Ирина Шевелева. Трагедия и любовь

Три новых книги Петра Алешкина из цикла «Русская трагедия” — роман «Откровение Егора Анохина”, роман «Беглецы” и книга рассказов «Костер в тумане. Книга любви” вновь подтвердили мысль, что произведения этого писателя нельзя отнести ни к одному из современных литературных направлений. Ни к деревенской прозе, с устойчивыми языковыми ориентациями и социальными задачами, ни к социально-бытовой, с очерченным кругом вопросов, ни к лиро-эпической, с реализмом без берегов. Дело не только в полном отсутствии подражания, следования определенному стилю, жестким жанровым условностям.

Писатель — рассказчик и кто-то еще, автор эпики — и опять еще некто. Его произведения существуют вне определений, классификаций. И это таинственно настораживает, если вспомнить, что именно так определялись, то есть, не определялись при их появлении творения почти всех наших великих писателей. Слишком глубоки корни отечественной традиции, они не вмещаются в рамки любой школы.

Если окинуть взглядом русскую литературу ХХ века, всюду обнаружишь недремлющее око «внутреннего редактора”. Не ушел он и из литературы разоблачительной. Неизбежные инстинктивные умолчания, как лакуны, зияют в произведениях. И только там, где душа писателя была свободна, захвачена истинным вдохновением, где не было никаких внутренних споров, сомнений, где текла сама жизнь в созвучии с душой, оживала великая русская литература. Петр Алешкин словно бы с молоком впитал это главное в русской литературе. Для него словно и самого наличия «внутренних споров” и «внутренних редакторов” не бывало. Будто бы и не давила на этого автора подминающая вся и все литературная «вышколенность” века, перенесенная и через рубеж тысячелетия — неважно авангардистского ли толка, среднелитературной псевдонормы или вобравшая технику и приемы мировой литературы. В своих произведениях он полностью  раскрепощен, свободен.

В центре его новых книг — любовь, любовные истории на фоне трагических событий ХХ века. Герои романа «Откровение Егора Анохина” пронесли любовь через всю жизнь, почти через все столетие: гражданская война, Антоновщина в Тамбовском крае, годы репрессии, Отечественная война, перестройка в наши дни, а внука Егора Анохина, главного героя романа «Беглецы”, современного удачливого предпринимателя – неожиданно охватывает сжигающая трагическая любовь-страсть в тяжелые дни его жизни. Все рассказы третьей книги «Костер в тумане” посвящены одной теме: любви. В этом отношении Петр Алешкин продолжает традиции Ивана Бунина, который также посвятил этой вечной теме книгу рассказов «Темные аллеи”.

Эпическое повествование «Откровение Егора Анохина” по своему революционному материалу неизбежно перекликается с «Тихим Доном”. Герой Анохин — мятущийся, как Григорий Мелехов. Он то восстает против антимужицкой революции, то участвует в грозном державостроении. Для постижения национального характера нужно обратить внимание на отличие алешкинского героя от шолоховского. Мелехов — цельно прописанная фигура, имеющая брата-антипода. Анохин же сов­мещает в себе две крестьянские ипостаси. Он может бунтовать против власти и служить ей. Но когда жизнь хватает за горло, нет в Анохине никакой раздвоенности, никаких колебаний. Он проявляет свою личную волю, совершает свой индивидуальный поступок. Лихую операцию по уходу от опасности организовал себе Егор, пустив милицию по ложному следу — стукачей НКВД арестовывать. История любви Егора и Настеньки, пронизывая эпическое содержание произведения, развивается по этим, собственным, независимым от историко-социальных обстоятельств, державных потрясений, законам. И этим, безусловно, перекликается с «Тихим Доном”. Общность Анохина со знаменитым шолоховским героем глубже их участия в водовороте событий, исторической общности судеб. Оба втягиваются в смуту жизни ради любви. Эта ведущая тема звенит как струна. Она принесла великому роману ХХ века славу и всенародную любовь. Петр Алешкин словно бы угадал тайну, а на самом деле вложил в тему, в образы свое ощущение мироздания, сделав эту тему и образы иными, устремленными в новое романное время. Утвердил за собой важнейшую и непостижимейшую тему. Вложив в нее всю душу без ложных эффектов, без непосильного душевного надрыва.

Личностью Егора Анохина и других своих героев Петр Алешкин явно отвергает влиятельнейший канон реализма, в том числе и соцреализма. Вопросы «кто я?” и «зачем я?” заменяются вроде бы прагматичными, а на самом деле бытийными «как?”, «каким ходом?”, «каким усилием?”. Нет, они не исключают безоглядности в поступках и решениях, сильных страстей. И не переходит герой Алешкина на позиции по ту сторону добра и зла. Он знает про себя, что не обманет, хотя по ситуации может и схитрить, не предаст, не переступит через другого, не переложит на другого свою ответственность и вину. Перенос центра тяжести в том, что ответственность героя — не извне на него ложится, а в нем самом, это его ответственность, его моральные преграды. Его личное дело. Сам писатель, возможно, где-то не замечает всей меры суровости в устремленности героя своего к победе. Ведь заставил же он полюбить душу русского мужика, преклониться перед ней.

Автор любит писать о людях с сильным страстным характером, о людях действия, которые делают свою судьбу сами. Проходят перед читателем портрет за портретом, судьба за судьбой, вариант за вариантом. Бродяги и домоседы, расточители и накопители, сдавшиеся и встретившие гибель… И — отлетают от стремительно движущегося героя, который должен побеждать, побеждать, побеждать.

Достоинство писателя в том, что он обнародовал великую тайну русской души. Ради любви совершает деяния русский человек. Проза Петра Алешкина — исследование и того, сумел ли рус­ский человек, житель городской и деревенской России, сберечь любовь или сдался, погубил, предал. У Алешкина — ни разу не предал.

Вдохновленная любовью русская душа, неистраченной любовью, когда-нибудь сможет объять нежностью всю Россию с ее истинной, красно украшенной беспредельностью. Главное, что жива любовь и что ею движется русская словесность.

Верность в любви — потаенная традиция русской литературы. Но какая, оказывается, живучая. В романе «Откровение Егора Анохина” она проходит через столетие.

«— Помни, помни, касаточка моя, что бы тебе ни говорили обо мне, все неправда, я жив, жив! И непременно вернусь за тобой, найду! Где бы ты ни была!”