать хороших людей и высказывать власти все нужды крестьянства. 
— «А если люди, избранные вами, к власти оказались негодными, то надо их смещать и заменять другими». 
Иван Кобозев спросил: «А как нам быть с землею в смысле дележа?» 
Тов. Ленин ответил: «Распоряжайтесь землей, как вам лучше. Хотите — ежегодно делите, хотите — на многие годы». 
А еще мы сказали тов. Ленину, как бывает. Сидят в советских имениях лодыри и все получают — и керосин, и спички, и соль. И он это записал, а напоследок сказал:
«Если теперь крестьяне будут обижены властью, сообщайте в губернию, а если губернская власть не окажет внимания, то обращайтесь в Москву, в Кремль, ко мне. Можно письменно и лично». 
И еще тов. Ленин сказал: «Вы вместе с рабочими проливали кровь за свободу, за свою власть. Держите ее крепко в своих руках вместе с рабочими. И тогда увидите, какая будет власть». 
И тов. Ленин просил передать всем крестьянам, что принял крестьян как любезных гостей и просит всех крестьян крепко держать свою рабоче-крестьянскую власть и выбирать в Советы самых честных людей из трудового крестьянства. И кончил так: «Я знаю, как трудно жить крестьянину, когда с них все берется и так мало им дают. Я знаю крестьянскую жизнь, люблю их и уважаю. Прошу крестьян немного потерпеть, приходить в сознание и идти на помощь своей власти». 
На том мы простились с тов. Лениным. И теперь мы вернемся в свои волости и расскажем, что он нам говорил и как надо нам держаться Советской власти и помочь общей нашей беде. 
Со слов крестьян Кобозева и Соломатина записал член Тамбовского уисполкома Смоленский».  
Как видим, В.И. Ленин был озабочен положением крестьянства Тамбовщины и всего крестьянства страны. Вместе с тем он правильно ставил вопрос о том, что сами крестьяне должны использовать свои права при выборе руководителей и требовать с них отчета о своей деятельности.
Делегат II Всероссийского съезда Советов, коммунист Н.Н. Исполатов из г.Усмани Тамбовской губернии в письме В.И. Ленину высказал сокровенные мысли крестьян, дал «земную» характеристику действий представителей местных органов власти. Он писал:
«Дорогой Товарищ! 
Считаю своим долгом сообщить Вам свои впечатления о взаимоотношении социальных сил в современной России. Я думаю. Вам, стоящему на вершине российской государственной пирамиды, и мне, находящемуся у основания ее, в самой гуще жизни, картина русской жизни представляется с различных точек зрения... Усманский уезд Тамбовской губернии, постигнутый неурожаем, вчистую ограбленный продотрядами под видом взимания государственной разверстки, — причем не столь получило государство, сколько они, — в настоящее время переносит муки острого голода. Люди дерутся из-за падали, пухнут до неузнаваемости от голода, ходят из учреждения в учреждение и отсылаются, дети бросаются родителями и десятками подкидываются в детские дома. Грабеж и воровство достигли небывалых размеров. …Идейных коммунистов — капля в российском море,.. Спасти положение может только широкое применение рабочего демократизма в партии, профессиональных союзах и среди крестьянских масс, создание твердых правовых норм и поднятие престижа народного суда». 
Положение крестьянства Тамбовщины неоднократно рассматривалось высшими органами государства и компартии. Даже Манифест ВЦИК «К крестьянству Российской Социалистической Советской республики» от 19 марта 1921 года был принят Политбюро ЦК РКП (б) на заседании, которое начиналось с отмены «постановления ЦК о полной приостановке заготовок в Тамбовской губернии». Это решение найти не удалось, но, может быть, как особого документа его и не было, а речь идет о содержании постановления от 2 февраля, которым Бухарину, Преображенскому и Каменеву поручалось подготовить Обращение ВЦИК, появившееся 9 февраля от имени Тамбовских губисполкома и губкома партии. Разрешение заготовок объемистого фуража (сена) «на надобности военных сил, действующих там против местных бандитов», ничего не меняло: продразверстка была отменена, «военный коммунизм» заменялся нэпом. 
Следует подчеркнуть, что тамбовское крестьянство восприняло новую экономическую политику в целом одобрительно. Об этом, в частности, говорит резолюция I губернской беспартийной конференции крестьян о замене разверстки натуральным налогом, снабжении крестьян предметами первой необходимости от 11 марта 1921 года. В ней говорилось: «...Мы приветствуем заявление В.И. Ленина о необходимости дать простор крестьянину... и перейти от продразверстки к натуральному налогу, при котором каждый крестьянин будет заранее знать, сколько должен будет отдать государственных налогов... Мы приветствуем прекращение взимания с Тамбовской губернии госразверстки хлебом и просим центральную власть... распорядиться об усилении снабжения крестьянства продуктами первой необходимости».  
Немало было и крестьян, которые не верили заверениям руководителей, считали, что власть ничего не делает просто так, без тайной выгоды для себя: «Советская власть будет брать с крестьян больше, чем по декрету о налоге»; «Как только уродится хлеб — будут отбирать по-прежнему», «Хотите завоевать симпатию отменой разверстки. Нет, теперь уже поздно. Натурналог — та же разверстка, только название другое». Сомнения эти были не беспочвенными. Продналог на первых порах мало отличался от продразверстки: весной 1921 года его размер по губернии определялся в 5,3 млн пудов, а в октябре — уже в 8,5 млн пудов. Правда, это увеличение хлебных сборов было связано с голодом на юго-востоке России, особенно в Поволжье. 
Обратимся к «Информационной сводке губчека о политическом настроении населения за период с 15 февраля по 1 марта 1921 года». Тамбовская губернская чрезвычайная комиссия отмечала, что настроение населения вследствие продовольственного и топливного кризиса было крайне возбуждено. Отмена продразверстки с крестьянского населения губернии не дала желаемых результатов. Первые сообщения в губернских и уездных «Известиях» об отмене продразверстки произвели на крестьян хорошее впечатление и в своем большинстве (за исключением Лебедянского, Темниковского уездов, где население и до отмены продразверстки голодало по причине выполнения всего проднаряда) крестьянство встретило это с большой радостью. Однако отмена продразверстки, как показали дальнейшие события, не оставила крестьянство в покое вследствие того, что «работа восставших, превратившихся в последнее время в орду головорезов, громил, и к ним примкнувшее целиком деревенское кулачество, создавшие из себя целые полки, исключительно содержится на продовольствии крестьян, точно так же красноармейские части, за недостатком снабжения их из госфонда, содержатся на 80% на крестьянский счет». В Информационной сводке губчека делало вывод, что «крестьянство Кирсановского, Борисоглебского, Тамбовского и часть Усманского и Моршанского уездов находилось в плачевном продовольственном состоянии, с одной стороны, по причине работы там восставших, результат чего привел к систематической варке самогона и спекуляции хлебом, с другой стороны, выполнения большого процента продразверстки последними двумя уездами наряду со скудностью урожая 1920 года». На проходивших районных и уездных конференциях беспартийного крестьянства поднимались вопросы бандитизма и посевной кампании.  
Как бы то ни было, инерция войны не только продолжала диктовать поведение обеим сторонам, но еще более ожесточила, довела их противоборство до крайней степени. Высшим органом борьбы с «антоновщиной» в конце февраля — начале марта 1921 года стала Полномочная комиссия ВЦИК.
7 февраля 1921 года в Тамбов для организации борьбы с бандитизом направляется Антонов-Овсеенко, который возглавил Полномочную комиссию ВЦИК, в нее также вошли секретарь губкома РКП (б) Б.А. Васильев, председатель губисполкома А.С. Лавров. 26 апреля 1921 года В.И. Лениным вносится предложение в Политбюро ЦК, а 27 апреля принимается решение «О ликвидации банд Антонова в Тамбовской губернии», по которому М.Н. Тухачевский назначается «единоличным» командующим войсками. В мае 1921 года он принял командование войсками Тамбовской губернии. Вместе с ним прибыли другие военачальники — Н.Е. Какурин, И.П. Уборевич, Г.Н. Котовский, от карательных органов Г.Г. Ягода и В.В. Ульрих. 
Полномочная комиссия фактически сосредоточила в своих руках всю власть в Тамбовской губернии.
В.А. Антонов-Овсеннко, прибыв в Тамбов и изучив обстановку, состояние красноармейских частей, докладывал в Москву: «Политработа в Красной Армии без руководства. Никакого учета и попыток перераспределения партийных школ. Комиссарский состав слаб. Поарм неработоспособен. Агитация против эсеров, бандитов эпизодична. В штабе — засилие местных, ненадежных людей, коммунистов почти нет, связь слаба, разведка — бессистемна, контрразведка отсутствует. Никакой систематизации и изучения данных о восстании ни в чека, ни в штабе, ни в губкоме. Реввоентрибунал работает над мелочами, совершенно не ведется политических кампаний. В частях — мародерство, подножный корм, ненадежность комсостава, боеспособность крайне низка, отсутствие простейшего понимания обстановки, умения применяться к ней. Эти части — чудовищная мозаика всяких войсковых отбросов (за небольшими исключениями), в одном Тамбове до 16 мелких частей. Некоторые определенно связаны с бандитами (установлено для 44-го полка в Тамбове, связанного с подготовлением восстания, полк выводится в Ростов; крайне подозрителен батальон чека в Тамбове). Повсеместная болтливость, игнорирование про¬стейших правил конспирации, неосведомленность — мать паники (ряд ложных тревог в Тамбове — «противник 20-го занял Пушкари в 5 верстах от Тамбова» и т.п. сведения от частей, от разведки, прибывающие в штаб и будоражащие весь гарнизон). Комвойсками одинок в штабе, без опоры в пустом губкоме. Начинает несколько нервничать. Комучастками — особенно нач. 15-й дивизии, слабы, не понимают особенностей обстановки... Чека насыщена развращенными и подозрительными лицами и совершенно парализована. Особый отдел никуда не годен...». 
Как видим, оценка положения на Тамбовщине и в воинских частях давалась В.А. Антонов-Овсеннко крайне негативной. К тому же о положении дел у восставших крестьян он был более высокого мнения. В то же время он докладывал руководству страны о том, что после его первых шагов основные части разбиты, а идейное руководство восставшими крестьянами взваливает на плечи эсеров. 
В.А. Антонов-Овсеннко делал вывод о том, что «Восстание подготовлено вполне систематически и опирается на прочную, корневую организацию социалистов-революционеров в Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском уездах. Уезды разбиты на районы, в которые входят несколько волостей, иногда сел, во главе стоят комитеты эсеров и штабы. Волостные тайные (и явные, где свергнута власть Советов) правления имеют волостной военный отдел, производящий районные и открытые мобилизации по приказу штабов. В месте пребывания штабов организованы и комендатуры, ведающие обысками, арестами, внутренней охраной. Сторожевая служба, связь и разведка поставлены своеобразно, но вполне надежно. В каждом селе сформирована воинская часть (от взвода до рот), собирающаяся по первому приказу штаба и расходящаяся немедленно по домам в случае неудачи и т.п.» 
В.А. Антонов-Овсеннко информировал центр о том, что действия военных частей хорошо инструктированы, высшие штабы довольно энергично борются с недисциплинированностью частей. Об этом, в частности, свидетельствовали приказы, устанавливающие шкалу наказаний от 20 до 2-х (отделенный) розог в дисциплинарном порядке. 
Эсеры действовали под вывеской «Союз трудового крестьянства», программу деятельности которого они изложили в 17 пунктах, которая существенно отличалась от официальной, разработанной в центре. В ней содержался открытый призыв к восстановлению учредилки; денационализации промышленности, кроме железных дорог, рудников и шахт; высказывалось требование всяких свобод и мира с заграничными капиталистами, твердых цен на изделия промышленности и в то же время замалчивалось о твердых ценах на хлеб, снабжение продовольствием через кооперативы, выражалось требование свободы преподавания в школах, которое провозглашали учащиеся из интеллигенции и деревенского кулачья. 
Факты говорили о том, что эсеровская Программа имела успех среди крестьян. На беспартийной конференции крестьяне прямо высказывались о том, что учредиловка им представляется «ближе и проще» Советской власти. Снятие хлебной продразверстки крестьянство истолковывало как действие во вред ему, как следствие победы «своих» войск, признание факта полного ограбления крестьян, и в то же время снятие хлебной продразверстки не пользовалось признательностью в ряде уездов, выполнивших разверстку почти полностью.  
Эсеры, не имея печатного станка, вели агитацию листовками, изготовленными на машинках и гектографе. В агитации нередкими были выражения — «жиды-коммунисты», говорилось о злоупотреблениях и насилии агентов Советской власти, непомерной продразверстке, умышленном затягивании войны. Такие заявления особенно обращались к красноармейцам. У противников Советской власти было быстрое и точное осведомление, были установлены хорошие связи среди железнодорожников, работников сферы продовольствия, кооперативов. Планомерность В действиях отдельных шаек налицо были планомерность и системность.  
В докладе в центр В.А. Антонов-Овсеннко отмечал, что несмотря на усилия эсеровских дружин обособиться от разбойных элементов, взаимопроникновение этих двух начал совершенно очевидно, их действия скоординированы и неразрывны, под влиянием военных неудач бандитское начало решительно преобладает — влияние эсеровского командования теряется, дисциплина падает.  
На февраль 1921 года главные военные силы повстанцев, сгруппировавшиеся в смежных волостях Кирсановского и Тамбовского уездов, были разбитыми. Лучшие полки Антонова почти уничтожены, большая часть их остатков перешла в своих селах на мирное положение, часть (до 600 конных с Антоновым во главе) прорвалась в Моршанский уезд, после чего появилась почти у самого Тамбова, рассчитывая на подготовленное и случайно предотвращенное восстание в местном гарнизоне. К 22 февраля Антонов появился в своем главном штабе — Беломестная Двойня Козловского уезда, старинное эсеровское гнездо, куда вызвал начальников всех отдельных частей на военный совет. Он был настигнут красной конницей, сильно потрепавшей его. Удар по главному штабу расстроил военную организацию бандитов, но одновременно и возбудил у них бешеную энергию. Антонов с 500 конными вновь бросился в излюбленный им район пограничных волостей Тамбовского и Кирсановского уездов. Одновременно с севера Селянский (до 2000 человек), накопившись у Пахотного Угла Моршанского уезда, стал наступать на Столовое, Покровское, пробиваясь на соединение с Антоновым. Колесников  (600 сабель, 400 штыков и 6 пулеметов) неожиданно для Красной Армии появился у д. Жерновка, захватил две роты — одну целиком истребил и взял 1 пулемет, а потом двинулся к северу, опять-таки, по-видимому, торопясь на соединение с Антоновым. Между тем с Антоновым завязывается встречный бой с кавалерийским полком и батальоном пехоты. Антонов, дважды разбитый, как будто рассыпается в трех направлениях и вдруг 25 февраля ночью нападает на кавалерийский полк на ст. Отхожее, рассеивает полк и отбивает у красных частей 4 орудия. Селянский в Моршанском уезде на следующий день был взят между двух огней — красная конница зашла ему в тыл, он был почти уничтожен и, что всего важнее, благодаря умелой провокации (назвавшись «белыми») красным кавалерийским частям удается поснимать подряд с нескольких сел эсеровские штабы и военные команды. Таково было положение по представлению В.А. Антонова–Овсеенко. 
В докладе в центр В.А. Антонов-Овсеннко писал: «Мы, опирающиеся почти исключительно на города с рабочим и совслужащим населением и на воинские части, мы, потерявшие почти целиком все свои связи с деревней в трех уездах, охваченных восстанием. И крестьянство, объединенное корневой партией, выделившее несколько тысяч активных борцов — кулацкая армия. Насколько мы слабо связаны с крестьянством, пока¬зывает хотя бы то, что лучшим источником нашего осведомления является воздушная разведка. Остальная ничего путного не дает».  
В.А. Антонов-Овсеннко подробно информировал центр о том, что было сделано: «16-го февраля собрание активных работников Тамбова, мой доклад об общем положении, о наших задачах. Решено предложить губкому созвать на 1 марта губконференцию. Взял на себя агитпропотдел, провел его переорганизацию — при губкоме только секретариат и заведующий, аппарат слит с губполитпросветами (тоже в уездах); разработал календарный план работы агитпропотдлела на март, включая работу отделов губкоммола (губернский комитет комсомола – авт), губпросвета. Взял на себя непосредственное руководство губернской печатью. Лично выступал на общегородских собраниях в противовес демагогии и «урадемократизму», в подготовку к губконференции. Губконференция открылась 2 марта, 3-го закончилась. На ней задан твердый тон, приняты необходимые резолюции. Были два-три пакостных махаевских выступления, в общем гладко. Выбран губком, в который прошли из старого состава только двое, затем я, Жабин и Антонов (предгубчека). Работа будет...».  
В.А. Антонов-Овсеннко информировал о конкретных действиях по борьбе с бандитизмом. — Усилен поарм, заменен комиссарский состав штаба, мобилизованы партработники для чека, преобразован (не до конца) особый отдел. Сильно подтянут реввоентрибунал. Заказаны, отредактированы и сданы в печать брошюрки «Правда о бандитах», «Наказ красноармейцу», выпущены листовки «Что сказал Ленин Тамбовским крестьянам» (25 тыс. ) и два воззвания (о самообороне против эсеров и бандитов), поставлена агитация в печати. Во всех партшколах вводится курс (6 часов) об эсерах и Союзе трудового крестьянства. Разработан, проведен через собрания президиумов губисполкома, губкома, командования и чека план борьбы с бандитизмом с конкретными заданиями каждому учреждению. Разработана инструкция о ревкомах и по согласованию с командованием и представителями уездов намечена их сеть. Разработана инструкция о крестьянской самообороне от эсеро-бандитов...».. 
Как видно из этого доклада Полномочная комиссия ВЦИК активно вступила в борьбу с Партизанской армией Тамбовского края, начала борьбу за души крестьян, пытаясь оторвать их от повстанцев. Было подготовлено издание еженедельной стенной газеты «Правда о бандитах», поручено ряду товарищей написать проекты листовок на темы: бандиты — враги крестьян; бандиты — враги Советской власти и сторонники царского строя; кто против Советской власти, тот за царя, за буржуя; бандитизм осуждает на голодную смерть трудящихся. Социал-революционеры за кулаков и против трудового крестьянства; кто помогает бандитам-антоновцам, тот роет себе же яму; трудящиеся восстанавливают народное хозяйство, а бандиты его разрушают; дезертиры-шкурники не должны быть в трудовой деревне; кто за спокойствие, за порядок, тот против бандитов; почему бандиты-антоновцы разрушают советское хозяйство и крестьянские артели; крестьянин, гони от себя бандитов; почему бандиты убивают коммунистов; как честному трудовому крестьянству бороться с бандитами; кто идет с бандитами.  
Выпускались многочисленные воззвания и обращения к населению Тамбовской губернии об оказании содействия в истреблении бандитов. Одно из таких обращений было написано не позднее 3 марта 1921 года: «Из разных мест губернии крестьяне обращаются к советским властям с просьбой защитить их от бандитов. Настоящим доводится до всеобщего сведения, что главные силы бандитов разбиты и почти уничтожены. Остатки бандитских шаек скитаются по губернии или рассеялись по отдельным селам, где усиленно вербуют новых сторонников. В истреблении бандитов должно принять участие само население».  
Далее перечислялись эти обязанности: не давать приюта контрреволюционерам и бандитам; разоружать их и доставлять с оружием в руки властей; сопротивляющихся бандитов истреблять как бешеных псов, действовать против них всеми своими средствами; укрывателей бандитов проучить так, чтоб никому впредь не было повадно содействовать этим злодеям; принимать меры наблюдения и самоохраны, чтобы не допустить контрреволюционеров проник¬нуть в охраняемый район и чтобы искоренить внутри своих сел всякую контрреволюцию; выносить на сельских сходах приговоры против бандитов. 
Воззвание призывало: «Крестьяне Тамбовской губернии! Помните, все жители каждого села будут отвечать раньше или поз¬же за преступные действия каждого из них. Не давайте подводить себя под суровую кару. Не давайте отвлекать себя от мирного труда. Помните — враги Советской власти — ваши враги. Истребляйте их без пощады. Беритесь немедленно и смело за чистку своих деревень от контрреволюции. До весны бандитизм должен быть уничтожен в корне».  
Эти действия ощутимых результатов не давали. Крестьяне не верили этим обращениям и призывам в основном потому, что повстанцы именовались в них бандитами, а это были их соседи, братья, отцы. 
Вот какими увидел бандитов землемер Насонов и рассказал об этом в своем письме В.И. Ленину: «Меня пригласили выполнять должность секретаря. В штаб приводили бандитов. Здесь мне пришлось сталкиваться не с помещиками и банкирами, а я воочию встретился с крестьянами-бедняками, которые возмутились «тиранами коммунистами» и стали уничтожать их без пощады. Пойманные бандиты были одеты в рубища, часто босые, истощенные. Я едва сдерживал себя, сгорая от стыда, что до этого довели, быть может, все здесь сидящие ответственные работники. Я много думал о способах, как парализовать повышенное настроение крестьян против «грабителей», я много думал о мерах и способах, какие нужно ввести в среду крестьян и отвлечь их внимание от выражающего гнева, но не имел на то сил и влияния как единомышленник, чтобы выразить свое мнение. 
Сейчас я землемер и выполняю рядовую работу. Но душа болеет об одном: о бандитах. Мне тяжело и горько слышать, как эти темные и несознательные крестьяне сами себе роют могилу на радость российской и европейской буржуазии. Я пришел к глубокому убеждению, что не пушками, не пулеметами, не расстрелами можно остановить нападение крестьян на Соввласти, а решительным и быстрым проведением в жизнь декрета о земле. Вспомните Вы, почему в 1905-1907 гг. правительство Столыпина так сравнительно успешно ликвидировало крестьянские «бунты», когда, казалось бы, не было надежд для буржуазии остановить народное движение? Подумайте несколько минут, и Вы придете к заключению — так же, как и я — о земельном законе, об отрубном хозяйстве. Тогда же за изданием закона народные массы потянулись к земле; вопрос об отрубах стал для крестьян вопросом жизни. Все уткнулись в земельный вопрос. Буржуазному правительству это и было нужно: они торжествовали в своих дворцах. 
Хотя Соввласть и издала декрет о земле в большей части желательным для крестьян, но в жизнь он почти не проводится. Этим совершенно оторвали крестьян от земли. Тяготение крестьян к земле в настоящее время огромно... На основании фактов я утверждаю, что уничтожить бандитизм, поднять сельское хозяйство можно только земельною политикою по проекту расселения крестьян в добровольном и срочном порядке, для чего необходимо безотлагательно повести агитацию, выпустить листовки, брошюры и т.д., и тогда крестьянская масса почувствует, что земля действительно принадлежит им, и они все потянутся к земле, на новые места, а бомбы и винтовки побросают в мусорные ямы как ненужный хлам. Только земельной политикой можно создать социалистическое сельское хозяйство. Только земельной политикой можно укрепить РСФСР. 
Землемер уземотдела Насонов».  
В конце апреля 1921 года Центральная комиссия по борьбе с бандитизмом заслушала доклад председателя Полномочной комиссии ВЦИК Антонова-Овсеенко о политическом и экономическом положении в Тамбовской губернии. Стало ясно, что «в последнее время нет улучшения и даже местами ухудшение». 26 апреля Ленин вносит в Политбюро ЦК партии предложение, а 27-го принимается решение «О ликвидации банд Антонова в Тамбовской губернии». Этим же решением М.Н. Тухачевский назначался «единоличным командующим войсками в Тамбовском округе... ответственным за ликвидацию банд...». В постановлении содержалась прямая директива выполнить эту задачу «не позднее, чем в месячный срок». 
В архиве Склянского содержится записки В.И. Ленина и Э.М. Склянского о поручении М.Н. Тухачевскому подавить Тамбовское восстание: 
«Я считал бы желательным послать Тухачевского на подавление Тамбовского восстания. В последнее время там нет улучшения и даже местами ухудшение. Получится несколько большой политический эффект от этого назначения. В особенности заграницей. 
Ваше мнение?
(Написано рукой т. Склянского)
Внесите Молостову для П.-Бюро на завтра. Предлагаю назначить его без огласки в Центре, без публикации. 
(Написано рукой т. Ленина)
Верно». 
Эти вопросы рассматривались на заседании Политбюро ЦК РКП (б) 27 апреля 1921 года: 
«Слушали: 7. О ликвидации банд Антонова в Тамбовской губернии. 
Постановили: 7. А. Комиссии ВЦИК, назначенной в Тамбове, не распускать, усилив ее т.т. Залуцким и Тухачевским. 
Б. Назначить единоличным командующим войсками в Тамбовском округе т. Тухачевского, сделав его ответственным за ликвидацию банд в Тамбовской губ., не записывая о его назначении в протоколы РВСР. Не допускать никакого вмешательства в военные действия т. Тухачевского, как со стороны комиссии ВЦИК, так и других властей. 
В. Дать т. Тухачевскому директиву ликвидировать банды Антонова в Тамбовской губ. не позже, чем в месячный срок. Доклады т. Тухачевского в краткой письменной форме в ЦК должны быть сообщаемы по телеграфу еженедельно. 
Г. Поручить ВЧК усилить разведку и чекистскую работу в Тамбовской губ. 
Д. Передвинуть из армии тысячу коммунистов на тамбовский фронт на срок ликвидации тамбовских банд, обязуя т. Склянского принять сугубые меры для срочного продвижения командированных коммунистов и возвращения их по ликвидации обратно в армию. 
Доклад о ходе мобилизации военных коммунистов за т. Склянским еженедельно в ЦК. 
Е. Поручить т. Склянскому ускорить посылку бригады курсантов в Тамбов.  
Таким образом, изложенное дает возможность придти к заключению. 
В официальных документах не раз утверждалось о спаде или разгроме восстания, но оно вновь оживало. Все действия властей были недостаточными, не давали желаемого результата. 
Важнейшим рубежом в цепи событий стал февраль 1921 года. К этому времени повстанческое движение достигло наибольшего размаха, стало находить отклик в пограничных уездах Воронежской и Саратовской губерний. Советская власть перешла к решительным действиям против антоновцев.
В феврале 1921 года произошел перелом в общей политике государства по отношению к крестьянству. Переход к новой экономической политике оказались связанными с антоновщиной не только как частью общего крестьянского движения того времени, наряду с Крондштатским мятежом, но и непосредственно с конкретными событиями и лицами, соприкоснувшимися с Тамбовщиной того времени. Тамбовское крестьянство восприняло новую экономическую политику в целом одобрительно. Немало было и крестьян, которые не верили заверениям руководителей, считали, что власть ничего не делает просто так, без тайной выгоды для себя:
Губернское руководство было не способно справиться с положением. Нужны были решительные меры. 7 февраля 1921 года в Тамбов для организации борьбы с бандитизмом направляется Антонов-Овсеенко, который возглавил Полномочную комиссию ВЦИК, которая фактически сосредоточила в своих руках всю власть в губернии.
Полномочная комиссия ВЦИК активно вступила в борьбу с Партизанской армией Тамбовского края, начала борьбу за души крестьян, пытаясь оторвать их от повстанцев.

























2. ПОРАЖЕНИЕ ПАРТИЗАНСКОЙ АРМИИ
ТАМБОВСКОГО КРАЯ

Назначение выдающегося советского военачальника М.Н. Тухачевского руководителем подавления крестьянского восстания неизбежно имело бы весьма отрицательный политический резонанс. Поэтому была сделана попытка провести это назначение без огласки. Вместе с ним на Тамбовщину прибыли и некоторые другие военачальники, отличившиеся в гражданской войне, — Н.Е. Какурин, И.П. Уборевич, Г.И. Котовский. Одновременно туда были командированы от карательных органов Г.Г. Ягода и В.В. Ульрих. Численность советских войск на Тамбовщине непрерывно росла: к 1 января 1921 года — 11870, 1 февраля — 33750, 1 марта — 41848. К лету она превышала 100 тыс. красноармейцев. 
Против крестьянской армии была брошена вся военная мощь республики. Была создана Центральная междуведомственная комиссия по борьбе с бандитизмом, в которую вошли представители ЦК, СТО, ВЧК, НКПС и т.д. Возглавил Комиссию заместитель председателя Реввоенсовета Республики Э. Склянский. 
Начался военный разгром антоновщины. Стратегия состояла в полном и жестоком осуществлении военной оккупации повстанческих местностей, к которой приступили уже предшественники нового руководства. Суть этой стратегии с предельной четкостью была изложена в распространенных для всеобщего сведения в пределах Тамбовшины приказе № 130 Тухачевского от 12 мая и в приказе № 171 Полномочной комиссии ВЦИК от 11 июня 1921 года. Этот режим включал в себя занятие территории войсками, назначаемое сверху управление (участковые политкомиссии и сельские ревкомы, включавшие в свой состав представителей армии, чека и парторганизаций), уничтожение хозяйств и разрушение домов участников мятежа и их семей, взятие заложников (одиночками и целыми семьями), создание концентрационных лагерей и репрессии вплоть до расстрела за неповиновение, укрывательство «бандитов» и оружия. 
Из документов вырисовывается мрачная картина того, как приводилось в покорность население бунтовавших деревень. Репрессии обрушивались на всех — от детей до стариков. Особенно безнравственна была система заложничества, по существу, каравших мирных, не причастных к восстанию людей. Это еще более ожесточало повстанцев, которые в качестве ответной меры брали в заложники семьи красноармейцев, коммунистов, советских служащих. 
Главнокамандующий М.В. Тухачевский прибыл в Тамбов 6 мая 1921 года, и уже 12 мая появился его знаменитый своей жестокостью приказ №130 и инструкция по применению этого приказа.  
Приводим этот приказ:  
«Победы рабоче-крестьянской Красной Армии над капиталистами и помещиками после трехлетней кровопролитной войны позволили, наконец, Советской Республике перейти на путь мирного хозяйственного строительства. 
Первой заботой рабоче-крестьянского правительства было улучшение и поднятие на должную высоту разоренного крестьянского хозяйства. Была организована выдача крестьянам семян и, наконец, продовольственная разверстка была заменена продовольственным налогом и предоставлением крестьянам права свободно распоряжаться излишками (продавать, выменивать и проч.). Продовольственный налог установлен в самом незначительном размере. 
Все крестьяне Советской России с удвоенной силой взялись за полевые работы, за улучшение сельского хозяйства. Лишь в Тамбовской губернии, где себе свила гнездо партия эсеров, партия предателей рабочего класса и крестьянства, развился бандитизм, который грозит окончательно разрушить и без того разоренное сельское хозяйство Тамбовской губернии. Русский помещики, бежавшие за границу, торжествуют теперь в своих газетах, надеясь на анархию в рабоче-крестьянском государстве и на возврат потерянных ими имений. 
Рабоче-крестьянское правительство решило в кратчайший срок искоренить бандитизм в Тамбовской губернии, проведя в жизнь самые решительные меры. 
Во исполнение сего и по постановлению Полномочной комиссии ВЦИК приказываю:
1. Войскам Тамбовской губернии с полученными ими подкреплениями решительными и быстрыми действиями уничтожить бандитские шайки. 
2. Всем крестьянам, вступившим в банды, немедленно явиться в распоряжение Советской власти, сдать оружие и выдать главарей для пре¬дания их суду военно-революционного трибунала. Добровольно сдавшимся бандитам смертная казнь не угрожает. 
3. Семьи не явившихся бандитов неукоснительно арестовывать, а имущество их конфисковать и распределить между верными Советской власти крестьянами согласно особых инструкций Полномочной комиссии ВЦИК, высылаемых дополнительно. 
4. Арестованные семьи, если бандит не явится и не сдастся, будут пересылаться в отдаленные края РСФСР. 
5. Бандитов, не явившихся для сдачи, считать вне закона. 
6. Честные крестьяне не должны допускать мобилизации и формирования банд в своих деревнях и о всех бандах должны доносить войскам Красной Армии. 
7. Всем без исключения войсковым частям Красной Армии оказывать крестьянам всяческую поддержку и неуклонно защищать их от нападения бандитов. 
8. Настоящий приказ является последним предупреждением перед решительными и суровыми действиями и будет проводиться в жизнь строго и неуклонно. 
Командующий войсками Тухачевский 
Начальник штаба генерального штаба Какурин 
Приказ прочесть на сельских сходах и собраниях».  
Они же 12 мая 1921 года подписали секретную Инструкцию по искоренению бандитизма в Тамбовской губернии.  В Инструкции были определены те руководящие начала, на основании которых должна вестись борьба по искоренению бандитизма в Тамбовской губернии. Это лишь принципиальные указания, организационные же формы борьбы давались в соответствующих приказах.
Инструкция предписывала на задачу искоренения бандитизма смотреть не как на какую-нибудь более или менее длительную операцию, а как на более серьезную военную задачу — кампанию или даже войну. Местность, охваченная бандитизмом, должна быть, как бы вновь возвращена государству. Для этого требуется, во-первых, разбить живую силу бандитских вооруженных шаек и, во-вторых, овладеть источниками питания бандитской войны, так сказать жизненными центрами бандитизма. Эти занимаемые нами жизненные центры должны быть не только задавлены вооруженной силой, но и местное население искусными мероприятиями должно быть излечено от эпидемии бандитизма. 
Таким образом, ставилась задача в занимаемых бандитами областях организовывать не только вооруженное сопротивление возможности нового появления бандитизма, но, главное, — создать сопротивление среды появлению этого бандитизма. Военоначальники предупреждали, что такая сложность задачи заставляет чрезвычайно тщательно подготовить военные действия против бандитов в организационном, административном, оперативном и строевом отношениях, как в чисто военной, так и в политической стороне дела. 
Инструкция приписывала не увлекаться мелкими оперативными задачами в ущерб общей подготовке в начальный период боевых действий. Операции против бандитов должны были вестись с непогрешимой методичностью, т.к. бандитизм лишь тогда будет сломлен морально, когда сам характер подавления будет внушать к себе уважение своей последовательностью и жестокой настойчивостью. Ведение малой войны против шаек не может искоренить бандитизма и, как показывает опыт, только раздувает разбойничий и партизанский пыл бандитов. 
Инструкция устанавливала, что военные действия против бандитов заключаются в операциях по уничтожению главных масс живой силы бандитских шаек и в занятии и закреплении за собой источников питания бандитизма. Первая задача, с точки зрения военной, наиболее простая и не заключает в себе ничего специфического, специально противобандйтского. Как и всегда, надо хорошо организовать разведку, иметь образцовую связь и внимательно нести службу охранения. Банды, как только они будут обнаружены, должны немедленно и стремительно атаковываться и уничтожаться. Преследование должно вестись неотступно до окончательного распыления банды. 
Вторая задача гораздо труднее, и от нее почти всецело зависел исход борьбы с бандитизмом. Этот период борьбы называется оккупацией. Вся территория, охваченная бандитизмом, разделяется на участки, охранение спокойствия в которых поручается особым войсковым начальникам и подчиненным им войскам. На основе этого военного обеспечения вновь восстанавливается Советская власть, которая и противодействует возникновению бандитизма. 
В Инструкции указывалось, что военные действия во время оккупации будут не только узко территориальные, ограниченные границами участка, но будут также действия вполне самостоятельных отрядов, непрерывно преследующих странствующие, наиболее значимые банды. 
Обыкновенно банды бродят по всему району бандитизма. Войска каждого участка оккупации должны неизменно атаковывать эти банды и стремиться уничтожить их в пределах своих границ. Таким образом, банды попадают в серьезный переплет. Однако, переходя из участка в участок, они находят все-таки время для отдыха, оправляются, пополняются местными кулаками и потом вновь начинают активно проявлять себя. Для того чтобы избежать таких явлений, необходимо против каждой значительной банды выделить особый надежный и сильный отряд, который должен иметь своей целью непрерывное преследование и наседание на банду, должен не давать ей нигде останавливаться и отдыхать, а тем более комплектоваться. Остановка банды на отдых уже тем самым ставит перед этим отрядом задачу атаковать ее. Этот отряд должен присосаться как пиявка к своей банде и не должен давать ей ни сна, ни отдыха, ни возможности сорганизовываться. 
Инструкция констатировала, что при такой организации борьбы главнейшие банды, как, например, Антонова и прочие, берущиеся в переплет оккупирующими войсками участков, в то же время непрерывно преследуются индивидуальными пиявочными отрядами, которыми и сводятся окончательно на нет. Оккупируемые войска по участкам не должны ни в коем случае распыляться на мелкие отряды. Каждый отдельный отряд такого участка должен быть в состоянии вести самостоятельно бой с любой шайкой бандитов, а потому размеры таких банд и определяют минимальные размеры отдельных отрядов оккупирующих участков. 
Военачальники в этом документе отмечали, что распределение сил участков по территории должно быть производиться по следующим соображениям: с одной стороны, отдельные отряды не должны быть слабее бандитских шаек, а с другой стороны, эти отряды должны поспевать своевременно в любое место своего участка. При наличии крупных шаек бандитов, незначительных наших сил и обширных участков эти два условия могут стать в противоречие друг с другом. Поэтому вопрос распределения сил должен быть тщательно изучен и войска должны быть распределены не равномерно по всем участкам, а в зависимости от интенсивности бандитизма в том или другом районе. Если войсковые средства позволяют, то распределение сил необходимо совершить из расчета времени, в какое должен поспеть отряд к самому отдаленному месту участка. По мере того как сил будет не хватать, одинаковых результатов придется достигать за счет форсирования передвижения отрядов,
В Инструкции говорилось, что отдельные отряды, выделенные участками, точно также получают участки, в которых они отвечают за ликвидацию банд. Эти отряды уже не должны дробиться, т.к. иначе отдельные их части будут поодиночке биться бандами. Эти отряды должны располагаться кучно, но зато по всему своему участку, они должны тщательно организовывать разведку и связь, чтобы в любую минуту хорошо знать, где и что на участке делается и чтобы немедленно атаковать банду, если таковая где-нибудь появится. От отрядов должны обязательно выставляться охраняющие части, и вообще служба охранения должна нестись более чем тщательно. 
Такими в Инструкции представлены военные действия при проведении оккупационного метода борьбы против бандитов. Отсюда следует, что воинские части могут бороться только с действующими шайками, но не могут предотвратить их создания всюду, так как располагаются кучно в определенных пунктах и на всем своем участке, конечно, не усмотрят за населением. Эту работу по недопущению возникновения бандитизма ведут уже не войсковые части, а органы Советской власти, опирающиеся на гражданскую вооруженную силу — советскую милицию. Формирование милиции в бандитских районах должно вестись не на общих основаниях. Она ни в коем случае не должна состоять из местных уроженцев, должна быть обильно разбавлена коммунистами и надежным командным составом. Ее численность должна быть значительно повышена в сравнении с установленными нормами. Эта гражданская вооруженная сила послужит уже не сгруппированной, а наоборот, децентрализованной опорой для местной, низшей Советской власти. 
Работа милиции, вместе с впечатлением непоколебимой мощи Красной Армии, которое обязательно должно быть внушено крестьянам войсками, создадут то устойчивое, успокаивающее настроение, которое должно быть затем закреплено советской работой ревкомов. 
Для внушения вышеупомянутого уважения к силе Советской власти и Красной Армии необходимо провести следующие меры: никогда не делать невыполнимых угроз; раз сделанные угрозы неуклонно до жестокости проводить в жизнь до конца; переселять в отдаленные края РСФСР семьи не сдающихся бандитов; имущество этих семей конфисковывать и распределять его между советски настроенными крестьянами, что внесет расслоение в крестьянство, и на это может опереться Советская власть; советски настроенные крестьяне должны прочно и надежно охраняться нашими силами от покушений бандитов; советски настроенных крестьян надо всячески втягивать в советскую работу, в организацию разведки против бандитов и прочих, что  поставит между этими крестьянами и бандитизмом непреодолимую грань. Проведение успокоения сразу создаст много сторонников Советской власти и среди крестьян, так как бандитизм и утомителен, и разорителен для крестьянской массы. 
«Начальники и комиссары всех степеней должны твердо усвоить себе принятые методы борьбы с бандитизмом и согласовывать свои действия с общим духом инструкции». 
25 мая 1921 года командарм М.Н. Тухачевский докладывал заместителю председателя Реввоенсовета Республики Э.М. Склянскому о подготовке к решительным действиям против повстанцев:
«Месячный срок могу считать лишь начиная с 6 мая, когда вступил в командование. Сейчас заканчивается период подготовки и до сих пор меры по ликвидации банд носили лишь вспомогательный характер. Окончание подготовки задержали опоздание коммунистов, курсантов для лагерного сбора, 1897-го года для милиции и, наконец, различные организационные подготовительные мероприятия. Окончательно подготовка будет закончена к 1 июня. Советский аппарат довольно слабо укрепился, т.к. коммунисты прибыли более чем слабые. Подготовка ревкомов и их инструктирование в полном ходу. Прибывшие коммунисты поделены на армию, на милицию, на формирование ревкомов и на укрепление местных советских органов. Разведка работает плохо, дает не то, что нужно. Она проинструктирована, и дело налаживается. Усиливается агентурный аппарат особотдела. Дополнительные меры нужны следующие: необходимо достать срочно 7500 человек 1897-го года рождения для милиции, сделать нашего чусоарма полноправным Чусо с непосредственным подчинением Эйсмонту, создать трехнедельный запас продовольствия и, кроме того, было бы желательно дополучить два-три бронепоезда и даже одну стрелк. бригаду. День окончания операций гораздо труднее определить, чем день окончания подготовки, однако наши действия будут настолько суровы, беспощадны и так методичны, что надо ожидать быстрых результатов. 
Командвойск Тухачевский». 
2 июня состоялось решающее столкновение 2-й армии Партизанской армии Тамбовского края в составе 4-го, 14-го, 1б-го и частей других полков (всего в бою у д. Елани под командованием А.С. Антонова было до 2000 сабель), а у красноармейцев были значительено превосходящие силы, в которые кроме конницы входил бронеотряд. Антоновцы были разбиты и рассеяны. 
Командарм докладывал в реввоенсовет: «В течение десяти дней неутомимого преследования бронеотряд, при содействии красной конницы, отбил у Антонова все пулеметы, весь обоз, положил на месте до 800 человек бандитов, еще более вывел из строя ранеными, рассеял остальных».  
Но Полномочная комиссия ВЦИК после этого сражения еще яростнее взялась за искоренение мятежного духа тамбовских крестьян. Был подписан второй еще более жестокий по своей сути приказ №171 
Приказ Полномочной комиссии ВЦИК о начале проведения репрессивных мер против отдельных бандитов и укрывающих их семей № 171, г. Тамбов. 11 июня 1921 года.  
«Уполиткомиссиям 1, 2, 3, 4, 5. 
Начиная с 1 июня решительная борьба с бандитизмом дает быстрое успокоение края. 
Советская власть последовательно восстанавливается, и трудовое крестьянство переходит к мирному и спокойному труду. 
Банда Антонова решительными действиями наших войск разбита, рассеяна и вылавливается поодиночке. 
Дабы окончательно искоренить эсеро-бандитские корни и в дополнение к ранее отданным распоряжениям Полномочная комиссия ВЦИК приказывает:
12 июня 1921 г. 
1. Граждан, отказывающихся называть свое имя, расстреливать на месте без суда. 
2. Селениям, в которых скрывается оружие, властью уполиткомиссии или райполиткомиссии объявлять приговор об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае не сдачи оружия. 
3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье. 
4. Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший работник в этой семье расстреливается без суда. 
5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитов, и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда. 
6. В случае бегства семьи бандита имущество таковой распределять между верными Советской власти крестьянами, а оставленные дома сжигать или разбирать. 
7. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно. 
Председатель Полномочной комиссии ВЦИК Антонов-Овсеенко
Командующий войсками Тухачевский
Председатель губисполкома Лавров
Секретарь Васильев
Прочесть на сельских сходах».  
Остановимся еще на одном приказе Тухачевского — N0016 от 12 июня 1921 года о применении газового оружия. 
Приказ командования войсками Тамбовской губернии о применении удушливых газов против повстанцев №0116 г. Тамбов: 
«Остатки разбитых банд и отдельные бандиты, сбежавшие из деревень, где восстановлена Советская власть, собираются в лесах и оттуда производят набеги на мирных жителей. 
Для немедленной очистки лесов приказываю:
1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось. 
2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов. 
3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ. 4. О принятых мерах донести. 
Командующий войсками Тухачевский 
Наштавойск генштаба Какурин». 
Первоначально появление этого приказа воспринималось как акт устрашения. Однако сейчас стали выявляться факты применения химического оружия. Столичная Комиссия по борьбе с бандитизмом принимала постановление от 19 июня 1921 года, предписывающее «к газовым атакам прибегать с величайшей осторожностью». В таком указании не было бы нужды, если бы речь шла лишь об устрашающем приказе. Можно привести и прямые свидетельства: артобстрел «острова, что северо-западнее села Кипец» (Карай-Салтыковская волость): «выпущено 65 шрапнелей, 49 гранат и 59 химических».  Донесение не сообщало ни повода, ни результатов этой стрельбы 2 августа 1921 года.  
Приказы №130 и №171 выполнялись с особой жестокостью. В июне Центральная комиссия по борьбе с бандитизмом сочла необходимым, «хотя большинство банд в Тамбовской губернии разгромлено и кулачество убедилось в мощи советской власти», выселить из губернии «всех лиц, замешанных в бандитизме, в том числе некоторых железнодорожников». 
Приведем сведения из общегубернской информационной сводки о борьбе с бандитизмом по данным уездных политкомиссий за июнь–июль 1921 года. 
С 19 по 25 июня включительно. Операции по приказу №130 проводились в 11 районах, 15 волостях с селами. Взято бандитов 728, арестовано заложников-одиночек — 1847, семей — 308. Конфисковано 68 хозяйств, условно конфисковано 62 хозяйства, сожжено 6 домов бандитов. Добровольно явилось: бандитов — 479, дезертиров — 3856, задержано дезертиров — 136. Из добровольно явившихся бандитов 21 явились после взятия семей в качестве заложников. 
Местное население, где уже проведена систематическая борьба с бандитизмом, частью определенно начинает поддерживать Советскую власть, частью выходит из-под влияния бандитизма. В волостях, где систематическая борьба не проведена, население поддерживает бандитов. Меры Советской власти по изъятию бандитов производят устрашающее действие, часть населения сочувствует, как могущим (т.е. мерам) привести к быстрому окончанию войны, тягостной для них. Отмечается малая помощь населения. 
В разных местах заключения на 21 июня 1921 года состояло: бандитов — 1094 (из них расстреляно 46, приговорено 83), заложников — 634, дезертиров — 956. 
С 26 июня по 2 июля включительно. Население сочувственно относится к ликвидации бандитизма и в некоторых местах: Пересыпкинский, Иноковский, Паревский районы – крестьяне принимали активное участие в облавах на дезертиров и бандитов. 
Операции по приказу №130 производились в 8 районах, 14 волостях и 33 селах. Взято бандитов 596. Арестовано заложников-одиночек — 683, семей — 183. Взято на учет для конфискации 76 бандитских хозяйств. Конфисковано 48 бандитских хозяйств, сожжено и разрушено 79 домов. Явилось добровольно: бандитов 507, дезертиров 1063, задержано дезертиров — 1165, воров — 23. Состояло на 28 июня в местах заключения: бандитов — 1275, заложников -931, дезертиров — 1838, разных — 79, шпионов — 28, осужденных -395. Расстреляно 183 человека... 
С 2 по 9 июля. В Богословской и Царевской волостях чистка производится ревкомами путем периодических облав на бандитские элементы, случайно оставшиеся после оккупации местностей красноармейскими частями. 
В с. Горелом взято бандитов 21, которые тут же на общем собрании граждан, расстреляны.
В с. Сураве 6 бандитов расстреляно особым отделом и 18 — местными гражданами; по Беломестно-Двойневской волости расстреляно 34 человека из пойманных 40 бандитов. Всего по 2-му боеучастку расстреляно 233 человека. 
В с. Хитрове был созван сход, на котором объявили постановление Уполиткомиссии и был дан одночасовой срок, по прошествии которого граждане ответили незнанием требуемых сведений, почему пришлось расстрелять 7 кулаков, после этого был дан еще 1 час, во время которого одна женщина заявила, что в церкви должно быть что-то скрыто; во время обыска в церкви под алтарем был найден полевой телефонный аппарат, бархатно-красное знамя с нашитой надписью: «В борьбе обретешь ты право свое». 
Общий итог: операции по приказу №130 производились в 19 районах, 30 волостях, 29 селениях. Взято бандитов 354 и разных 93. Арестовано заложников: одиночек — 432 и семей — 161. Взято на учет для конфискации, конфисковано условно и описано 80 хозяйств. Конфисковано 210 хозяйств и сожжено 4 дома. Явились добровольно: бандитов 476, дезертиров — 329, взято дезертиров — 857. Расстреляно 394 человека.  
О том, как применялись на практике приказы №130 и №171 председатель Полномочной комиссии ВЦИК В.А. Антонова-Овсеенко докладывал В.И. Ленину так:
 «Во втором наиболее бандитском уезде — Тамбовском — наиболее крутые меры были применены в волостях: Беломестная Двойня, где упорствующие в укрывательстве оружия и бандитов крестьяне сдались лишь после расстрела двух партий заложников-кулаков. В общем здесь расстреляны 154 бандита-заложника, взято 227 бандитских семей, сожжены 17 домов, разобрано 24 дома и 22 дома передано бедноте, в Эстальской волости — расстреляно заложников и бандитов — 75, сожжены 12 домов, разобран 21 дом, в обоих волостях крестьянами выданы и частью приведены до 300 бандитов, 118 винтовок, 25 обрезов, револьверов 10 и т. д. 
Каменская волость Тамбовского уезда — место пребывание губкома СТК — сдалась после ареста всех мужчин — указала склады, тайники, выдала многих бандитских главарей, в том числе членов губернского и районного, волостного и сельского комитета СТК; добровольно явились местная «вохра» и несколько десятков бандитов. В с. Кривополянье после расстрела 13 заложников был указан склад запчастей к пулеметам, выданы несколько бандитов, указано убежище остатков банды Селянского. В общем, в Тамбовском уезде с 1 июня по 10 июля явились добровольно бандитов с оружием — 59, без оружия — 906, дезертиров — 1445, изъято бандитов — 1455, дезертиров — 1504. Семей заложниками взято 549, проведено 295 окончательных конфискаций имущества, разобрано 80 домов, сожжено 60 домов, расстреляны 591 бандит, заложников — 70, за укрывательство — 2». 
Методы подавления крестьянского восстания, особенно приказ №171, вызвали протест и в высших слоях большевистского руководства. В последние годы рассекречены два важных документа, проливающие свет на финал борьбы с антоновщиной: письмо А.И. Рыкова Л.Д. Троцкому от 18 июля и протокол заседания комиссии по борьбе с бандитизмом под председательством Л.Д. Троцкого от 19 июля 1921 года. Из опубликованных ранее ленинских документов было известно лишь, что 16 июля на утреннем заседании Политбюро Рыков просил Ленина, а Ленин обещал «через два часа» прислать номер тамбовской газеты с каким-то приказом неизвестно какого Антонова. Публикаторы этих документов оговаривали, что им «не удалось» установить наименование этой газеты, а, следовательно, и повод обмена записками на упомянутом заседании. Речь же шла о номере козловской уездной газеты «Наша правда» от 18 июня 1921 года с приказом № 171 . Теперь мы знаем, что на заседании Политбюро состоялся какой-то разговор по существу и было принято постановление, согласно которому Рыков пересылал Троцкому газету с текстом приказа от 11 июня. 
В протоколе заседания Политбюро от 16 июля, где между Лениным и Рыковым произошел обмен записками, мы находим пункт 8 «Заявление т. Рыкова» и весьма туманное решение по этому заявлению: «Передать вопрос, поднятый т. Рыковым, на рассмотрение Комиссии по борьбе с бандитизмом при участии т. Троцкого, поручив ей принять при единогласии окончательное решение».   
Между тем в публикуемом нами письме Рыкова сообщалось, что в президиум ВЦИК было внесено предложение отменить приказ и отозвать из Тамбова Антонова-Овсеенко и Тухачевского. Рыкову было поручено подготовить доклад по этим предложениям, и он просил председателя РВСР Троцкого «рассмотреть вопрос срочно и уведомить меня». 
Записка члена Политбюро ЦК РКП (б) А.И. Рыкова председателю РВСР Л.Д. Троцкому о решении Политбюро аннулировать приказ № 171 и отозвать из Тамбова А. В. Антонова-Овсеенко и М. Н. Тухачевского 18 июля 1921 года:
«Лев Давыдович!
Согласно постановлению Политбюро, посылаю Вам приказ Антонова-Овсеенко и Тухачевского. В Президиуме ВЦИК было внесено предложение, поддержанное большинством его членов:
1) Аннулировать приказ. 
2) Отозвать Антонова-Овсеенко и Тухачевского. 
За мной числится доклад в Президиуме ВЦИК об этих предложениях и согласование их с ЦК РКП. 
Прошу рассмотреть вопрос срочно и уведомить меня. 
На мой взгляд, Президиум ВЦИК должен как-то с опубликованием хотя бы в местной печати на этот приказ реагировать. 
А.И. Рыков».  
Комиссия по борьбе с бандитизмом под председательством Л.Д. Троцкого (исключительный случай) 19 июля 1921 года приняла решение «отменить приказ» и в тот же день «по прямому проводу передать для напечатания в тамбовских изданиях». 
Из протокол заседания Комиссии по борьбе с бандитизмом при РВСР от 19 июля 1921 года: 
«Присутствовали: Тт. Троцкий, Гусев, Уншлихт, Александров, Данилов, Тухачевский, Каменев. 
Председательствовал: т. Троцкий. 
Слушали: О приказе N 171, изданном Тамбовским командованием
(Троцкий)
Постановили: 1) Приказ № 171, устанавливавший применение суровых мер расправы над мятежниками, был вызван исключительными условиями и преступно-предательской деятельностью анархо-эсеро-бандитских элементов, сосредоточивших в пределах Тамбовской губернии свои главные силы. 
Приказ имел целью прежде всего показать большинству крестьянства всю серьезность обстановки, создаваемой указанными элементами, и решимость Советской власти беспощадно карать такого рода элементы, подрывающие обороноспособность Республики и в конец расстраивающие ее хозяйственную жизнь. Вместе с тем Советская власть имела своей целью приостановить те зверские истязания, которые учинялись бандитами над беззащитными нередко рабочими и крестьянами, верными Советской власти. 
Ныне, когда бандитские шайки, после того как они оказались изолированными от населения, разбиты и фактически ликвидированы, представляется возможным отменить приказ, вызванный указанными выше исключительными обстоятельствами. 
2) Постановление это окончательно отредактировать сегодня и по прямому проводу передать для напечатания в тамбовских изданиях. 
Председатель Троцкий 
Секретарь И. Медянцев». 
Решение об освобождении Тухачевского «с возвращением его на Западный фронт» было принято Комиссией еще на заседании 17 июля 1921 года, т.е. на второй день после первого разговора о приказе № 171 на Политбюро. В скором времени был отозван и Антонов-Овсеенко. 
В записке командующего войсками Тамбовской губернии М.Н. Тухачевского В.И. Ленину о положении дел в губернии от 16 июля 1921 года говорилось; 
«I. Положение бандитизма к началу мая. 
В пяти уездах Тамбовской губернии: Кирсановском, Тамбовском, Моршанском (южнее Сызр-Вяз. ж.д. ), Козловском (восточнее Ростовской ж.д. ) и Борисоглебском (за исключением самой южной части его) Советской власти не существовало (не считая городов). 
В этом районе, объятом крестьянским восстанием, власть принадлежала СТК (Союз трудового крестьянства), через который проводила свою политику партия эсеров. 
Бандитов насчитывалось до 21000 человек. 
Восстание началось в сентябре 1920 года, и местное крестьянство и бандиты именуют его своей революцией и даже датируют события, считая от момента революции (например, говорят: это было до революции, это после и т.д.). 
Причины восстания — общие для всей РСФСР, т.е. недовольство продразверсткой и неумелое и исключительно жестокое ее проведение продорганами на местах. 
Причины, организовавшие восстание, следующие:
а) сильное эсеровское гнездо, свитое в Тамбовской губернии;
б) искусная тактика, проявленная эсерами в создании СТК;
в) скрытый большой запас оружия, сделанный Антоновым за время его начальствования Кирсановской уездмилицией и, наконец, военно-организаторский талант Антонова. 
II. План кампании. 
На предстоявшие действия приходилось смотреть не как на какую-нибудь более или менее длительную операцию, а как на целую кампанию или даже войну. Разгром живой силы бандитов, благодаря ее слабой боеспособности, не представлял серьезных затруднений. 
Главную и самую трудную задачу составляло завоевание территории, оккупация источников комплектования банд и советизация их. 
На эту задачу оккупации и были брошены главные воинские и политические силы, а на маневренные действия было выделено лишь три кавбригады. 
Для согласования советской работы на местах с военными мероприятиями были созданы уполиткомиссии — уездные органы Полномочной комиссии ВЦИК. 
Советизация должна была проводиться следующими мерами: изъятием бандитского элемента, насаждением ревкомов, расслоением крестьянства путем вооружения его против бандитизма, заинтересовывая его материально за счет конфискационных имуществ бандитов, применением террористических мер против сочувствующих бандитизму, извлечением комитетов СТК, трудовой помощью Красной Армии населению и налаживанием советской работы. 
Параллельно с этим был намечен ряд маневренных операций против банд, каковые и должны были окончиться полной гибелью последних от истощения (источники комплектования оккупированы). 
III. Достигнутые результаты и дальнейшие мероприятия. 
В результате методически проведенных операций на протяжении сорока дней крестьянское восстание в Тамбовской губ. ликвидировано. 
СТК разгромлен. 
Советская власть восстановлена повсеместно. 
От 21000 бандитов осталось к 11 июля лишь 1200 сабель. Громадное количество главарей банд уничтожено. 
Крестьянство скомпрометировано в глазах бандитов и ищет от них вооруженной защиты Красной Армии. 
Но вместе с тем крестьяне определенно не верят в искренность декрета о продналоге. Среди них ходят слухи о том, что к осени наши войска будут выведены из Тамбовской губ., и тогда бандиты вновь начнут действия и, наконец, кое-где еще сидят волостные комитеты СТК. 
В виду этого я считаю необходимым проведение нижеследующих мероприятий:
1) не выводить из Тамбовской губернии ныне действующих в ней войск в течение одного года;
2) оставить оккупационное командование в Тамбовской губернии по крайней мере до зимы, не увлекаясь сокращением штабов;
3) всех коммунистов, присланных по мобилизации в Тамбовскую губернию, закрепить за последней, а также произвести перегруппировку засидев¬шихся коммунистов;
4) не налагать на Тамбовскую губернию никаких дополнительных продовольственных налогов.
Тухачевский». 
Выписка из протокола заседания комиссии по борьбе с бандитизмом №22 С. секретно. 17июля 1921 года: 
«Присутствовали: т.т. Гусев, Каменев, Артем, Данилов, Александров, Шапошников, Антонов, Уншлихт, Тухачевский, Брюханов, Михайлов. 
Председательствует т. Гусев. 
1. Слушали: Доклад т. Тухачевского о состоянии борьбы с бандитизмом в Тамбовской губернии. 
1. Постановили: 1) Не выводить из Тамбовской губернии ныне действующих в ней войск, необходимых для оккупации и окончательной ликвидации бандитизма. 2) До 1 октября по возможности не снимать коммунистов, присланных в Тамбовскую губ. по мобилизации. 3) Предложить Главснабпродарму обеспечить Тамбовские войска продовольствием без перебоев. 4) Предложить Главначснабу усилить меры по обмундированию Тамбовской армии. 5) Разрешить командованию Тамбовской армии предлагать бандитам сдаваться на условиях сохранения жизни и широкого приме¬нения условного осуждения — при условии сдачи оружия и выдачи всех главарей. 6) Предложить Главкому обеспечить Тамбовскую губ. до 1 октября бригадой курсантов. 
2. Слушали: Об освобождении т. Тухачевского от должности комвойск Тамбовской губ. (С.С. Каменев). 
2. Постановили: Комиссия находит возможным освободить т. Тухачевского с возвращением его на Западный фронт и с заменой его т. Левандовским. 
3. Слушали: О командировке партийных работников в Тамб. губ. для проведения крестьянской конференции. 
3. Постановили: Комиссия находит необходимым, чтобы ЦК РКП командировал в Тамбов¬скую губернию специально для проведения крестьянской конференции ответственных работников, а также усилил Тамбовскую губ. советскими работниками. 
Председатель С. Гусев 
Секретарь И. Медянцев». 
Активную роль в принятии этих решений сыграл Н.И. Бухарин. В разгар их обсуждений — 17 июля В.И. Ленин посылает именно ему доклад главкома Красной Армии С.С. Каменева с защитой методов борьбы, использованных Тухачевским в Тамбовской губернии, и признанием целесообразности их применения в других районах. На первой странице доклада имеется запись: «Бухарину секретно. Вернуть, прочитав от строки до строки в наказание за паникерство... Ленин».  
Полномочная комиссия ВЦИК 20 июля 1921 года направила секретную депешу  Предуполиткомиссиям 1, 2, 3, 4, 5, 6 такого содержания:
«Банды Антонова разгромлены. Шайки Богуславского уничтожены. Банда Карася вместе со своим атаманом ликвидирована. Бандиты массами сдаются, выдавая главарей. Среди самих бандитских главарей идет разброд, и уже многие из них, окончательно разуверившись в неправильности эсеровской программы, перешли на сторону Советской власти. 
Само крестьянство окончательно отшатнулось от эсеро-бандитского предательства: оно само вступает в решительную борьбу с разбойными шайками, ими организуются дружины в помощь Красной Армии, создается оборона селений, производится изъятие бандитов и эсеров-предателей. 
Полномочная комиссия уверена, что при дружной поддержке самого крестьянства Красная Армия в кратчайший срок покончит со всеми остатками бандитизма в Тамбовском крае. 
Окончательный развал эсеро-бандитизма и полное содействие в борьбе с ним со стороны крестьян позволяет Полномочной комиссии ВЦИК приостановить применение исключительных мер приказа № 171, направленных против упорствующих бандитов. 
Полномочная комиссия еще раз подтверждает, что все добровольно сдающиеся сохраняют свою жизнь.
О всех мерах по приказу № 234 ставить Полком немедленно в известность по телеграфу. 
Полком ВЦИК Васильев».  
На территории Тамбовской губернии создавались концентрационные лагеря, в том числе для малолетних детей. 
В докладе уполномоченного по улучшению жизни детей при Тамбовском губисполкоме приводились сведения о количестве детей, содержавшхся в концлагерях Тамбовской губернии на 1 августа 1921 года: до 3-х лет — 397, до 5-ти лет — 758 детей. 
Это еще более ожесточало повстанцев, которые в качестве ответной меры брали в заложники семьи коммунистов, красноармейцев, советских служащих. В противовес приказу N 130, губком Союза трудового крестьянства издал свой приказ — «забирать заложниками семьи красноармейцев и советслужащих, конфискуя их имущество». Этот приказ проводился в некоторых районах с величайшей жестокостью (красноармейские семьи прямо вырезались десятками). Местами граждане иногда просили красноармейские части, из боязни белого террора, не трогать бандитских семей. 
Эта тактика была настолько развита, что в июле 1921 года было издано специальное распоряжение Тамбовской уполиткомиссии о запрете ареста в качестве заложников детей, беременных женщин и женщин с малолетними детьми. Тамбовская уполиткомиссия направила 20 июля 1921 года председателю Пригородно-Слободского волревкома распоряжение о запрете ареста в качестве заложников детей, беременных женщин и женщин с малолетними детьми. За неисполнение этого распоряжения председатели ревкомов должны были привлекаться к строгой ответственности». 
Покидая Тамбовщину, В.А. Антонов-Овсеенко докладывал, что сделано Полномочной комиссией ВЦИК и что предстояло сделать в будущем в Тамбовском крае, чтобы восстание крестьян не вспыхнуло вновь. 
«В общем, к настоящему времени положение таково:
1. Военные силы бандитизма сломлены: к началу мая насчитывалось до 20000 действующих бандитов, к настоящему времени их несколько сотен. 
2. Бандитские шайки совершенно потеряли поддержку хозяйственных слоев деревни. Крестьяне во многих местах настроены к ним определенно враждебно и охотно организуют дружины в помощь нашей милиции и войскам.
3. Организация СТК почти повсеместно сломлена и вся система бандитской милиционной армии разрушена, как весь ее аппарат связи, разведки, снабжения. 
4. Однако в Кирсановском и Тамбовском уездах некоторые села еще сохраняют бандитские настроения и организации. Оружия изъято мало. Настроение большинства крестьянства выжидательно недоверчивое. Многие бандиты распущены (по слухам) по домам временно. 
5. Это настроение питается скудностью и крайней пестротой урожая при громадном недосеве и паническими слухами из голодающих губерний, и слухами о предстоящем вскоре выводе красных войск из губернии. 
6. Оккупация района почти завершена и уже приступлено к насаждению постоянных органов Соввласти в селах. 
7. Сельская милиция осела на местах и приобрела некоторое значение наряду с начавшимися организовываться крестьянскими дружинами. 
8. Партийная организация ослаблена, переутомлена, среди рабочих растет оппозиционное настроение, крестьянские организации (комячейки) только начинают налаживаться. Парторганизация насчитывает до 5000 членов вместо 14000 прошлого года. В армии также до 5000 членов партии. 
9. Заложников накоплено в концентрационных лагерях до пяти тысяч, а нарядов на их высылку нет. 
10. Железнодорожники продолжают служить стержнем для контрреволюционной организации; между тем до сих пор не разрешен практически вопрос о перемещении их на другие дороги».  
Летом 1921 года основные силы Антонова были разбиты. В конце июня – начале июля им был издан последний приказ, согласно которому боевым отрядам предлагалось разделиться на группы и скрыться в лесах или даже разойтись по домам. Восстание распалось на ряд мелких, изолированных очагов, которые были ликвидированы до конца года. 
Антоновцы были силой только в своих уездах, рядом с родным домом. Когда же теснимые войсками под командованием М.Н. Тухачевского антоновские армии оказались в Пензенской губернии, то были разбиты в первом же бою. Отход в Саратовскую губернию ничего не изменил: новый бой и новый, на этот раз полный разгром. Антоновщина — типичное крестьянское восстание с типичным финалом — военным разгромом при выходе из родных мест. 
Руководитель крестьянского восстания Тамбовской губернии Александр Степанович Антонов еще целый год скрывался в лесах и был выслежен и убит 24 июня 1922  года в селе Нижний Шибряй Борисоглебского уезда. 

Резюмируя вышеизложенное, сделаем выводы. 
Против крестьянской армии была брошена вся военная мощь республики. Была создана Центральная междуведомственная комиссия по борьбе с бандитизмом, в которую вошли представители ЦК, СТО, ВЧК, НКПС и т.д. Начался военный разгром антоновщины. Стратегия состояла в полном и жестоком осуществлении военной оккупации повстанческих местностей, к которой приступили уже предшественники нового руководства.
Главнокамандующий М.В. Тухачевский прибыл в Тамбов 6 мая 1921 года, и уже 12 мая появился его знаменитый своей жестокостью приказ №130 и инструкция по применению этого приказа.
Методы подавления крестьянского восстания, особенно приказ №171, вызвали протест и в высших слоях большевистского руководства.
Летом 1921 года основные силы Антонова были разбиты.




























ЗАКЛЮЧЕНИЕ

У каждого исторически значимого события есть свои кратко- и долгосрочные последствия. Большевики жестоко подавили крестьянские восстания, но и сами были вынуждены отказаться от немедленного введения социализма и удовлетворить главные требования деревни. Эта победа крестьянской революции оказалась равносильной поражению, так как крестьянство не могло институционально закрепить результаты своей революции. Из жесточайшего насилия выросла диктатура, а демократические возможности народовластия сгорели в огне гражданской войны.
Тамбовщина — одна из крупнейших житниц Центральной России. Она была районом помещичьего землевладения и крепостнических устоев. Отмена крепостного права в 1861 году освободила крестьян от личной зависимости от помещиков, но сохранила полукрепостническую зависимость от помещичьего землевладения, обрекая на малоземелье. В интересах помещиков у бывших крепостных были отобраны лучшие земли, сократилась площадь крестьянских земель. Отрезки — участки крестьянских наделов, перешедших помещикам, в Тамбовской губернии составили 215 тыс. десятин — 20,6% от всей надельной земли. Ухудшавшееся экономическое положение крестьянства побуждало его к решительной борьбе против помещиков. Тамбовские крестьяне — активные участники первой русской революции 1905-1907 годов. Аграрное движение приобрело форму погромов «дворянских гнезд», массовых порубок леса, самовольных сенокосов помещичьих лугов и самовольного вывоза хлеба с помещичьих полей, захвата помещичьей земли и т.д. 
Как бы ни оценивать продовольственную политику первых лет Советской власти, как ни относиться к ее интерпретации — социалистической или военно-коммунистической, но она вырастала из объективных обстоятельств времени, ее основы и направления определились еще до Октября. 
Голод охватил всю территорию Европейской части России. Хлебная монополия с неизбежностью перерастала в продовольственную диктатуру с задачей действительной «передачи хлеба в распоряжение государства». В мае–июне 1918 года была проведена полная централизация продовольственного дела с предоставлением чрезвычайных полномочий государственному руководству — Народному комиссару продовольствия. В октябре 1918 года был принят специальный декрет о продовольственном натуральном налоге на крестьян, но осуществить его в условиях войны не удалось. 
11 января 1919 года был издан декрет о продразверстке, по которому у крестьян Советским государством изымались все излишки хлеба. Продразверстка вначале вводилась только на хлеб, но в 1920 году была введена продразверстка на картофель, овощи и другие продукты сельского хозяйства. А в целях поощрения сельских обществ были установлены премии — снабжение средствами и орудиями производства, а также предметами широкого потребления. 
В.И. Ленин считал, что «если питерцы двинут 10-20 тыс. человек в Тамбовскую губернию и на Урал и т.п., и себя спасут, и всю революцию, вполне и наверное». Из городских рабочих были созданы продотряды и направлены в деревню для борьбы против кулаков и спекулянтов, проведения хлебных заготовок. С этой целью продотряды совместно с комитетами бедноты изымали излишки продовольствия у богатых, но и не только у них. А излишками считалось все превышение над собственными нуждами крестьянского хозяйства. Однако на деле оказывалось по-другому: продовольственные отряды часто забирали весь хлеб и другие продукты сельского хозяйства, даже семенной фонд, ничего не оставляя крестьянам. Из-за недостатка подвижного железнодорожного состава часто не было возможности отправить конфискованный хлеб, и тогда его гноили, ссыпая у станции на землю под открытым небом, или перегоняли на самогон, но воспрещали забрать крестьянам назад. Продотрядовцы применяли силу, брали заложников.  
Введение весной 1918 года продовольственной диктатуры было суровой и жесткой, но вынужденной мерой, призванной предотвратить надвигающуюся катастрофу. На первых порах население, казалось, мирилось с требованиями советского руководства. Продовольственные отряды, пришедшие в тамбовскую деревню в конце лета – начале осени 1918 года, встретили настороженное, но не враждебное отношение со стороны крестьянства. Со своей стороны, В.И. Ленин после восстания левых эсеров 6-7 июля смягчает собственный радикализм в отношении мелкой буржуазии как постоянного генератора контрреволюционности 17 августа, касаясь вопросов организации комитетов бедноты, подчеркивал в телеграмме, подписанной также А.Д. Цюрупой: «Советская власть никогда не вела борьбу с средним крестьянством.... Комитеты бедноты должны быть революционными органами всего крестьянства против бывших помещиков, кулаков, купцов и попов, а не органами одних лишь сельских пролетариев против всего остального деревенского населения».  
К концу 1918 года в продовольственной работе все отчетливее проявлялись тревожащие симптомы. Комбеды не только не стали «органами всего крестьянства» (они не могли ими стать и по сути), но вызывают его возмущение своими постоянными злоупотреблениями на почве конфискации продовольственных «излишков». Реквизировав хлеб, они часто не выпускали его из деревни, и он портился, либо переводился на самогон, что вызывало, в свою очередь, раздражение продотрядов и правительственных органов. Не  стоит к тому же забывать, что в это время шла мобилизация крестьянства в Красную Армию, что обостряло недовольство уставших от четырехлетней войны крестьян, и побуждало власти, прежде всего военные, к новым репрессивным мерам. 
В 1919 году «отдельные злоупотребления» разрослись до такой степени, что слились между собой, превратились в систему. Тем самым продовольственная политика правительства, как бы теряя свой необходимый смысл, становилась абсурдной, разрушая свою социальную опору в деревне. «Настроение крестьян неважное, — докладывал 31 мая 1919 года тамбовский уездный уполномоченный И. Гаврилов, — в большинстве случаев по отношению к Советской власти и особенно к партии коммунистов — враждебное». 
Не случайно во время рейда Мамонтова по Тамбовщине в августе-сентябре 1919 года многие крестьяне встречали белоказаков с иконами, хлебом-солью…  
В этот тяжелейший период крестьянство из двух зол все-таки выбрало меньшее. Деникин своей пропомещичьей политикой предоставил большевикам отсрочку. Троцкий одним из первых понял это, предложив в феврале 1920 года заменить продразверстку продналогом, но не встречал поддержки у Ленина и других партийных и советских вождей. Шанс пойти с крестьянством на компромисс и на этот раз был упущен. 1920 год — кульминация военно-коммунистической политики в отношении измученной тамбовской деревни. Губернию охватил голод, который особенно свирепствовал в Борисоглебском, Тамбовском, Кирсановском, Елатомском, Усманском, Липецком, Моршанском уездах, где голодало от 50 до 80% населения. 
В то же время из Москвы под предлогом «нового подхода международного империализма и последней попытки уничтожить завоевания революции», то есть войны с Польшей, под страхом самой суровой ответственности требовали «принять самые решительные, самые энергичные меры к восстановлению и  увеличению заготовок». Оказавшись под дамокловым мечом этой угрозы, многие уездные продорганы и их агенты прибегали к самым жестоким средствам воздействия на крестьянина. Массовые избиения людей шомполами, плетками, прикладами, штыками», отправка в концентрационные лагеря, насилия над женщинами, пытки и расстрелы — таково было практическое воплощение принципов «военного коммунизма». Чрезвычайщина полностью оттеснила Советы от управления, став нормой жизни, и это имело для них фатальные последствия. Предел народному терпению наступил. С криком «бей их, грабителей, коммунистов, хулиганов!» 15 июня с топорами и вилами поднялись против продотрядовцев крестьяне села Первая Байловка Моршанского уезда. 
Это было предвестие широкого народного восстания, начавшегося ровно через два месяца. Во-первых, введение «продовольственной диктатуры» в 1918 году было суровой, но вынужденной мерой, которая, однако, постепенно трансформировалась в 1919-1920 годах в бессмысленную экономически и политически систему насилия и произвола. Во-вторых, так называемая «антоновщина» соответственно выражала массовый крестьянский протест этой системы. Не против Советов, давших крестьянам землю, а против военно-коммунистической политики, которая в массовом  крестьянском сознании целиком отождествилась с голодом, бесправием, насилием чуждых деревне людей. 
Острая нужда в хлебе, прекращение сдачи хлебных излишков крестьянами добровольно заставляли Советскую власть принять самые строгие меры против держателей хлеба. Всякое должностное лицо, тормозящее реквизицию, рассматривалось как противник Советской власти и подлежало суду ревтрибунала. Кроме обычных продотрядов, создавались отряда особого назначения, которые направлялись в места наиболее кулацкие, упорствующие в сдаче излишков хлеба. Тяжелое продовольственное положение Республики заставляло агентов продорганов не церемониться в выборах методов по выкачке хлеба. Действия продотрядовцев порождали отдельные очаги выступления крестьян против продовольственной политики государства. Из повстанческого движения, начавшегося осенью 1918 года, мятежей в отдельных селениях, появления в лесных районах боевых групп и партизанских отрядов, именуемых в советской документации «бандитами», и выросла крестьянская война 1919-1921 годов в Тамбовской губернии. 
Наиболее значимым мероприятием «военного коммунизма» в отношениях с крестьянством была продовольственная разверстка, введенная декретом от 11 января 1919 года. Сначала декрет касался только хлеба и фуража, однако впоследствии разверстка была распространена и на другие виды продуктов. В 1920 году в список продуктов, предназначенных к сдаче по разверстке, вошли коровье масло, яйца, мясо, мед, домашняя птица и другие продукты.  Помимо разверстки на продукцию сельского хозяйства осенью 1920 года была установлена разверстка на покупку лошадей для армии по установленным государством ценам.  Сдавать крупный и мелкий рогатый скот было предписано всем гражданам, у которых таковой имелся.  У семей, в которых имелись дезертиры, отбирался весь скот. Распространенной была практика распределения разверсток внутри  сельских обществ по живым душам. 
Некоторые категории граждан по традиции не обкладывались разверсткой сельским обществом, например, учителя, землемеры и т.д.  
В годы «военного коммунизма» в отношениях государства с крестьянством распространенным был общинный принцип раскладки разверсток и повинностей, а органы власти широко применяли  круговую поруку.
Система продразверсток и ряд других условий позволили увеличить количество поступающего продовольствия. Если в 1917–1918 годах  годовое поступление всех зерновых хлебов составило 35 млн пудов, в 1918-1919 году – 107 млн, то в 1919-1920 году – 180 млн пудов. . В 1918–1919 году в абсолютных цифрах больше всего было собрано зерна в Тамбовской губернии..  В 1919–1920 году в Рязанской, Тульской и Тамбовской областях было заготовлено по разверстке 32 млн пудов хлеба — больше, чем в Воронежской, Курской, Орловской, Пензенской, Калужской и Брянской губерниях вместе взятых.  На протяжении 1918–1921 годов земледельческие губернии центра (Рязанская, Тамбовская и Тульская) являлись постоянным поставщиком продовольствия для Советского государства. Неурожай и голод в некоторых уездах, а также установление Советской власти в хлебопроизводящих регионах, привели к снижению количества поступающего хлеба.В 1920 году был законодательно закреплен переход ко всеобщей трудовой повинности.  Согласно принятому постановлению, трудовых дезертиров можно было предавать народному суду. Создавались Главный, губернские, уездные, а иногда и городские комитеты по всеобщей трудовой повинности. Однако на период полевых работ занимавшееся сельским хозяйством население не фронтовых губерний освобождалось за редким исключением от выполнения трудовой повинности.  Органы власти предусматривали значительные наказания для лиц, отказывающихся отбывать трудовую повинность. 21 марта 1919 года всем губисполкомам была разослана телеграмма следующего содержания: «ожидаются снежные циклоны кои грозят полной остановкой железных дорог, если заблаговременно не будут приняты меры к организации повинности всего населения по очистке снега на железных дорогах… На губисполкомы возлагается обязанность следить за неуклонным исполнением… настоящего предписания, принимая самые репрессивные меры против всех, не подчиняющихся данному распоряжению вплоть до заключения в концентрационный лагерь, ареста, взятия заложников и предания суду по законам военного времени».  
Были случаи, когда крестьяне заключались в концентрационный  лагерь «за саботаж» при выполнении гужевой повинности.  От крестьян требовали отправки сена гужевым путем под страхом суровой ответственности.  Большое количество различных повинностей, к которым привлекалось крестьянство, отрицательно влияло на крестьянские настроения по отношению к Советской власти.
В политике коммунистов по аграрному вопросу был постепенный перевод крестьянства на  коллективные формы хозяйствования. Во второй половине 1918 – начале 1919 годов происходил значительный рост коллективных хозяйств и совхозов. Если в 1918 году насчитывалось 975 коммун и 604 артели, то в 1919 году — 1961 коммуна и 3605 артелей.  Большинство совхозов и коммун существовали только за счет помощи государства. В 1919 году в центральные органы власти сообщали из подмосковных волостей о совхозах, «приносящих убыток», и коммунах, «мало чем отличающихся от них в смысле бесхозяйственности».  Эти хозяйства были «образованы при полном игнорировании нужд местного населения», а среди крестьян складывалось убеждение, что «Советская власть, может быть и дающая что-нибудь рабочему — не дает крестьянину ни земли, ни даже покоса». . Первые технические новшества, которые получали совхозы и коллективные хозяйства, часто оказывались невостребованными. Трактора часто не использовались, а смесь для него растаскивалась и распивалась как спиртной напиток. 
Отношение большинства крестьянства к коллективным и советским хозяйствам обычно было негативным.  Недовольство вызывали давление при организации колхозов и совхозов, привилегированное положение, материальная помощь им со стороны власти.  В 1919 году в редакцию газеты «Красный пахарь» поступали сообщения о том, что «у крестьян растет глухая ненависть к советским имениям; ... они считают советские имения возрождением старого помещичьего царства». . Порой отношение к коммуне было отрицательным не только со стороны местных жителей, но и членов Советов.  В 1919 году были случаи, когда крестьяне нападали с кольями на членов расположенной поблизости коммуны.  Одной из причин конфликтов явилось то, что коммунам отводились хорошие земли и приобретался для них инвентарь. В ряде мест земельные отделы и упсовхозы отбирали у крестьян бывшие помещичьи земли и передавали их в пользование коллективным хозяйствам. 
Политика Советской власти в отношении коллективных хозяйств и совхозов явилась одним из определяющих факторов формирования настроений недовольства крестьянства центральных губерний Советской властью в 1919 году.
Массовые восстания крестьян явились результатом, прежде всего, жестокой «военно-коммунистической политики», отдельные элементы и методы которой большевики заимствовали у царского и Временного правительства.
По масштабам и уровню организованности «Антоновщину» надо отнести к крестьянским войнам.
У повстанцев была хорошая организация, образовавшая своеобразную «Крестьянскую республику» на территории Кирсановского, Борисоглебского, Тамбовского уездов с центром в с. Каменка. 
Вооруженные силы А.С. Антонова сочетали принципы построения регулярной армии (2 армии в составе 21 полка, отдельная бригада) и регулярнных вооруженных отрядов. 
Особое внимание уделялось политической агитации среди крестьян. В армии действовала сеть политорганов. Агитация носила целенаправленный характер: «Смерть коммунистам!», «В борьбе обретешь ты право свое!», «Верный путь к освобождению от большевистского произвола!», «Да здравствует Союз трудового крестьянства!» — было написано на флагах повстанцев. 
В соединениях армии А. Антонова существовали строжайший «учет и контроль», суровые наказания за проступки «по законам революционного времени». 
Организация и стиль руководства «антоновцев» оказались достаточными для ведения успешных военных действий партизанского типа в условиях трех лесных уездов Тамбовщины при наличии прекрасных природных укрытий, при теснейшей связи с населением и поддержке его. 
Повстанцы — это подлинное трудовое крестьянство, которое своим горбом кормило всю Россию, с рук которых не сходили мозоли.
Наивно идеализировать крестьянскую войну, которую называли беспощадным «русским бунтом». Повстанцы уничтожали экономику Тамбовщины: портили железные дороги и средства связи, громили совхозы и коммуны. С особой яростью убивали коммунистов и советских служащих, только советских и партийных работников было казнено свыше 2 тыс., человек, иногда в прямом смысле «каленым железом». По части жестокости обе стороны не уступали друг другу. Такая жестокая репрессивная практика вызывала недовольство даже у тех, кто вынужден был ее проводить. (Деморализация губернской коммунистической организации привела к ее уменьшению почти вдвое с ноября 1920 г. по март 1921 г.). 
Чрезвычайная продовольственная политика была встречена крестьянами с недоумением. Они не могли понять, зачем нужна земля, если хлеб отбирают до последнего зернышка. С этого момента революция в городе и деревне — пролетарская и крестьянская, слившиеся в единый поток Октябрем, стали расходиться. Это противостояние города и деревни не было и не могло быть абсолютным, поскольку в самой деревне имелось немало нуждающихся в хлебе и просто голодающих. А голод вызван искусственным путем.
Исполнение приказа № 171, усугубившего «красный террор» в отношении восставших, их семей и их укрывателей, ограничивалось определенными рамками. Были даны указания — не разбрасываться, а сосредоточить террор на наиболее влиятельных «бандитских» пунктах, проводя его с неумолимой твердостью. Считалось, что без расстрелов ничего не получается, что расстрелы в одном селении на другое не действуют, пока в них не будет проведена такая же мера. Как на образец правильного проведения этих приказов, уполиткомиссиям давался пример 1-го участка, где Паревская — «упорно бандитская волость» была сломлена твердым проведением системы заложников и публичным расстрелом их партиями до выдачи оружия и активных участников банд.
Результаты спецоперации были доложены на заседании Полномочной комиссии ВЦИК о ходе проведения в жизнь приказа N 130 на местах 
22 июня 1921 года «В Паревке был очень успешно применен приговор (как к селу Каменке). Первые заложники в количестве 80 человек категорически отказались давать какие бы то ни было сведения. Они были все расстреляны, и взята вторая партия заложников. Эта партия уже безо всякого принуждения дала все сведения о бандитах, оружии, бандитских семействах, некоторые даже вызвались принять непосредственное участие в операциях по приказу N 130». 
Отмечалось, что эта технология локализации дала свои плоды. «В Иноковке, куда уполком-2 поехал из Паревки для проведения аналогичной операции и куда слух о паревской операции дошел раньше, даже не пришлось брать заложников. Население добровольно само пошло навстречу комиссии. Один старик привел своего сына и сказал: «Нате еще одного бандита». Вообще кругом сильнейший перелом». 
В своем отчетном докладе предполком ВЦИК по Тамбовской губернии Антонов-Овсеенко дал ряд практических советов по предотвращению восстаний. Наряду с террором, следовало широко использовать практику «тамбовизации» конфликта и технологию прямых коммуникаций. «Для замещения советских должностей в деревне широко использовать демобилизованных красноармейцев (в общем оправдавших наилучшее ожидания), созывать их иногда на специальные совещания, местами удерживая их в особой организации и постоянно поддерживая с ними связь». На случай возникновения новых крестьянских волнений надо: «а) в определенных губерниях иметь на учете бывшие кулацкие элементы (по переписи) и в них прежде всего искать основное ядро восстания; б) создать сельскую, сильную милицию; в) иметь заранее налаженную сеть сельских осведомителей «чека»; г) иметь на особом учете шкрабов, кооперативных работников и вообще работников, соприкасающихся с деревней; д) подготовить несколько автобоеотрядов, наносящих, совместно с конницей, решающие удары шайкам».
Антонов-Овсеенко настоятельно рекомендовал следующую технологию — при возникновении восстания выяснение его основных баз, их длительная оккупация для проведения систематической чистки и для восстановления Советской власти, изоляция бандитских шаек от основных слоев деревни, противопоставление этих последних бандам и проведение системы заложничества (семьи бандитов). 
Во время подавления Тамбовского восстания были отработаны все основные карательные технологии ХХ века.
Тактика коммунистов включала в себя занятие территории войсками, назначаемое сверху управление (сельские ревкомы – «тройки» из представителей армии, чека и парторганизаций). 
Использовалась тактика «выжженной земли» и репрессии вплоть до расстрела за неповиновение, укрывательство «бандитов» и оружия. 
В основу тактики большевиков была положена оккупационная система. В районе выделялись «особо бандитские села», по отношению к которым проводился массовый террор. Таким селам выносился особый «приговор», в котором перечислялись их преступления пред трудовым народом, все мужское население объявлялось под судом реввоентрибунала, направлялись в концентрационные лагеря все бандитские семьи в качестве заложников за их сочлена — участника банды, давался двухнедельный срок для явки бандита, по истечении которого семья высылалась из губернии, а имущество ее окончательно конфисковывалось. Одновременно производились поголовные обыски и, в случае обнаружения оружия, старший работник дома подлежал расстрелу на месте. В случаях, если человек отказывается называть себя, — расстреливать на месте. Разбирать или сжигать дома бандитов, оставленных семействами. Укрывающих семьи бандитов рассматривать как семьи бандитов и брать вместе с этими семьями в качестве заложников, старшего расстреливать. Приказ, устанавливавший такую меру, был широко известен за № 130. Для выкуривания бандитов из лесов прибегали к применению газа, в каждом случае оповещая об этом мирное население. На территории губернии создавались концентрационные лагеря.
Подавляющее военное превосходство властей и запредельная жестокость, прежде всего, предопределили поражение восстания. Постепенно менялось в пользу Советской власти, начавшей переход страны к нэпу, настроение крестьянства. Оказавшись между жерновами войны, измученное террором, необходимостью постоянно приспосабливаться к изменчивой обстановке, крестьянство более всего нуждалось в мирной жизни, в возможности каждодневно трудиться в своем хозяйстве. Документы тех лет говорят об этом с революционным пафосом и лаконизмом. «Бандитизм догнил на кулацком корне. Запасы, награбленные антоновцами, иссякли, кулачество сжало свою помощь. Конский состав поистрепался в гоньбе по губернии, начались полевые работы». 
Антоновщина — крестьянское восстание с типичным финалом: военным разгромом при выходе из родных мест. Основная опора восставших — местные крестьяне, ведущие натуральное хозяйство и связанные с сезонным циклом сельхозработ. Никакой «инфраструктуры террора» тогда не существовало: не было торговли заложниками, помощи извне, криминальной экономики. Призывы к всероссийскому восстанию крестьян оказались тщетными — антоновцы были силой только рядом с родным домом. Когда под напором войска Тухачевского антоновские армии оказались в Пензенской губернии, то были разбиты в первом же бою. Летом 1921 года основные силы Антонова были разгромлены. В последнем приказе Антонова боевым отрядам предлагалось разделиться на группы и скрыться в лесах или разойтись по домам. Восстание распалось на ряд мелких, изолированных очагов, которые были ликвидированы до конца года.
Подавляющее военное превосходство, прежде всего, а затем и начавшийся переход страны к нэпу предопределяли поражение восстания. Постепенно ме¬нялось в пользу Советской власти и настроение крестьянства. Оказавшись между жерновами войны, измученное террором, реквизициями, необходимостью постоянно приспосабливаться к изменчивой обстановке, оно более всего нуждалось в мирной жизни, в возможности каждодневно трудиться в сво¬ем хозяйстве. 
Опыт борьбы с тамбовским крестьянством был использован и в других районах. Важнейшим элементом пацификации «тамбовского типа» было не уничтожение вооруженных крестьянских отрядов, а ликвидация «мятежного духа» после ликвидации вооруженного сопротивления. Дело это было поручено ЧК, которая сотрудничала теснейшим образом с партийными комитетами. ЦК РКП (б) направил 4 апреля 1921 года письмо губернским комитетам партии с предписанием: «Губкомы и губчека должны составлять одно целое в деле своевременного предупреждения и пресечения контрреволюционных выступлений в обслуживаемом районе». Само выражение «обслуживаемый район» свидетельствовало о том, что ЦК считал «зараженные» губернии оккупированной страной, в которой власть осуще¬ствляли партия и ЧК. Можно полагать, что письмо ЦК о слиянии в «одно целое» губкомов и губчека было развитием мысли Ленина о том, что «хороший коммунист в то же время есть и хороший — чекист». 
Антоновщина завершилась типичным для крестьянских восстаний финалом — разгромом. Она нанесла существенный урон экономике. По части жестокости обе стороны не уступали друг другу. Но, тем не менее, В.И. Ленин, усиленно следивший за решением антоновской проблемы, встретившись с тамбовскими ходоками, решил изменить государственную политику, заменив продразверстку продналогом. Вскоре об этом было провозглашено на Х съезде, взявшем курс партии на новую экономическую политику. Перед съездом разгорелась внутрипартийная дискуссия об «уроках военного коммунизма», повлекших за собой массовые выступления крестьян, в частности крестьянскую войну на Тамбовщине.  









СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ДОКУМЕНТЫ

1. Архивные документы

Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 210. Столбцы Московского стола, столб. 135.
Российский Государственный военный архив (РГВА). 
РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 483.
РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646, 661.
РГВА. Ф. 9. Оп. 29. Д. 646.
РГВА. Ф. 235. Оп. 1. Д. 29, 98.
РГВА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 2, 12, 13.
РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 324, 383.
Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 2. Оп. 1. Д. 19851.
РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2574.
РГАСПИ. Ф. 15. Оп. 1. Д. 936.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. З. Д. 128, 155, 190.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 82. Д. 199.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 138. 
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 108, 120.
РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 1. Д. 25, 135.
Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 3, 3897, 4306.
ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 68.
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 8415. Оп. 1. Д. 122.
Из архива т. Склянского // The Trotsky Papers. 1917-1922. Ed. Jan M. Meijer. Vol. II, 1920— 1922. Mouton, The Hague–Paris, 1971. P. 460–462.
Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф. Р. Оп. 1. Д. 765.
ГАТО. Ф. Р. -1. Оп. 1. Д. 212. 
ГАТО. Ф. Р. -119. Оп. 1. Д. 899.
ГАТО. Ф. Р. -179. Оп. 1. Д. 806.
ГАТО. Ф. Р. -197. Оп. 1. Д. 932.
ГАТО. Ф. Р.-398. Оп. 1. Д. 108.
ГАТО. Ф. Р. -400. Оп. 1. Д. 50.
ГАТО. Ф. Р. -179. Оп. 1. Д. 806, 1032.
ГАТО. Ф. Р. -1236. Оп. 1. Д. 831.
ГАТО. Ф. Р. -1832. Оп. 1. Д. 631, 943, 1000, 1026.
ГАТО. Ф. Р.-4049. Оп. 1. Д.1,  4, 5.
Центр документации новейшей истории Тамбовской области (ЦДНИТО). Ф. 382. Оп. 1. Д. 213.
ЦДНИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 520, 536, 959, 1021, 1043, 1110.
ЦДНИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 189, 964.
Государственный архив Рязанской  области (ГАРО). Фонды Р-4 - Исполнительный комитет Рязанского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, Р-49 - Рязанский губернский отдел управления, Р-2639 - Рязанский губернский революционный трибунал, Р-2657 - Рязанский губернский военный комиссариат, Р-500 - Рязанская губернская комиссия по борьбе с дезертирством, Р-2654 - Рязанский уездный военно-революционный комитет,
2. Документы и материалы
Борьба за установление  и укрепление Советской власти в Рязанской губернии. (1917 - 1920 гг.). Рязань, 1957. 447 с.
Биографическая справка на А.С. Антонова, составленная в Тамбовской губернской ЧК // РГВА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 2. Л. 37.
Воззвание Главного оперативного штаба и политических руководителей // РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 477 об., 472–473.
Воззвание к красноармейцам  // РГВА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 2. Л. 72. 
Восьмая конференция РКП (б). Протоколы. М., 1961. 315 с. 
Восьмой съезд РКП (б). Протоколы. М., 1959. 602 с.
Восьмой съезд РКП (б).Стенограмма заседаний военной секции // Известия ЦК КПСС. 1989. №9-11.
Выписка из протокола № 18 заседания Политбюро ЦК РКП (б), 27 апреля 1921 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. З. Д. 155. Л. 2-3.
Выписка из протокола заседания комиссии по борьбе с бандитизмом №22 С. секретно. 17июля 1921г. // РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 383. Л. 324.
Голос народа: письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918 - 1932 гг. М., 1998. 323 с.
Девятый съезд РКП(б). Протоколы. М., 1960. 650 с.
Декреты Советской власти. Т. 1 – 14. М., 1959–1997. Т.1. М., 1957. Т.3. М., 1964.
Десятый съезд ВЛКСМ. Стенограф. Отчет. В 2-х т. М.: Молодая гвардия, 1936.
Доклад В.А. Антонова-Овсеенко в ЦК РКП(б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с повстанческим движением от 20 июля 1921 г. The Trotsky Papers. Vol. II. P.484-562.
Доклад В.А. Антонова-Овсеенко в ЦК РКП(б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с повстанческим движением (с пометками В И. Ленина на полях рукописи) 20 июля 1921 г. // РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 324. Л. 40.
Доклад губкома РКП(б) в Центр о причинах и ходе борьбы с крестьянским повстанческим движением // РГВА. Ф. 235. Оп. 5. Д. 133. Л. 46.
Доклад командующего войсками ВНУС В.С. Корнева о результатах обследования обстановки в Тамбовской губернии № 706 от 31 декабря 1920 г. в Центральный комитет РКП(б) т. Крестинскому // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 108. Л. 16об. 
Доклад командующего войсками внутренней службы республики В.С. Корнева председателю Совета Народных Комиссаров В.И. Ленину о ходе борьбы с повстанческими силами Антонова. 1 ноября 1920 г. // РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2574. Л. 1.
Доклад командующего войсками Тамбовской губернии Ю.Ю. Аплока командующему войсками ВНУС В.С. Корневу о положении и боевых действиях в районе восстания, г. Тамбов 5 октября 1920 г. // РГВА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 12. Л. Зб-38.
Доклад командующего вооруженными силами Тамбовской губернии К.В. Редзько, начальника штаба Бриммера, военкома штаба Вязовкина губвоенсовету о недостатке сил в борьбе с Антоновым. 14 декабря 1920 г. // ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 68. Л. 16–17 об.
Доклад командующего вооруженными силами Тамбовской губернии К.В. Редзько, начальника штаба Бриммера, военкома штаба Вязовкина губвоенсовету о недостатке сил в борьбе с Антоновым. 14 декабря 1920 г. // ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 68. Л. 16–17 об.
Доклад командующего вооруженными силами Тамбовской губернии К.В. Редьзко губвоенсовету о недостатке сил в борьбе с Антоновым.//  ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 68. Л. 17.
Доклад Комиссия под руководством члена трибунала РВСР П. Камерона по изучению причин восстания крестьян в Тамбовской губернии //  РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 483. Л. 8–11.
Доклад Штаба РККА в Реввоенсовет Республики о повстанческом движении на территории Республики // РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 403. Л. 8.
Докладная записка по прямому проводу представителя ВЧК Громова и членов губвоенсовета Ф. К. Трасковича и Н. Я. Райвида в ВЧК о размахе восстания и немедленной присылке патронов. 1 октября 1920 г. // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 3. Л. 21.
Донесение агитатора 1-го партизанского полка Ф.С. Подхватилина в Главный штаб 1-й партизанской армии о состоянии 8-го Токайского полка и политическом состоянии населения Воронежской губернии // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Т. 4. Л. 209-210.
Донесение командира 5-го Борисоглебского партизанского полка командиру 4-й бригады 1-й партизанской армии Тамбовского края Г.В. Крутских о выполнении боевой задачи. Вх. № 7 19/21. 18 января 1921 г. // РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 473.
Записка командующего войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевского В. И. Ленину о положении дел в губернии 16 июля 1921 г. Секретно № 1251 г. Москва // РГВА. Ф. 33988. On. 2. Д. 324. Л. 36–40. 
Записка члена Политбюро ЦК РКП (б) А. И. Рыкова председателю РВСР Л. Д. Троцкому о решении Политбюро аннулировать приказ № 171 и отозвать из Тамбова А. В. Антонова-Овсеенко и М. Н. Тухачевского 18 июля 1921 г. // РГВА. Ф. 33987. Оп. З. Д. 62. Л. 799–799 об. 
Запись разговора по прямому проводу командующего войсками Тамбовской губернии Ю.Ю. Аплока с секретарем Тамбовского губкома РКП(б) Н.Я. Райвидом 20 сентября 1920 г. //  ГАТО. Ф.Р.-1832. Оп. 1. Д. 631. Л. 63.
Запись разговора по прямому проводу председателя губчека Ф.К. Трасковича с начальником оперативного штаба при губчека В.И. Благонадеждиным 27 августа 1920 г.//  ГАТО. Ф.Р.-1832. Оп. 1. Д. 631. Л. 12.
Из доклада В.А. Антонова-Овсеенко в ЦК РКП(б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с повстанческим движением // The Trotski Papers. Vol. II. P. 490.
Из доклада командующего войсками Тамбовской губернии Ю.Ю. Аплока командующему войсками ВНУС В.С. Корневу о положении и боевых действиях в районе восстания // РГВА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 12. Л. 37.
Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии 1917-1921 гг. Сб. док. М., 1958. 512 с. 
Из истории гражданской войны в СССР. Сб. док. В 3-х т. М., 1960-1961.
Из оперативной сводки 1-й партизанской армии Тамбовского края. // РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 468.
Изменение социальной структуры советского общества: (1921–середина 30-х годов). М., 1979. 343 с. 
Инструкция губернского комитета Союза трудового крестьянства и штаба 1-й партизанской армии об обязанностях милиции. 24 февраля 1921 г. // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 234–735.
Инструкция комитетам Союза трудового крестьянства о порядке их деятельности // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 230–231.
Инструкция оперативного штаба 1-й партизанской армии об агитационных работниках // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 232.
Инструкция по искоренению бандитизма в Тамбовской губернии 12 мая 1921 г. Секретно. г. Тамбов // ГАТО. Ф. Р.-4049. Оп. 1. Д. 4. Л. 117–118 об. 
Инструкция по организации районных, волостных и сельских комитетов Союза трудового крестьянства и их обязанностях, утвержденная Борисоглебским уездным съездом 26 декабря 1920 г.//  Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 224–225.
Информационная сводка губчека о политическом настроении населения за период с 15 февраля по 1 марта 1921 г. // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Т. 4. Л. 193-194.
Информационные сводки уездных политбюро о политическом положении и настроениях населения за период июнь–июль 1920 г. // ЦДНИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 964. 
История Отечества в документах. 1917-1933 гг. Ч.2. М.: ИЛБИ, 1994. 198с. 
Комитеты бедноты. Сб. матер. В 2 т. М.-Л., 1933. 272 с. 284 с. 
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 1-2. М., 1983. 638 с., 606 с.
Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919–1921 гг. «Антоновщина». Документы и материалы. Тамбов, 1994. 332 с.
Крестьянское движение в Тамбовской губернии (1917-1918): Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 2003. 480с. 
Крестьянское движение в России в годы первой мировой войны. Июль 1914 г. - февраль 1917 г. Сб. док. М.-Л., 1965. 608 с. 
Крестьянское движение в России. Июнь 1907 г. – июль 1914  г. Сб. док. М.-Л., 1966. 678 с. 
Неизвестная Россия. XX век. Книга вторая. М., 1992. 379 с. Книга четвертая. М., 1993. 512 с. 
Обращение к населению Тамбовской губернии об оказании содействия в истреблении бандитов. Не позднее 3 марта 1921 г. // РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 231. 
Обращение Тамбовского губернского комитета Союза трудового крестьянства // РГВА. Ф. 235. Оп. 1. Д. 29. Л. 8.  
Общегубернская информационная сводка о борьбе с бандитизмом по данным уездных политкомиссий Июнь — июль 1921 г. // ЦДНИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 1043. Л. 14-15.
Оперативная сводка губернского военного руководителя Збруева Орловскому окружному военкому об активизации повстанческих сил №455/с // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 201.
Оперативная сводка губернского военного руководителя Збруева Орловскому окружному военкому об активизации повстанческих сил №455/с // Архив УФСК РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 201.
Оперативные сводки 1-й Партизанской армии Тамбовского края за 11 января 1921 г. // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Т. 4. Л. 117.
Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов. М., 1998. 664 с.
Письмо начальника боевой дружины А. Антонова начальнику Кирсановской уездной милиции с протестом против очернения дружины и предложением сотрудничать в борьбе с бандитизмом // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 3897. Т. 1. Л. 21.
Предписание командира 8-го Токайского полка сельским комитетам Союза трудового крестьянства о их действиях на текущий момент. Январь 1921 г. // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Т. 4. Л. 209–210.
Приказ командования войсками Тамбовской губернии о применении удушливых газов против повстанцев №0116 г. Тамбов // ГАТО. Ф. Р. -1832. Оп. 1. Д. 943. Л. З. 
Приказ командующего войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевского о мерах борьбы с повстанцами №130, г. Тамбов, 12 мая 1921 г. // ГАТО. Ф. Р. -1832. Оп. 1. Д. 1000. Л. 9а.
Приказ оперативного штаба при губчека о карательных мерах по отношению к селениям, примкнувшим к восстанию. 31 августа 1920 г. 5 час. 20 мин. № 1-483/с, г. Тамбов  // ГАТО. Ф. Р. -179. Оп. 1. Д. 1032.
Приказ Полномочной комиссии ВЦИК о начале проведения репрессивных мер против отдельных бандитов и укрывающих их семей № 171, г. Тамбов. 11 июня 1921 г. // ГАТО. Ф. Р. -4049. Оп 1. Д. 5. Л. 45. 
Приказ Полномочной комиссии ВЦИК о начале проведения репрессивных мер против отдельных бандитов и укрывающих их семей № 171, г. Тамбов. 11 июня 1921 г. // ГАТО. Ф. Р. -4049. Оп 1. Д. 5. Л. 45.
Приказы по 1-й партизанской армии Тамбовского края. № 1, Пановы Кусты. 1 января 1921 г. // РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 456-461. 
Программа Союза трудового крестьянства // РГВА. Ф. 235. Оп. 1. Д. 29. Л. 77—78.
Протокол заседания Военного совета Тамбовской губернии о имеющихся фактах перехода красных частей в ряды повстанцев. 21 октября 1920 г. 10 часов // РГВА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 13. Л. 13.
Протокол заседания Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии. 8 сентября 1920 г.// РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 138. Л. 17–18, 25 об., 28 об., 30 об.–31. 
Протокол заседания Комиссии по борьбе с бандитизмом при РВСР об отмене приказа № 171 №23. 19 июля 1921 г. // РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 383. Л. ЗОЗ.
Протокол заседания полкового суда 6-го Верхне-Карачанского партизанского полка о возвращении незаконно изъятого имущества Мальшиной Н. И. 19 февраля 1921 г. // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Т. 4. Л. 89 об.
Протокол пленарного заседания представителей 1-го, 2-го, 3-го, 4-го и 5-го полков боевой дружины Тамбовского края №2 16 декабря 1920 г. // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 106— 106 об.
Протокол съезда уездных продовольственных комиссаров губернии о состоянии работы уездных продовольственных комитетов. 25 января 1919 г.ГАТО. Ф. Р.-1237. Оп. 1. Д. 5. Л. 1-3.
Протоколы заседания Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии. 8 сентября 1920 г.// РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 138. Л. 17–18, 25 об., 28 об., 30 об. –31. 
Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б) август 1917 – февраль 1918. М., 1958. 307 с. 
Распоряжение Тамбовской уполиткомиссии председателю Пригородно-Слободского волревкома о запрете ареста в качестве заложников детей, беременных женщин и женщин с малолетними детьми. 20 июля 1921 г. Секретно, срочно // ГАТО. Ф. Р. -4049. Оп. 1. Д. 1. Л. 117.
Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918–1939. Документы и материалы. В 4-х т. Т. 1. 1918–1922 гг. М.: РОССПЭН, 2000. 864 с. 
Советы в эпоху военного коммунизма (1918-1921). Сборник документов. Части I и II. М., 1928-1929.
Советы в эпоху военного коммунизма. (1918-1921). Сб. док. В 2-х ч.. М., 1928-1929. 447 с., 455 с.
Советы крестьянских депутатов и другие крестьянские организации. В 2-х т. М., 1929.
Советы Тамбовской губернии в годы гражданской войны 1918 - 1921 гг. Сборник документов и материалов. Воронеж, 1989.
Сообщение Некрасовского волостного Совета Тамбовского уезда в уездный Совет о политическом настроении населения. 18 января 1919 г.// ГАТО. Ф. Р.-398. Оп. 1. Д. 108. Л..30.
Устав Союза трудового крестьянства // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Л. 221—222.
Циркуляр председателя губернского исполкома М.Д. Чичканова волостным Светам о реквизиции хлебных излишков N96094  от 2 июля 1919 г. // ГАТО. Ф. Р. -179. Оп. 1. Д. 806.  
Шестой съезд РСДРП (б). Протоколы. М., 1958. 488 с. 
Экономическое расслоение крестьянства в 1917 и 1919 г. М., 1922. 184 с
 

ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ

Архив русской революции. 
Беднота.
Большевик. 
Будущее. Еженедельная газета Орган Сапожковского укоммола. Сапожок, 1921.
Бюллетень центрального комитета партии левых социалистов–революционеров (интернационалистов). 
Военные архивы России.
Вопросы истории. 
Голос батрака. 
Голос бедняка. 
Голос коммуниста. 
Голос труда. 
Заря. 
Известия.
История СССР.
Красная деревня.
Литературный Тамбов. 
Отечественная история.
Поиск: Журнал Тамбовского обкома КПСС.
Правда.
Тамбовский земский вестник.

ЛИТЕРАТУРА

1917 год в деревне. Воспоминания крестьян. М.-Л., 1929.
1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1998. 511 с. 
Абрамов П.Н. К истории первого этапа Октябрьской революции в деревне. (Октябрь 1917 - май 1918 гг.) // Исторические записки. Вып. 81. М., 1968. С. 3-22.
Аграрная политика Советской власти (1917 - 1918). М., 1954. 552 с.
Аграрная революция. В 4-х т. Т. 2. М., 1928. 231 с.  
Аграрные реформы и аграрная революция в России  // Великий незнакомец / Под ред. Т. Шанина. М., 1992. С. 310-321.
Аксенов Ю.П. Из истории борьбы за установление Советской власти в  Московской губернии. // В кн.: Из истории борьбы пролетариата Москвы и Московской губернии. М., 1975. С. 63 - 83. 
Акульшин П.В., Пылькин В.А. Бунтующий пахарь. Крестьянское движение в  Рязанской и Тамбовской губерниях в 1918–1921 гг. Рязань, 2000. 142 с.
Алтаев А. Как крестьяне отобрали свою землю. М., 1920. 15 с.  
Анатомия революции. 1917 год в России: массы, партии, власть. СПб., 1994. 443 с. 
Андреев В., Кулаев С. Октябрьская революция и гражданская война в Тамбовской губернии. Тамбов, 1927. 
Андреев В.М. Продразверстка и крестьянство // Исторические записки. № 97. М., 1976. С. 5-49.
Андреев В.М. Российское крестьянство: навстречу судьбе 1917-1921. Коломна, 1999. 224 с.
Анишев Ан. Очерки истории гражданской войны 1917-1920 гг. Л., 1925. 288 с.  
Антонова К.И. Трудящиеся Московской губернии в борьбе за хлеб в 1918 году // Из истории Московского края. Т. 1. М., 1973. С. 86 - 104. 
Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской  войне. В 4-х т. М., 1924-1933.
Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. В 2-х т. Л.,. 1924-1928.
Антоновщина в Тамбовской губернии // Известия ЦК РКП(б). 1921. 20 июля.
Антоновщина: Статьи, воспоминания и другие материалы к истории эсеробандитизма в Тамбовской губернии. Тамбов. 1923.
Антоновщина: Статьи, воспоминания. Тамбов, 1923.
Анфимов А.М. Российская деревня в годы первой мировой войны (1914  - февраль 1917 г.). М., 1962. 383 с.   
Аптекарь П.А. «Зеленый вал» - антибольшевистские крестьянские выступления в мае – сентябре 1919 г. // Белая гвардия. Альманах. № 6. Антибольшевистское повстанческое движение. М., 2002. С. 93–96.
Аптекарь П.А. Как Тухачевский крестьянское восстание подавлял // Независимая газета. 1992. N161. 22 августа.
Арутюнян Ю.В. Опыт социологического изучения села. М., 1968. 104 с. 
Астров В. Левые эсеры. М.-Л., 1928. 63 с. 
Байрау Д. Янус в лаптях: крестьяне  в русской революции, 1905-1917 гг. // Вопросы истории. 1992. № 1. С. 19–31.
Баранов В.П. Расплата  // Инжавинская правда. 1960, 1 ноября.
Бекстон Ч.Р. В русской деревне. М., 1923. 95 с. 
Бердинских В.А. Крестьянская цивилизация в России. М., 2001. 432 с. 
Бернштам М. Стороны в гражданской войне 1917-1922 гг.: (Проблематика, методология, статистика) // Вестник РХД. Париж, № 128.
Богданов Д. В борьбе с бандитизмом и разрухой // Тамбовская правда. 1933. 23 февраля.
Большаков А.М. Деревня после Октября. Л., 1925. 403 с.
Бордюгов Г.А., Козлов В.А. «Военный коммунизм»: ошибка или «проба почвы»? // История Отечества: люди, идеи, решения. М., 1991. С. 49-117.
Борисов П. Конец банды Антонова // Советский войн. 1956. №22.
Борьба рабочих и крестьян в Тамбовской губернии. Тамбов, 1957.
Борьба рабочих и крестьян в Тамбовской губернии. Тамбов, 1957.
Борьба с бандитизмом // Красноармеец. 1921. 26 июня.
Бриммер К.В. Воспоминания об антоновщине // Тамбовская правда. 1922. 7 ноября.
Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы // Вопросы истории. 1994. № 5. С. 24–39.
Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения. М., 1998. 283 с.  
Буйский А. Красная Армия на внутреннем фронте: Борьба с белогвардейцами и кулацкими восстаниями. М., 1931. 95 с.
Булавинские восстание. М., 1935. 
Булавинские восстание. М., 1935.
Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. 376 с.  
Бурдина Е.Н. Общественно-политические настроения крестьянства Западной Сибири (1920-1921 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. М., 2002.
Буховец О.Г. Социальные конфликты и  крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М., 1996. 398 с. 
Быков Д.В. Комкор Павлов. М., 1965.
Быховский Н.Я. Всероссийский Совет Крестьянских депутатов 1917 г. М., 1929. 437 с. 
Быховский Н.Я. Русская община и земельная реформа. М., 1917. 38 с.
Великая Октябрьская социалистическая революция: энциклопедия. М., 1987. 639 с.
Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном  мире. М., 1992. 432 с.  
Веселый А. Чапаны. Куйбышев, 1936.
Владимиров В. Мешочничество и его социально-политические отражения. Харьков, 1920.
Власть и общественные организации России в первой трети XX столетия. М., 1994. 272 с. 
Внутренние войска советской республики. 1917-1922. М., 1971.
Войцекян А. В зеленом  кольце. М.-Л., 1928. 120 с. 
Воробьева  Н.Ю. Изменение  политических настроений  крестьянства от военного коммунизма к новой экономической политике (1920-1921 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. М., 1989.
Вронский О.Г. Крестьянская община на рубеже XIX-XX вв.: структура управления, поземельные отношения, правопорядок. Тула, 1999. 153 с.
Вронский О.Г. Крестьянство губерний земледельческого Центра России: от «военного коммунизма» к нэпу (1920-1923 гг.). (По материалам Орловской, Рязанской, Тульской губерний). Дис. ... канд. ист. наук. М., 1994.
Вронский О.Г. Крестьянство и власть (1900–1923 гг.). Тула, 1994. 153 с. 
Вульфсон Г.А. Организация комитетов деревенской бедноты в РСФСР летом 1918 года // Московский областной педагогический институт. Ученые записки. Т. 95. Вып. 8. М., 1961. С. 289-324.
Гагарин А. Хозяйство, жизнь и настроение деревни. М.-Л., 1925.
Гайсинский М.Г. Борьба большевиков за крестьянство в 1917 г. Всероссийские съезды Советов крестьянских депутатов. М., 1933. 295 с. 
Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. В 3-х кн. М., 1995.
Геллер Ю., Рапопорт В. Измена Родине. М:, РИК Стрелец». 1995. С. 61-62.
Герасименко Г.А. Низовые крестьянские организации 1917 - первой половины 1918 годов в советской исторической литературе // Историографический сборник. В. I (4). Саратов, 1973. С. 4-38.
Герасимюк В.Р. Начало социалистической революции в деревне 1917-1918 гг. М., 1958. 160 с.
Гимпельсон Е.Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., 1973. 296 с. 
Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы 1917-1920 гг. М., 1998. 257 с.
Гойхбарг А.Г. Обобществление сельского хозяйства. М., 1919. 31 с.
Гражданская война в России: события, мнения, оценки. М., 2002. 699 с.
Гражданская война в СССР. В 2-х т. М., 1980 и 1986. 368 с., 447 с. 
Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933 / Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2001. 96 с. 
Гусев К.В. Крах партии левых эсеров. М., 1963. 259 с. 
Давыдов А.Ю. Нелегальное снабжение российского населения и власть. 1917–1921 гг.: Мешочники. СПб., 2002. 341 с. 
Давыдов М.И. Государственный товарообмен между городом и деревней в 1918 - 1921 гг. // Исторические записки. Т. 108. М., 1982. С. 33-59. 
Дайне с В.О. Михаил Николаевич Тухачевский // Вопросы истории. 1989. N 10. 
Данилов В.П. Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг. // Крестьяне и власть: Сб. статей. М.; Тамбов, 1996. С. 4-23.
Данилов В.П. Крестьянская революция в России: 1902-1922 гг. (О первых результатах  исследований по коллективному проекту) // Гуманитарная наука в России: Соровские лауреаты. История. Археология. Культурная антропология и этнография. М., 1996. С. 53-58. 
Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977. 
Докукин В.М. Правда о бандитах. Тамбов, 1921. 
Долбилова Л.П. Крестьянский менталитет в первые годы Советской власти 1917 - 1920 (На примере Вятской губернии) // Вятская земля в прошлом и настоящем. Т. 1. Киров, 1995. С. 125-128.
Доможиров Н. Эпизоды партизанской войны // Военный вестник. 1922. №5-6.
Донков И.П. Антоновщина. М., 1977.
Донков И.П. Антоновщина: замыслы и действительность. М., 1977. 127с. 
Дорофеев Я. Деревня Московской губернии. М., 1923. 47 с. 
Дубасов И.И.  Очерки из истории Тамбовского края. Вып. 1-2. М., 1983. 
Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. Вып. 1, II. М., 1983.
Дубровский С. Крестьянство в 1917 году. М.-Л., 1927. 148 с. 
Дубровский С.М. Очерки русской революции. Т. 1. Вып. 1. Сельское хозяйство. М., 1923. 404 с. 
Есиков С.А., Канищев В.В. «Антоновский нэп» (Организация и деятельность «Союза трудового крестьянства» Тамбовской губернии. 1920—1921 гг.) // Отечественная история. 1993. №4. С.60-72.
Есиков С.А., Протасов Л.Г. Антоновщина: новые подходы // Вопросы истории. 1992. N6 - 7. С.50-52.
Ефимов И.А. Теоретические и историографические проблемы изучения политического сознания крестьянства в период подготовки и проведения социалистической революции // Проблемы аграрной истории Поволжья в переходный период от капитализма к социализму (1917-1937 гг.). Саранск, 1988. С. 4-26.
За власть Советов. Сборник. Тамбов: Тамбовская правда, 1957.
Земледелие в Советской России. К Съезду Советов. Сб. стат. М., 1919. 18 с. 
Зотова О.И., Новиков В.В., Шорохова Е.В. Особенности психологи крестьянства. М., 1983. 168 с.  
Зырянов П.Н. Крестьянская община Европейской России в 1907-1914 гг. М., 1992. 256 с. 
И пыль веков от хартий отряхнув. Хрестоматия по истории Тамбовского края. Тамбов, 1993.
Иванов В.М. М.Н. Тухачевский. М., 1990. 
Игнатьев В.Л. О политике партии по отношению к крестьянству в первые годы Советской власти (ноябрь 1917 г. – март 1921 г.). М., 1948. 104 с. 
Ильин Ю.А. Государственное регулирование и рыночные отношения крестьянских хозяйств центра России в годы гражданской войны и интервенции (октябрь 1917 - март 1919 гг.). // Вопросы истории экономических и политических отношений в России (XX век). М., 1996. С. 5-29.  
Ильин Ю.А. Советская власть и крестьянство, октябрь 1917 г. - март 1919 г. Иваново, 1998. 196 с.
Ионова О.А. К вопросу о политических настроениях крестьянства на рубеже 1917-1918 гг. (По анкетам крестьянских делегатов III Всероссийского съезда Советов) // Социально-экономические и политические проблемы истории народов СССР. М., 1986. С. 120-132.
Исторические записки. Вып. 94. М., 1974.
История гражданской войны в СССР. Т. 1. М., 1935. 348 с. 
История гражданской войны: Проект плана издания. М., 1931. 133 с.
История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. М., 1963.
Кабанов В.В. Документация сельского схода в первые годы Советской власти (1917-1920) // Археографический ежегодник за 1985 г. М., 1986. С. 113-123.  
Кабанов В.В. Кооперация, революция, социализм. М., 1996. 206 с.  
Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма». М., 1988. 302 с.  
Кабанов В.В. Октябрьская революция и крестьянская община // Исторические записки. Т. 111. М., 1984. С. 100-150.
Кабанов В.В. Проблемы исследования общественно-политической жизни советской деревни периода революции и гражданской войны (1917 - 1920 гг.) // XXVI съезд КПСС и проблемы аграрной истории СССР (социально-политическое развитие деревни). Уфа, 1984. С. 77-84. 
Кабанов В.В. Пути и бездорожье аграрного развития России в ХХ веке // Вопросы истории. 1993. №2. С.34-46. 
Кабанов В.В., Тюрина Е.А. Финансирование коллективного земледелия в первые годы Советской власти (1917-1920 гг.) // Исторические записки. Т. 117. М., 1989. С. 81-106.
Кабытов П.С., Козлов В.А., Литвак Б.Г. Русское крестьянство: Этапы духовного освобождения. М., 1988. 237 с. 
Казаков А. Общие причины возникновение бандитизма и крестьянских восстаний // Красная Армия. 1921. № 9.
Казаков В.Г. «Вся власть Советам!»: (О некоторых проблемах государственного строительства в 1917-1918 гг.) // Октябрьская революция в России: проблемы государства и права. М., 1998. С. 22-26.
Какурин Н. Организация борьбы с бандитизмом по опыту Тамбовского и Витебского командований // Военная наука и революция. 1922. №1. 
Какурин Н.Е. Организация борьбы с бандитизмом по опыту Тамбовского и Витебского командований // Военная наука и революция. 1922. №1.
Канищев В.В. Русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Погромное движение в городах России  в 1917-1918 гг. Тамбов, 1995. 162с. 
Капустин. М. Конец утопии? Прошлое и будущее социализма. М., 1990.
Капустин. М. Конец утопии? Прошлое и будущее социализма. М., 1990. 
Карр, Эдвард. История Советской России. Книга 1. Большевистская революция 1917-1923. Т.2. М.: Прогресс, 1990. 767с. 
Кириллов И.А. Очерки землеустройства за три года революции. Пг., 1922. 261 с.  
Китанина Т.М. Война, хлеб и  революция. (Продовольственный вопрос в России. 1914 - октябрь 1917 г.). Л., 1985. 384 с. 
Кляцкин С.М. На защите Октября. Организация регулярной армии и милиционное строительство в Советской республике. М., 1965. 476 с.  
Книпович Б.Н. Очерк деятельности Народного комиссариата земледелия  за три года (1917–1920). М., 1920. 46 с.
Князев Г.А. Из записной книжки русского интеллигента за время войны и революции (1918 г.) // Русское прошлое. Историко–документальный альманах. Кн. 4. СПб., 1993. С. 35-150.
Кобзев И.А., Соломатин М.Е. Что сказал товарищ Ленин крестьянам Тамбовской губернии // Тамбовский пахарь. 1921. 27 февраля.
Кознова И.Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства. М., 2000. 207 с.
Кокорев А.О. Современная советская историография низовых крестьянских организаций конца 1917 - начала 1918 гг. // Советы и другие общественные организации. М., 1989. С. 79-92.
Колоницкий Б.И. Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года. СПб., 2001. 352 с. 
Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М., 1922. 350 с.    
Котовский Г.И. Тамбовская операция. М., 1968.
Красная быль. Сборник I. Рязань, 1923. 
Крестьяне и власть: Материалы конференции. Тамбов, 1996. 184 с. 
Крестьянин в XX веке. М., 1925. 410 с.
Крестьяноведение: Теория. История. Современность. Ежегодник. 1996 / Т.Шанин, В.П.Данилов, Дж.Скотт и др.; Под. ред. В.Данилова, Т.Шанина. М.: Аспект Пресс, 1996.
Крестьяноведение: Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997 / Т.Шанин, Г.Алави, В.П.Данилов и др.; Под. ред. В.Данилова, Т.Шанина. М., 1997. 380 с.
Крестьяноведение: Теория. История. Современность. Уче¬ные записки. 1999 / А.В.Гордон, Т.Шанин, Н.Е.Хитрина и др.; Под. ред. В.Данилова, Т.Шанина. М., 1999. Вып. 3. 323 с.
Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Т. 11, ч. 1. М., 1957.
Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Т. 11. Ч. 1. М., 1957. 
Крестьянская Россия. Сборник статей по вопросам общественно - политическим и экономическим. Вып. I–IV. Прага, 1922-1923. 
Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах и документах. М.: РОССПЭН, 2001. 323с.
Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921гг. Антоновщина. Тамбов, 1994. 334 с.
Крестьянское движение в 1905-1907 гг. в Тамбовской губернии.  Тамбов, 1957. 
Крестьянское движение в 1905-1907 гг. в Тамбовской губернии.  Тамбов, 1957.
Криптон К. О тамбовском восстании 1921 г. // Вестник Русского христианского движения. Париж, 1977. №121. 
Крицман Л. Героический период русской революции. (Опыт анализа т.н. «военного коммунизма»). М., 1924. 250 с.  
Крицман Л. Пролетарская революция  и деревня. М.-Л., 1929. 578 с. 
Крицман Л., Ларин Ю. Очерк хозяйственной жизни и организация народного хозяйства Советской России. 1 ноября 1917 - 1 июля 1920 гг. М., 1920. 141 с. 
Кровавый маршал, Михаил Тухачевский. 1893-1937 / Сост. Г.В. Смирнов. М., 1997.
Крошицкий П., Соколов С. Хроника революционных событий Тамбовской губернии. Тамбов, 1927.
Куренышев А.А. Крестьянство и его организации в первой трети XX века. М., 2001. 224 с. 
Лавров В.М. «Крестьянский парламент» России: (Всероссийские съезды Советов крестьянских депутатов в 1917–1918 гг.). / РАН. Институт российской истории. М.: Археографический центр, 1996. 236 с.
Лазарев С.В. Общественно-политическое развитие российской деревни  1920-х гг.: социально-психологические аспекты. (На материалах губерний Верхней Волги). Дис. ... канд. ист. наук. Ярославль, 1999.
Лацис М.И. Два года борьбы на внутреннем фронте: Популярный обзор двухгодичной деятельности Чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. М., 1920. 81 с.
Левин М. Социальные аспекты гражданской войны в России // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. М.: РГГУ, 1997.
Лейберов И.П., Рудаченко С.Д. Революция и хлеб. М., 1990. 222 с.
Ленин В.И. Полное собрание сочинений .Т. 20, 52, 54. 
Леонидов Б. Эсеро-бандитизм в Тамбовской губернии и борьба с ним / Революция и война. М., 1922. №14-15. 
Леонидов В. «Военный коммунизм»: истоки и смысл // Дискуссии по истории Отечества: Сб. статей. Симферополь, 1997. С. 62-82.
Лившин А.Я., Орлов И.Б. Власть и общество: Диалог в письмах. М.: РОССПЭН, 2002. 208с.
Ликвидация бандитизма // Красноармеец». 1921, 26 июля.
Лимонов В. Орден Ивана Филиппова // Советская Россия. 1959. 4 декабря.
Литвин А.Л. Советская историческая литература о борьбе с эсеро-кулацкой контрреволюцией (1918-1921 гг.) // Историографическое изучение истории буржуазных и мелкобуржуазных партий России. Материалы конференции. М., 1981. С. 34-49.
Литературный Тамбов. 1989. №3,
Лопаткин А.Н. Из истории разработки аграрной программы большевистской партии. М., 1952. 312 с.  
Луман Н. Власть. М., 2001. 256 с. 
Луцкий Е.А. Источники об аграрной политике партии эсеров во время созыва Учредительного собрания (1918 г.) // Теория и методы источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин. М., 1985. С. 175-184.
Луцкий Е.А. Первые публикации документов крестьянских организаций периода Великой Октябрьской социалистической революции // Северный археографический сборник. Вып. 5. Вологда, 1977. С. 17-22.
Макарова С.Л. Опросные листы Мооблисполкома и Наркомзема как источник по истории советского строительства на местах (ноябрь 1917 - июнь 1918  г.) // Источниковедение истории советского общества. Вып. 3. М., 1978.
Малашенко А.А. Политическая культура крестьянства западных губерний центра России в 1917-1920 гг. (На материалах Брянской, Калужской, Орловской, Смоленской областей) // Страницы прошлого Брянского края. Сб. научн. тр. Брянск, 1998. С. 76-87.
Малиа М. Советская трагедия: История социализма в России. 1917-1991 / Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2002. 
Малявский А.Д. Крестьянское движение в России в 1917 г. Март-Октябрь. М., 1981. 100 с.  
Машкович А.Г. Деятельность продовольственной организации (По данным Чрезвычайной ревизии Совета Обороны). М., 1919. 66 с. 
Мейснер Д.И. Миражи и действительность. Записки эмигранта. М., 1966. 301 с. 
Менталитет и аграрное развитие России (ХIХ-ХХ вв): Матер. междунар. конф. М.: РОССПЭН, 1996. 440с. 
Мещеряков В.О. О причинах возникновения «Антоновщины» // Наш край тамбовский. Тезисы докладов и сообщений II областной  краеведческой конференции. Тамбов, 1991. http://www.grad-kirsanov.ru/article.php?id=st006
Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. 572 с.
Минц И.И. История Великого Октября. В 3-х т. М., 1967–1973.
Миронова  Т.П. Общественное сознание российского крестьянства в 20-е годы XX века. (По материалам Европейской части России). Дис. ... канд. ист. наук. М., 1998. 
Михалев Г.М. Разгром антоновщины // Тамбовская правда. 1940. 3 января.
Мокеров В. Курсантский сбор по борьбе с антоновщиной // Война и революция. 1932. №1.
Молодина С.Ф. К вопросу о союзе рабочего класса и беднейшего крестьянства в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции. (Историография вопроса) // Большевики Сибири в трех революциях. Омск, 1981. С. 159-163.
Морозов Е. Такое было время // Тамбовская правда. 1930. 25 февраля.
Назаров А.С. Клинское восстание // Белая гвардия. № 6. Антибольшевистское повстанческое движение. М., 2002. С. 135–144.
Нарский И.В. Жизнь в катастрофе: Будни населения Урала в 1917-1922 гг. М., 2001. 632 с.
Население России в ХХ веке: Исторические очерки. Т.1. 1900-1939 гг. М.: РОССПЭН, 2000. 
Наш край тамбовский. Тезисы докладов и сообщений II областной  краеведческой конференции. Тамбов, 1991.
Невский В.И. Как образовалась Советская власть и что ею сделано за три  года. М., 1920. 46 с.
Никулин Н.Ф. Подвиг не забыт // Комсомольское знамя. 1959. 5 августа.
Окнинский А.Л. Два года среди крестьян. Рига. 1936. 
Окнинский А.Л. Два годы среди крестьян. М., 1998. 263 с.
Октябрь и гражданская война в СССР. М., 1966. 526 с. 
Октябрьская революция. Народ: ее творец или заложник? М., 1992. 432с. 
Оликов С. Дезертирство в Красной армии и борьба с ним. М.-Л., 1926.  128 с. 
Осинский В.В. Государственное регулирование крестьянского хозяйства. Сб. ст. М., 1920. 31 с. 
Осипова Т.В. Антоновщина // Судьбы российского крестьянства. М.: РГГУ, 1996.
Осипова Т.В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М., 2001. 400 с. 
Охота на бандитов // Красноармеец. 1921. 2 сентября.
Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. 272 с. 
Партия социалистов-революционеров после Октябрьского переворота. Амстердам, 1989.
Партия социалистов-революционеров после Октябрьского переворота. Амстердам, 1989. 
Першин П.Н. Аграрная  революция в России. В 2-х  кн. М., 1966. 492 и 576 с.
Першин П.Н. Аграрная революция в России, М., 1966. Кн. 1.
Пионтковский С.А. Гражданская война в России. 1918-1921 гг. Главполитпросвет, 1925.
Покалюхин М.И. Конец Антонова. М., 1968.
Покалюхин М.И. По следам Антонова. Тамбов. 1923.
Покровский М.Н. Контрреволюция за четыре года. М., 1922.
Покровский М.Н. Октябрьская революция. Сб. ст. 1917–1927. М., 1929.  418 с. 
Полин С. Последние дни эсеро-бандита Антонова // Путь борьбы. Тамбов, 1922. 
Поляков В.А. Союз рабочего класса и крестьянства как партийный миф // Проблемы отечественной истории: Материалы науч. конф. Волгоград, 1994. С. 114-121.
Поляков Ю.А. Переход к нэпу и советское крестьянство. М., 1967. 511 с. 
Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М., 1986.
Поляков Ю.А. Социально-экономические итоги аграрных преобразований Октябрьской революции (1917 - 1920 гг.). М., 1961. 72 с.
Поршнева О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат России в период первой  мировой войны. 1914–1918 гг. Дис. … док. ист. наук. Екатеринбург, 2000.
Посадский А.В. Социально-политические интересы крестьянства и их  проявление в 1914-1921 годах (На материалах Саратовского Поволжья). Дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 1997.
Потапенко В.А. Записки продотрядника. Воронеж, 1973. 160 с.
Присяжный Н.С. Экономическая чума: военный коммунизм в России: Историко-экономический анализ. 1918 –1921 гг. Ростов на-Дону, 1994. 451с. 
Протасов Л.Г., Сельцер Д.Г. Земельные комитеты в 1917 году: новый этап изучения // Общественные организации в политической системе России. М., 1992. С. 20-27.
Путь борьбы: Сборник первый Тамбовского губистпарта. Тамбов: Издательство Тамбовского губкома РКП(б) «Коммунист», 1922.
Пущина Т.И. Советская историческая литература второй половины 1950 - 1970-х годов о роли комбедов в борьбе с кулацкими восстаниями в 1918 году // Из истории социально-экономической и политической жизни Сибири. Томск, 1980. С. 159-174.
Пятницкий П.В. От крестьянской общины к социальной коммуне. Пг., 1919. 24 с. 
Рабочий класс — ведущая сила Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1981. 216 с. 
Рассел Б. Практика и теория большевизма. М., 1991.  123 с. 
Революция и  человек: быт, нравы, поведение, мораль. М., 1997. 221 с.
Революция и человек. Социально - психологический аспект. М., 1996. 224 с.
Рефлексивное крестьяноведение: Десятилетие исследований сельской России / Под ред. Т. Шанина, А.Никулина, В. Данилова. М.: МВШСЭН, РОССПЭН, 2002. 592с. 
Романов Н. В бандитском кольце // Тамбовская правда. 1936. 24 февраля.
Российская повседневность 1921–1941 гг.: Новые подходы. СПб., 1995.  156 с.
Рысс П. Русский опыт. Историко-психологический очерк русской революции. Париж, 1921. 287 с. 
Сазонов В.В. У истоков крестьянского восстания на Тамбовщине // Вопросы истории. 2001. №4. С.75-83.
Самошкин В. Антоновщина: первый период войны // Знамя труда. 1988.  № 145, 3 декабря.( г. Ржакса, Тамбовская обл.)
Самошкин В.В. Александр Антонов. Тамбов. 1990.
Самошкин В.В. Александр Степанович Антонов // Вопросы истории. 1994. №2. С.66-76.
Самошкин В.В. Антонов огонь. Воронеж, 1990 
Седов А.В. Крестьянские комитеты в 1917 году: (Идея, организация, статус). Саратов, 1990. 155 с.
Селищев А. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над  русским языком последних лет 1917-1926. М., 1928. 248 с.  
Селунская В.М. Рабочий класс и Октябрь в деревне. М., 1968. 296 с. 
Семьянинов В.П. Советы в деревне в первый год пролетарской диктатуры. Саратов, 1988. 134 с.
Сенников Б.В. Тамбовское восстание 1918-1921 гг. и раскрестьянивание России 1929-1933 гг. М.: Посев, 2004. 176с.
Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы первой мировой войны. М., 1973. 
Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы первой мировой войны. М., 1973.
Симуш П.И. Мир таинственный...: Размышления о крестьянстве. М., 1991. 255 с.
Симуш П.И. Социальный портрет советского крестьянства. М., 1976. 329 с. 
Смирнов А.Н. Комитеты бедноты — опора Коммунистической партии в борьбе за разрешение продовольственного вопроса // Труды кафедры истории  КПСС. Рязань, 1971. С. 24-65.
Смирнов А.П.  Международное крестьянское движение и опыт русской революции. М., 1925. 32 с.
Смирнов А.С. Большевики и крестьянство в Октябрьской революции. М., 1976. 232  с.
Смирнов А.С. Крестьянские съезды в 1917 году. М., 1979. 245 с. 
Соболев П.Н. Беднейшее крестьянство — союзник пролетариата в Октябрьской революции. М., 1958. 340 с.
Соболев П.Н. Упрочение союза рабочих и крестьян в первый год пролетарской диктатуры. М., 1977. 320 с.
Советы и союз рабочего класса и крестьянства в Октябрьской революции. Сб. ст. М., 1964. 228 с. 
Советы Тамбовской губернии в годы гражданской войны 1918-1921 гг. Сборник документов и материалов. Воронеж, 1989.
Соколов К.И. Противостояние народа и власти в российской провинции после октябрьской революции (1917-1921 гг.). На материалах Тверской губернии. Дис. ... канд.  ист. наук. Тверь, 1999.  
Соколова Е.А. Комитеты деревенской бедноты. Л., 1940. 71 с.  
Сосновский Л. Что такое «антоновщина» и кому она выгодна? М.: Госиздат.  1921.
Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России  (1917 - 1920  гг.). М., 1967. 438 с. 
Старый и новый быт. Л., 1924. 143 с. 
Страницы былого. (Воспоминания старых коммунистов). Рязань, 1960. 216 с.
Стрижков Ю.К. Продовольственные отряды  в годы гражданской войны и иностранной интервенции. 1917 - 1921 гг. М., 1973. 220 с.
Судьбы российского крестьянства. М., 1996. 595 с. 
Тамбовский волк вам гражданин! Уроки тамбовского восстания //  Русский журнал. 2002. 27 ноября. http://www.russ.ru/politics/20021127-sol.html
Телицын В.Л. Бессмысленный и беспощадный или…? Феномен крестьянского бунтарства 1917-1921 годов. М.: РГГУ, 2003. 
Трифонов И.Я.  Классы и классовая борьба в СССР. М., 1929, 
Трифонов И.Я. Классы и классовая борьба в СССР в начале нэпа (1921-1923). Ч. 1. Борьба с вооруженной кулацкой контрреволюцией. Л., 1964. 312 с.
Трутко И. Тактические примеры из опыта борьбы с бандитизмом // Красная армия. 1921. № 1-2, №5-6, № 7-8.
Трутко И.И. Тактические примеры из опыта борьбы с бандитизмом: Применение аэропланов как резервов // Красная Армия. 1921. №5-6. 
Трутко И.И. Тактические примеры из опыта борьбы с бандитизмом: Уничтожение банды Богуславского // Красная Армия. 1921. №3-4. 
Туляков В.В. Организация, состав и деятельность комбедов Рязанской, Тамбовской и Тульской губерний: Дис. …. канд. ист. наук. Куйбышев, 1986.
Тухачевский М. Военным коммунистам. Тамбов: Издательство тамбовского губернского отделения государственного издательства, 1921.
Тухачевский М.Н. Борьба с контрреволюционными восстаниями // Война и революция. 1926. №8,17.
Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. М., 2001. 304 с. 
Усатова А.Н. Комитеты деревенской бедноты и развертывание социалистической революции в деревне. Владимир, 1957. 68 с.
Федоров С.В. Крестьянство тамбовской губернии в годы гражданской войны (1918 - 1921 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. М., 2000. 
Федорченко С. Народ на войне. М., 1990. 400 с.
Фельштинский Ю.Г. Конфеденциальные беседы Бухарина // Вопросы истории. 1991. № 2-3. С.182-203.
Фефелов С.В. Диктатура большевиков и крестьянство в 1918 - 1921 гг.: у истоков левого тоталитаризма (на материалах Центрального Черноземья России). Дис. ...  док. ист. наук. Орел, 2000.
Фицпатрик Ш. Село в 20-е годы // Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня / пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2001. С. 29-60. 
Флерноский И. Антоновщина: Из беседы с генштабистом Т. Давыдовым // Правда. 1922, 27 мая.
Френкин М. Захват власти большевиками в России и роль тыловых гарнизонов армии. (Подготовка и проведение Октябрьского мятежа 1917-1918 гг.). Иерусалим, 1982. 400 с. 
Френкин М. Трагедий крестьянских восстаний в России 1918 - 1921 гг. Иерусалим, 1987. 251 с. 
Френкин М.С. Трагедия крестьянских восстаний в России. 1918-1921. Иерусалим, 1987.
Хабаров М. Тамбовские повстанцы. Тамбов, 1991.
Хитрина Н.Е. Документы волостных Советов, крестьянских собраний и сходов как источник по истории революционных преобразований в деревне (ноябрь 1917 – июнь 1918 гг.) // Великий Октябрь и социалистические преобразования в советской деревне. Горький, 1983. С. 69-76. 
Хлеб и революция. Продовольственная политика Коммунистической партии и Советского правительства в 1917-1922  гг. (Сборник). М., 1972. 327 с. 
Хоскинг, Джеффри. История Советского Союза. 1917-1991. Изд. 2-е. М.: Вагриус, 1995. 511с.
Хрящева А. Крестьянство в войне и революции. М., 1921. 47 с.
Цыпкина Р.Г. Сельская Красная гвардия в Октябрьской революции. По материалам губерний Центрального промышленного района. М., 1970. 230с.
Чаадаева О. Армия накануне Февральской революции, М.-Л., 1935.
Чернобаев А.А. Комбед. М., 1978. 128 с.
Чернобаев А.А. Комбеды Советской России. М., 1972. 88 с.
Чернобаев А.А. Продотряд. М., 1975. 96 с.
Шанин Т. Революция как момент истины 1905-1907  1917-1922. М.: Весь мир, 1997. 560 с.
Шарапов Г.В. Решение аграрного вопроса в России после победы Октябрьской революции. 1917–1920 гг. М., 1961. 312 с.   
Шафир Я. Газета и деревня. М., 1924. 
Шестаков А.В. Классовая борьба в деревне ЦЧО. В эпоху военного коммунизма. Вып. 1. Воронеж, 1930. 131 с.
Шестаков А.В. Крестьянство в Октябрьской революции. Харьков, 1925. 32 с. 
Шестаков А.В. Очерки по сельскому хозяйству и крестьянскому движению в годы войны и перед Октябрем 1917 г. Л., 1927. 191 с. 
Шестаков А.В. Советы крестьянских депутатов в 1917-1918 гг. М.-Л., 1928. 80 с.  
Шмелев Г.И. Аграрная политика и аграрные отношения в России в ХХ веке. М.: Наука, 2000. 255с. 
Штэфан А.В. Комбеды в борьбе за хлеб летом 1918 г. // Московский социальный университет. Ученые записки. Научно-теоретический сборник. М., 1998. С. 160-163.
Эйдеман Р.П. Очаги атаманщины и бандитизма. Харьков, 1921.
Юрьев А.И. Социалисты-революционеры Центрального промышленного района России. (февраль 1917 - июль 1918 гг.). М., 1993. 142 с. 
Юцевич К.Ф. Как атаман атамана перехитрил // Комсомольская правда. 1957. 29 сентября.
Яров С. Крестьянин как политик. Крестьянство северо-запада России в 1918 - 1919 гг.: Политическое мышление и массовый протест. СПб., 1999. 168 с. 
Яров С.В. Источники по  истории политического протеста в Советской России  в 1918 - 1923  гг.: Учебное пособие. СПб., 2001. 131 с.  
Яров С.В. Политическое сознание рабочих Петрограда в 1917-1923 гг. Дис. ...  док. ист. наук. СПб., 1999. 
Ярославский Е.М. Ленин, крестьянство, РКП. Гомель, 1925. 32 с. 
Andrle V. A Social History of Twentieth-Century Russia. London, 1994.
Atkinson D. The End of the Russian Land Commune 1905 – 1930. Stanford, 1983.
Brovkin V. Behind the front lines of the civil war. Political parties and  social movements in Russia, 1918-1922. Princeton, New Jersey. 1994.
Figes O. Peasant Russia, Civil War. The Volga Countryside in Revolution (1917–1921). Oxford, 1989.
Fitzpatrick S. The Russian Revolution. 1917-1932. Oxford, 1984.
Levin M. Making the Soviet System. N.Y., 1985.
Radkey O. The Unknown Civil War in Soviet Russia. Hoover UP. 1976.
The Bolsheviks in Russian Society. The Revolution and Civil Wars / Edited by Vladimir Brovkin. Yale University Press. New Haven and London. 1997.



























Приложение

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
О ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ

История антоновщины не может быть исчерпывающе понята вне широких исторических рамок, корни ее уходят в толщу времен. Поэтому обратим краткий взгляд на историю этого края. 
До XVII века Черноземье было степной окраиной Руси, откуда кочевники совершали набеги на русские города. Только правительство царя Михаила Федоровича взялось за укрепление южной границы государства. В 1635 году был заложен город Козлов, а в следующем — Тамбов. По государеву указу на богатые черноземные земли переселяют семьи запорожских казаков: «…В прошлом во 146 (1638) году прислано в Тамбов запорожских казаков… семьдесят три человека. А велено их устроить в Танбове вместо корму землями. ».  Сюда за лучшей долей устремились массы беглых крепостных крестьян, горожан, мелких служилых людей. Они начали основывать новые поселения, распахивать пустующие степи, вести торговлю. Стараниями тамбовского населения за несколько десятилетий край превратился в богатую житницу. 
Развитие экономики способствовало росту городов и их влиянию на политическую, хозяйственную и культурную жизнь Тамбовского края. Тамбов и Козлов превратились из военных поселений в городские хозяйственно-административные центры. 
Освоение Тамбовщины шло параллельно с процессом обострения социальных противоречий в обществе, проникновением крепостнических отношений вольную, но и без того тяжелую жизнь крестьян. Историк тамбовского края И.И. Дубасов так описывает произвол одного из местных помещиков: 
«...Имя Кашкарова, ознаменованное крайнею жестокостию к крепостным и самым необузданным цинизмом в разврате и доныне слишком памятно всем жителям Тамбовской губернии, несмотря на то, что в этом крае крепостнические злоупотребления практиковались в самых широких размерах, и, следовательно, более или менее примелькались всем и каждому. 
В имении у Кашкарова заведены были самые строгие порядки. В случае малейшей неисправности крестьян наказание производилось немедленно. Давали по 400 ударов кнутом, так что наказанные лежали больными месяца по три и более. Одного крестьянина Кашкаров высек в течение великого поста 16 раз, каждый раз по 100 ударов. Бывало и так, что наказанные уже не вставали с места и трупы их без всякой огласки были препровождаемы на кладбища. Такой участи чаще всего подвергались дети. Как человек с чрезвычайною жестокою натурою, Кашкаров, наказывая, любил издеваться над своими жертвами. Так, у одной девочки после сечения он сжег на голове волосы, а у другой обезобразил лицо зажженной свечкой. У оброчных крестьян Кашкаров обыкновенно отнимал имущество и переводил их в дворовые. При таком порядке вещей не удивительно, что многие кашкаровские крестьяне охотно шли в солдаты, или же куда глаза глядят, рискуя попасть из огня в полымя. 
Вообще Кашкаров был настоящим пугалом для своих крестьян. С приездом его в какую-нибудь деревню, а их у него было много, на всех деревенских жителей нападал панический ужас: женщины и дети бежали тогда куда попало — в конопли, во ржи, а зимою к гумнам и в овраги... ». 
При первом же удобном случае крестьяне открыто поднимались против произвола, против власти. В период восстания на Дону под предводительством К. Булавина тамбовские крестьяне и мелкие служилые люди оказали значительную поддержку восставшим. Не обошли стороной этот край и события крестьянских воин под предводительством Степана Разина и Емельяна Пугачева. Приведу несколько документов, связанных с событиями в тех местах тамбовского края, которые будут находится в центре крестьянской войны 1920-1921 годов. 
Отписка тамбовского воеводы Е. Пашкова в Разрядный приказ о переходе тамбовских казаков на сторону восставших. 1670 год, 25-26 октября
Государю... Алексею Михайловичу... холоп твой Еремка Пашков челом бьет. …В Тамбовском уезде в селе Черленом казаков изо многих сел и из деревень скопилась человек с 400 и больши. И тебе, великому государю, изменили, да и многие твои, великого государя танбовския служилые уездные люди… того прелестника Гаврилка Корнауха послушев, тебе... изменили. И… попа Тимофея, и товарищей ево в том селе Черленом те изменники, бив насмерть, и утрее де хотели ево, попа срубить. А товарищи де ево, поповы, которые с ним посланы ис Танбова, живы ль или нет, и он де, поп Тимофей, про них не ведает, биты ж де, государь, они насмерть. А он де, поп Тимофей, ушол ис потполья в окно ночью и пребежал в Танбов пеш. Да он же де, поп, лежав в потполье, слышел от тех метежщиков, что де идут, государь, к ним воровские казаки. 
А со мною, государь, холопом твоим, только в осаде в Танбове московских стрельцов полуголова Григорей Салов с стрельцами, з двумястами человеки, да танбовцев, государь, стрельцов из двух слобод Полковой и Покровской, всех с 500 человек. И говорят, государь, те танбовцы градцкие люди, что тебе... изменить они не хотят. А у тех, государь, танбовцов, которые хотят сидеть в осаде, в измене братья их и дети, и в тех, государь, танбовцах будет ли правда или нет, и тово, государь, ведать не по чему… . 
Отписка Нижнеломовского воеводы И. Никитина казанскому каменданту Н. Кудрявцеву о нападении булавинцев на Тамбовский уезд. 27 марта 1708 года
Сего марта в 19 день в Танбове в приказной избе явился староста вотчины князя Римского и Российского государств и губернатора Александра Даниловича Меншикова Танбовского уезду деревни Грибановки Меркул Федоритов и сказал: сего ж де марта в 17 день приехав с Пристани с хоперского казачья городка воровские казаки Иванов сын Самойлов, а как зовут не знает, собрався с калмыки, татары, да черкасы, называютца де запороцкими казаки, с великим собранием з знамены и с копьи и со многим огненным боем, деревню их Большую и Малые Грибановки да дворцовую деревню Карачан, монастырскую деревню Русскую Поляну, да москвича Афанасьеву вотчину Анкиндинова, Борисоглебского уезду помещичью деревню Самодаровку, до подъячевскую деревню Катасонова, разорили без остатку, пожитки их все развезли и лошадей и скотину отогнали, и их всех бьют и мучат, и из дворов им всем сходить не велят. А говорят, чтоб им всем сей неделе быть к Болаве х крестному целованию в готовости, а у готовости де карабельных лесов и устроения будар работным людем и работать не велели. Да они ж де казаки, колмыки и татары, и черкасы на дворех у них кладут огни великие, а говорят, что им в тех их деревнях стаять покамест им здастца город Борисоглебск, и как город Борисоглебск им здастца и им де иттить бунтом пот Танбов и под Казлов, и под иные украиние городы. И чтоб мне о вышеписанном таком их воровском казачьем намерении и бунте было ведомо. 
Подлинную отписку подал нижеломовские солдат Тихон Григорьев марта в 30 день 708-го.  
...Из Спасского уезда пугачевцы потянулись на Кирсанов и Тамбов, где их давно уже поджидало взволнованное крестьянство. За все лето 1774 года и до октября по свидетельству наших источников, Тамбовские и Кирсановские дворцовые крепостные крестьяне чинили разорение, грабительство и смертоубийство. В сентябре мятежники вошли в Кирсанов и в села: Умет, Репьевку и Скачиловку. Здесь они «не малое число разных чинов людей застрелили и дротиками скололи». Дорогою попадались им ничтожные по числу воинские команды, но они их разбивали или же брали в плен. Так, в сентябре 1774 года около села Умета остановился офицер с командою. Он провожал «разбойницкую партию в 30 человек. В это время налетели на него «государственные злодеи», его и пять человек солдат застрелили, а остальную команду и арестантов захватили с собою. Замечательно, что при этом в числе пугачевцев находилось не мало турецких пленных, которые «прилеплялись к злодею самовольно... 
21 августа значительная пугачевская шайка остановилась в пяти верстах от известного села Рассказова. То место и теперь называют «Бездушным кустом». Там партия стала лагерем и в свободное от попоек и военного учения время занималась вешанием помещиков, духовных и сельских властей. Наконец мятежники пошли на самое Рассказово, где в то время были суконныя фабрики Тулинова и Олесова. Хозяева с почетом встретили толпу и принялись ее угощать. Но это была хитрая ловушка. Лишь только пугачевцы напились, как фабричные мастеровые, заранее подговоренные, принялись их бить «смертным боем» и вязать для представления в Тамбовскую провинциальную канцелярию. Во время «сражения» у мятежников отнято было несколько пушек, которые долго после того служили украшением Тамбовского фабричного села. 
В числе пленных пугачевцев, пойманных в селе Рассказове, оказались и дворяне: порутчик Петр Семенов, ротмистр Брюхатов и недоросли Филиппов и Мартынов. В Тамбовской провинциальной канцелярии первый так показывал: «из дома моего по разграблению оного взят я был разбойническою партиею по неволе. Хотя же и чинил я от тех злодеев побеги и укрывательства, но токмо бывал пойман и за то сечен был плетьми неоднократно и уграживали мне смертию. Почему, когда оные разбойники устраивались для сражения, я скрылся в лесу и оружия при мне не было и так был я пойман». 
Пока происходили все эти рассказовские события, жители города Тамбова, отстоящаго от Рассказова в 30 верстах, перебрались со своими пожитками в соседний Ценский лес. Но скоро они вернулись домой и были свидетелями казней, которые свершались над пугачевцами вблизи Тамбова на так называемом кривом мосту и в самом Тамбове на сенной площади...  
Отмена крепостного права в 1861 г. вывела кре¬стьян из личной зависимости от помещиков, но сохранила полукрепостную зависимость от помещичье¬го землевладения, обрекала их на растущее из года в год малоземелье. Ухудшавшееся экономическое положение крестьянства побуждало его к решитель¬ной борьбе против помещиков. Тамбовская деревня стала одной из самых активных участниц первой русской революции. В октябре—ноябре 1905 г. аг¬рарное движение здесь приняло форму погромов «дворянских гнезд». 
Донесение Борисоглебского уездного исправника Ламанского о «беспорядках» крестьян. 3 июня 1905 г. 
Елизаветинский хутор Волконских разграблен, на Павловскую экономию подготовлено нападение, еще 2 Аносовых хутора... сожжены и разграблены. Подожжены и разграблены имения Чернышева, Колобова, подступили (к) имению Охлебинина, — это район Павлодарской и Никольско-Кабаньевской вол. Разграблен Шевляшинский хутор, Подгорнской вол. Громят и жгут Лобаньевские имения Хренникова, Мало-Грибановской вол. Предстоит разгром Грибановского завода.  
Телеграмма Тамбовского губернского предводителя дворянства князя Челокаева Министру внутренних дел Дурново. 29 октября 1905 г. 
Губерния в опасности. В уездах Кирсановском, Борисоглебском сожжены, разграблены более 30-ти владельческих усадеб. Ежедневно получаются известия о новых разгромах. Возможные меры приняты, но войск мало, часть их отозвана в Москву, Воронеж. Прошу обеспечить защиту.  
В эти годы начинает активно действовать среди крестьян, поднимая их на борьбу за землю и волю, партия социал-революционеров, видные руководители которой, такие как В. Чернов, С. Слетов, М. Спиридонова, были родом из тамбовского края. Именно в это время Мария Спиридонова, совершив успешное покушение на советника губернского правления Г.Луженовского 16 января 1906 г. в Борисоглебске, стала известна на всю Россию. На своем суде она заявила:
«Когда мне пришлось встретиться с мужиками, сошедшими с ума от истязаний, когда я увидела безумную старуху-мать, у которой 15-летняя дочка бросилась в прорубь после казацких ласк, то никакие силы ада, никакая перспектива страшных мучений не могли бы остановить меня от выполнения задуманного».  
Суть аграрного вопроса в тамбовской деревне, конечно, не сводилась к судьбе помещичьего землевла¬дения. Ее крайняя перенаселенность, сохранение сословного неравенства были постоянными источниками социального напряжения. Более того, неудавшаяся попытка П.А. Столыпина вывести де¬ревню из тупика путем внесения радикальных изменений лишь во внутренние крестьянские поземельные отношения (разрушение общины, превращение крестьян в собственников, переселения и пр.) была для России фатальной. Усилия реформатора были сорваны прежде всего противодействием крестьян, державшихся за общину как основу своего физичес¬кого выживания. 
Земельный вопрос, выдвинувшийся со времени реформы 1861 года на передний план, был неразрывно связан со всей системой полукрепостнического гос¬подства помещиков и царской бюрократии. Стремясь по-своему решить земельный вопрос, крестьяне добивались создания новой социальной системы, базирующейся на принципе: «Свободный труд на свободной земле». Это особенно наглядно проявилось в 1917 году. Свержение монархии тамбовские крестьяне восприняли как долгожданную санкцию свыше на ликвидацию помещичьего землевладения. 
9 апреля 1917 года в Борисоглебске состоялся уездный съезд крестьянских депутатов, который принял Воззвание ко всем гражданам: 
«В нашей новой свободной России нужно установить полное народовластие, пусть представители всей земли русской управляют родиной нашей в одной палате депутатов; пусть избирают на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, без различия пола и национальности, все граждане не моложе 18 лет, но пусть законы и решения особо важные передаются на всенародное голосование и обратно... Законами нашими должны быть строго охраняемы: полная свобода совести, слова, печати, собраний, союзов, стачек, неприкосновенность личности и жилищ... 
Мы хотим, чтобы закон охранял 8-часовой рабочий день. 
Мы хотим, чтобы несправедливые косвенные налоги, всей своей тяжестью падающие на неимущих, были отменены и заменены прямым прогрессивно-подоходным налогом и налогом на наследство. 
Мы хотим, чтобы вся земля бесплатно сделалась общенародным достоянием. Пусть никто не имеет права собственности на землю. Всякий, кто хочет обрабатывать землю своим трудом и силами своей семьи, имеет право получить в пользование определенное количество десятин. Какое количество земли и на каких условиях может получить каждый гражданин — определят представители всего народа в Учредительном собрании... 
Мы хотим, чтобы на Родине нашей было всеобщее обязательное и бесплатное обучение. Высшее образование должно быть доступно каждому гражданину. Мы хотим, чтобы все народы, живущие на русской земле, были свободны в своих внутренних делах. 
Мы хотим, чтобы Родина наша была свободным союзом свободных граждан. Временное правительство наше мы будем поддерживать во всех его шагах, направленных ко благу народа. Мы считаем, что на страже интересов народа до создания Всероссийского Совета с. р. и кр. д. — стоит Петроградский Совет р. и с. д. 
Современная война затеяна не народами, а их правительствами. Нам не надо чужих земель, и обижать другие народы мы не хотим. Мы приветствуем Петроградский Совет р. и с. д., который призывает все народы к справедливому миру с отказом от всяких земельных завоеваний и контрибуций. Но пока продолжается война, пока свободе нашей, добытой кровью народа и его многолетней борьбой, угрожает опасность, пока другие народы не отозвались на наш призыв, мы должны всеми силами бороться с врагом, мы должны больше, чем прежде защищать нашу свободную Россию. 
Так виделась тамбовским мужикам их будущая жизнь, жизнь их детей, всей страны. 
Усилия Временного правительства по спасению производственного фонда помещичьих хозяйств от разрушения, торжественные обещания окончательно решить зе¬мельный вопрос в Учредительном собрании лишь подогревали нетерпение и озлобление крестьянской массы. 
Не было исторической случайностью то, что именно в Тамбовской губернии, в ее Козловском уезде, в первых числах сентября 1917 г. вспыхнул огонь всеобщего крестьянского восстания. В короткий срок в ряде уездов было сожжено свыше ста (!) имений. Стихия «черного (т. е. общего) передела» захлестнула деревню. Все попытки правительственных органов остановить разгромное движение были тщетны. Не помогали ни эсеровские увещевания, ни войска, хотя в придачу к кавалерийским полкам в Тамбове, Кирсанове и Борисоглебске в сентябре были присланы из Москвы отряды казаков и юнкеров. 
Относительно умиротворить тамбовскую деревню смогло, однако, не войско, а принятие «Распоряжения № З». Этот акт был опубликован 13 сентября за подписями руководителей всех высших губернских учреждений — от председателей Советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов до губернского комиссара Временного правительства. Пронизанный идеей социализации земли, он передавал помещичьи экономии в ведение земельных и продовольственных комитетов для последующей передачи угодий и хо¬зяйственного инвентаря крестьянам на условиях арендного пользования. Смысл этого документа в литературе часто толкуется превратно, как попытка спасти помещиков и обмануть крестьян. На самом же деле оно явилось для крестьян прямым руководством к немедленному действию. Вместе с тем «Распоряжение № 3» помогло эсерам, державшим в своих руках все рычаги губернского управления, на¬править аграрное движение, хотя и не сразу, в русло законности и относительной организованности. Там-бовские крестьяне фактически взяли земли помещиков сами, еще до Декрета о земле. Это отнюдь не снижает исторического значения последнего, — он законодательно оформил развивавшуюся в стране аграрную революцию, обеспечил ее государственной поддержкой. 
Земельные комитеты губернии завершили передачу помещичьей земли крестьянам, после чего, согласно указаниям Народного комиссариата земле¬делия, были реорганизованы в земотделы Советов. Финалом этого сложного, но внутренне связного процесса стало «Распоряжение № 4» комиссариата земледелия при Тамбовском губернском Совете от 30 марта 1918 г. о взятии на учет земотделов всех земель, инвентаря и построек бывших частновладельческих имений для распределения между нужда¬ющимися крестьянами. 

СОДЕРЖАНИЕ


Введение3
I. Социально-экономические и политические предпосылки крестьянского восстания на Тамбовщине20
   Политическая и экономическая ситуация в России в канун крестьянского восстания20
   Причины и факторы возникновения крестьянских волнений 26
   Роль  партии  эсеров  в  подготовке  крестьянского  восстания52
II. Трансформация крестьянских волнений в организованную крестьянскую войну66
Начало боевых действий66
 Крестьянская война под руководством А.С. Антонова94
А.С. Антонов: личность руководителя восстания94
Организация партизанской армии Тамбовского края99
Пропагандистская деятельность Союза трудового крестьянства среди населения Тамбовского края117
III. Подавление крестьянского восстания на Тамбовщине139
Действия политбюро ЦК ВКП (б) и советского правительства по подавлению крестьянского восстания139
Поражение партизанской армии Тамбовского края 159
Заключение178
Список источников и литературы189
Приложение211









26.06.2016 22:12