Петр Алешкин, Татьяна Жарикова. Первая правда

КИНОСТУДИЯ «НАША МОЛОДЁЖЬ»

 

ПЕРВАЯ ПРАВДА

 

Петр Алешкин, Татьяна Жарикова

 

Киносценарий по мотивам рассказа Петра Алёшкина

«В тамбовской степи»

 

(Пояснение для читателей: НАТ. – натура, то есть действие происходит на улице; ИНТ. – интерьер – действие происходит в помещении)

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ, сорокапятилетний мужик, быстро, нервно подходит к ветхому крыльцу своей избы, останавливается, сдвигает кепку на затылок и вытирает ладонью единственной руки пот со лба. Левой руки у него нет по локоть. Болтается пустой рукав старого пыльного пиджака. Иван Игнатьевич смотрит на мокрую ладонь. Пальцы руки его сильно дрожат. Он вытирает ладонь о брюки, облизывает языком разбитую вспухшую губу со свежей кровью и сплевывает на землю, на траву. Потом тяжело поднимается по трем ветхим ступеням на крыльцо и идет в сени. Одна доска пола крыльца сильно прогибается под его ногами.

 

ИНТ. СЕНИ ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Иван Игнатьевич входит в сени, берет со стола горшок и наливает в алюминиевую кружку квас и начинает жадно пить. На миг отрывается от кружки и смотрит в открытую дверь в избу.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Дочь Ивана Игнатьевича ДУНЯШКА, двадцатилетняя девка, с большим животом на девятом месяце беременности осторожно взбирается на кровать и ложится на спину.

 

ИНТ. СЕНИ ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Иван Игнатьевич допивает кружку кваса, глядя в избу.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(сердито)

Солнце заходит, а ты разлеглась!.. Встань! Голова болеть будет...

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Дуняшка поворачивается на бок, лицом к отцу, но не встает.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Встань, говорю!.. Яйца свари для кваса! 

Дуняшка нехотя поднимается, спускает босые ноги на пол. 

Иван Игнатьевич хмуро взглядывает на большой живот дочери и выходит из сеней. 

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР 

Иван Игнатьевич садится на перекошенную ступеньку крыльца, сплевывает кровью разбитой губы, кладет рядом с собой кисет, отрывает клочок от аккуратно сложенной газеты, прижимая ее к груди обрубком руки, и с трудом сворачивает «козью ножку» пальцами одной руки. 

Пальцы дрожат, не слушаются.

 

НАТ. ПОЛЕВАЯ ДОРОГА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Иван Игнатьевич едет в пустом ходке по полевой дороге к комбайну за зерном. Лошадь идет спокойно, мерно. 

Иван Игнатьевич прижимает вожжи коленом, достает из кармана кисет и сложенную в брикет газету, кладет рядом с собой кисет и пытается оторвать от газеты клочок. 

Вожжи выскальзывают из-под колена и соскальзывают через борт ходка на дорогу. 

Иван Игнатьевич срывает клочок газеты, привычно сворачивает «козью ножку» и пытается ею зачерпнуть табак в кисете. Вдруг ходок резко дергается, и лошадь останавливается. 

Табак высыпается из кисета.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(ругается на лошадь)

Чего встала!

 

Он перегибается через борт ходка, смотрит на намотанные на колесо и порванные вожжи. Выбирается из ходка через борт на землю, встает на колени перед колесом, начинает распутывать-разматывать вожжи единственной рукой. 

К Ивану Игнатьевичу быстро подкатывает на двуколке бригадир Андрей Исаевич Павлухин. Он резко натягивает вожжи, останавливает свою лошадь рядом с ходком Ивана Игнатьевича. 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Тпр-р-р! 

Андрей Исаевич бросает вожжи и быстро спрыгивает на землю. 

Лошадь Ивана Игнатьевича пугается, дергается вперед, тащит ходок. 

Иван Игнатьевич резко выпрямляется и сильно стукается головой о нижний угол ходка. Морщась, хватается за голову. 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(гневно кричит)

Ты что, твою мать, вожжи порвал!? Куда ты, сука, глядел! Вожжей и так в колхозе не осталось…

 

Иван Игнатьевич хватает из ходка кнут и с ненавистью замахивается на бригадира. 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Заткнись, гад! 

Андрей Исаевич бьет кулаком в лицо Ивана Игнатьевича. Кепка слетает с головы Ивана Игнатьевича, а сам он летит под ходок. Но быстро вскакивает и бросается на бригадира. 

Они падают на землю, катаются в пыли. 

К ним на ходке подлетают два молодых парня, спрыгивают на землю, разнимают, растаскивают мужиков. 

ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ

Дядь Вань, дядь Вань! Успокойся! 

Иван Игнатьевич молча и резко вырывается из рук паренька, поднимает с земли свою кепку, надевает на растрепанные седые волосы, разворачивается и быстро идет по жнивью напрямик в сторону деревни.

 

ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ

(вслед ему)

Дядь Вань…

 

Иван Игнатьевич, не оборачиваясь, быстро идет по скошенному полю. 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Иван Игнатьевич сидит на ступеньке крыльца, курит. 

На соломенной крыше его избы громко и беспрерывно чирикает воробей.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(глядя на воробья)

Ишь, отъелся, гад!

 

Он кладет «козью ножку» на ступеньку, берет кисет и взмахивает им в сторону воробья. 

Тот умолкает, но не улетает, склоняет голову и смотрит на него.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(поднимая камешек с земли)

Тварь любопытная!..

 

Он крутит в пальцах камешек, потом выбрасывает.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(с горечью, тихо)

А может, он на судьбу жалуется? Может, тоже мается на свете!

 

Иван Игнатьевич берет окурок «козьей ножки», затягивается в последний раз, выбрасывает окурок в траву, цепляясь обрубком левой руки за столб, поднимается.

Берет, стоявшую за крыльцом доску, и прикладывает ее к той доске в полу крыльца, которая сильно прогибалась под его ногами. 

Идет в сени.

 

ИНТ. СЕНИ ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Иван Игнатьевич берет под столом топор, выходит на крыльцо.

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Иван Игнатьевич встает на колени на полу крыльца, наклоняется над приготовленной доской, отмечает ногтем сбоку доски - сколько надо отрубить, чтоб доска легла на место прогнившей, зажимает один торец доски обрубком руки под мышкой, а другой торец упирает в ступеньку и начинает осторожно тесать доску.

 

С улицы доносится блеянье овец. 

Иван Игнатьевич отрывается от работы, поднимает голову. 

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(бормочет, вытирая кепкой вспотевший лоб)

Рано чей-та нонча…

(кричит в сторону открытых дверей в сени)

Дуняшка, овец гонють! Иди, встрень!

 

ДУНЯШКА

(за кадром)

А сам чо, развалишься!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(сердито)

Иди, говорю! Неясно, что ли?

 

Дуняшка выходит из сеней, выпятив живот, шлепает босыми ногами по полу крыльца мимо Ивана Игнатьевича. Спускается по ступеням и ковыляет по тропинке к калитке в плетне палисадника. 

Иван Игнатьевич с горечью и с жалостью смотрит ей вслед.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(бормочет)

Опозорила на всю деревню…

 

Дуняшка выходит из палисадника навстречу стаду овец с щупленьким старым небритым пастухом.

 

ДУНЯШКА

(громко зовет)

Машка! Машка! Машка!

 

Со всех сторон слышны такие же зовущие свою скотину женские голоса. 

К девушке из стада подбегает крупная овца, за ней два ягненка. 

Дуняшка треплет овцу по кудрявой седой голове и идет к воротам во двор. За ней бегут овца с ягнятами и коза с козленком. Дуняшка открывает ворота и загоняет их во двор.

 

ПАСТУХ

(громко, хрипло)

Бабоньки! Проверяйте катухи! Гости пожаловали.

 

Дуняшка подпирает ворота и идет к пастуху, которого окружили женщины.

 

ПАСТУХ

Овцы как шарахнутся в кучу! Что такоя? Мотрю, за Устиновым оврагом, так в версте от меня, теленок по полю преть. А за ним волки! Четверо. Два матерых, с овцу примерно ростом, а два поменьше. Семья, должно.

 

БАБЫ

Ох!

Ой-ёй-ёй!

Откуля ж они?

 

ПАСТУХ

Я мальчонке кричу. «Колюшка, держи овец!» А сам за ними. Мотрю, Васька, пастух, из оврага выскакивает, машет дубинкой, орет благим матом...

 

Иван Игнатьевич откладывает топор и направляется к калитке. Но из палисадника не выходит, стоит возле плетня, слушает пастуха.

 

ПАСТУХ

(продолжая)

Волки догнали теленка, и один - раз ему на спину. Теленок увернулся. Тогда другой, и так разов до шести по очереди прыгали. Теленок встал совсем. Все, копец! А тут мы подоспели. Волки оставили теленка и не спеша так, потихоньку в подсолнухи убрались.

 

БАБЫ

Ой, совсем обнаглели?

 

ПАСТУХ

Бегут да еще недовольно оглядываются. А теленок еле на ногах стоит, дрожит весь дрожмя, кожа с боков ремнями висит, а кровь ручьем, резать не надо. Васька плачет, грить, лучшего телка загубили.

 

Бабы слушают, охают, качают головами, потом расходятся по домам, тревожно переговариваются.

 

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Чей жа это телок попался волкам на зубок?

 

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Колхозный должно.

 

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА

Так они средь бела дня и наших овец могут задрать!

 

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА

Надо катух проверить, запереть хорошенько…

 

Пастух видит Ивана Игнатьевича возле плетня, направляется к нему.

 

ПАСТУХ

Здорово, Игнатьич! Ты слыхал? Волки объявились!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Откуда они?

 

ПАСТУХ

А шут их знает откуда! Пришли, и все. Четыре года не слыхать было. С самой войны. И вот объявились. И главное, наглые! Мы орем на них, раздираемся, а они хоть бы что, даже шаг не прибавили, бегуть себе потихоньку... У тя, Игнатьич, табачку не найдется?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Есть немного.

 

Иван Игнатьевич достает кисет и протягивает пастуху.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Отсыпь… Вчера только нарезал…

 

 

ПАСТУХ

Мне только на цигарку…

 

Он сворачивает «козью ножку», берет щепотку табаку из кисета, высыпает в ладонь, с ладони сгребает «козьей ножкой», зажигает, затягивается.

 

ПАСТУХ

Ты, Игнатьич, никак опять с бригадиром схлестнулся?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(неохотно)

Было дело.

 

ПАСТУХ

На кой он те. Не трожь дерьмо, оно не воняет.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Жизню он мне сломал, гад! Силы нет терпеть больше. И так долго терпеливым был!

 

ПАСТУХ

На кой ляд он тебе сдался. Обходи его стороной, и все. Кровя не порть себе.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Как же его обойти, если он всё время на пути становится.

 

ПАСТУХ

(вытирает глаза)

Фу, хорош у тя, Игнатьич, самосадик. Аж слезу вышибает…

 

ИНТ.Катух Ивана Игнатьевича вечер

 

Иван Игнатьевич загоняет овец со двора в катух, оглядывает его. Катух старый, плетеный из прутьев, светятся снизу большие щели. Иван Игнатьевич берет кошелку с остатками сена и ставит к стене, закрывает ею щели. Выходит из катуха, закрывает покосившуюся дверь и подпирает ее толстой палкой.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Иван Игнатьевич в полумраке на столе протирает тряпкой разобранное ружье. Тут же рядом стоят патроны. Потом он неспешно собирает ружье, заряжает.

 

Входит Дуняшка.

 

ДУНЯШКА

Чей-та ты с ружьем?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Слыхала ведь… волки…

 

ДУНЯШКА

(с улыбкой)

Охотиться пойдешь?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(спокойно, ласково)

Ложись спать, намаялась на току. Завтра на работу не пойдешь, хватит!

 

ДУНЯШКА

Бабы помогают… Всё лишний трудодень запишут…

 

Иван Игнатьевич встает с ружьем в руке, вешает ее на стену на гвоздь у двери и выходит в сени.

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР

 

Иван Игнатьевич сидит на ступени крыльца, курит, слушает стрекот кузнечиков, неторопливую игру гармошки вдалеке, хриплый лай собаки неподалеку.

 

По улице мимо палисадника быстро проходят, переговариваясь, девчата.

 

Иван Игнатьевич поворачивает в их сторону голову, бормочет.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Спешите, спешите! Там вас ждут. Добегаетесь, как моя дура!

 

Раздается долгий протяжный волчий вой. Ему подтягивает другой, тонкий, тоскливый. По всей деревне мечутся, захлебываются в лае собаки. Но волчий вой перекрывает собачьи голоса, висит, тянется над деревней. Гармошка умолкает. Раздаются один за другим два выстрела. Вой сразу прекращается, а собаки заливаются еще неистовей.

 

Иван Игнатьевич плюет на окурок цигарки, бросает на землю, поднимается и растирает его ногой.

 

Кто-то быстро проходит мимо палисадника.

 

МИРОН АКСЮТИН

(за кадром)

Это ты стрелял?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(за кадром)

Я.

 

МИРОН АКСЮТИН

(за кадром)

И откуда только они забрели к нам?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(за кадром)

В Андрияновском лесу облаву делали. Говорят, волков шесть сшибли. А эти, видать, ушли... Сволочи, всю деревню переполошили! Теперь следи да следи за стадом...

 

МИРОН АКСЮТИН

(за кадром)

Как бы они ночью по катухам не прошлись.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(за кадром)

Счас не зима, не решатся.

 

МИРОН АКСЮТИН

(за кадром)

У Гридиной Машки-то летом из катуха овцу вытащили. Не всегда они свой закон блюдуть… Исаич, ты, говорят, с Игнатичем подрался?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(за кадром, неохотно)

Какой там… Стукнул разок…

 

МИРОН АКСЮТИН

(за кадром)

Зря ты…

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(за кадром)

Ну да… Я уж сам семь раз пожалел… Не могу я спокойно смотреть на его работу. Уборка в разгаре, а он как муха сонная. Сопливый мальчишка в два раза более ездок к комбайну делает. А тут он ещё вожжи порвал да кнутом замахивается. Не сдержался…

 

МИРОН АКСЮТИН

(за кадром)

Он же инвалид. Надо сдерживаться…

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(за кадром)

Ну да…

 

Иван Игнатьевич поднимается на крыльцо и идет в избу.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Дуняшка лежит на спине под одеялом.

 

Иван Игнатьевич тихонько входит в избу, осторожно проходит к своей кровати, раздевается и ложится в постель. Лежит на спине с открытыми глазами.

 

НАТ. ПОЛЕВАЯ ДОРОГА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Иван Игнатьевич хватает из ходка кнут и с ненавистью замахивается на бригадира.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Заткнись, гад!

 

Андрей Исаевич бьет кулаком в лицо Ивана Игнатьевича. Кепка слетает с головы Ивана Игнатьевича, а сам он летит под ходок. Но быстро вскакивает и бросается на бригадира. Они падают на землю, катаются в пыли.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. УЛИЦА ДЕРЕВНИ УТРО, ВОСПОМИНАНИЕ

 

По улице идут Иван Игнатьевич и Андрей Исаевич тогда  ещё пятнадцатилетние подростки ВАНЯТКА и АНДРЮШКА со старшим братом Ванятки, красноармейцем ЕГОРОМ АНОХИНЫМ, который пришел с фронта Гражданской войны в отпуск по ранению. Егор в гимнастерке, в фуражке со звездой.

 

ВАНЯТКА

Мы с Андрюшкой поклялись в вечной дружбе… Чтоб с нами не случилось, где б мы не были, а друг за дружку горой! Мы даже кровью обменялись, как в книжках написано.

 

ЕГОР

(шутливо)

Это как же вы обменялись?

 

ВАНЯТКА

Я разрезал, вот тут, руку,

(оголяет руку Ванятка)

видишь шрамик, и Андрюшка тоже на своей руке, и приложили рану к ране. Моя кровь перешла к нему, а его ко мне. Теперь мы кровные братья…

 

ЕГОР

Молодцы, вдвоем легче жить.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ИЗБА АНОХИНЫХ ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Тихо в избе, тревожно. Отец Игнат Алексеевич хмуро сидит на лавке у окна, смолит цигарку. Мать Мария Петровна, быстро мелькая спицами, вяжет платок возле печки. Старший брат красноармеец Егор старательно вытирает руки полотенцем возле судника, а пятнадцатилетний Ванятка, сгорбившись, сидит на сундуке. Любаша, молодая сноха, качает люльку с ребенком, вытирает слезы.

 

В избу влетает Андрюшка.

 

АНДРЮШКА

(быстро)

Дядь Игнат, схорониться те надо, да поскорея. Ни слова никому, что я сказал... Только поскорея!

 

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Мотри-ка, напужал, чиленок! Прям трясучкой трясусь. Ай-яй-яй! Ухватистые вы ребята! Только и умеете тремуситься да болтать... Чаво смухордился, беги и скажи этим охламонам — я в хоронючки с ими играть не собираюсь!

 

АНДРЮШКА

Мотри, дядь Игнат, я как лучше хотел. Твое дело! Латыши расстреливать собираются. Они не шутят.

 

Андрей выскакивает из избы.

 

ЕГОР

Затевают что-то… Можа, лучше спрятаться?

 

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Пущай сами дро­жать! Не буду я в хоронючки со всякой шелупенью играть. Пужать они меня вздумали!

 

Мать вскакивает, хватает полушубок Игната Алексеевича, шапку, кидает ему на колени.

 

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Игнаша, Христом-Богом прошу, иди к бабе Грушке, спрячься, пока не прискакали! Иди! У них рука скорая… Иди, говорю, иди!

 

Игнат Алексеевич недовольно одевается, уходит.

 

Несколько всадников выезжают быстрым шагом на луг, на­правляются в сторону их избы.

 

ЕГОР

(смотрит в окно)

Скачут… К нам должно.

 

Любаша покачивает люльку, хотя ребенок спит тихо.

 

Ванятка сидит на сундуке.

 

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Сказали, небось, где Антонов обедал...

(Егору)

Мож, спрячешься? Скажу, убегли все от бандитов в ветлы...

 

ЕГОР

Меня не тронут… Не должны…

 

Мимо окон к крыльцу идут мордастый красноармеец и двое латышей.

 

Красноармеец входит в избу уверенно.

 

МОРДАСТЫЙ

Добрый день, хозяева.

 

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Да уж добрый, неча сказать. Для кого добрый, а для кого — лучше бы и солнце не вставало.

 

МОРДАСТЫЙ

Тихо у вас как.

 

Красноармеец садиться на табуретку у порога. Латыши молча стоят.

 

ЕГОР

Не шуми, потише,

(кивает на люльку)

проснется, разорется.

 

МОРДАСТЫЙ

Племянник? А где же сам хозяин? Где брат?

 

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Утекли.

 

МОРДАСТЫЙ

С Антоновым?

 

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Что им там делать? В ветлы убегли... Как вошел Антонов, заварушка началась, они и в кусты, от греха подальше...

 

МОРДАСТЫЙ

А ты, знать, Антонова пригрела, накормила?

 

МАРИЯ ПЕТРОВНА

А то рази… Башка дороже щей.

 

МОРДАСТЫЙ

(Егору)

А тебя не звал с собой?

 

ЕГОР

На кой я ему нужен. У него своих, надежных, полно.

 

МОРДАСТЫЙ

Это да. Иначе мы б его давно прихлопнули... Собирайся, ты арестован за участие в бунте против Советской власти, власти рабочих и крестьян…

 

ЕГОР

Не мели, емеля!

 

МОРДАСТЫЙ

Собирайся или силой выведем.

 

МАРИЯ ПЕТРОВНА

(вскакивает)

Ой! Ой! Игнашу поймали.

 

Мимо окна ведут Игната Алексеевича. Ведут его МАРКЕЛИН, командир продотряда, Андрюшка и два латыша.

 

Они вваливаются в избу.

 

Ребенок кряхтит в люльке. Любаша берет его на руки и прижимает к груди.

 

МАРКЕЛИН

Ну что, Игнат Лексеич, добром сдашь тетрадочку или искать будем! Все равно разыщем, отдай.

 

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Китрадку я сдам. Разыщете, верно...

 

МАРКЕЛИН

Ты раньше мужиком умным слыл… Комиссарил в Масловке при Временном правительстве. Баламутов усмирял, а теперь сам народ баламутишь.

 

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Сдать-то сдам, тока право за собой оставлю правду искать. До Москвы дойду, а узнаю, имеете вы право народу рот затыкать.

(вынимает тетрадь из-под подушки)

Этот приговор мир вынес, трудовые крестьяне. Триста тридцать душ свой голос подали, а вы их за горло берете... Кабы сами не задохнулись от всевластья...

 

Маркелин выхватывает тетрадку из руки Игната Алексеевича.

 

МАРКЕЛИН

Давай, давай, агитируй. Мы сами кого хошь сагитируем. Собирайся! Пошли!

 

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Игнаша! Чаво они с тобой исделають?

 

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Вернусь, Марусь… Вернусь.

 

Маркелин раскрывает тетрадь, подходит ближе к окну, листает.

 

МАРКЕЛИН

Сплошная контрреволюция. За это у первого угла расстреливать надо.

(Игнату Алексеевичу)

Собирайся, давай!..

(Егору)

И ты тоже.

 

Игната Алексеевича и Егора выводят из избы.

Мария Петровна держит мужа за локоть, за полушубок, рыдает.

 

Ванятка идет следом, вытирает слезы, злобно поглядывает на Андрюшку.

 

ВАНЯТКА

Это ты папаню предал!

 

Ванятка бросается на Андрюшку. Сбивает его с ног. Но мордастый красноармеец наседает на Ванятку сзади.

Ванятка крутится в его руках, бьет Андрюшку.

 

ВАНЯТКА

Я убью тебя, гад! Я всё равно убью тебя! Я всю свою кровь из тебя вылью!

 

Красноармеец отрывает Ванятку от Андрюшки и толкает к двери в избу.

 

МОРДАСТЫЙ

Иди, успокойся!

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Иван Игнатьевич осторожно поднимается в постели, взглядывает на дочь.

 

Дуняшка быстро прикрывает глаза, притворяясь спящей.

 

Иван Игнатьевич, тихо ступая босыми ногами по полу, идет к суднику, берет с полки початую бутылку самогона, наливает полстакана, выпивает, возвращается к кровати и ложиться в постель.

 

ИНТ. НОВАЯ ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

В новой недавно построенном доме молодого мужика Ивана Игнатьевича светло, чистенько. Новые ситцевые занавески на окнах, на подоконнике цветы в горшках. На полу чистенькие половички.

 

Двадцатишестилетний Иван Игнатьевич, сидя на полу у порога, заканчивает плести кошелку. Вставляет последний прут в дно.

 

Молодая жена его ВАЛЯ у окна раздевает двухлетнюю дочку Дуняшку, развязывает пуховый платок, в который закутана девочка, снимает пальтишко.

 

Иван Игнатьевич срезает ножом торчащий конец последнего прута и вертит в руках готовую кошелку.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(удовлетворенно)

Ещё одна кошелочка готова. Пусть теперь гуси садятся. Есть им в чем гусенят высиживать.

 

ВАЛЯ

Серая гусыня не ныне завтра сядет.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Пусть садится… Есть куда.

 

Открывается дверь в избу, входит такой же молодой, крепкий Андрей Исаевич в новеньком полушубке.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(весело)

Здоровья молодым хозяевам!

 

Иван Игнатьевич поднимается с пола, жмет руку Андрею Исаевичу.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Здоровья и тебе!

(указывает на лавку)

Садись! Если долгий разговор, раздевайся. Угостимся по стаканчику.

(кивает на новый полушубок)

Обновку из Борисоглеба привез?

 

Андрей Исаевич

(садится)

Не, Володька Кирюшин сшил. Я ему за полушубок козу отдал.

 

ВАЛЯ

Козу? И не жалко? И Райка твоя одобрила?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

А чего жалеть? Коза мне ровесница. Всё равно резать… Я к тебе, Иван, по делу. Ты слыхал должно, колхозы по всей стране организовывают…

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(садясь на лавку к окну напротив гостя)

Слыхал. Разговоры давно идут.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Нас с председателем сельсовета вызывали в Борисоглеб. Не тока нас, со всего уезда собирали. К севу и у нас надо колхоз организовать. Мне это дело поручили. Вот я и хочу сперва бедноту собрать, поговорить, обсудить это дело. Сегодня собираемся у меня, ты придешь?

 

Иван Игнатьевич

Я себя к беднякам не отношу.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Ну да!

(оглядывает избу)

Дом ты справный себе поставил, и хозяйство крепчает, но и кулаком тебя трудно пока назвать. Выбился совсем недавно. И таких, как ты, приглашаю. Не мельника же Мирона Аксютина звать. Если он артачиться будет, раскулачим. Указ такой есть! Всё в наших руках. Ну как, придешь?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Нет, Андрей, не приду. Я газеты читаю. Там сказано: объединяться надо добровольно. Кто единоличной жизнью хочет жить, пусть живет. Не приду я, и в колхоз вступать не стану.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(поднимаясь)

Ладно, живи по-своему. Это не запрещается! Только под колеса не лезь. Задавим!

 

КОНЕЦ ЫОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ИЗБА МИРОНА АКСЮТИНА УТРО, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Хозяин Мирон Сергеевич АКСЮТИН, закончив завтракать, вылезает из-за стола, креститься на иконы.

 

Вслед за ним встают его старенькая МАТЬ и ЖЕНА. Обе тоже крестятся и начинают собирать посуду со стола и уносит к суднику.

 

Входит Андрей Исаевич.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Здравствуйте, хозяева!

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Будь здоров!

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Вчера мужики у меня собирались…

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Да уж наслышан, наслышан… Раздевайся, садись к столу, чего стоишь-то.

 

Андрей Исаевич берет табуретку от стола, ставит к порогу и садится, не раздеваясь.

 

Мирон Сергеевич подходит к суднику, берет с полки бутылку самогона и стакан и ставит на стол.

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Подвигайся к столу. Припоздал ты чуточку. Мы только позавтракали.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Не наливай, Сергеич, не надо! Я по всем дворам иду. В воскресенье собрание. Прежде я хотел со всеми  переговорить. Если в кажном дворе пить, то до конца деревни я до весны не дойду. А дело серьезное замышляется. Кажного коснется… Значит, ты наслышан? Знаешь, о чем речь шла.

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Давно догадывался, и до нас это дело дойдет.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

И что же ты решил?

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Зима нынче снежная, половодье бурным будет…

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Да-а, у тех, кто в низине, огороды опять снесет…

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Речку заносит илом, мелеет…

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Ну да, ну да… Так что, ты придешь на собрание?

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Приду… Ну а мне вы какую роль в колхозе отводите?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Думали мы над этим, Мирон Сергеич, думали. Мужик ты знающий, грамотный. Думаем мы тебя старшим на коровник поставить. Коров-то мы в сараи твои соберем. А тебя к ним старшим.

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

(грустно усмехаясь)

Это что? Пастухом, что ль?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Пастух - это само собой, а ты следить должон, чтоб вовремя доили, вовремя кормили, и за всем прочим. Доярки под твоим началом будут, скотники, пастухи. Ежели, конечно, ты захочешь. И мельница, думаем, без тебя не обойдется. Она рядом. Будешь присматривать, руководить, чтоб работала хорошо.

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

А ежели не соглашусь, силком заберете?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(уверенно)

Заберем... И мельницу заберем, и сараи, и дом...

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

(с горьким смехом)

Вот жисть подошла. Грабють при ясном солнышке... Никуда ни денисся. Соглашаться надоть.

 

МАТЬ МИРОНА

(причитая)

Гли-ко! Гли-ко!  Отец наживал, горбатил! А он на ветер! Шавлухину!

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

(строго)

Сиди, мать! Теперя отца нет. Теперь я хозяин!

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(радостно)

Спасибо тебе, Сергеич, не ожидал я такого. Думал, воевать будем!

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Навоевались при Антонове. Хватит… Лом кнутом не перешибешь.

 

ИНТ. НОВАЯ ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА УТРО, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Радостный Андрей Исаевич входит в избу Ивана Игнатьевича.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(возбужденно)

Здоров, Иван!

 

Они здороваются за руку.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Ты знаешь, Мирон согласился вступить в колхоз. Даже не спорил. Я считал, воевать с ним придется. Ведь только он один под статью кулака подходит. Батраки у него на мельнице. А он всё в колхоз отдает…

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(перебивает)

Ну и дурак!

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(запинаясь)

Кто?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Мирон твой!

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Почему?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Отец годами хозяйство собирал, а Мирон в день спустил.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Куда спустил?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

В колхоз.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Мельница его и всё прочее на людей работать будет. На общество!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Ну да! Одни хрип гнули, а другие лежнем лежали, а теперь всё общее. Пользуйтесь!

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Теперя все работать будут. Для всех закон один: не работаешь – не ешь!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Так в Писании давно сказано, а во все века лежни не переводились.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Выведем! Всех работать заставим… В воскресенье собрание, колхоз организовывать будем. Придешь?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Приду! Но для тебя – лучше бы я не приходил.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Почему так?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Не по пути нам... Ступай дальше, Андрей! Ступай!

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(огорченно)

Не получился разговор…

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Я сам по себе жить хочу. Идите себе своей дорогой, а я своей.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Ну, смотри! Только поперек пути нам не вставай. Отец твой с братом Николаем при Антонове встали. И где они? Помни…

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Сейчас не война! Не пужай! Не из пугливых… Я помню об отце! Помню, кто его предал!

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Ну, смотри…

 

Андрей Исаевич выходит из избы Анохина, захлопывает за собой дверь.

 

ВАЛЯ

Зря ты так с ним, Ваня!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

А он что думал, что я кобылу жеребую, которую мы всего год назад приобрели, или корову трехлетку с теленком вместе погоню к нему на двор. Пользуйся дорогой, Андрей Исаевич, раз свою скотину заработать не смог! Где ты потом молочка Дуняшке возьмешь?

 

ВАЛЯ

Я не об этом говорю. У самой сердце разрывается, как подумаю о колхозе. Вступать не надо, но и перечить Андрюшке не стоит. Мало чего ему в голову взбредет. И на собрание ходить не надо. Пусть без тебя решают, как им жить. Своим добром распоряжаться будут.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Я пойду… непременно пойду на собрание, посмотрю, как народ сам в петлю лезть будет…

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. КОЛХОЗНЫЙ КЛУБ ВЕЧЕР, ВОСПОМИНАНИЕ

 

В колхозном клубе заканчивается собрание. В зале почти одни мужики. Все сидят одетые. На головах шапки. Только изредка виднеются платки.

 

Ведет собрание УПОЛНОМОЧЕННЫЙ из района. Он стоит за столом, за которым слева и справа от него сидят Андрей Исаевич и Мирон Аксютин.

 

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ

Прения закончены. Давайте теперь решать голосованием: кто за то, чтобы в Масловке организовать колхоз, поднимите руки.

 

Большинство мужиков и баб поднимают руки.

 

Неожиданно вскакивает разгоряченный Иван Игнатьевич.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Мужики, вы что, очумели? Разуйте глаза! Вы сами в омут лезете! Вам ваша скотина надоела? Так она за неделю вся сдохнет, если ее в один сарай загнать! Опомнитесь!

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Иван, сядь! Не шуми! Уже наговорились. Всё решено!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Мирон, ты-то куда? Ты-то зачем суешь голову в петлю? Ладно Володька Кирюшин голопятый, он коровы за сорок лет не нажил, а ты-то куда лезешь. Окстись!

 

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ

Анохин, не шуми! Не мешай собранию. С тобой мы отдельно разбираться будем. А с колхозом вопрос решён. Но помните, граждане, каждый из вас должен индивидуально написать заявление с просьбой принять в колхоз…

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Кому заявление писать?

 

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ

В Правление колхоза надо писать. Сейчас вы его сами выберете. А потом уж Правление предложит название вашего колхоза. Есть предложение председателем Правления коллективного хозяйства избрать Шавлухина Андрея Исаевича. Правление изберете из семи человек. Андрей Исаевич предлагает в Правление Аксютина Мирона Сергеевича, Кирюшина Владимира Ивановича, а остальных предлагайте сами…

 

НАТ. УЛИЦА ДЕРЕВНИ НАПРОТИВ ПАЛИСАДНИКА НОВОГО ДОМА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

По улице баба гонит корову с теленком, вслед за ней ведет под уздцы хмурый мужик, рядом с которым бежит мальчик лет пяти.

 

Иван Игнатьевич подходит к забору палисадника и окликает МУЖИКА с БАБОЙ.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Кум, кума, и вы тоже решили свою скотину даром Шавлухину сдать. А где же вы молочка ребятишкам будете брать? Их у вас трое никак!

 

МУЖИК

А куда денисся!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Как куда? Колхоз дело добровольное. Я свою скотину сдавать не собираюсь. У меня Дуняшке два годика. Молочка семь раз на дню требует.

 

БАБА

(мужику, грозно, решительно)

А я те чо говорила! А ну поворачивай…

(мальчонке)

Колюшка, гони назад теленка!

 

Баба решительно берет за рог корову и поворачивает ее назад. Мужик молча угрюмо разворачивает лошадь.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. НОВАЯ ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Андрей Исаевич входит в избу твердо, решительно, уверенно садится на табуретку у стола, расстегивает свой овчинный полушубок, достает револьвер и со стуком кладет его на чистую белую скатерть.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Ну что? Будем народ мутить?

 

Иван Игнатьевич также решительно подходит к нему и сверху вниз громким яростным шепотом говорит.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Спрячь игрушку! Не страшно... Вот дверь! С Богом!

 

Андрей Исаевич медленно берет со стола револьвер и поднимается, глядя на Ивана Игнатьевича.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Ну… хорошо! Ты сам выбрал свою судьбу!

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. УЛИЦА ДЕРЕВНИ НАПРОТИВ ПАЛИСАДНИКА НОВОГО ДОМА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

На улице у палисадника перед новым домом Ивана Игнатьевича толпятся сельские жители: бабы, мужики, дети. Переговариваются негромко. Тревога стоит в воздухе даже дети не шалят, не резвятся. Стоят молча, смотрят в сторону крыльца.

 

Тут же стоит запряженная телега с настеленной соломой, на которой два узла, старый чемодан и полушубок. На ней с вожжами в руках сидит милиционер.

 

За телегой стоит рессорный тарантас, запряженный серой лошадью в яблоках. Кучером у тарантаса уполномоченного крепкий молодой парень.

 

БАБА В ТОЛПЕ

(выдыхает)

Идут!

 

И сразу толпа затихает.

 

На крыльце появляется уполномоченный из района, за ним хмурый, но не сломленный Иван Игнатьевич с узлом в руке, следом заплаканная Валя с Дуняшкой на руках, за ней Андрей Исаевич и ещё один милиционер.

 

Все они идут молча к открытой калитке, подходят к телеге.

 

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ

(строго)

Загружайтесь! Не тяните! Дорога дальняя!

 

Иван Игнатьевич бросает узел на телегу, расстилает на ней возле узлов полушубок, берет дочь из рук жены и усаживает на полушубок спиной к узлу.

 

Валя рыдает, опираясь руками о грядушку телеги.

 

Бабы в толпе тоже плачут.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(жене)

Не трать слезы! В Казахстане пригодятся!

 

Он берет жену за талию, легко приподнимает и усаживает в телегу на полушубок рядом с дочерью, укрывает ее ноги полушубком.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

К узлам прижимайся, теплее будет.

 

Иван Игнатьевич обращается к толпе односельчан.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Прощайте, люди добрые! Живы будем, свидимся! Если кого обидел я, не держите на меня зла… Простите, если можете…

 

МатьИвана Игнатьевича бросается к нему с плачем.

 

МАТЬ

(рыдает, обнимая сына)

Сынок, сыночек…

 

Валю, сидящую на телеге, окружают родственники, плачут, целуют на прощанье.

 

Иван Игнатьевич тоже обнимается с бабами и мужиками, окружившими его.

 

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ

(сердито и громко)

Довольно! Попрощались и ладно. Поехали!

(милиционеру)

Трогай!

 

Уполномоченный садится в свой тарантас. Второй милиционер устраивается рядом с ним.

 

А милиционер, сидевший за кучера на телеге, дергает вожжи и кричит.

 

МИЛИЦИОНЕР

Дорогу! Поберегись! Дорогу, дорогу!

 

Телега трогается.

 

Толпа расступается, пропуская ее.

 

Иван Игнатьевич на ходу, задом, вспрыгивает на телегу, садится на краю, свесив ноги.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ТОВАРНЫЙ ВАГОН ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

В вагоне на полу среди людей на соломе лежит на спине Валя. Под головой у нее узел. Иван Игнатьевич с тоской на лице держит ее за руку.

 

Дуняшка лежит рядом с матерью.

 

Валя мечется, стонет.

 

ВАЛЯ

Ой, жарко! Жарко! Душно мне! Водички, водички холодненькой!

 

Иван Игнатьевич хватает алюминиевую кружку с водой, стоящую рядом в соломе, одной рукой поднимает голову Вали, а другой рукой подносит кружку к губам жены.

 

Валя пытается глотнуть. Вода течет по ее подбородку. Она тяжело вздыхает.

 

Иван Игнатьевич опускает голову Вали на узел. Она вздыхает и затихает.

 

Женщина, сидевшая рядом с Анохиными, говорит скорбно.

 

ЖЕНЩИНА

Успокоилась, бедняжка! Заснула!

 

Пожилой мужчина подходит к Вале, наклоняется над ней, берет ее за руку, пытается нащупать пульс.

 

МУЖЧИНА

(хмуро)

Померла она…

 

Иван Игнатьевич

(кричит)

Врешь!

 

Он начинает теребить жену.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(кричит)

Валя, Валюшка!

 

Дуняшка начинает кричать. Женщина пытается прижать ее к себе, но девочка бьется, вырывается.

 

Иван Игнатьевич, сидя на соломе, прижимает к груди безжизненную жену, раскачивается и рыдает.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. СТЕПЬ ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Хлещет дождь, сильный ливень. Поезд с товарными вагонами стоит на небольшом полустанке. Дверь одного вагона открыта.

 

Иван Игнатьевич мокрый весь, в грязи, лежит безжизненно на свежем холмике земли. Струйки воды стекают по холмику, размывают его.

 

К Ивану Игнатьевичу подходит машинист в плаще и в фирменной фуражке, дергает за плечо.

 

МАШИНИСТ

Игнатич, Игнатич, вставай! Надо ехать, сигнал дан. Теперь рыдай не рыдай, горю не поможешь… У тебя дочь!

 

Иван Игнатьевич тяжело поднимается. Лицо его мокрое, в грязи. Он проводит рукой по грязному лицу.

 

МАШИНИСТ

Простудишься сам, с кем дочь останется? Пошли, пошли…

 

Машинист тянет за рукав Ивана Игнатьевича к вагону. Иван Игнатьевич оглядывается на холмик.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(дрожа, всхлипывает)

Даже крестика… не поставили…

 

МАШИНИСТ

Не до креста тут… Земле предали по-божески и то хорошо…

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЮ

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Иван Игнатьевич осторожно поднимается с постели и потихоньку выходит в сени.

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Иван Игнатьевич сидит на ступени крыльца, курит. Слышен стрекот кузнечиков, тревожный лай собак.

 

НАТ. СТЕПЬ ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Зима, пурга. Иван Игнатьевич бредет по снегу по зимней дороге. В руках у него дочь Дуняшка, за спиной заплечный мешок.

 

Они бредут мимо полузанесенного снегом трупа умершей от голода женщины. Волосы у нее выбились из-под платка и треплются на ветру по снегу.

 

ДУНЯШКА

Пап, тетенька…

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Да, дочк, тетенька.

 

ДУНЯШКА

Почему она лежит в снегу?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Отдыхает. Устала идти, вот и прилегла.

 

ДУНЯШКА

Ей холодно!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Нет, её уже не холодно. Отмаялась! Ей теперь тепло…

 

ДУНЯШКА

Давай и мы в снегу полежим.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Нет, доченька, нам торопиться надо на поезд. Надо идти! Ты не замерзла?

 

ДУНЯШКА

Холодно!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Тогда давай своими ножками, ножками. Так согреешься быстро.

 

Он ставит на ноги девочку и ведет ее за руку по снегу.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. ПОЛУСТАНОК В СТЕПИ ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Вьюга не унимается, метет, заметает рельсы. Машинист и Иван Игнатьевич с девочкой на руках стоят возле товарного вагона.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Василич, Христом Богом прошу… Не за себя прошу, от такой жизни я уже готов рядышком с ним лечь…

 

Он указывает на виднеющийся в сугробе метрах в трех от рельсов замерзший труп человека.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(продолжая)

Дочку спасти надо. Пусти в вагон…

 

МАШИНИСТ

Игнатич, как я тебя пущу, тебя на первом же полустанке без документов снимут, а меня в Магадан. У меня тоже семья.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Ради дочки, Василич! В уголь зарой, будем сидеть как мыши… У меня буханка хлеба есть. Всю отдам, порадуешь семью… Вдруг чего, скажем, что сами залезли, ты не видал.

 

МАШИНИСТ

Охо-хо! Что делать с тобой… ладно, рискнем ради дочки… Заходи с той стороны паровоза…

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. УГОЛЬНЫЙ ОТСЕК ПАРОВОЗА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Машинист запускает Ивана Игнатьевича с дочкой в угольный отсек, дает брезент.

 

МАШИНИСТ

(указывает в угол, где меньше угля)

Ложитесь туда, укройтесь брезентом. Я вас углем закидаю на случай проверки. А как тронемся я вас в свою будку пущу, а перед полустанком снова зарою.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. ПОЛЕВАЯ ЗИМНЯЯ ДОРОГА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Солнечный день. На накатанной дороге в снегу проталины. Чувствуется приближение весны.

 

По дороге устало идет Иван Игнатьевич с дочерью на руках и с тощим заплечным мешком на спине.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Засыпаешь, дочурка! Поспи, поспи… Мы с тобой почти добрались. Скоро будем у бабушки. Там тепло, картошечка. Наедимся от пуза, искупаемся, наконец, и будем спать на теплой печке…

 

Их догоняет лошадь с санями.

 

Иван Игнатьевич останавливается и с надеждой ждет лошадь.

 

Лошадь подъезжает к ним и останавливается. В санях сидит односельчанин ПЕТЬКА ЕГОРКИН

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(со слезами на глазах)

Петька… Петрак…

 

ЕГОРКИН

(вглядываясь)

Ванька, ты ли? Ой, Господи! Да садись, садись скорея!

 

Егоркин выскакивает из саней, обнимает Ивана Игнатьевича сразу вместе с дочкой, потом бережно берет девочку и усаживает в сани на старое пальто, расстеленное на соломе.

 

Иван Игнатьевич садится рядом с ней.

 

ЕГОРКИН

(садясь впереди и расправляя вожжи)

Год прошел, а не узнать, почернел как… Но пошла!

(хлопает он вожжами по спине лошади)

А Валюшка где? В Борисоглебе осталась?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Нет Валюшки… Осталась в чужой земле. И могилки теперь не найти…

 

ЕГОРКИН

Ох, горе-горькое!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

А мама как? Жива?

 

ЕГОРКИН

Слава Богу!

 

Молча едут. Лошадь бежит трусцой, поскрипывает снег под полозьями.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Колхоз как? Живет? Как Андрюшка командует?

 

ЕГОРКИН

Андрюшку ещё осенью - по боку. Не заладилось у него. Хлеб плохо убирал. Сменили. Теперь Аксютин председательствует…

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(с удивлением)

Аксютин? Мирон?

 

ЕГОРКИН

Ну да! У него лучше получается… Зернохранилище построил. Коровы всегда накормлены. Отёл хорош был. Телят всех сохранили. Живем!

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ИЗБА МИРОНА АКСЮТИНА ВЕЧЕР, ВОСПОМИНАНИЕ

 

В избе горит керосиновая лампа над столом. Мирон Сергеевич за столом у окна подшивает дратвой валенки. На столе перед ним шило и черный кусок вара.

 

Жена его вяжет спицами пуховый платок, а мать прядет на самопряхе пух.

 

Открывается дверь и входит Иван Игнатьевич.

 

Мать, жена и сам Мирон Сергеевич отвлекаются о работ, смотрят на вошедшего, не узнавая.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Вечер добрый!

 

ЖЕНА

(вскрикивает)

Ой, никак Ванька!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Я… я…

 

Мирон Сергеевич откладывает валенок в сторону на лавку, встает и жмет руку Ивану Игнатьевичу.

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Отпустили!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(с усмешкой)

Отпустили… но документы забыли дать…

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Понятно…

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Вот… Деваться мне некуда… Пришел проситься в колхоз. Примешь?

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Приму. Завтра в конторе заявление напишешь.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

А без документов можно?

 

МИРОН СЕРГЕЕВИЧ

Выправим... Мы все тебя с детства знаем… Терять документы не надо было в дороге.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Дак, путь не близкий… Да с дитём. Не углядел в суете. Затерялись…

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ УЛИЦА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Полдеревни провожают мужиков и парней на войну. Бабы обнимают своих мужей, сыновей, плачут.

 

Играет гармошка. Подвыпивший Андрей Исаевич выплясывает в кругу.

 

Иван Игнатьевич стоит среди толпы прижимает к себе двенадцатилетнюю Дуняшку.

 

Среди мужиков и баб – ВОЕННЫЙ. Он улыбается, глядя как пляшет Андрей Исаевич. Вдруг он поднимает руку, кричит.

 

ВОЕННЫЙ

Всё, мужики! Пора! К поезду опоздаем! Строиться!

 

Гармонист сдвигает меха гармошки.

 

Андрей Исаевич прекращает плясать.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(весело кричит)

Бабоньки, зря вы слезы льете! Через месяц вы снова нас обнимать будете. Мы до Тамбова не доедем, как наши танки в Берлине будут.

 

ВОЕННЫЙ

(приказывает, поднимая руку вверх)

В две шеренги становись!

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ УЛИЦА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Иван Игнатьевич в военной гимнастерке, в пилотке, с медалькой на груди, входит в деревню. Пустой левый рукав гимнастерки у него заткнут под ремень. За плечами солдатский вещмешок.

 

От первой же избы к нему бросается женщина.

 

ЖЕНЩИНА

(радостно)

Игнатич, Игнатич, живой!

(обнимает его)

Слава Богу, живой! А у нас полдеревни… похоронки…

 

Женщина начинает рыдать.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(обнимая женщину)

А мои как?

 

ЖЕНЩИНА

(вытирая слезы)

Мать хворает… А Дуняшка ничего, наравне с нами в поле работает. Пятнадцать лет девке.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ИЗБА МИРОНА АКСЮТИНА ВЕЧЕР, ВОСПОМИНАНИЕ

 

В избе Мирона Сергеевича в разгаре гулянка по случаю его возвращения с фронта. За столом бабы, старики и всего несколько мужиков в военной форме, в гимнастерках.

 

Среди них Иван Игнатьевич со своей медалькой.

 

У Мирона Сергеевича медалей штук пять, а у Андрея Исаевича вся грудь в орденах и медалях. Он стоит за столом со стаканом в руке, говорит весело, постукивая левой рукой по своей груди. Медали тонко позвякивают.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Это ещё посчитать надо у кого этих игрушек больше: у меня или у маршала Жукова. Я видал его в Берлине, после победы. Он к нам в часть заезжал…

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Иван Игнатьевич, сидя на ступеньке крыльца, плюет на еле тлеющий окурок цигарки, тушит пальцами и бросает в траву.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Дуняшка ворочается в постели, ложится на бок. Лежит с открытыми глазами.

 

НАТ. УЛИЦА ДЕРЕВНИ ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

День солнечный, яркий. Дуняшка идет по улице мимо строящегося дома.

 

Один плотник, пожилой мужик, топором тешет бревно, другой - ДЕНИС, симпатичный парень лет двадцати пяти, сидит верхом на срубе и стамеской вырубает паз для шпунта. Он взглядывает на Дуняшку, бьет молотком по стамеске, молоток выскальзывает из его рук и летит на землю.

 

ДЕНИС

(Дуняшке)

Красавица, подай молоток!

 

ДУНЯШКА

Сам слезешь, не развалишься!

 

ДЕНИС

Ой, какая ты недобрая! Подай, пожалуйста! Разве тяжело? А мне туда-сюда лазить, время терять.

 

ДУНЯШКА

Ну, раз, пожалуйста просишь, тогда держи!

 

Дуняшка подходит, поднимает молоток и подает парню.

 

ДЕНИС

Ты чо, не местная?

 

ДУНЯШКА

Откуда ты взял?

 

ДЕНИС

Такую красавицу я в клубе сразу бы заметил.

 

ДУНЯШКА

Ой, красавицу! Прямо уж…

 

ДЕНИС

У тебя, что, зеркала нет? Подарить?

 

ДУНЯШКА

Ты зеркало с собой носишь?

 

ДЕНИС

Знал бы, что тебя увижу, захватил бы с собой. Ты, гляжу я, года три в него не смотрелась. Не знаешь до сих пор, что такой красавицей стала.

 

ДУНЯШКА

А ты брехать здоров.

 

ДЕНИС

Я тебе пока ни слова не сбрехал. Зовут тебя как?

 

ДУНЯШКА

Дуняшкой все зовут.

 

ДЕНИС

Дуняшка! Как красиво! Дуняшка, Дульсинея. А меня Денисом зовут.

 

ДУНЯШКА

Почему Дульсинея? А кто такая Дульсинея?

 

ДЕНИС

Доярка одна. Лет четыреста назад в Испании жила.

 

ДУНЯШКА

А ты откуда знаешь?

 

ДЕНИС

Ты слыхала чего-нибудь про рыцаря Дон Кихота?

 

ДУНЯШКА

Нет. А кто это такой?

 

ДЕНИС

Он всю жизнь этой Дульсинее поклонялся.

 

 

ДУНЯШКА

Рыцарь? Доярке?

 

ДЕНИС

Ну да. Приходи сегодня в клуб, я тебе про них всё расскажу… Я готов быть твоим рыцарем, Дульсинея!

 

ДУНЯШКА

Я ни Дульсинея, и не доярка. Я на току работаю.

 

ДЕНИС

Как видишь, я тоже не рыцарем работаю.

 

ДУНЯШКА

А ты сам-то откуда?

 

ДЕНИС

Из Яруги! Была у нас?

 

ДУНЯШКА

Не, далеко!

 

ДЕНИС

Ну да, далеко! Пятнадцать километров всего. Пешком – два часа. А на велосипеде за полчаса долететь можно.

 

ДУНЯШКА

Я на велосипеде не умею кататься.

 

ДЕНИС

Я тебя мигом научу. Приходи в клуб. Я тебе и про рыцаря с дояркой расскажу, и на велосипеде кататься научу. Я буду ждать! Придешь?

 

Дуняшка смущенно дергает плечом и быстро идет мимо сруба.

 

ДЕНИС

(вслед)

Я буду ждать!

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ УЛИЦА НОЧЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Дуняшка и Денис потихоньку идут рядом по лунной улице, разговаривают.

 

ДУНЯШКА

Чо ты всё про меня да про меня. Ты обещал про любовь рыцаря с дояркой рассказать. Ты про них кино смотрел?

 

ДЕНИС

Может, кино и есть, но я книжку читал. «Дон Кихот» называется.

 

ДУНЯШКА

Дульсинея у него дояркой работала, а он в нее влюбился, да?

 

ДЕНИС

Не, там всё по чудному. Дон Кихот вообще-то рыцарем не был, он хотел им стать, надел на голову ведро и поехал на лошади путешествовать. Каждому рыцарю положена прекрасная дама, вот и выбрал себе в дамы доярку Дульсинею.

 

ДУНЯШКА

А-а, это комедия! К нам недавно такое смешное кино привозили. Пастух прикинулся артистом, песни всё пел, а она служанкой была, влюбилась в него, а потом они оба артистами стали, песни пели со сцены. Ой, нахохоталась я!..

(переходит на шепот)

Погоди, тихо!

 

 

ДЕНИС

(шепотом)

Что такое?

 

ДУНЯШКА

Изба наша рядом. Папаня может на крыльце сидеть, ждать меня. Стой здесь! Я сейчас…

 

Дуняшка отходит от Дениса и выглядывает из-за дерева, возвращается назад.

 

ДУНЯШКА

Сидит, курит… Ну, я пойду!

 

Денис быстро обнимает девушку и пытается поцеловать. Она сопротивляется, отталкивает его, приговаривая вполголоса.

 

ДУНЯШКА

Не надо… Не надо! Пусти!

 

ДЕНИС

(с деланным удивлением)

Ты чо! Я просто в щечку поцеловать. На прощанье! Ты чо, не целовалась, что ли, никогда?

 

ДУНЯШКА

(вырываясь)

Нет.

 

Денис выпускает ее из объятий.

 

ДЕНИС

Завтра придешь в клуб?

 

ДУНЯШКА

(быстро)

Приду!

 

И убегает.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. ПОЛЕВАЯ ДОРОГА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Денис учит Дуняшку кататься на велосипеде по полевой дороге вдали от деревни. Пшеничное поле скошено комбайном. Кучи соломы ровными рядами лежат по полю от самой дороги.

 

Денис держит велосипед сзади за багажник, чтоб не упал, а Дуняшка, смеясь, пытается крутить педали. Руль вихляется в ее руках.

 

ДЕНИС

Давай, крути-крути! Молодец! Правильно, крути-крути!

 

Денис толкает велосипед вперед и удерживает, чтоб он не упал.

 

Дуняшка доезжает до кучи соломы, руль в ее руках дергается в сторону стога. Денис сильно толкает велосипед и отпускает.

 

Дуняшка вместе с велосипедом падает в солому.

 

Денис отбрасывает велосипед в сторону.

 

ДЕНИС

Ой, ты не ушиблась!

 

ДУНЯШКА

(мотает головой, смеется)

Нет.

 

Денис падает в солому рядом с девушкой, потом поворачивается к ней, обнимает и начинает целовать Дуняшку в губы, в щеки, в шею. Девушка сначала приобнимает его, но потом, когда он задирает ей подол, начинает сопротивляться, пытается скинуть его с себя.

 

ДЕНИС

(шепчет жарко ей на ухо продолжая целовать)

Что ты… что ты… Я люблю тебя… мы поженимся. Мы всё равно поженимся. Я сразу свататься приду…

 

Сопротивление девушки ослабевает, и она сдается.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Дуняшка со счастливой улыбкой складывает на столе на расстеленном чистом белом платке три пирожка, два яйца, три помидора и два огурца, завязывает концы платка и с этим узелком, радостная, выскакивает из избы.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

НАТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ УЛИЦА ВОЗЛЕ СРУБА ДЕНЬ, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Счастливая Дуняшка чуть ли не вприпрыжку быстро подходит к срубу, который уже почти готов. Возле него никого нет, но слышен спокойный говор из сруба.

 

Дуняшка подходит к проему двери сруба.

 

Внутри сруба на траве на расстеленной телогрейке сидят Денис и ЖЕНА ДЕНИСА. Рядом с ними сидит, играет кудрявыми стружками годовалый ребенок. Перед Денисом и его женой на газете лежат пирожки, яйца, помидоры и огурцы. Денис жует, держит в руках откушенный пирожок. Он поднимает голову, видит Дуняшку.

 

ДЕНИС

(весело и радостно)

А-а, Дуняшка! Знакомься. Это моя жена Лена! А это наш спиногрыз, Сергунчик!

 

Дуняшка растерянно, убито поворачивается и медленно идет прочь.

 

ЖЕНА ДЕНИСА

(за кадром)

Чей-та она так испугалась?

 

ДЕНИС

(за кадром)

Не обращай внимания! Это деревенская дурочка! Мало ли что у дурочки на уме!

 

Дуняшка, опомнившись, бросается прочь бегом.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ЧЕРДАК ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Дуняшка в полутьме делает из одного конца веревки петлю, встает на перевернутое вверх дном ведро и привязывает второй конец веревки к крюку, вбитому в стропилу. Надевает петлю веревки на шею и соскальзывает с ведра.

 

Крюк не выдерживает тяжести тела Дуняшки, выскакивает из подгнившей стропилы.

 

Дуняшка падает с петлей на шее на ведро. Ведро резко гремит.

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. СЕНИ ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ВЕЧЕР, ВОСПОМИНАНИЕ

 

Иван Игнатьевич вбегает на грохот ведра в сени и кричит на чердак, задрав голову.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Дуняшка, ты чего там, а?

 

Слышен непонятный хрип.

 

Иван Игнатьевич быстро влезает по лестнице на чердак, бросается к дочери, срывает с ее шеи петлю и прижимает Дуняшу к себе.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(ужасным шепотом)

Ты чего… ты чего удумала… Что с тобой?

 

Дуняшка рыдает, всё ее тело дрожит.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(прижимая дочь к себе)

Что случилось?.. Что с тобой стряслось? Обидел кто, я его сейчас же вилами запорю… Кто? Кто тебя обидел?

 

ДУНЯШКА

(рыдая)

Папа… папа… я беременна… как теперь жить!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Кто он? Кто?.. Я заставлю его женится…

 

ДУНЯШКА

(рыдая)

Он жанатый?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Кто он? Говори… Я его сейчас же вилами запорю!

 

ДУНЯШКА

Не надо, папа! Это я виновата… Его нет… Он уехал…

 

Иван Игнатьевич, прижимая дочь к себе, раскачивается вместе с ней.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Ну и что… что беременна… Разве ты первая беременна? Рано или поздно всё равно случится…

(нежно, поглаживая по спине)

Стоит из-за этого так горевать… Родишь, буду я с внучком сидеть, радоваться… Рыбу будем с ним ловить на речке. Это радость… а ты чего удумала?.. Пошли вниз…

 

Он поднимает все ещё рыдающую дочь и ведет к краю чердака, там, где стоит лестница.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(нежно)

Спускайся, спускайся потихоньку…

 

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Дуняшка лежит на спине с открытыми глазами. Осторожно входит в избу Иван Игнатьевич, направляется к суднику и потихоньку наливает в стакан самогон.

 

ДУНЯШКА

Пап, ты закуси. Там помидорчик на окне.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Я думал, ты спишь…

 

Иван Игнатьевич выпивает, берет помидор с подоконника надворешнего окна и закусывает.

 

ДУНЯШКА

Я спала… проснулась только… Ложись и ты.

 

 

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(ласково)

Ложусь, ложусь…

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Дуняшка спокойно спит на боку.

 

Иван Игнатьевич храпит.

 

Со двора доносится какой-то шум, возня, короткое испуганное блеяние овцы.

 

Дуняшка просыпается, вскидывает голову над подушкой, прислушивается к возне во дворе.

 

ДУНЯШКА

(тревожно и громко шепчет)

Пап! Пап!

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(прекращает храпеть)

Чего тебе!

 

ДУНЯШКА

В катухе шум какой-то.

 

Отец вскакивает, бежит босиком по полу к двери, срывает с гвоздя двустволку и ныряет в темноту сеней.

 

Через мгновение громыхает надворешняя дверь и вспышка, как зарница, освещает комнату. Резкий выстрел разрывает ночную тишину.

 

Во дворе что-то гремит, громко хлопает дверь катуха, и вновь гремит выстрел.

 

ДУНЯШКА

(молится дрожащим голосом)

Господи Исусе! Господи Исусе!

 

В избу тяжело входит Иван Игнатьевич, вешает на гвоздь ружье.

 

ДУНЯШКА

(испуганно)

Кто там был? Волки?

 

 

 

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(с тоской)

Волки! Нет теперь у нас овечек... ни единой...

 

ДУНЯШКА

Как нету?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Всех порезали.

 

Дуняшка начинает рыдать.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Не реви! Не поможет. Зажги лампу, а я за кумом схожу. Свежевать надо.

 

НАТ. УЛИЦА ПЕРЕД ПАЛИСАДНИКОМ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА НОЧЬ

 

Иван Игнатьевич выходит из калитки палисадника на улицу. Идет он в кальсонах, в нательной рубашке, шарит с тоской рукой по своей груди.

 

На улице он садится у плетня палисадника и резко бьет кулаком по земле несколько раз, повторяя.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

За что! За что!

 

Падает лицам в траву и лежит некоторое время.

 

НАТ. ИЗБА КУМА НОЧЬ

 

Иван Игнатьевич подходит к избе с темными окнами и резко, требовательно стучит в стекло.

 

В избе быстро отодвигается занавеска у окна и появляется смутное пятно лица жены кума.

 

ЖЕНА КУМА

(за кадром)

Кто там?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Кума, открой, это я!

 

ЖЕНА КУМА

(за кадром)

Ты Игнатьич? Чтой-та так поздно?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Кум дома?

 

ЖЕНА КУМА

Дома! Заходи.

 

ИНТ. ИЗБА КУМА НОЧЬ

 

Иван Игнатьевич, пригнув голову под притолокой двери, входит в избу.

 

Кума, подняв пузырь керосиновой лампы, горящей спичкой зажигает фитиль и вставляет стекло лампы на место.

 

Кум сидит на постели.

 

КУМ

(удивленно)

Игнатьич, дак ты в кальсонах? Случилось что?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(выдыхает)

Бяда, кум!

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА УТРО

 

Иван Игнатьевич с кумом сидят за столом, доедают из сковороды печенку, жаренную с картошкой. Мутный самогон еле виднеется на донышке бутылки.

 

У судника на полу стоит корыто, доверху заполненное большими кусками бараньего мяса.

 

Дуняшка в платке, подвязанном под подбородком, в широком старом ситцевом платье, из-под которого сильно выпирает ее живот, идет мимо стола к двери.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Ты куда?

 

ДУНЯШКА

На ток.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Ты что, рожать там собираешься?

 

ДУНЯШКА

Ничего. Ты сам говорил, что меня мать в борозде родила.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Тогда не то время было.

 

 

ДУНЯШКА

Ничего. Мне бабы помогают… Я как-нибудь потихоньку. Все трудодень запишут.

 

Дуняшка выходит в сени.

 

НАТ. ДЕРЕВЕНСКИЙ ТОК УТРО

 

Дуняшка приближается к току, где вытянулись большие вороха золотистой пшеницы и синеватой ржи. Возле них пока молча стоят веялки и триера, виднеются платки баб.

 

Девушку догоняет в своей двуколке бригадир Андрей Исаевич.

 

ДУНЯШКА

Здравстуй, дядь Андрей!

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Будь здорова…

 

Андрей Исаевич приостанавливает лошадь, хочет что-то сказать, но дергает за вожжи, понукает лошадь.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Но-о, пошла!

 

Лошадь трусцой въезжает на ток, останавливается возле завтоком Петьки Егоркина, который стоит, опираясь на деревянную лопату, и смотрит на подъезжающего бригадира.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Ты, Петрак, Дуняшку на легкую работу ставь. Как бы она тут не родила... И начинайте давайте, солнце гляди где! А я в поле, к комбайнам…

(хлещет лошадь кнутом)

Но, зараза!

 

Двуколка быстро катит по дороге в сторону поля.

 

Петька Егоркин провожает его взглядом, потом смотрит, как Дуняшка подходит к вороху ржи и берет в руки торчащую в ворохе деревянную лопату.

 

ПЕТЬКА

(громко)

Давайте, бабоньки, приступайте! Приступайте! Вот уж и первый ходок с поля бежит.

 

На другом конце тока застучала веялка, за ней другая.

 

Дуняшка, выпятив живот, аккуратно завязывает платок на голове так, чтоб волосы из-под него не торчали.

 

КАТЕРИНА – молодая женщина, наблюдает за ней и выпячивает свой живот.

 

ШУРА – женщина средних лет, замечает это и обращается к Катерине.

 

ШУРА

Ты что дуешься?

 

КАТЕРИНА

Неужели и у меня скоро будет такой живот?

 

ШУРА

Ты что? Того…

 

КАТЕРИНА

(смеясь)

Того…

 

ШУРА

Васька знает?

 

КАТЕРИНА

Знает. Радуется. Первенец будет…

 

Шура указывает на полную девушку ВЕРКУ, которая лежит на ворохе ржи.

 

ШУРА

(вполголоса)

Смотри, разлеглась, корова. Опять измотает нас за день. Я сегодня не выдержу. Скажу!.. Ну, поехали!

 

Шура и Катерина подходят к ручкам барабана веялки одна - слева, другая – справа, берутся за них, налегают с силой  и начинают крутить.

 

Решета веялки двигаются, стучат, на них струйкой течет сверху зерно из ковша, мякина отсеивается, летит в сторону, поднимает пыль.

 

Дуняшка с лопатой подходит к веялке и начинает отгребать в сторону мякину.

 

К соседнему вороху золотистой пшеницы подъезжает ходок с зерном. Лошадь идет неторопливо, спокойно. На передке сидит молодой парень в кепке, из-под которой слева торчит густой чуб. Парень останавливает лошадь возле вороха и ловко спрыгивает на землю. Его встречают две девушки с деревянными лопатами в руках.

 

БОЙКАЯ ДЕВУШКА

(заигрывая)

Ты чего спишь на ходу. Еле тащишься, мы заждались, работать охота.

 

ДРУГАЯ ДЕВУШКА

Он кнут потерял.

 

ПАРЕНЬ

Вот он кнут...

(хватает кнут с передка ходка и замахивается)

Щас я вас кнутом, чтоб веселей работалось.

 

ДРУГАЯ ДЕВУШКА

(замахиваясь лопатой)

А мы тебя лопатой, чтоб проснулся.

 

Бойкая девушка, как только парень поворачивается к ее подруге, опуская кнут, быстро выхватывает у него из руки кнут.

 

БОЙКАЯ ДЕВУШКА

Он тебе не нужен!

 

Хохочет и бежит от парня по вороху, утопая в нем по колено.

 

Парень быстро догоняет ее, толкает сзади. Она падает на зерно, парень наваливается на нее и пытается вырвать кнут. Девушка визжит, хохочет.

 

Из-за вороха выходит завтоком Петька Егоркин, опираясь на лопату.

 

ЕГОРКИН

(сердито)

Чего разбузыкались! А ну работать! Ленька, подгоняй ходок! Разгружайте!

 

ПАРЕНЬ

(спускаясь с вороха)

Дядь Петьк, это не я! Это они работать не дают…

 

ЕГОРКИН

Хватить играть! В клубе наиграетесь…

 

К ним быстро подкатывает на своей рессорной телеге молодой усатый участковый милиционер ВАСЬКА КИРЮШИН, натягивает вожжи, останавливает лошадь.

 

КИРЮШИН

(весело)

Чего, дядь Петьк, хулиганят?

 

ЕГОРКИН

А то чего жа…

 

КИРЮШИН

Пиши заявление. Я их быстро в кутузку.

 

БОЙКАЯ ДЕВУШКА

Где у тебя кутузка? Возьми меня без заявления, работать надоело.

 

КИРЮШИН

(смеясь)

Щась у председателя сельсовета ключи возьму и вернусь. Но-о!

 

Милиционер дергает за вожжи и отъезжает от вороха.

 

Парень берет лошадь под уздцы, пятит ее назад. Ходок задом подъезжает к вороху. Парень поднимает заднюю стенку ходка, пшеница сыплется в ворох.

 

Бойкая девушка влезает в ходок и начинает лопатой сгребать зерно из ходка.

 

НАТ. ТОК ДЕНЬ

 

Работа на току в разгаре. Солнце высоко, жарко, пыльно. Ток шумит, стучат веялки и триера, подъезжает машина полуторка с зерном.

 

Девки с лопатами взбираются через борт на нее с лопатами.  

 

Дуняшка вытирает рукой мокрое раскаленное на солнце и пыльное лицо и снова отгребает и отгребает отсевы.

 

Шура и Катерина крутят, сгибаясь вслед за ручкой барабана веялки. Вдруг Катерина бросает крутить и хватается руками за лицо.

 

Шура бросается к ней на другую сторону веялки.

 

ШУРА

(испуганно)

Что с тобой?

 

КАТЕРИНА

(шепотом)

Ой, не могу... Голова кругом пошла.

 

Катерина зажимает рукой свой рот и быстро отбегает в сторону от веялки. Ее начинает рвать в траву.

 

Дуняшка отворачивается и тоже прижимает руку к своим губам.

 

Шура ведет под руку Катерину к вороху ржи, усаживает.

 

ШУРА

(с сочувствием)

Отдохни, отдохни! Посиди тут.

 

Усаживает и возвращается к веялке.

 

Вместо Катерины с другой стороны встает Верка, полная девушка. Они начинают крутить барабан.

 

Дуняшка отгребает лопатой отходы.

 

Веялка останавливается.

 

ШУРА

(сердито кричит на Верку)

Ну что ты виснешь на ручке, а? Это тебе что, Ванька Макеев, что ли? Ты дави, дави на нее, крути!

 

ВЕРКА

А я что, по-твоему, делаю?

 

ШУРА

Спишь на ходу, вот что ты делаешь! Здоровая кобыла! Тебе одной крутить надо, а ты повиснешь на ручке и висишь, а я должна и веялку и тебя ворочать. Как с Катериной работаешь, так рай, а как с этой встанешь — руки отваливаются!

 

ВЕРКА

(кричит в ответ)

Может, ты сама работать не хочешь, а я виноватая! 

 

ШУРА

Ах, так! Это, значит, я работать не хочу. Валька!  

(зовет другую сменщицу)

Иди крути с Веркой, а я с ней больше не встану!

 

ВАЛЬКА

А я что, лошадь, что ли?

 

ВЕРКА

(всхлипывает)

Что вы все на меня нападаете… Что я вам сделала?

 

ШУРА

(плюет в сердцах)

Тьфу! Дали лодырей да калек, и работай с ними как хочешь!

 

Дуняшка вдруг бросает лопату, хватается за живот и бредет к вороху ржи.

 

Шура кидается к ней, поддерживает, усаживает рядом с Катериной.

 

ШУРА

Садись, садись, милая! Вот так! Схватки, что ли? Рожать-то тебе скоро, ай нет?

 

ДУНЯШКА

(шепчет)

Через две недели… должно…

 

ШУРА

Да нет, гляжу я, раньше начнутся. Ты, видно, уже не работница. Вон бледная какая стала, как простыня. Может, ребятам сказать, они тебя домой отвезут да бабку позовут, она посмотрит?..

 

ДУНЯШКА

Не надо. Я сама... дойду. Посижу только.

 

Она ложится на спину на ворох ржи.

 

Шура и Валька крутят барабан, а Верка ведром засыпает зерно в ковш веялки.

 

Дуняшка тяжело поднимается и идет к веялке.

 

ДУНЯШКА

Ну, девки, я пойду.

 

ШУРА

Может, тебе провожатого дать?

 

ДУНЯШКА

Не надо. Дойду сама… Только завтоком надо сказать.

 

ШУРА

Сейчас позову.

 

Она высматривает среди снующих по току людей худую фигуру Петьки Егоркина. Машет рукой.

 

ШУРА

(кричит)

Петька! Михалыч!

 

Завтоком Петька Егоркин торопливо подходит к ним.

 

ШУРА

Дуняшке плохо стало. Домой отпустить надо.

 

Дуняшка стоит, виновато опустив голову, и перебирает пальцами складки платья на груди.

 

ЕГОРКИН

Раз плохо, пускай идет. Это дело такое, ядрена корень... Может, тебя подвезти?

 

 

 

ШУРА

Мы предлагали... отказывается.

 

ЕГОРКИН

Ну ладно...

 

Завтоком неторопливо уходит от них, опираясь на лопату.

 

ШУРА

Дуняш, ты в платок пшенички насыпь. В последний раз ты, наверно, на току. Насыпь, насыпь, не бойся.

 

ДУНЯШКА

Да-а! Михалыч заметит…

 

ШУРА

Не заметит! Он мужик хороший, хоть и заметит, промолчит.

 

Шура снимает с головы Дуняшки платок, встряхивает его и насыпает в него провеянной ржи, завязывает концы.

 

Завтоком оглядывается на Шуру, но не останавливается, идет дальше.

 

НАТ. БЕРЕГ РЕЧУШКИ ДЕНЬ

 

Дуняшка бредет с узелком в руке по тропинке на берегу реки среди кустов ветел.

 

Тропинка раздваивается. Одна ведет вниз, к воде. Дуняшка спускается по ней вниз.

 

На самом берегу лава из досок. На ней сидит зеленая лягушка. При приближении девушки она плюхается в воду и распластывается на поверхности воды метрах в двух от лавы.

 

Дуняшка снимает тапки и осторожно садится на лаву, спускает босые ноги в воду.

 

От ног Дуняшки лениво кругами бегут волны по воде, расплескивают отражение белых облаков и солнца, которое отсвечивает искорками.

 

Стрекоза, трепеща крыльями, висит над камышинкой, садится на тонкий лист камыша и замирает.

 

На противоположном глинистом берегу беспокойно цвиркает, трясет хвостом, бегает трясогузка.

 

Дуняшка сидит, смотрит на птичку, шевелит ногами в воде, улыбается. Потом умывается, плещет воду на шею.

 

НАТ. УЛИЦА ДЕРЕВНИ ДЕНЬ

 

Дуняшка бредет по меже от реки, проходит между двумя избами и выходит на дорогу на луг напротив своей избы.

 

По улице в сторону девушки потихоньку катит на своей двуколке бригадир Андрей Исаевич.

 

Дуняшка оглядывается на него и ускоряет шаг, торопится перейти улицу.

 

Бригадир видит ее и шлепает кнутом по спине лошади.

 

Дуняшка почти бегом с узелком в руке семенит к калитке своего палисадника.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(кричит)

Дуняшка! А ну постой на минутку!

 

Дуняшка открывает калитку и, задыхаясь, бежит к крыльцу.

 

Возле крыльца стоит, строго смотрит на нее Иван Игнатьевич.

 

Андрей Исаевич останавливает двуколку у калитки, резко натянув вожжи, спрыгивает на землю и идет к калитке, входит в палисадник.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

А ну погоди! Кому говорю! 

 

Иван Игнатьевич подхватывает топор, стоявший у крыльца, и шагает навстречу Андрею Исаевичу

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Куда прешься, гад! Ай забыл, на чей двор попал!

 

Андрей Исаевич суетливо вышмыгивает из палисадника, взлетает на двуколку, хватает кнут и хлещет лошадь.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Я сейчас власть позову!

 

Двуколка стремительно удаляется, поднимая пыль.

 

 

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(вслед)

Хоть сатану веди! Перестреляю всех... к такой-то матери!

 

Иван Игнатьевич возвращается к крыльцу, швыряет топор в траву, садится на ступеньку, достает из кармана сложенную в брикет газету и пытается сорвать клочок.

 

Рука дрожит, газета рвется наискосок. Отрывает, наконец, нужный клочок. Сворачивает «козью ножку», кладет ее на ступеньку и достает кисет, развязывает на колене, берет в руку «козью ножку» и пытается зачерпнуть ею табак.

 

Табак рассыпается по ступени.

 

Наконец Иван Игнатьевич набивает «козью ножку» табаком, сует ее в рот и достает из кармана спички.

 

Коробок пуст.

 

Иван Игнатьевич швыряет его в траву, поднимается и идет в избу.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Дуняшка лежит на кровати лицом в подушку и рыдает.

 

Входит Иван Игнатьевич взглядывает на нее, подходит к печке и достает из гарнушки новый коробок спичек.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(ворчит тихо)

Брать зерно не надо было.

 

ДУНЯШКА

(всхлипывая)

Да не брала я! Шура навязала…

 

Иван Игнатьевич вздыхает и выходит в сени.

 

НАТ. ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД СЕЛЬСОВЕТОМ ДЕНЬ

 

Возле сельсовета стоит рессорная телега милиционера. Возле нее разговаривают ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СЕЛЬСОВЕТА и милиционер Васька Кирюшин. К ним быстро подскакивает двуколка бригадира.

 

Андрей Исаевич быстро вылезает из двуколки и протягивает руку милиционеру.

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

Хорошо, что ты здесь!

 

КИРЮШИН

(жмет руку бригадира)

А что такое?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(жмет руку председателю сельсовета)

Был я сейчас в поле… Разговаривал с комбайнером Мишкой Булыгиным. Он говорит, что видел, как Иван Игнатьевич два дня назад прятал в куче соломы полмешка ржи. Сегодня, грит, шел мимо той кучи, заглянул, нет мешка. Забрал ночью, Игнатич! Проверить сигнал надо, поискать у него.

 

КИРЮШИН

(с готовностью)

Это я мигом! Поехали?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

(председателю сельсовета)

Поехали с нами!

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Вы что, вдвоем не справитесь?

 

АНДРЕЙ ИСАЕВИЧ

С тобой веселее. Ты – власть!

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Надо, так надо!

 

Председатель сельсовета садится в телегу милиционера.

 

НАТ. ПАЛИСАДНИК ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Иван Игнатьевич сидит на ступенях крыльца, курит.

 

К калитке подскакивает телега милиционера, на которой сидят председатель сельсовета и участковый Васька Кирюшин.

 

 

Председатель соскакивает на землю и идет к калитке.

 

Васька Кирюшин привязывает лошадь вожжами к торчащему из плетня колу.

 

Вслед за ними подъезжает двуколка бригадира Андрея Исаевича.

 

Иван Игнатьевич выбрасывает в траву окурок, встает и поднимается на крыльцо.

 

Милиционер, привязав лошадь, направляется в палисадник вслед за председателем.

 

Андрей Исаевич привязывает свою лошадь к плетню.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

(подходя к крыльцу, дружелюбно)

Принимай гостей, Игнатьич! Не ждал?

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Я вас не звал... и не трогал. Вертайтесь от греха подальше.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Нас ты не трогал, Игнатьич. Точно. Но народное добро, говорят, трогал. Посмотреть придется. Если не трогал, и мы тебя не тронем.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Идите назад, говорю! Не затевайте худого!

 

Милиционер, обогнав председателя сельсовета, решительно поднимается по ступеням на крыльцо прямо на Ивана Игнатьевича.

 

КИРЮШИН

Дорогу представителям власти! 

 

Иван Игнатьевич быстро хватает участкового за воротник рубахи сзади, поворачивает его к себе спиной, пинает пинком под зад и толкает в шею с крыльца.

 

Милиционер летит в руки председателю сельсовета. Кирюшин успевает на лету подхватить слетевшую с головы фуражку.

 

Милиционер высвобождается из объятий председателя сельсовета, удержавшего его от падения, быстро поворачивается к Ивану Игнатьевичу и хватается за кобуру.

 

КИРЮШИН

(кричит)

Ах ты, гад! Ты на кого... на кого руку поднимаешь? А? Пришью, как собаку!

 

Иван Игнатьевич задом пятится в сени, захлопывает за собой дверь.

 

ИНТ. СЕНИ ИЗБЫ ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Иван Игнатьевич запирает двери, щелкает железной задвижкой. Дверь начинает ходить ходуном от ударов милиционера.

 

Со стены сыплется глина.

 

КИРЮШИН

(за кадром)

Открой! Растудыт твою мать! Открой, говорят! Дверь высадим!

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Иван Игнатьевич срывает со стены ружье и подходит к окну.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

(кричит в окно)

А ну уходи от дома!

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Председатель сельсовета и участковый милиционер ломятся в дверь, стучат, бьют по двери ногами.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Иван Игнатьевич тычет дулом ружья в стекло окна.

 

Стекло выскакивает на улицу, звенит, рассыпаясь.

 

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ

Расходись, сволочи! Стрелять буду!

 

Дуняшка бросается к отцу.

 

ДУНЯШКА

Папа! Не надо! 

 

Иван Игнатьевич в гневе сильно отталкивает ее от себя прикладом ружья.

 

Дуняшка отлетает от него, ударяется боком о печь, падает на пол и, завывая, ползет к кровати. Руки ее подламываются. Она падает лицом в пол и замирает, потеряв сознание.

 

НАТ. КРЫЛЬЦО ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Милиционер Васька Кирюшин и председатель сельсовета приседают, прячутся на крыльце.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

(за кадром)

Игнатьич, выбрось ружье!

 

Андрей Исаевич, привязав лошадь, вырывает толстый кол из плетня, крадется вдоль стены избы к разбитому Иваном Игнатьевичем окну и, резко размахнувшись, бьет колом по раме.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Иван Игнатьевич держит ружье наготове.

 

В окне появляется Андрей Исаевич и резко бьет колом по окну.

 

Рама прогибается. Осколки стекол брызжут на стол, звенят, прыгают по полу.

 

Бригадир снова вскидывает кол.

 

Иван Игнатьевич нажимает оба курка. Ствол от выстрела дуплетом резко подбрасывает вверх.

 

Голова Андрея Исаевича откидывается назад. Он взмахивает руками, роняя кол, хватается за лицо и падает навзничь.

 

НАТ. ПАЛИСАДНИК ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Председатель сельсовета и участковый милиционер стремительно летят к плетню, перемахивают через него и скрываются в лопухах.

 

Фуражка милиционера Кирюшина с красным околышем медленно катится по пыльной дорожке к калитке, подпрыгивая на козырьке.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Иван Игнатьевич бросает ружье на стол на осколки стекла, выдвигает ящик стола, хватает горсть патронов, высыпает их на стол. Берет ружье, открывает патронник и, зажав приклад под мышкой обрубка руки, дрожащей рукой, вставляет патроны в ствол.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

(кричит за кадром)

Игнатьич, опомнись! Что ты наделал!

 

НАТ. ПАЛИСАДНИК ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Милиционер Кирюшин и председатель сельсовета лежат в лопухах под плетнем.

 

Участковый вытаскивает из кобуры пистолет и снимает с предохранителя. Рука его дрожит.

 

Милиционер смотрит в щель плетня на избу.

 

КИРЮШИН

(громко кричит)

Выбрасывай ружье! Стрелять буду!

 

Тотчас же из окна полыхает выстрел. По плетню, чуть выше головы милиционера, хлещет дробь.

 

Кирюшин и председатель сельсовета мгновенно тычутся лицом в траву.

 

Милиционер расцарапывает щеку до крови, торчащим из земли сучком. Вырывает его из земли и отбрасывает в сторону и снова смотрит в щель плетня.

 

КИРЮШИН

Еще заряд есть, надо вынудить выстрелить и попытаться проникнуть через окно. Пока он с одной рукой перезаряжать будет, взять его можно!

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

(испуганно)

У тебя кровь! Ты ранен?

 

КИРЮШИН

Чепуха! Оцарапался!

 

Милиционер рукой вытирает, размазывает кровь по щеке, потом просовывает в щель ствол пистолета и стреляет дважды в стену над разбитым окном и снова тычется лицом в траву.

 

И сразу из окна гремит ответный выстрел, дробь хлещет по плетню.

 

Кирюшин вскакивает и оглядывается на улицу.

 

По улице в сторону избы Ивана Игнатьевича бегут мальчишки.

 

Сюда же гонят на лошади парни, стоя в ходке.

 

Милиционер яростно машет ребятам рукой с пистолетом.

 

КИРЮШИН

Назад! Назад!

 

Ребятишки и парни, а вслед за ними и бабы, не останавливаются, бегут к ним.

 

Милиционер перепрыгивает через плетень, мчится к избе, стреляя на бегу в разбитое окно. Подбегает, вышибает кулаком треснувшую от удара колом бригадира раму, вскакивает на подоконник.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Иван Игнатьевич неподвижно лежит на полу у стола. Из-под него струйкой ползет по полу кровь.

 

Дуняшка лежит на боку возле печки.

 

НАТ. ПАЛИСАДНИК ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА ДЕНЬ

 

Милиционер Кирюшин сползает с подоконника назад на землю.

 

К нему подходит председатель сельсовета и спрашивает тревожно и испуганно.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Всё?

 

КИРЮШИН

(вытирая дрожащей рукой взмокший лоб)

Готов… И девка тоже!

 

Возле плетня, рядом с привязанными лошадью, собираются люди и смотрят на милиционера, председателя сельсовета и на убитого бригадира.

 

Андрей Исаевич лежит на спине. Лицо у него искромсано дробью и залито кровью.

 

КИРЮШИН  

Ты же видел… Девка случайно подвернулась. Бригадир-то убит. Наповал... А могли бы и мы!

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

(кивает на труп бригадира)

Накрыть надо…

 

Толпа у плетня растет, волнуется. Подбегает к толпе взволнованная растерянная баба.

 

БАБА

Что… что случилось? Кто стрелял?

 

К ней поворачивается ПАРЕНЬ в клетчатой рубахе.

 

ПАРЕНЬ

Бригадира застрелили…

 

БАБА

Ой! А Любаня, Любаня, жена Игнатича, где работает? Послали за ней, что ли?

 

ПАРЕНЬ

На току она… Ванька Макеев поскакал.

 

БАБА

Ох, горе-горемычное! Двое сирот осталось!

 

МУЖИК В КЕПКЕ

А Игнатьич как? Живой?

 

ПАРЕНЬ

Не видать. Должно, конец... Милиционер ить сколько раз стрелял.

 

СТАРУХА

И Дуняшки не слыхать! Видать, и ее ножки оттоптали землю.

 

 

МУЖИК В КЕПКЕ

Любаня бежит…

 

По улице к толпе бежит женщина. Она, тяжело дыша, никого не видя перед собой, пробегает сквозь расступившуюся молчаливую толпу, подбегает к бригадиру, лицо которого закрыто старой фуфуйкой.

 

Милиционер пытается остановит ее, но председатель сельсовета берет его за локоть и отводит в сторону.

 

Любаня срывает фуфайку с лица убитого мужа и, рыдая, падает на его тело.

 

Бабы в толпе начинают всхлипывать. Громко плачет какая-то девочка.

 

МУЖИК В КЕПКЕ

Фершалицу везут…

 

К толпе быстро подкатывает телега с сидевшей в ней ФЕЛЬДШЕРИЦЕЙ, молодой девушкой в белом халате. Она соскакивает с телеги, берет свой саквояж и торопится к лежащему на земле бригадиру и рыдающей над ним Любане.

 

Председатель сельсовета осторожно берет под мышки жену бригадира и поднимает ее, приговаривая.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Любань, Любань, погоди… Дай врачу посмотреть. Может, он жив…

 

Фельдшерица приседает перед трупом, берется за кисть руки бригадира, пытается нащупать пульс.

 

ФЕЛЬДШЕРИЦА

(отпуская руку бригадира)

Пульса нет. Умер…

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

(поддерживая плачущую жену бригадира)

Домой его надо…

(повернувшись к толпе)

Мужики, помогите!

 

В палисадник входят парень в клетчатой рубахе и мужик в кепке. За ними тянутся в палисадник мальчишки, бабы.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Отвезите Исаича домой!

 

И тут из избы доносится истошный вопль.

 

Мальчишки и бабы испуганно шарахаются назад из палисадника.

 

Милиционер Кирюшин заглядывает в разбитое окно.

 

КИРЮШИН

(оглядываясь)

Дуняшка рожает!

 

Милиционер ныряет в избу через разбитое окно. Из избы доносятся дикие женские крики.

 

Заплаканные бабы суетятся, выдворяют ребятишек из палисадника на улицу.

 

СТАРУХА

За бабкой, за повитухой надо послать!

 

БАБА

Фершалица здесь!

 

СТАРУХА

Куда ей! Молода ещё! Бабку надо, говорю.

(подростку)

Колюшка, беги быстро за бабкой Иванихой!

 

Дверь избы открывается, показывается милиционер.

 

Фельдшерица быстро исчезает в сенях.

 

Парень в клетчатой рубахе и мужик в кепке несут труп к калитке палисадника.

 

ИНТ. ИЗБА ИВАНА ИГНАТЬЕВИЧА

 

Дуняшка лежит на кровати, тяжело дышит открытым ртом. Фельдшерица вытирает ей мокрый лоб платком.

 

БАБКА ИВАНИХА, наклонившись над кроватью, перевязывает пуповину новорожденному мальчику.

 

БАБКА ИВАНИХА

(бормочет)

Ишь ты, какой крепенький! Ишь, какой терпеливый мужичок!

 

Бабка Иваниха поднимает ребенка одной рукой, а другой шлепает его по попке.

 

Мальчик открывает рот и начинает громко кричать.

 

КОНЕЦ